Cудьба банка - судьба человека

Как сложился кризисный год для финансово-кредитных структур, попавших под санацию, и для их собственников и руководителей?

Год финансовому кризису-2008. Самое время вспомнить о банках, которые в результате прошлогоднего осеннего коллапса утратили самое ценное - независимость. О том, как они падали, написано много. О том, как их совместными усилиями вытаскивали из «ямы» ЦБ, АСВ и новые инвесторы, - еще больше. Поэтому мы решили пойти другим путем: попробовать понять, были ли «рухнувшие» банки обречены в силу причин, заложенных еще до кризиса. Какую роль в их судьбе сыграл «человеческий фактор» - неправильные действия их руководителей, а какую -объективные обстоятельства, которые, как известно, на коне не объедешь.

Что можно было сказать еще до анализа каждого «кейса»? Наверное, процитировать, немного изменив, знаменитый вывод Льва Толстого: «Все счастливые банки похожи друг на друга, каждый несчастный банк несчастлив по-своему». Так оно и было. Принадлежащий богатейшему олигарху в России банк «Союз» и региональный Башинвестбанк. Амбициозный и напористый «КИТ Финанс» и несостоявшийся претендент на роль «почтобан-ка» - Связь-Банк. «Электроника» и «Московский Капитал», признанные негодными для полной санации, банк «Глобэкс», хваставшийся до кризиса своей «сладкой жизнью», и Русский Банк Развития, мечтавший о том, чтобы войти в «первую гильдию». «Северная Казна», обладавшая, если верить ее экс-владельцу, самыми продвинутыми интернет-технологиями, и ВЕФК, казавшийся самым стремительно развивающимся «регионалом» на просторах нашей родины. Все они оказались в одной лодке, плывущей к санации, но во всех этих десяти случаях процесс оздоровления проходил по-разному: у кого-то - легко и быстро, у кого-то - медленно, мучительно и все время на грани срыва.

Но так или иначе санации состоялись. И теперь, спустя год после этого, интересны не только их подробности и/или причины. Судьба каждого банка - это еще и судьба человека, который владел или руководил им, а иногда сочетал «в одном флаконе» функции руководителя и собственника. Как пережили они столь резкие перемены в своей судьбе - в большинстве случаев, судя по всему, абсолютно неожиданные? Кто из них решил временно отойти от активной деятельности на банковском рынке, кто выбрал путь создания новой финансовой структуры вместо утраченной?

НБЖ расскажет об этом в рамках проекта, который мы так и назвали: «Судьба банка - судьба человека».

Связь-Банк - Алла Алешкина и Геннадий Мещеряков

Редкий случай: пишешь об одной финансово-кредитной структуре, но вспоминаешь сразу двух ее топ-менеджеров. При рассказе о Связь-Банке без этого не обойтись. Первому по времени из них, Геннадию Мещерякову, удалось вывести банк в число лидеров на отечественном финансовом рынке. Звездным для «Связи» стал 2007 год, по итогам которого банк продемонстрировал рост на 176%. Это, впрочем, не помешало его акционерам снять Геннадия Мещерякова с должности президента и пригласить в освободившееся кресло бывшего первого заместителя председателя Сбербанка Аллу Алешкину.

Если наблюдателей и удивила такая «рокировка», то не сильно: ко времени прихода Алешкиной в Связь-Банк ее бывший начальник Андрей Казьмин уже «закрепился» в качестве руководителя «Почты России». Таким образом, идея создания «почто-банка» на базе «Почты России» и Связь-Банка начала обретать зримые очертания. Первые шаги к воплощению этой мечты сделала, кстати, еще команда Геннадия Мещерякова: к концу 2007 года на обслуживание в Связь-Банк были переведены почти все филиалы «Почты России», в результате чего на долю данной финансово-кредитной структуры стало приходиться более 98% расчетов госкомпании с оборотом 100 млрд руб.

Но одно дело - мечты, а другое -объективная реальность. Реальность оказалась куда менее приятной. Через восемь месяцев после назначения Аллы Алешкиной на должность президента Связь-Банка в России разразился кризис ликвидности. Ко всеобщему изумлению, Связь-Банк, казавшийся непотопляемым, одним из первых прекратил операции на межбанковском рынке. На помощь ему бросилось государство в лице ВЭБа: все понимали, что окончательное и бесповоротное падение Связь-Банка допустить нельзя.

В результате Связь-Банк, мечтавший в свое время о выходе в «первую лигу», о превращении в структуру с филиальной сетью, не уступавшей филиальной сети Сбербанка, был вынужден «лечь на дно». Новый же владелец актива - ВЭБ - был вынужден заняться поиском ответа на извечный русский вопрос: кто виноват? Действительно, кто виноват в том, что банк, на базе которого планировалось построить крупнейшего игрока рынка розничных услуг, рухнул одним из первых?

Виновный был найден довольно быстро: эту не слишком почетную роль отдали Геннадию Мещерякову. Назначенный ВЭБом председатель правления Связь-Банка Александр Житник в февральском интервью «Ведомостям» рассказывал о, мягко говоря, рискованной кредитной политике, которую проводила «старая команда» Связь-Банка. «Кредиты предоставлялись [компаниям] с рассрочкой: сначала покупались бумаги, а через месяц или два шла оплата». Такие операции, по информации Житника, банк начал проводить еще в 2006 году. Перспективы возврата этих долгов Житник оценить затруднился: «Так как на их счетах [заемщиков] достаточно незначительные суммы, не думаю, что там можно что-то найти. Компании, по всей видимости, создавались специально для этих операций».

Так что претензии у нынешнего владельца Связь-Банка если и есть, то исключительно к Мещерякову, но никак не к Алешкиной. Официальная версия: восемь месяцев (как раз столько пробыла у руля банка ее команда) - недостаточный срок для того, чтобы «разгрести завалы», устроенные «старой командой» кредитной организации. Несмотря на то что Алешкину ни в чем не упрекали, к активной деятельности на банковском рынке она пока не вернулась. Как и Геннадий Мещеряков. Поговаривают, что сейчас он проживает в Нидерландах и ждет, когда страсти вокруг Связь-Банка утихнут. Это предположение выглядит вполне достоверным: что еще делать человеку, которого на самом высоком уровне обвинили в том, что он своей кредитной политикой заложил под Связь-Банк «мину замедленного действия»?

Банк «Глобэкс» - Анатолий Мотылев

Одна из первых жертв прошлогоднего кризиса ликвидности запомнится рынку надолго. Не потому, что он «упал» раньше других, и не потому, что был спасен госкорпорацией «Внешэкономбанк» еще до начала узаконенной санации. И даже не потому, что за него ВЭБ заплатил «мощную» сумму в 5000 рублей: был ведь и «КИТ Финанс», обошедшийся новым владельцам в 100 рублей (цена двух пачек не самых дорогих сигарет). И другие многочисленные банки, за которые бывшие собственники не получили и копейки.

Нет, дело все-таки не в цене сделки и не во времени падения. «Глобэкс» имеет шанс «прославиться» тем же, что и банк «Империал»: броским запоминающимся слоганом, которому кризис придал совсем иной смысл. «Империал», выбравший в качестве девиза слова «вечная история», оказался совсем не вечным. А «Глобэкс» незадолго до кризиса запустил рекламную кампанию со слоганом «сладкая жизнь». Дальнейшие события показали, что жизнь банка оказалась совсем не сладкой.

Кризис ликвидности подкосил «Глобэкс» или что-то другое? Конечно, кризис. Но есть свидетельства того, что первые тревожные звоночки прозвенели для этой финансово-кредитной структуры еще в конце 2007 года, когда российский банковский рынок казался надежно защищенным от «американского гриппа». В октябре 2007 года убытки банка составили 433 млн руб., что превышает его чистую прибыль по итогам первых девяти месяцев (425 млн руб.). При этом камнем преткновения оказались, к изумлению наблюдателей, операции банка на валютном рынке. В тот период российские финансово-кредитные организации такими играми особо не увлекались. «Глобэкс» выделился на их фоне - правда, как легко убедиться, не в лучшую сторону.

Подобные результаты для банка, входившего на тот момент в «ТОП-30», были исключением из правил. Поэтому в ЦБ сочли нужным указать, что если на протяжении двух следующих месяцев банк «не выправится», то на повестке дня может оказаться вопрос об его исключении из системы страхования вкладов. «Глобэкс» выправился. Затем, чтобы «упасть» меньше чем через год после этих валютных неприятностей.

Роковую роль, поставившую крест на «сладкой жизни» банка, сыграл все-таки низкий уровень диверсификации кредитного портфеля, считает большинство экспертов. «Глобэкс» обслуживал девелоперский бизнес своего тогдашнего владельца, миллионера и крупнейшего латифундиста в России Анатолия Мотылева. Когда цены на недвижимость начали падать (только в сентябре они снизились в среднем на 5-10%), банк столкнулся с невозможностью выполнять обязательства. «Глобэкс» ограничил выдачу вкладов, чем вызвал панику среди клиентов   и   слухи,   что   подобная «эпидемия» может распространиться на другие банки.

Дальнейшее хорошо известно: паралич бизнеса - ВЭБ - санация. Примерно до середины этого года «Глобэкс» находился в состоянии вынужденной «спячки», пока новые владельцы разбирались с доставшимся им активом. Интерес для них, как утверждают аналитики, в «Глобэксе» может представлять портфель недвижимости банка, включающий бизнес-центр «Новинский пассаж», часовой завод «Слава», а также земельные участки в Подмосковье площадью почти в 2000 га. Прежний владелец банка Анатолий Мотылев, как утверждают в АСВ и ЦБ, «отдал все». Претензий к нему со стороны регуляторов нет, если не считать «мягких» упреков в проведении слишком рискованной и не слишком диверсифицированной кредитной политики.

Судьба «Глобэкса» - в руках ВЭБа. Возможно, госкорпорация «сольет» этот банк с другим доставшимся ей в результате кризиса активом - Связь-Банком. Возможно, будет развивать сепаратно и параллельно искать стратегического инвестора. Сигналы от самого ВЭБа по этому вопросу поступают разные. Но в любом случае понятно, что в ближайшее время «Глобэкс» независимости не обретет.

Ну, а как складывается судьба его экс-владельца Анатолия Мотылева? Судя по всему, не так уж плохо. Поскольку претензий к нему со стороны регуляторов и нового владельца нет, Мотылев остается советником нынешнего президента «Глобэкса» Виталия Вавилина. Но такое положение дел активного миллионера не устраивает, и он, если верить слухам, задумывается о создании нового банковского бизнеса на базе АМБ-банка (бывший РБК-банк). Что ж, может, у этой финансово-кредитной структуры, если Мотылев займется ею вплотную, будет то, чего не досталось «Глобэксу», - сладкая жизнь.

Банк «КИТ Финанс» - Александр Винокуров

До кризиса «КИТ Финанс», как и многие другие впоследствии «упавшие» банки, привлекал к себе повышенное внимание наблюдателей. В силу самых разных причин. И потому, что его создатель и управляющий Александр Винокуров был известен как один из самых «пробивных» банкиров. И потому, что незадолго до «холодной осе-ни-2008» «КИТ Финанс» начал активно развивать розницу (из-за чего, кстати, прибыль банка по итогам первого полугодия прошлого года сократилась ни много ни мало в 6,3 раза). И потому, что всего за два месяца до начала кризиса ликвидности в России «КИТ» закрыл сделку по секьюритиза-ции ипотеки на 5 млрд руб., причем покупателем бумаг российского банка выступил, по неподтвержденной информации, не кто иной, как американский гигант Goldman Sachs. И потому, наконец, что «КИТ Финанс» планировал стать одним из первых частных банков в России, вышедшим на IPO. Похоже, что до последней минуты - то есть до начала осени-2008 - руководство банка от этих амбициозных замыслов не отказывалось.

Однако кризис перечеркнул и эти планы  «КИТа»,   и  многие  другие.

Банк, по мнению наблюдателей, погубил чрезмерный аппетит к риску и низкий уровень диверсификации кредитного портфеля. Злую шутку с активом Винокурова сыграла идея собрать крупный пакет акций «Ростелекома». Скупая бумаги на бирже и взвинчивая их цену, банк на протяжении долгого времени успешно привлекал под акции «Ростелекома» средства на рынке РЕПО. Сентябрьский обвал рынка прервал полет «КИТа» к новым высотам. Всего за неделю - с 8 по 15 сентября - банк не исполнил обязательства по сделкам РЕПО на 7,2 млрд руб. И был вынужден обратиться к внешним инвесторам - в данном случае госкорпорациям «РЖД» и «АЛРОСА».

Первоначально казалось, что спасение банка прошло сравнительно гладко. Новые владельцы забрали актив, самым ценным достоянием которого был все тот же пакет акций «Ростелекома». Цена сделки была более чем символичной: банк, заключавший когда-то сделки с Goldman Sachs и мечтавший о проведении IPO на крупнейших западных биржах, «ушел» за 100 рублей. Александр Винокуров, «выпавший» в результате этой сделки с банковского рынка, решил отдохнуть, а заодно заняться бизнесом, напрямую не связанным с финансами. Вместе со своей женой, генеральным продюсером радио «Серебряный дождь» Натальей Синдеевой, он создал новый интернет-проект «СЛОН». На рынке в связи с этим шутили, что Винокурова тянет к крупным формам: если банк - то «КИТ», если медиаресурс - то «СЛОН».

Гром грянул, когда его никто не ожидал - и уж точно не ожидал сам Винокуров. В середине мая теперешний председатель совета директоров банка «КИТ Финанс» Юрий Новожилов обвинил экс-владельца структуры в выводе активов. Подразумевались паи закрытого паевого фонда «КИТ Фортис - Фонд ипотеки» с активами более 1 млрд руб. Винокуров не замедлил ответить на обвинение и заявить, что паи, юридически принадлежащие ему, фактически являются собственностью некоего третьего лица, имя которого он не вправе раскрывать.

Самое удивительное в этом скандале - то, что он затих так же неожиданно и быстро, как начался. Казалось бы, Винокурову было предъявлено тяжелое обвинение - в попытке вывести активы. Но никаких дополнительных разъяснений и новых «наездов» со стороны «РЖД» не последовало. И теперь, по прошествии четырех месяцев после майского «обострения», непонятно, имеют ли еще новые владельцы «КИТа» претензии к Александру Винокурову или уже сняли их в «келейном» порядке.

«КИТ» между тем, как утверждают его новые собственники, начинает оправляться от прошлогоднего падения. В июле банк получил чистую прибыль в размере 2,5 млрд руб. (в июне этот показатель по РСБУ был «нулевым»). Что касается Винокурова, то он, как показывают события последних нескольких месяцев, оправился еще раньше. Инвестбанкирам не привыкать к перепадам судьбы.

Банк «Союз» - Владимир Изутин

У Банка «Союз», принадлежавшего богатейшему в России олигарху Олегу Дерипаске, до кризиса было большое будущее и весьма интересное прошлое. На протяжении трех лет им управляла одна из самых ярких иностранных «звезд» топ-менеджмента -Стюарт Лоусон. Под его руководством «Союз» из кэптивного банка превратился в универсальную финансово-кредитную структуру, активно осваивавшую самые разные направления бизнеса. При этом упор Лоусон делал на развитие розницы. Преемник Лоусона Владимир Изутин, курировавший до своего повышения розничный блок «Союза», придерживался той же точки зрения.

Стюарт Лоусон для российского банковского рынка был почти легендой. Владимир Изутин в силу молодости и менее яркого карьерного пути на это претендовать не мог. Тем не менее практически все наблюдатели после его назначения на должность предправления «Союза» отмечали: Изутин энергичен, очень профессионален и креативен. И у него, и у банка, возглавляемого им, большое будущее.

Вот тут как раз наблюдатели не ошиблись: у «Союза» действительно оказалось большое будущее - другое дело, что не слишком светлое. В октябре 2008 года банк, занимавший 29-е место по размеру капитала, начал испытывать финансовые затруднения при выполнении обязательств перед клиентами и контрагентами. Какое-то время справиться с этой бедой банку помогала материнская компания в лице «Базэла». Однако ее возможности по осуществлению «вливаний» в банк были жестко ограничены. «Союз» продолжал «крениться», и мало кого из наблюдателей удивила появившаяся в начале января 2009 года новость о том, что Олег Дерипаска продает его структурам Газпрома за символическую сумму.

И снова кризис? Или, может, были еще какие-то причины, предопределившие именно такой поворот в судьбе «Союза»? Сказать что-либо наверняка здесь сложно, но можно отметить ряд интересных моментов из докризисной жизни банка. Например, то, что, как и в случае с Русским Банком Развития, «Союз» пережил смену высшего руководства меньше чем за год до кризиса. Владимир Изутин, как и Олег Харитонов, решил сильно ускорить плавание полученного в управление корабля. В мае 2008 года в своем, наверное, последнем масштабном интервью российским СМИ он заявил, что в 2007 году «Союз» развивался гораздо быстрее, чем в предыдущие годы. «Банк обогнал рынок в целом: мы выросли на 70%, а рынок - всего на 57%», - не скрывал гордости Изутин. И радостно делился с коллегами секретом успеха: «С сентября 2007 года к нам стали обращаться за кредитами клиенты, которые не смогли продолжать кредитоваться в других банках. Некоторые банки приостановили выдачу кредитов либо начали регулировать условия кредитных программ (особенно это коснулось физлиц) непосредственно при рассмотрении заявок. Другие банки при оценке недвижимости заемщиков начали занижать ее стоимость, чтобы снизить сумму выдаваемого ипотечного кредита и повысить для себя его надежность за счет увеличения размера первоначального взноса, который по условиям программы менять было нельзя. Таким образом, «Союз» получил возможность отбирать более качественных заемщиков по достаточно высоким ставкам из-за увеличения выгодного потока клиентских заявок». Итак, «Союз» как раз незадолго до кризиса сильно «нарастил» ипотечный портфель за счет кредитов, выданных заемщикам, от которых по каким-то причинам отказались другие финансовые институты. Можно предположить, что качество такого кредитного портфеля было далеким от совершенства, а падение цен на недвижимость, начавшееся осенью прошлого года, еще ухудшило его. Но это в любом случае чисто менеджерский просчет, а не действия, направленные на причинение вреда банку. Поэтому претензий к Владимиру Изутину у регулятора не было, да и на рынке о нем продолжают отзываться как о крепком профессионале. По принципу «кто без греха, пусть первым бросит камень».

Русский Банк Развития - Олег Харитонов

Сравнительно небольшой Русский Банк Развития (РБР) прославился тем, что стал первым официально санированным активом. До него финансово-кредитные структуры спасали «в пожарном режиме»: без соответствующего закона об оздоровлении. Как признаются сами «санаторы первого призыва», им просто звонили из «очень-очень высоких» кабинетов и говорили: «надо спасти такой-то банк, будь любезен». В результате «РЖД» и «АЛРО-СА» достался «КИТ Финанс», Внешэкономбанку - Связь-банк и «Глобэкс», Национальному резервному банку - «Российский Капитал».

С РБР вышла другая история: им сразу же занялось Агентство по страхованию вкладов, на которое была возложена роль главного врача российской банковской системы. «Вскрытие» показало, что РБР пал жертвой паники вкладчиков: по словам гендиректора ФК «Открытие» - санатора РБР, - в сентябре-октябре отток вкладов из банка составил около 3 млрд руб., а объем непроведенных платежей - 2 млрд руб. «Открытие» получило от АСВ господдержку на сумму в 8 млрд руб. и занялось спасением вновь обретенного актива, о покупке которого до кризиса и мечтать не могло.

Как обычно, уже после падения возникает ключевой вопрос: кто виноват? Только  вкладчики,  которые «обвалили» РБР, поддавшись панике, или определенную долю ответственности за случившееся несет бывшее руководство банка? При попытке найти ответ на этот вопрос можно узнать много интересного. Например, то, что всего за год с небольшим до кризиса Русский Банк Развития покинул его тогдашний «топ» - Людмила Лебедева, проработавшая здесь с 2005 года по середину 2007 года. По официальной версии, «развод» произошел по взаимному согласию. По неофициальной, Людмилу Лебедеву разочаровало отношение акционеров к банку - в частности, их неготовность предоставлять финансирование на ускоренное развитие проекта. По другой неофициальной версии, Лебедева узнала, что инвесторы готовят банк к продаже и что, соответственно, ее пребывание в должности предправ-ления РБР является весьма ограниченным по времени.

Так или иначе, а за год до кризиса Русский Банк Развития был обезглавлен. На поиски нового руководителя у акционеров ушло несколько месяцев, и их выбор, мягко говоря, удивил рынок. Они предложили кресло пред-правления молодому «выходцу» из Бинбанка Олегу Харитонову. К тому моменту Харитонов имел весьма приличный послужной список: он проработал в Бинбанке 12 лет, организовал размещение евробондов «Бина» на сумму в $200 млн, ставшее одним из крупнейших дебютных размещений частных российских банков. И все же наблюдатели указывали на то, что у Харитонова не было опыта руководящей работы в банке. И на то, что он, по-видимому, в отличие от Лебедевой, не стал настаивать на увеличении финансирования проекта.

Случай с Харитоновым примечателен и по другой причине. Редко когда можно услышать от бывших подчиненных столь противоречивые оценки личности и деятельности руководителя. Диапазон мнений огромен: от «молодой, энергичный, смелый, сделал для банка очень много, но кризис…» до «это он во всем виноват, банк нормально развивался до него, а при нем уже только выживал». Истина, наверное, как обычно - посередине. Против нового «топа» Русского Банка Развития мог сыграть временной фактор: в кресле предправле-ния он не пробыл и года. А в силу молодости вряд ли имел опыт работы в нестандартной ситуации, каковой, без сомнения, является самый сильный кризис за всю историю существования современной российской банковской системы.

Так или иначе, случившегося не исправить. Харитонов, как и другие экс-руководители, был вынужден уйти из банка после проведения санации РБР. Пока, судя по всему, он к активной деятельности на банковском рынке не вернулся. Может, решил отдохнуть, может, захотел использовать кризисные времена для обучения, как это делают многие люди, остро не нуждающиеся в деньгах. Возможно, решил перепрофилироваться и заняться небанковским бизнесом. Определенно можно сказать одно: путь назад для него не закрыт -претензий к нему как к бывшему руководителю РБР у регулятора нет.

Банк «Северная Казна» - Владимир Фролов

«Северная Казна» до кризиса был, наверное, одним из наиболее динамично развивающихся региональных банков. Быстрые темпы роста, хорошая репутация в регионе присутствия, продвинутые технологии - все говорило в его пользу. Тогдашний владелец «Северной Казны», по совместительству игравший роль председателя правления банка - уральский бизнесмен и ученый Владимир Фролов, - не скрывал чувства глубокого удовлетворения. Его детище росло и хорошело с каждым годом и начинало привлекать к себе все больше внимание со стороны «женихов» - банков федерального уровня.

Но и здесь судьба сыграла злую шутку. Владимир Фролов был уверен, что главным источником бед для банков может стать увлечение экспресс-кредитами - иными словами, проведение слишком рискованной кредитной политики. Банки, придерживающиесяее, копали себе, по его мнению, «долговую яму», в которую рисковали обрушиться при первых же признаках ухудшения ситуации. Анализируя возможные риски, г-н Фролов не задумывался о том, что банк может прекратить самостоятельное существование и по другим причинам: например, в результате паники вкладчиков, вызванной «чернопиаровской атакой».

Именно такая атака, или - цитируя самого Владимира Фролова -информационная провокация, сыграла роковую роль в истории «Северной Казны». По его убеждению, кто-то разыграл простую схему: сначала возбудил панику, затем спровоцировал вкладчиков и клиентов на вывод средств со счетов и опустошение денежных резервов банков, а затем попытался скупить банки за бесценок. Руководство «Северной Казны» обратилось в ФСБ РФ с заявлением о факте принуждения к сделке по продаже организации. Судя по тому, что конкретных виновников атаки так и не нашли, заявление осталось без последствий.

Ну, а что стало с «Северной Казной»? Это хорошо известно: актив -опять-таки по символической цене -купил крупнейший частный игрок федерального масштаба, Альфа-Банк. Судя по появившейся в июле информации, «Альфа» потихоньку сворачивает бизнес своего уральского приобретения - например, планирует закрыть интернет-банк «Северной Казны». Уже прекратил работу целый ряд отделений банка, полностью остановлена эмиссия его пластиковых карт. Наблюдатели не исключают того, что в ближайшее время с рынка уйдет и «пустая оболочка» - бренд «Северной Казны». Новому инвестору старое название банка, похоже, не нужно.

Судьба бывшего владельца «Северной Казны» не столь печальна, как судьба ранее принадлежавшего ему актива. Владимир Фролов - человек активный, не привыкший месяцами или годами оплакивать рухнувший проект. Сейчас он активно работает над созданием «банка будущего» -первого в России полномасштабного интернет-банка. «Наш новый банк будет надежен так же, как Центральный банк РФ. Деньги на корсчете в ЦБ. А если ЦБ живет и здравствует, и наш банк здравствует. И больше ни одного риска», - с энтузиазмом объясняет Фролов. И добавляет, что ошибок, допущенных при управлении «Северной Казной», он не повторит: «Мы подберем инвестора, который будет стопроцентной гарантией от всех этих глупостей, имевших место в октябре 2008 года». А до этого “там будет сидеть структура, на которую никто никогда ни при каких условиях не наедет”, обещает экс-глава «Северной Казны».

Башинвестбанк - Василий Пеганов

Санация Башинвестбанка на фоне аналогичных явлений смотрится примерно как волшебная сказка со счастливым концом на фоне документального фильма о суровых реалиях наших дней. Оздоровление регионального «Башинвеста» прошло без скандалов, без обвинений в адрес прежнего руководства, и более того - без изгнания из банковского рая бывшей команды топ-менеджеров. Даже экс-собственник Башинвестбанка сохранил контроль над 24%-ной долей бывшего актива. Такое, прямо скажем, на современном российском банковском рынке случается редко.

Причина подобного мягкого подхода проста: в Бинбанке изначально не скрывали и сейчас утверждают, что «Башинвест» оказался в критическом состоянии не по своей вине. Никаких целенаправленных действий, способных причинить банку вред, его бывший собственник не совершал. Никаких признаков вывода активов в виде предоставления кредитов фирмам-однодневкам или фирмам-прокладкам обнаружено не было. Именно поэтому г-на Пеганова не стали исключать из совета директоров: он входит в его состав, имеет полный доступ к информации о банке, помогает развивать бизнес, реализует проекты кредитования, связанные с другими своими бизнесами. Прямо скажем, в истории санации это - исключение, а не правило.

Почему же Башинвестбанк оказался в состоянии, когда ему понадобилась срочная помощь со стороны внешнего инвестора? В Бинбанке утверждают, что башкирский актив стал классической жертвой паники вкладчиков. «У него была большая доля вкладов физических лиц в пассивах и большой кредитный портфель, значительные инвестиционные вложения. Когда побежали вкладчики, банк просто «сел»: у него не хватило ликвидности, чтобы выполнять свои обязательства», - объясняет вице-президент Бинбанка Кирилл Любенцов.

Конечно, при этом, как признаются в Бинбанке, имели место и просчеты старой команды Башинвестбанка при проведении кредитной политики. Но эти просчеты не носили фатального характера и, возможно, не привели бы банк к необходимости санации, если бы не паника вкладчиков. А от нее пострадали все крупнейшие банки региона, не поздоровилось даже отделениям банка «Уралсиб» в Башкирии. Если с проблемами столкнулись такие великаны, что ж удивляться тому, что зашатался небольшой по федеральным меркам «Башинвест»?

Бинбанк же, как говорят на рынке, присматривался к Башинвестбанку еще до санации. В планах федерального игрока была покупка нескольких региональных активов в республиках и областях, где сеть самого Бинбанка не отличается разветвленностью.

Башинвестбанк с этой точки зрения был оптимальным объектом покупки. Сравнительно небольшой по размеру активов игрок, располагающий сетью из 11 отделений (по меркам Башкирии, совсем неплохо). Плюс к этому, достался он Бинбанку в рамках санации, то есть по символической цене, которую, по сложившейся уже традиции, не оглашали.

Сейчас, как утверждают в Бинбанке, проблемы, несовместимые с дальнейшим существованием «Башинвеста», устранены. Банку, конечно, приходится нелегко: в его портфеле большая доля проблемных кредитов. По каким-то из них уже проведена реструктуризация, по каким-то иски переданы в суд. Однако причин для пессимизма ни у старых, ни у новых собственников нет. Нет их и у прежней команды топ-менеджмента: практически вся она осталась в «Башинвесте». Что тоже не частое явление в России эпохи санации.

Банк «Электроника» - Владимир Романов

Банки в кризис ликвидности «умирают» по-разному: некоторые сгорают как спички, некоторые еще какое-то время сопротивляются и прилагают усилия, чтобы остаться на плаву. «Электроника» относилась к числу последних. Что у этого банка серьезные проблемы, ставящие под угрозу его существование, стало очевидно еще в начале октября. Что он не сможет самостоятельно «выплыть» - ближе к зиме. В чем-то история «Электроники»   напоминает   истории   банков
«КИТ Финанс» и «Союз». Молодая команда управленцев во главе, амбициозные планы и достаточно агрессивная манера поведения на рынке. До кризиса «Электроника» выстраивала обширную сеть офисов. Кстати, именно этим фактом тогдашний предправления Владимир Романов объяснял тот факт, что банк демонстрировал убытки не только в III квартале года (что с учетом рыночной ситуации было естественным), но и в I и II кварталах.

АСВ и ЦБ придерживались иной точки зрения по вопросу о том, почему «Электроника» начала «тормозить» еще до фактического начала кризиса в России. Качество кредитного портфеля банка при «вскрытии» оказалось настолько плохим, что многие потенциальные инвесторы наотрез отказались от его санации (хотя сначала желающие были, и даже, как утверждают регуляторы, не в единственном числе). Агентству по страхованию вкладов пришлось идти на так называемое частичное оздоровление: забирать из банка обязательства перед вкладчиками и хорошие активы и передавать их внешнему инвестору. Остатки «Электроники» были ликвидированы после отзыва лицензии.

К бывшим собственникам и руководителям многих санированных банков у ЦБ и АСВ претензий нет. Иное дело - к Владимиру Романову. Здесь претензии настолько велики, что, как стало известно НБЖ, Агентство по страхованию вкладов направило запрос в прокуратуру о возбуждении уголовного дела. Понятно, что последнюю точку в этом деле поставит суд. Но уж коль скоро дело дошло до обращения в прокуратуру, можно смело сказать: в «черный список» ЦБ Романов точно попал. Вряд ли регулятор в обозримом будущем позволит ему возглавить еще один банк.

Предположить что-нибудь подобное еще два-три года назад было просто невозможно. Сам Владимир Романов и его команда молодых амбициозных управленцев излучали оптимизм и стойкую уверенность в том, что мир будет всегда «прогибаться» под них. Они гордились тем, что 10 лет назад, в разгар кризиса 1998 года, начали возрождать «Электронику» из пепла. Считали, что Владимиру Романову лучше всего удавалась и удается роль антикризисного менеджера. Новый кризис, как показала жизнь, опроверг это убеждение. Как, впрочем, и многие другие, которые разделяли члены команды Романова.

«Я хочу, чтобы банк всегда стоил денег. И мы будем этого добиваться. Бизнес должен всегда иметь текущую котировку. И это не потому, что он продается. Просто бизнес - это актив, имеющий стоимость», - таким было одно из программных заявлений экс-руководителя банка «Электроника». Великая депрессия-2 насмеялась и над этими словами. «Электроника», как и другие санированные банки, на момент передачи новому инвестору не имела стоимости. Бывшие владельцы были вынуждены отдать ее даже не по цене битой посуды, а задаром.

«Московский Капитал» -Роман и Виктор Крестины

Топ-менеджеры и владельцы «в одном флаконе». К Виктору и Роману Крестиным как раз и относится это определение. Банк «Московский Капитал» принадлежал им, и они же занимались его оперативным управлением. Как казалось до осени прошлого года, вполне эффективно. Его клиентами, если верить информации, размещенной на официальном сайте банка, были предприятия ВПК, авиационного комплекса, телекоммуникационные и информационные компании, строительные организации, лидеры страхового рынка, торговые фирмы и представительства, администрации ряда муниципальных образований Московской области, муниципальные унитарные предприятия в регионах присутствия банка.

С регионами присутствия дело тоже обстояло неплохо: до кризиса у «Московского Капитала» было 70 точек продаж по всей России, включая более 30 отделений в Москве и Московской области. Останавливаться на достигнутом банк не собирался и планировал расширение доли присутствия в Краснодарском крае, а также создание филиалов в Мурманске, Воронеже и Туле.

Судя по тому, с какой скоростью «Московский Капитал» бросился осенью за помощью к Центробанку, с трудностями он столкнулся практически сразу. 20 октября банк принял участие в беззалоговом аукционе, где привлек кредит ЦБ в размере 2,3 млрд руб. Это должно было дать ему возможность «развязать платежи» и восстановить нормальное проведение других банковских операций. Однако, судя по дальнейшим действиям - и особенно претензиям со стороны регулятора, -привлеченные на аукционе деньги пошли на иные цели.

В середине ноября стало ясно, что положение банка не улучшилось, а ухудшилось. Тогдашний первый заместитель предправления «Московского Капитала» Роман Крестин неожиданно сделал заявление о неизбежности ускорения процесса укрупнения российской банковской системы. По его словам, очевидно, что кризис быстро не закончится, и банкам надо объединяться, «чтоб не пропасть поодиночке». Немного резонансно смотрелось рядом с этим заявлением другое -о том, что «Московский Капитал» не собирается закрывать представительства и в принципе «резать» филиальную сеть. Казалось бы, какая связь?

Прямая, утверждали на рынке. И речи о неизбежности укрупнения, и заверения в сохранении филиальной сети были сигналами, которые «Московский Капитал» посылал потенциальным инвесторам. «Мы готовы укрупняться, придите и володейте нами -точнее, нашей филиальной сетью, поскольку именно она является на сегодняшний день нашим главным плюсом», - примерно так можно сформулировать «месседж» Крестиных, утверждали наблюдатели. То, что этот призыв остался без ответа, - другой вопрос.

«Московский Капитал» в результате пошел на санацию. Правда, как и в случае с банком «Электроника», полного оздоровления актива не получилось: баланс организации был в слишком плохом состоянии. При этом -опять-таки, как и в случае с «Электроникой», - у АСВ и ЦБ имеются серьезные претензии к бывшим собственникам. До направления соответствующего заявления в прокуратуру дело пока не дошло, но, как утверждают источники в АСВ, исключить такой возможности нельзя. В ЦБ тоже отмечают, что Крестины не проявили в период санации готовности к конструктивному сотрудничеству (то есть к восстановлению активов банка). А это значит, что у них тоже могут быть неприятности.

ВЕФК - Александр Гительсон

Последние два-три докризисных года были для российского банковского рынка периодом бурного развития. Но даже в это время, когда все вокруг колосилось и расцветало, стремительный рост Восточно-Европейской финансовой корпорации поражал воображение. Если бы этой группе потребовался корпоративный гимн, то больше всего подошел бы для них «Марш энтузиастов»: «Нам нет преград ни в море, ни на суше. Нам не страшны ни льды, ни облака!»

Владелец ВЕФКа бизнесмен Александр Гительсон не скрывал ни от соратников, ни от рынка своих наполеоновских планов. Приобретая все новые и новые банки (среди которых был и «МДМ-Банк Санкт-Петербург»), он утверждал: «Наши покупки позволяют сэкономить несколько лет в развитии нашего банковского бизнеса». Среди заявленных Гительсоном целей было создание крупнейшей сетевой финансово-кредитной   структуры   и вывод ВЕФКа на лидирующие позиции среди российских универсальных банков.

Стоит отметить, что слова владельца ВЕФКа на тот момент не расходились с делом. Корпорация с завидной регулярностью открывала все новые и новые офисы. Всего за месяц до начала кризиса ликвидности она открыла семь отделений в Санкт-Петербурге. В конце августа прошлого года «приросла» точками присутствия в Москве и Таганроге. По активам-нет-то ВЕФК в этот период занимал 45-е место в России, а в Санкт-Петербурге вообще был одним из безусловных лидеров в сфере обслуживания физических лиц.

Не будь кризиса, вполне возможно, банк и дальше поражал бы наблюдателей темпами роста. Но кризис стал фактом бытия. И тут неожиданно оказалось, что ВЕФК - типичный колосс на глиняных ногах. Скорость падения этого актива была примерно такой же, как и скорость его докризисного роста. И с учетом того, что через ВЕФК производились выплаты пенсий нескольким миллионам питерских пенсионеров, банк срочно пришлось спасать.

О санации различных финансово-кредитных структур представители АСВ и Банка России отзываются по-разному. Воспоминания о том, что обнаружилось, когда на стол экспертам АСВ и ЦБ легли финансовые документы ВЕФКа, очевидно, не относятся к числу самых приятных. В балансе банка оказались огромные «дыры», «прорубленные», как утверждают в ЦБ, не без активного участия бывших собственников. Найти внешнего санатора для такой «неземной красоты» сразу не удалось: только весной текущего года АСВ смогло пристроить 50% акций ВЕФКа двум инвесторам - НОМОС-Банку и ФК «Открытие» (по 25% каждому). Еще 50% акций по-прежнему остаются у агентства.

Редкий случай: возмущение регуляторов действиями экс-собственников и топ-менеджеров ВЕФКа не выразилось только в упреках или во внесении имен провинившихся в «черный список» ЦБ. Следственный комитет при Прокуратуре РФ предъявил Александру Гительсону как бывшему собственнику ВЕФКа обвинение в «растрате в особо крупном размере». Ответственность вместе с Гительсоном по этому обвинению должны разделить бывший председатель правления банка Виталий Рябов и его заместитель Иван Бибинов. По версии следствия, банкиры были причастны к выдаче в 2007-2008 годах двух сомнительных кредитов, из-за невозврата которых вкладчикам и был причинен ущерб на 900 млн руб.

Гительсон до сих пор находится в заключении, где ждет суда. Ну, а ВЕФК продолжают вытаскивать из «ямы» совместными усилиями НОМОС-Банк, «Открытие» и АСВ. О размере работы, которую им предстоит провести по санации структуры, говорят цифры: объем просроченных кредитов у ВЕФКа в июле этого года достиг 27,4 млрд руб. Это составляет почти половину кредитного портфеля многострадального банка. Секрет стремительных темпов роста просрочки прост: предыдущее руководство просто не отражало «плохие» кредиты на балансе. Теперь шкафы со скелетами вскрываются, и становится все более очевидным, что ВЕФК - или, как его теперь называют, банк «Петровский» - подкосил отнюдь не кризис. Точнее, не только и не столько кризис.