Президент АРБ Г. ТОСУНЯН: Недоразвитие национальной финансовой системы приводит к экономическому отставанию страны, стагнации деловой активности и отсутствию у людей стремления развивать свой бизнес
НБЖ: Гарегин Ашотович, как вы оцениваете нынешнюю ситуацию на рынке банковского кредитования? Регулятор в лице ЦБ настроен весьма оптимистично и прогнозирует 10-12-процентный рост объемов кредитования по итогам 2010 года. Являются ли такие прогнозные показатели свидетельством восстановления сектора, по вашему мнению?
Г. Т0СУНЯН: Я считаю, что пока кредитование стагнирует. И даже если по итогам года действительно будет 10-12%, это с учетом недокредитованности экономики и с учетом объемов потребностей предприятий в финансировании не полноценный рост, а стагнация. Если же мы еще вычтем из общего объема выданных кредитов заимствования крупного бизнеса, то темпы роста могут оказаться на уровне статистической погрешности.
НБЖ: Но все же это будет «плюсовая» статистическая погрешность?
Г. Т0СУНЯН: Вполне возможен и небольшой минус. В этом контексте оптимизм внушает, пожалуй, только то, как восстанавливается потребительское кредитование, которое по сути своей является мостиком к кредитованию малого и среднего бизнеса. Оно вышло из 11,6-процентного спада по итогам прошлого года в однопроцентный рост по итогам последних нескольких месяцев. Но полагаю, что это пока неустойчивая тенденция, хотя, возможно, здесь как раз есть надежда на точку перегиба.
НБЖ: О недокредитованности российских предприятий сейчас говорят на самых разных уровнях, в том числе - на правительственном и на президентском. Периодически вину за кредитную стагнацию пытаются возложить на банки, которые, по мнению некоторых экспертов, занимают пассивную позицию в этом вопросе.
Г. ТОСУНЯН: Банки пассивны не потому, что они таковы от природы, а потому, что их сдерживает много факторов - в том числе и неравные условия конкуренции. Этот недостаток, к сожалению, присущ не только банковской системе - он пронизывает российскую экономику в целом. Не создается условий для того, чтобы люди стремились генерировать идеи и на их основе развивать свой бизнес: в сложившихся условиях гораздо более легкий путь - «прислониться» к той или иной властной структуре, используя неравные условия конкуренции себе на пользу. Повторюсь, это общая, а не частная проблема, потому что речь идет о трансформации сознания, о формировании определенного психологического климата, о «настройке» общества. Эта «настройка», может, и благоприятствует процветанию отдельных личностей и их предприятий, но не процветанию бизнеса, общества и страны в целом. Потому что есть большая разница между талантом созидания и талантом «присасывания» к государству.
НБЖ: По-видимому, Россия как раз из-за этого фактора так сильно отстает от стран с развитой экономикой по многим показателям - в том числе и по доле различных видов кредитования в ВВП?
Г. ТОСУНЯН: Конечно. И чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на Китай: как и Россия, он является страной с социалистическим прошлым, то есть базис у нас примерно одинаковый. А вот «настройки» разные, поэтому Китай по многим направлениям уже обгоняет страны с развитой экономикой, а мы отстаем от них. Я уже неоднократно доказывал с цифрами в руках, что по объемам ипотечного кредитования наше отставание от Голландии, Швейцарии, других стран достигает от нескольких сотен до 1000 раз. Посмотрите на ситуацию с патентованием открытий. Россия за прошлый год зарегистрировала 655 патентов, страны с развитой экономикой - Америка, Япония и Южная Корея - более 59 тыс. Отставание в 800-900 раз! И так повсюду - возьмем мы кредитование, или патенты, или транспортную инфраструктуру. Разрыв все равно «гуляет» от 20-30 до нескольких сотен раз. Не является ли все это следствием отставания в развитии финансовой системы, следствием того, что у нас финансовые потоки концентрируются наверху и оттуда вертикально распределяются? В результате у нас катастрофически мало «точек роста» и недиверсифицирован-ная экономика.
СИСТЕМА РЕГУЛИРОВАНИЯ ДОЛЖНА СТАТЬ МНОГОУРОВНЕВОЙ
НБЖ: Государство сейчас сворачивает меры антикризисной поддержки и, с другой стороны, возвращается к докризисным принципам регулирования финансового сектора. Не слишком ли поспешно это делается?
Г. Т0СУНЯН: Однозначного ответа на этот вопрос нет. Действительно, постепенно снимаются послабления при регулировании, введенные в острый период кризиса. И аргументы сторонников их отмены выглядят вполне логично: нельзя бесконечно жить в условиях льготного режима. Вот только неясно, был ли этот режим льготным, или он просто был более разумным по сравнению с тем, который действовал в докризисный период.
На мой взгляд, ответ очевиден. Мы на протяжении нескольких лет дискутировали с регулятором рынка по вопросу о формировании банками резервов на возможные потери и отмечали при этом, что установленные требования по резервированию носят кредитно-запретительный характер. Эти требования ограничивали возможность банков использовать собственное суждение при оценке платежеспособности заемщиков, практиковать более гибкие подходы и, тем самым, развивать кредитование. На период кризисного пика регулятор эти требования либерализовал, но четко дал понять, что это временная мера.
Сейчас, на мой взгляд, налицо две ошибки. Первая из них - в том, что кризис считается законченным. Между тем, если судить по стагнирующему состоянию кредитного рынка, до завершения кризиса еще далеко. Вторая ошибка - в том, что не снимаются препятствия на пути развития кредитования, и не снимаются они в том числе из страха перед инфляцией. Честно говоря, это выглядит уже парадоксальным: как раз кризис наглядно продемонстрировал, что кредитование не является источником роста цен, что у инфляции - совсем иные источники.
НБЖ: Но для стимулирования кредитования предпринимаются определенные шаги - например, последовательно снижается ставка рефинансирования.
Г. Т0СУНЯН: Снижение ставки - это хорошо, АРБ последовательно настаивала на этом в самый острый период кризиса, когда действительно необходимо было снизить стоимость рефинансирования. Очень хорошо, что Центральный банк тогда услышал нас и начиная с апреля 2009 года 14 раз снижал ставку. Но сейчас, по нашему убеждению, важно как раз проявить сдержанность: ведь если снизить ставку рефинансирования на уровень, близкий к нулю, то кредитование тоже начнет стагни-ровать - будет просто невыгодным предоставлять кредиты. К тому же необходимо учитывать, что рынок не может «догонять» такое быстрое снижение ставки. Так что здесь необходим взвешенный подход, важно не только, будет ли ставка на уровне 6, 7 или 8%, но гораздо важнее прогнозируемость ситуации. Должно быть понимание того, на что банки могут рассчитывать в будущем, важна их уверенность в том, что фондирование будет, во-первых, долговременным, во-вторых -доступным, то есть при запуске финансовых инструментов, к примеру, не будут вводиться жесткие ограничения по размеру капитала банков. К сожалению, пока такой уверенности нет, потому что на вопросы, сохранится ли этот тренд к снижению стоимости рефинансирования, мы получаем ответы, что это будет зависеть от мировых цен на нефть, макроэкономических параметров и так далее.
Но при всей важности динамики ставки рефинансирования снижение этого показателя - всего лишь одна из мер по оживлению кредитования. А системный подход к решению проблемы недокредитованности экономики, к сожалению, отсутствует. Несомненно, что государство заинтересовано сейчас в активизации кредитных процессов, но пытается «подтолкнуть» их то деньгами, выделяемыми отдельным участникам рынка, то указаниями. Хорошо, если деньгами, но чаще все ограничивается указаниями снижать ставки по кредитам, а это вряд ли можно считать рыночным механизмом. И в результате положительный эффект оказывается незначительным.
Наглядный пример - попытки ввести ограничения на ставки по кредитам и депозитам. В ряде стран действительно есть такая практика: там ставки по привлеченным и размещенным средствам не должны отличаться от действующей учетной ставки более чем на определенную величину. Но это хорошо, когда существует сбалансированный рынок и когда рефинансирование является равно доступным для банков. У нас эти условия не соблюдаются, а заставлять средние и мелкие банки равняться на крупных игроков по размеру ставок - это значит обрекать их на низкую рентабельность или на вынужденный уход с рынка.
Российской же экономике, нуждающейся в диверсификации, нужно совсем другое: чтобы такие банки тоже могли работать, потому что у них есть свои преимущества - они готовы обслуживать клиентов, которые неинтересны крупным игрокам; они проявляют большую гибкость и оперативность при принятии кредитных решений.
НБЖ: О снижении роли небольших банков - и коммерческих банков в принципе - сейчас много говорится. В обиход даже вошел особый термин - «огосударствление» российской банковской системы. Этот факт констатируют все эксперты, но мало кто говорит о том, как это последствие кризиса может быть преодолено и насколько травматично оно с точки зрения дальнейшего развития национальной банковской системы.
Г. ТОСУНЯН: Термин «травматично», на мой взгляд, неудачен. Не надо представлять это как трагедию: следует понимать, что существование банков с госучастием - нормальное явление, и госбанки выполняют свою функцию в достаточной мере. Но с другой стороны, усиленная концентрация банковских активов в руках государства действительно не способствует диверсификации экономики и развитию конкуренции. Причина проста: крупный игрок проявляет интерес к крупным клиентам и крупным проектам.
НБЖ: Но банки с госучастием и разрабатывают программы кредитования малого и среднего бизнеса, и занимаются «розницей».
Г. ТОСУНЯН: Да, они, конечно, идут туда, но акцент при этом все же делается на работе с крупными компаниями. А для нас важно, чтобы и средний, и малый бизнес тоже получал необходимое финансирование для развития. А отвечая на ваш вопрос, что необходимо сделать для преодоления «огосударствления» банковского сектора, скажу следующее: необходимо и здесь начать практиковать дифференцированный подход.
НБЖ: Например?
Г. ТОСУНЯН: Например, Ассоциация российских банков уже не раз выступала с инициативой введения института региональных («локальных») банков. Для таких финансово-кредитных структур режим регулирования и надзора должен отличаться от того, который действует для банков, работаю-
щих на межрегиональном уровне, и уж тем более - от того, который действует для банков, работающих на международном уровне. Таким образом, возможна трехступенчатая градация…
НБЖ: Которая, по-видимому, должна быть закреплена на законодательном уровне?
Г. ТОСУНЯН: Нет, тут как раз не требуется внесения изменений в существующее законодательство. Достаточно просто обозначить такую градацию на уровне инструкций Центрального банка для того, чтобы мы могли стимулировать банки к работе с клиентурой определенного масштаба. Потому что когда мы создаем стимулирующие нормативные требования, небольшие банки перестают «гоняться» за клиентами определенного масштаба, уменьшается «толкучка» на рынке. Мелкие и средние игроки начинают «вгрызаться» в тот клиентский сегмент, который для них ближе и понятнее.
Это один момент. Второй - сейчас идет процесс развития микрофинансирования, в частности, принят специальный закон, регламентирующий их деятельность. Но организации, действующие на этом рынке, на сегодняшний день работают в гораздо более либеральном режиме. Получается, что к банкам предъявляются одинаковые и достаточно жесткие нормативные и регулятивные требования, в том числе нефинансового характера. В результате на них накладывается дополнительное обременение, зачастую неадекватное их масштабу, и делается это «на общих основаниях», независимо от размеров финансово-кредитных структур. И в то же время, когда речь идет о предоставлении государственных ресурсов - например, субординированных кредитов, - устанавливаются ограничения по размеру капитала. И получается, что средние и малые банки отсечены от господдержки и сверху, и снизу: сверху -из-за установленных требований к капиталу, снизу - потому что они являются кредитными организациями и, в отличие от микрофинансовых структур, не могут работать в режиме «мягкого» регулирования.
НБЖ: В случае с оказанием господдержки крупным игрокам это, наверное, естественно - государство предоставляет помощь тем, кто в состоянии ее вернуть.
Г. ТОСУНЯН: Хорошо, но тогда почему мы не поступаем так же в других случаях -например, когда речь идет о поддержке кредитования малого и среднего бизнеса? Почему бы в этом вопросе тоже не установить «планку», чтобы средства на рефинансирование таких кредитов получали банки с капиталом не больше определенного уровня? Это было бы логичным, и на других уровнях эта логика действует. Ведь ни у кого не вызывает вопросов то, что люди, не достигшие определенного возраста, не имеют избирательного права, зато дети пользуются льготами при проезде на отдельных видах транспорта. Или другой пример: сотрудники правоохранительных органов, например, обладают большими полномочиями, чем гражданские лица, но, с другой стороны, они несут и большую ответственность в случае совершения преступлений или правонарушений. То есть на житейском уровне существует определенная сбалансированность дополнительных прав и дополнительных ограничений. А в случае с банками такой сбалансированности нет. Здесь, когда речь идет о требованиях, то они общие для всех. А когда речь идет о субординированных кредитах или беззалоговых аукционах, то «отсекаются» финансово-кредитные структуры, которые по размерам своих активов не соответствуют установленным требованиям.
НБЖ: Но не будет ли предложенная вами структуризация рынка ограничивать банки в их росте? «Локальные» банки, например, смогут работать только в регионе своего присутствия, выход из него автоматически лишит их этого статуса и, следовательно, режима «мягкого» регулирования.
Г. ТОСУНЯН: Это каждый банк будет решать для себя: оставаться «локальным» и пользоваться послаблениями при регулировании и надзоре или становиться межрегиональным или международным. Если ты не планируешь увеличивать масштабы бизнеса, удовлетворен нишей, которую ты занимаешь в качестве «локального» банка, равно как и в качестве микрофинансового центра, - что ж, пожалуйста, у тебя будет возможность существовать и более успешно конкурировать с крупными игроками рынка за счет режима «мягкого» регулирования.
ФИНАНСОВЫЙ ОМБУДСМЕН - СПОСОБ ПРЕОДОЛЕТЬ «БАНКОФОБИЮ»
НБЖ: Итак, в России, по вашему мнению, назрела необходимость введения института «локальных», или региональных, банков. А каково ваше мнение по другому вопросу, который сейчас активно обсуждается, - о создании института финансового омбудсмена?
Г. ТОСУНЯН: Мы являемся сторонниками этой идеи, и именно АРБ семь лет назад впервые привлекла внимание банковского сообщества к ней. Но, к сожалению, тогда она не нашла должной поддержки среди участников рынка.
НБЖ: Наверное, потому, что введение такого института требует в том числе изменений в законодательстве?
Г. ТОСУНЯН: Нет, необходимости в этом нет. Подобный институт может быть создан на базе уже имеющихся организаций - например, используя возможности и авторитет Ассоциации российских банков. Но главное условие для его введения - наличие мотивации со стороны участников банковского рынка, их готовность выполнять решения финансового омбудсмена.
НБЖ: При том что омбудсмен будет видеть свою роль прежде всего в защите интересов потребителей финансовых услуг, а не банков?
Г. ТОСУНЯН: Конечно. И принципиально важно, с нашей точки зрения, что омбудсмен должен быть готов решать вопросы, связанные не только с материальными, но и с моральными претензиями потребителей - например, к качеству обслуживания в банках. Ведь не секрет, что зачастую людей больше, чем финансовые потери, возмущает неуважительное к ним отношение. Из-за некорректных действий отдельных - повторяю, отдельных - сотрудников банков в обществе зачастую формируется устойчивая банкофобия. Тень при этом ляжет на весь банковский сектор, вот это банки должны четко осознавать. И многие участники рынка уже понимают, что если сдвинуться в нужном направлении, то результатом станет привлечение большого числа клиентов, а значит, увеличение доходов, успешное развитие бизнеса.
НБЖ: Получается, за прошедшие семь лет отношение к идее введения института финансового омбудсмена изменилось в лучшую сторону?
Г. ТОСУНЯН: Да, и, как бы странно это ни звучало, перемена произошла в том числе под влиянием кризиса. Стало очевидным, что банки могут серьезно пострадать от недостатка доверия со стороны клиентов - в том числе и из-за допущенных ошибок финансового и этического характера при обслуживании клиентов. Но, с другой стороны, мы не призываем ввести институт финансового омбудсмена немедленно - необходимо сначала очень точно все просчитать и взвесить, в том числе и финансовые затраты на содержание этого института. Нужно также провести огромную пропагандистскую разъяснительную работу - мы должны в том числе объяснить, что создание института финансового омбудсмена даст особые преимущества розничным клиентам. Но при этом не будут поощряться их возможные безответственные действия, им будет просто предоставлена возможность использовать для разрешения конфликтов с банками «облегченную» процедуру. И вся деятельность омбудсмена будет осуществляться на законных основаниях, точнее - на основании адекватного толкования законов.
НБЖ: То есть все-таки омбудсмен будет судить по закону, а не по «справедливости»?
Г. ТОСУНЯН: Конечно. Смысл существования этого института не в том, чтобы раздавать индульгенции людям, которые требуют прощать им долги из-за ухудшившихся жизненных условий. Если твои требования на предоставление реструктуризации, или на предоставление отсрочки по платежам, или на вежливое отношение к тебе как к клиенту банка обоснованны - вот тут омбудсмен должен принимать твою сторону, и ты не должен проходить «круги ада», пытаясь доказать свои права во многих судебных инстанциях.
НБЖ: А у омбудсмена будет право штрафовать банки?
Г. ТОСУНЯН: Думаю, такими полномочиями его надо наделить. Такие штрафы могут налагаться в случаях, если действия банка не подпадают ни под арбитражные законы, ни под гражданское законодательство, а подпадают только под нарушение морально-этического кодекса. То есть речь идет о создании института компенсации морального ущерба. И я уверен в том, что это было бы разумным решением, потому что очень часто людей куда больше возмущают унижения, чем финансовые потери.
НБЖ: Велики ли шансы, что банки будут подчиняться решениям омбудсмена?
Г. ТОСУНЯН: Те, которые подпишут соответствующее соглашение, будут. Те же, кто откажется, должны быть готовы к тому, что конкуренты получат преимущество, так как их споры с клиентами будут решаться быстрее и менее болезненно, их репутация на рынке улучшится, и к ним охотнее будут обращаться за финансовыми услугами физические лица.
Но, на мой взгляд, главным результатом введения института финансового омбудсмена будет не выгода, которую смогут получить отдельные банки от сотрудничества с этим институтом, а формирование в обществе особого психологического климата, доверия со стороны людей к банковской системе в целом. Это - принципиально важный момент: мы сможем удалить из системы те «токсины», которые отравляют ее. Сможем наглядно продемонстрировать, что защищаются интересы не только крупных клиентов, которые вполне способны отстоять эти интересы самостоятельно, но и наименее защищенной части общества.
ВСТУПЛЕНИЕ РОССИИ В МБФЕД -ПРИНЦИПИАЛЬНО ВАЖНЫЙ ЭТАП
НБЖ: Недавно была обнародована информация о том, что АРБ вступила в Международную банковскую федерацию.
Г. ТОСУНЯН: Да, АРБ пригласили к участию в федерации вместе с ведущими банковскими ассоциациями Китая, Индии, Южной Кореи и Южной Африки (учредители МБФед - США, Евросоюз, Канада, Австралия и Япония). Для нашей страны это приглашение - очень важное событие: начиная с 1996 года Россия в лице АРБ является ассоциированным членом Европейской банковской ассоциации, теперь же мы выходим за рамки Европейского союза на новый общемировой уровень. Россия в лице АРБ стала всего лишь десятой страной, входящей в Международную банковскую федерацию - организацию, к мнению которой прислушиваются и «Большая двадцатка», и «Большая восьмерка» при решении важнейших для мировой экономики вопросов. Наглядный пример тому - недавняя история с обсуждением судьбы специального налога на банки. Позиция федерации была донесена до участников саммита «Большой двадцатки» и, как мы видим по результатам саммита, не только услышана, но и учтена при принятии решения.
НБЖ: То есть теперь при определении позиции федерации по тому или иному вопросу будет учитываться мнение и российского банковского сообщества?
Г. ТОСУНЯН: Да. Мы рассматриваем наше приглашение как свидетельство того, что на международном уровне есть понимание растущей роли России в мировом банковском рынке. И есть понимание: российский банковский сектор достиг уже такого уровня развития, что к его мнению необходимо прислушиваться.
НБЖ: Насколько мне известно, одним из главных вопросов, обсуждаемых в рамках недавнего заседания федерации, был вопрос о введении специального банковского налога. И какова позиция МБФед?
Г. ТОСУНЯН: Федерация считает, как минимум, несвоевременным рассмотрение «забрасываемых» сейчас на самый высокий уровень предложений о введении дополнительного налогообложения банков. Позиция МБФед основывается на том, что, во-первых, тему покрытия бюджетных расходов по поддержке банков в ходе нынешнего кризиса не следует смешивать с задачей предотвращения возможных бюджетных потерь по будущим финансовым потрясениям. Во-вторых, вопросы налогообложения субъектов хозяйственной деятельности относятся скорее к компетенции национальных, а не транснациональных органов власти и должны решаться ими с учетом всех обстоятельств и планов экономического развития той или иной страны. В-третьих, несправедливо наказывать банки налогом на активность, тем более что расходы по нему неизбежно лягут на клиентуру, в том числе из производственного сектора экономики, рост которого банки обязаны поддержать. И в-четвертых, крайне нелогично ослаблять банки, на укрепление позиций которых были использованы столь внушительные бюджетные ассигнования. Тем более нелогично делать это, когда ситуация в банковской сфере только налаживается, а будущее выглядит далеко не безоблачным.
НБЖ: Мнение России в данном случае тоже было учтено?
Г. ТОСУНЯН: Да, мы, как и многие наши коллеги из банковских ассоциаций других стран, последовательно выступали против этой инициативы, полностью разделяя все вышеприведенные аргументы. В случае с Россией введение такого спецналога на банки было бы тем более нежелательным: у нас и так кредитование пока стагнирует, зачем же предпринимать шаги, которые неизбежно повлекут за собой удорожание заемных средств? Нам предстоит еще немало сделать для того, чтобы вернуть темпы роста кредитования хотя бы на докризисный уровень, не говоря уж о том, чтобы сделать его еще более активным и диверсифицированным. И поэтому мы очень рады, что наша позиция по вопросу налогообложения банков совпадает с позицией регулятора рынка: Центральный банк также считает введение спецналога неконструктивной и излишней мерой регулирования.
Вообще, говорим ли мы об идее дополнительного налогообложения банков, или об ограничении их деятельности под предлогом борьбы с «отмыванием», или о введении института финансового омбудсмена, или об участии АРБ в международных финансовых организациях - все наши действия, в том числе и наше законотворчество, должны иметь четко очерченную цель. Если мы понимаем, что наша цель - развитие кредитования, то мы должны сделать это своим приоритетом. И, возвращаясь к тому, о чем я говорил в начале интервью, еще раз подчеркну: мы должны ориентировать и настраивать общество на достижение целей, полезных с точки зрения повышения уровня жизни населения, что включает в себя доступность для него кредитования. В свою очередь, это будет способствовать развитию конкурентоспособности и экономики. А не целей, полезных для отдельных крупных игроков рынка и ведомств, стремящихся максимально сконцентрировать в своих руках капитал или власть.
Беседовала Анастасия Скогорева
Начать дискуссию