Интервью заместителя руководителя Федеральной антимонопольной службы Андрея КАШЕВАРОВА НБЖ - о том, как банки выполняют Закон «О рекламе», насколько частыми остаются прецеденты сговора между банками и страховыми компаниями, и об особенностях регулирования деятельности МФО.
Наложение штрафа за нарушение закона о рекламе снижает доверие к банку как к финансовому институту
НБЖ: Андрей Борисович, как известно, важным направлением деятельности Федеральной антимонопольной службы является устранение нарушений, допускаемых банками при рекламе своих продуктов. Есть ли, по вашим наблюдениям, положительная динамика в этом вопросе: стали ли банки реже нарушать Закон «О рекламе» или научились более искусно «обходить» его положения?
А. КАШЕВАРОВ: Ответ на этот вопрос зависит от того, с какой стороны посмотреть. С точки зрения динамики и в процентном соотношении пик был пройден в 2010 году. Тогда доля, «выбираемая» банками в общем объеме фиксируемых нами нарушений Закона «О рекламе», составляла 20%. При этом на протяжении предшествовавших шести-семи лет она постоянно росла со стартового уровня 0,5%. В мае 2011 года были внесены изменения в Федеральный закон «О рекламе», его положения стали более четкими. Вместо 17 статьи появилась 28 статья, регулирующая рекламу финансовых услуг. После этого доля нарушений Закона «О рекламе» со стороны банков стала снижаться и по итогам гон года составила порядка 15,6%.
НБЖ: Минус почти 5% - неплохая динамика.
А. КАШЕВАРОВ: Да, но не следует забывать, что речь идет об относительном показателе. До 2010 года количество фактов нарушений, которые мы рассматривали из года в год, держалось на уровне 13-14 тыс- В гою году эта цифра подросла до 16-17 тысяч, а в 2011 году составила около 20 тыс. Если посмотреть на то, сколько составляют 15% от 20 тыс, то можно убедиться - в численном выражении речь идет о примерно стольких же нарушениях, что и в 2010 году. Порядка 3 тыс нарушений в год.
НБЖ: А изменилась ли структура нарушений, допускаемых банками?
А. КАШЕВАРОВ: Мы не ведем такой статистики, поскольку учитываем в данном случае все нарушения Закона «О рекламе», допускаемые финансовыми организациями - и банками, и страховыми компаниями, и компаниями -участниками рынка ценных бумаг, и микрофинансовыми организациями.
НБЖ: Но, наверное, можно, по крайней мере, определить, какие положения Закона «О рекламе» финансовые организации нарушают чаще всего?
А. КАШЕВАРОВ: Чаще всего - 28 статью Закона: неуказание всех существенных условий договора или указание одного существенного условия. И статью 5 -размещение недостоверной рекламы.
НБЖ: Проще говоря, чаще всего финансовые организации либо не указывают размер ставки, либо называют ставку, не соответствующую действительности?
А. КАШЕВАРОВ: Как правило, указывают наиболее привлекательные условия финансовых продуктов, а потом при «вскрытии» обнаруживается, что эти условия не соответствуют действительности или видоизменяются после ознакомления с другими условиями, содержащимися в договорах.
НБЖ: А как ФАС получает информацию о подобных нарушениях? По своим каналам или от граждан, столкнувшихся с недобросовестной рекламой?
А. КАШЕВАРОВ: И тем, и другим способом. ФАС имеет право инициировать проверки соответствия рекламной деятельности банков действующему законодательству. И, конечно, мы получаем жалобы со стороны пользователей финансовых услуг. Других каналов информирования у нас нет.
НБЖ: А можно ли определить, какие банки чаще всего оказываются в числе нарушителей? Федеральные, региональные, крупные, мелкие или средние?
А. КАШЕВАРОВ: Я бы такой градации не вводил. Это явление зависит не от размера банка, а от его политики продвижения своих услуг. Есть несколько финансово-кредитных организаций, которые применяют подобную практику при рекламе своих продуктов, их названия хорошо известны.
НБЖ: Первый шаг ФАС, насколько я понимаю, - направление в адрес банка предписания внести исправления в свою рекламу. Но среди банков, наверное, встречаются «рецидивисты» - те, кто делает работу над ошибками, а через какое-то время допускает те же самые нарушения. Что Служба делает с ними?
А. КАШЕВАРОВ: Наказывает за нарушение предписаний.
НБЖ: И насколько сурово?
А. КАШЕВАРОВ: Так же, как и за сами допущенные нарушения - штрафом на сумму от 100 до 500 тыс рублей.
НБЖ: Ваше мнение - не слишком ли маленькой для банков является сумма в 100-500 тыс рублей? Если речь идет о крупной финансово-кредитной организации, проводящей масштабную рекламную кампанию, то ей, на мой взгляд, легче заплатить, даже максимальный штраф, чем изменить всю свою наружную рекламу или рекламу на телевидении. Во всяком случае первое обойдется дешевле второго.
А. КАШЕВАРОВ: Знаете, в банковском секторе большое значение придается репутации. Направление предписания, наложение штрафа снижают доверие к провинившемуся банку как к финансовому институту. И эта потеря доверия обходится ему дороже, чем 100 и даже 500 тыс рублей.
После принятия закона «О потребительском кредитовании» банкам станет проще работать, а потребителям – легче защищать свои права
НБЖ: Сейчас дискутируется законопроект «О потребительском кредитовании». Одно из предложений в связи с этим - ввести паспорт потребительского кредита, в котором были бы прописаны все существенные условия предоставления подобного займа. Федеральная антимонопольная служба проводила экспертизу этого законопроекта?
А. КАШЕВАРОВ: Да, и по результатам этой экспертизы мы направили разработчикам законопроекта ряд замечаний и предложений. Одно из наших предложений - исключить возможность навязывания клиентам дополнительных услуг при продаже «пакетных» финансовых продуктов путем введения обязательного требования дополнительно выраженного согласия потребителя на получение дополнительной услуги. Второе - обеспечение потребителям банковских услуг права на ознакомление с предстоящими изменениями условий договора и права его досрочного расторжения без уплаты штрафов, пеней и процентов в случае несогласия с изменениями. Мы также считаем, что потенциальных заемщиков следует в обязательном порядке информировать о размере «ростовщических» процентов по обеспеченным залогом кредитам. Должен быть установлен максимальный размер ответственности заемщика за нарушение сроков возврата периодических платежей по кредиту - причем этот размер должен определяться не по прихоти банка-кредитора, а пропорционально размеру просроченной задолженности и периоду просрочки. Есть и еще ряд предложений, некоторые из них - например, о недопустимости навязывания заемщикам дополнительных услуг - уже включены в текст законопроекта.
НБЖ: А в принципе, как вы считаете, нужен ли Закон «О потребительском кредитовании»? По этому вопросу на банковском рынке нет единого мнения: кто-то говорит, нужен, кто-то считает, что деятельность банков в сегменте потребкредитования и так уже неплохо регулируется.
А. КАШЕВАРОВ: У этого законопроекта долгая история. Конечно, за время его подготовки некоторые точечные вопросы потребительского кредитования были решены: например, банки обязали указывать в своих договорах полную стоимость кредитов. Закон «О потребительском кредитовании» обобщит уже внесенные изменения в законодательство и весь опыт регулирования этого сегмента рынка. Поэтому, с моей точки зрения, он необходим. После его принятия и банкам станет проще работать, и потребителям будет легче защищать свои права. Это можно доказать на примере многих стран - Великобритании, США и др. - где аналогичные законы действуют на протяжении многих лет.
НБЖ: Вы сказали - потребителям будет легче защищать свои права. Стоит отметить, что они с каждым годом демонстрируют все большее мастерство в этом вопросе: в случае возникновения у них претензий к банкам направляют жалобы и в ЦБ, и в Роспотребнадзор, и в институт финансового омбудсмена. ФАС сталкивается с потоком таких жалоб?
А. КАШЕВАРОВ: Да, безусловно, но поток жалоб, направляемых в ФАС, в последнее время резко сократился.
НБЖ: Потребители поняли, что «не по вашу душу» надо обращаться?
А. КАШЕВАРОВ: «Не по нашу душу» -это точно. Мы не возбуждаем дел по фактам нарушения прав потребителей финансовых услуг. Но причина того, что поток жалоб иссякает, не в этом: банки сами наладили работу с клиентами, стали лучше рассказывать им об условиях кредитования, стали давать разъяснения по вопросам, вызывающим у заемщика сомнения в период обслуживания кредита. Поэтому до нас доходят только редкие письма, которые мы направляем в Роспотребнадзор.
НБЖ: А как вы оцениваете деятельность Роспотребнадзора в части защиты прав потребителей финансовых услуг? Не секрет, что ведомство Геннадия Онищенко не пользуется особой популярностью среди банкиров, а некоторые участники рынка считают, что Роспотребнадзор вообще не должен регулировать сферу финансового посредничества.
А. КАШЕВАРОВ: Мы не оцениваем, качественно или нет Роспотребнадзор выполняет свои функции. Получая письма граждан, мы смотрим, подпадают ли факты, описанные в них, в сферу нашей компетенции. Если нет, пересылаем их в Роспотребнадзор. Прецедентов, чтобы он возвращал их обратно, очень мало.
НБЖ: А в ЦБ не отправляете? Ведь все же именно Банк России - регулятор банковского рынка.
А. КАШЕВАРОВ: В Центральный банк отправляем гораздо реже. Все, что касается условий и качества предоставления финансовой услуги, находится в сфере компетенции Роспотребнадзора.
Массовые проверки деятельность МФО могут начаться уже в середине этого года
НБЖ: Хотелось бы перейти к блоку вопросов о микрофинансовых организациях. МФО активизируют свою деятельность после принятия профильного закона, и банкиры все чаще жалуются, что МФО позволено то, что не позволено банкам. Например, рекламировать свои услуги без указания их стоимости. А государственные органы ничего не предпринимают в связи с этим.
А. КАШЕВАРОВ: Если бы дело обстояло так, ассоциации микрофинансовых организаций вряд ли бы выражали в наш адрес претензии, что мы не делаем различий между МФО и банками.
НБЖ: Претензии, что ФАС регулирует деятельность банков и МФО с одинаковой степенью жесткости?
А. КАШЕВАРОВ: Совершенно верно. На это мы сказали - бога ради, готовьте свои предложения, описывайте особенности рекламирования своих услуг и особенности самих ваших услуг по сравнению с аналогичными услугами банков. Убедите нас в своей правоте -будем обсуждать поправки в законодательство.
НБЖ: Но пока этих предложений нет...
А. КАШЕВАРОВ: Может, они и есть, но пока они до меня не доходили. Если предложения поступят, то мы будем обсуждать их в режиме диалога с профучастниками рынка.
НБЖ: И Закон «О рекламе» работает для МФО в полном объеме?
А. КАШЕВАРОВ: Да. Я не знаю, хорошо это или плохо, но иначе пока быть не может. Деятельность микрофинансовых организаций подпадает под следующее определение: «деятельность по предоставлению финансовых услуг». Соответственно, к МФО выдвигаются те же требования по соблюдению законодательства о рекламе, как к банкам, страховым компаниям, участникам рынка ценных бумаг и т.д.
НБЖ: Почему же тогда Москва завешена рекламой МФО типа «выдаем кредиты под 2%» с разумным «упущением» того факта, что речь идет о ставке 2% в день?
А. КАШЕВАРОВ: Потому что мы фиксируем нарушения закона либо если Генпрокуратура санкционирует проведение нашей проверки, либо по факту обращения потребителей финансовых услуг. МФО начали работать только во второй половине прошлого года, поэтому обращаться в Генпрокуратуру с запросом о проведении проверки их деятельности просто абсурдно. Вот исполнится год с момента начала работы МФО - тогда будем проводить проверки. А пока мы реагируем только на поступившие жалобы.
НБЖ: Год, если я правильно понимаю, будет отсчитываться от момента принятия профильного для МФО закона. Значит ли это, что массовые проверки МФО со стороны ФАС могут начаться с осени этого года?
А. КАШЕВАРОВ: Да, если мы поймем, что налицо рост жалоб на их деятельность. Я не исключаю того, что, возможно, внеплановые проверки начнутся даже раньше - с середины этого года.
Финансовые пирамиды – социально опасное явление, и за их создание должна быть предусмотрена уголовная ответственность
НБЖ: Как раз исполнится год с момента принятия профильного закона. А тем временем на рынке уже существуют МФО, которые не мешало бы «привлечь» по всей строгости закона, -типа «МММ-2011». Или вы считаете, что новое детище Мавроди не может считаться микрофинансовой организацией?
А. КАШЕВАРОВ: Вы знаете, я бы не сравнивал деятельность МФО с таким явлением, как «МММ-гон» или «МММ-2012». Это несопоставимые вещи. Деятельность микрофинансовых организаций регулируется законом, деятельность «МММ» и ей подобных пирамид - нет. По моему убеждению, необходимо законодательное регулирование, которое запретило бы этот вид деятельности.
НБЖ: То есть у нас такие пирамиды не ликвидируются, потому что нет закона, который предписывал бы их ликвидацию?
А. КАШЕВАРОВ: Скажем так - нет профильного закона. Мы сейчас обратились к Канаде и Новой Зеландии с просьбой поделиться их опытом и практикой препятствования созданию финансовых пирамид. В этих странах компетенцией по выявлению финансовых пирамид обладают антимонопольные органы. Мы готовы изучить их опыт, чтобы понять, имеет ли смысл воспроизводить в нашей стране практику Канады и Новой Зеландии, или лучше искать свой путь.
НБЖ: А каковы основные признаки финансовой пирамиды? Можно ли отличить ее - если не в момент зарождения, то на этапе «младенчества» -от нормальной микрофинансовой организации?
А. КАШЕВАРОВ: Отличить можно элементарно: финансовые пирамиды классифицируются минимум по ю признакам. Среди них есть основополагающие, которые, по сути, являются индикаторами для проверяющих структур. Первый такой индикатор -организация предлагает доход намного выше рыночного, второй - она фактически не осуществляет никакой деятельности.
НБЖ: И третий, наверное, - громкие рекламные акции, привлекающие внимание к пирамиде?
А. КАШЕВАРОВ: Необязательно. Иногда такие акции действительно проводятся, иногда пирамида как раз стремится не привлекать к себе внимания. Все зависит от формы пирамиды - открытая она или закрытая. Закрытая пирамида выстраивается по клубному принципу, ее участники платят членские взносы, за это получают бонусы и т.д.
НБЖ: В свое время вы были одним из тех, кого называли победителем «МММ», поэтому, наверное, как никто другой знаете, в чем заключался - и заключается - секрет ее успеха. Можно понять, что в начале 90-ых годов люди легко «велись» на рассказы об удачливом Лене Голубкове. Но почему сейчас новая пирамида Сергея Мавроди пользуется если и не такой же популярностью, то все же определенным вниманием со стороны населения?
А. КАШЕВАРОВ: В 90-ых годах, в условиях галопирующей инфляции, люди искали возможности сохранить, а в идеале преумножить свои сбережения. Поэтому их интерес к финансовым пирамидам был легко объясним.
Сейчас ситуация в экономике другая, и у новой пирамиды Сергея Мавроди совсем иная социальная база, чем у старой. Пирамиду и тогда, и сейчас начинали выстраивать люди, которые отлично все понимали, обладали достаточно высоким уровнем финансовой грамотности. Их поведение напоминало поведение карточных игроков. Они знали, что кто-то выиграет, а кто-то проиграет, но надеялись вовремя «выскочить» из игры и остаться «в плюсе» - естественно, за счет других, менее удачливых игроков.
Таково начало любой финансовой пирамиды. По мере роста она трансформируется, в нее «втягиваются» люди финансово неграмотные, и чем дольше пирамида «живет», тем больше число таких людей. «МММ-2011» или «MMM-20I2» сейчас как раз находится в этой точке трансформации.
НБЖ: И, как показывает опыт старой «МММ», это означает, что пирамиде осталось существовать недолго?
А. КАШЕВАРОВ: А здесь мы подходим к тому, о чем я говорил, - социальной базе старой и новой пирамид. В начале 90-ых годов предпосылок для массового «втягивания» людей в финансовую пирамиду было больше, а ее социальной базой являлись пенсионеры. Именно поэтому создатели пирамиды на определенном этапе стали продавать ее участникам не акции, а билеты. Цена на акции взлетела так высоко, что превысила размер средней ежемесячной пенсии, и пенсионеры не могли больше вкладываться в пирамиду.
НБЖ: Тогда на смену акциям пришли билеты «МММ»?
А. КАШЕВАРОВ: Совершенно верно. Создатели пирамиды понимали, что иначе они лишат свое детище социальной опоры в лице пенсионеров. Хорошо, что все вовремя остановилось. Если бы «МММ» продолжила жить, последствия ее обрушения были бы еще более болезненными -хотя и так они оказались нелегкими и с финансовой, и с моральной точки зрения.
Сейчас, как я уже говорил, ситуация другая. Новая «МММ» не имеет и не может иметь социальной опоры в лице пенсионеров. Распространение информации о пирамиде идет через Интернет. Рассчитывать на то, что у нас много людей, которые пользуются Интернетом и при этом являются финансово неграмотными, не приходится.
НБЖ: То есть у новой «МММ» либо ограниченная социальная опора, либо вообще нет таковой?
А. КАШЕВАРОВ: Да. Сравним и другие условия. В начале 90-ых годов была агрессивная реклама «МММ» на телевидении, сейчас это явление невозможно ни при каком раскладе. Шансы увидеть возрожденную пирамиду на «наружке» тоже невелики, поскольку мы требуем указывать на наружной рекламе лицо, оказывающее финансовые услуги. Эта норма предусмотрена статьей 28 Закона «О рекламе». Мы заходим на сайт «МММ-2012» и видим, что никакого лица нет. Это нарушение закона, за которое ответственность несет не только рекламодатель, но и распространитель рекламы.
НБЖ: Компания, предоставившая «площадку» для размещения рекламы?
А. КАШЕВАРОВ: Да. Если вскрылся факт, что лицо, предоставляющее финансовые услуги, на сайте рекламодателя не указано, распространитель рекламы обязан немедленно снять «наружку».
НБЖ: Вы сказали, что ФАС хочет изучить опыт Канады и Новой Зеландии в сфере противодействия финансовым пирамидам. А может, проще принять закон, в котором было бы прописано, что отныне и вовеки финансовые пирамиды вне закона?
А. КАШЕВАРОВ: Мы подготовили такой законопроект год назад и направили его на рассмотрение в ФСФР. В нем всего две статьи - определение финансовой пирамиды и запрет создания и деятельности финансовых пирамид.
НБЖ: А в законопроекте, подготовленном ФАС, как-то прописывается, какому наказанию могут подвергнуться создатели финансовой пирамиды?
А. КАШЕВАРОВ: Мы не готовили поправки в КоАП РФ, считаем, что если уж говорить о наказаниях, то надо вносить изменения не в Кодекс об административных правонарушениях, а в Уголовный кодекс. Финансовые пирамиды - социально опасное явление, и их создатели, по моему убеждению, должны нести уголовную, а не административную ответственность.
НБЖ: Сурово.
А. КАШЕВАРОВ: Зато действенно. Повторюсь - с моей точки зрения, речь должна идти именно об уголовной статье. Может, следует ввести в УК специальную статью - «за организацию финансовых пирамид». В качестве наказания предусмотреть либо штраф, либо срок заключения...
НБЖ: В зависимости от величины ущерба для людей, «втянутых» в пирамиду?
А. КАШЕВАРОВ: От этого, от того, возмещен этот ущерб или нет, и если возмещен, то полностью или частично. Это уже детали.
Комиссии за снятие наличности в банкоматах должны быть абсолютно прозрачными и в идеале - нулевыми
НБЖ: Еще одна тема, которой ФАС плотно занимается, - «вскрытие» сговоров между различными участниками финансового рынка и противодействие им. В частности, между банками и страховыми компаниями. Как сейчас обстоят дела в этой сфере?
А. КАШЕВАРОВ: Неплохо. Эти нарушения перестали иметь уголовно наказуемые последствия.
НБЖ: Потому что сговоры «измельчали» по суммам?
А. КАШЕВАРОВ: Нет, потому что мы «вскрываем» сговоры между компаниями различных сегментов финансового рынка - например, банками и страховыми компаниями. Мировая же практика такова, что уголовные последствия имеют сговоры, заключаемые между двумя или несколькими банками либо между двумя или несколькими страховщиками.
НБЖ: Я так понимаю, что появились новые виды сговора - например, летом прошлого года депутаты Госдумы обратились к руководителю ФАС Игорю Артемьеву с просьбой проверить деятельность платежных систем на предмет их возможного сговора с банками. Была ли проведена проверка по данному вопросу, и каковы ее результаты?
А. КАШЕВАРОВ: Проверка проводится, пока о ее результатах говорить рано. А если обсуждать тему возможного сговора между банками и платежными системами, то, прежде всего, надо отметить: платежные системы во всех странах мира действуют по-разному, поскольку различаются и законодательства, регулирующие деятельность платежных систем, и банковские законодательства. Соответственно, в рамках взаимоотношений между банками и ПС устанавливаются различные комиссии. И основная проблема, с которой может столкнуться население, - это комиссии, которые взимаются при снятии наличных денежных средств в банкоматах.
Эти комиссии до сих пор остаются непрозрачными. Вы, снимая деньги с карты в банкомате того или иного банка, можете быть просто не в курсе, какую комиссию платите за свои операции. Ситуация осложняется тем, что банки устанавливают лимит на получение наличности в банкомате - например, не более 3 тыс рублей. Чтобы снять 7 тыс рублей, вам придется провести три операции, по каждой из них заплатить комиссию, причем по последней операции комиссия будет такой же, как по первым двум, хотя снимать вы будете всего одну тысячу рублей.
НБЖ: Это происходит, когда банки устанавливают так называемую минимальную комиссию, которая взимается в любом случае, независимо от того, сколько средств я снимаю с карты?
А. КАШЕВАРОВ: Совершенно верно. И с этим еще можно было бы мириться, если бы мы не готовились к запуску проекта Универсальной электронной карты. В УЭК есть специальное банковское приложение, которое может просто-напросто не заработать, если в вопросе взимания комиссии за снятие наличности в банкоматах ничего не изменится. Люди просто утратят доверие к этому приложению или начнут генерить поток жалоб на действия банков.
Я считаю, что для решения этой проблемы надо уже сейчас начать обсуждение, как сделать комиссии за снятие наличности в банкоматах абсолютно прозрачными и как сделать их минимальными - в идеале нулевыми.
НБЖ: Насчет прозрачности понятно, а вот сделать их нулевыми, наверное, невозможно. Банки сейчас стремятся зарабатывать на комиссиях, это хорошо известно.
А. КАШЕВАРОВ: Понимаете, когда речь идет о связке «свой - чужой» банк, то есть когда вы снимаете наличность в банкомате «чужого» банка, то взимание комиссии логично. «Чужой» банк предпринимает определенные действия по загрузке банкомата наличностью, поэтому он имеет моральное право брать комиссию за предпринятые им усилия. Хотя в разных странах этот вопрос решается по-разному. Во Франции, например, можно четыре раза снять деньги в «чужом» банкомате с нулевой комиссией, а на пятый раз комиссия взимается.
НБЖ: Имеется в виду - четыре раза подряд или в течение определенного срока?
А. КАШЕВАРОВ: Нам это не уточнили, да это и не главное. Главное другое -наличие четкого понимания, сколько и за что я должен платить, если я вкладываю деньги в финансовую систему. И желательно, чтобы при этом меня еще и не обманывали.
В случае запуска банковского приложения УЭК банковский сектор получит приток ликвидности, бюджетных денег, причем по ставке, равной нулю. Это будут средства, перечисленные бюджетом на счета держателей карт - работников бюджетной сферы. Очевидно, что по картам будет некий неснижаемый остаток, что определенную часть средств люди не будут обналичивать. И банки, таким образом, получат в свое распоряжение достаточно большие суммы -причем получат они их, не заимствуя деньги на «межбанке» по ставке 23-25% годовых и не привлекая в качестве депозитов по ставке, скажем, у-ю% годовых. Эти средства будут для банков бесплатными! Вопрос -можно ли тогда сделать так, чтобы избавить население от комиссий за снятие наличности с УЭК? По моему убеждению, безусловно, можно и нужно, хотя бы для того чтобы люди не утратили доверия к банковскому приложению УЭК.
НБЖ: А вы эту идею обсуждали с банками? Интересно было бы знать их реакцию на ваше предложение.
А. КАШЕВАРОВ: С банками пока не обсуждали, но, я думаю, будем и обсуждать, и предлагать. Потому что, по нашему убеждению, УЭК способна обеспечить приток средств в банковскую систему, повысить уровень ликвидности в ней. А ликвидность для банков - это жизнь.
Законодатедбное наделение ЦБ такой дополнительной опцией вреда рынку не принесет
НБЖ: В первой части нашей беседы вы рассказали о том, как ФАС взаимодействует с Роспотребнадзором. Наверное, еще теснее Служба сотрудничает с Центральным банком, коль скоро он является регулятором российского банковского рынка. В одном из своих выступлений вы оценивали это сотрудничество как очень эффективное. Но, очевидно, есть один вопрос, по которому позиции ФАС и ЦБ разошлись: предложение ЦБ о разделении депозитариев на надежные и сомнительные. Что не понравилось Службе в этой инициативе Банка России?
А. КАШЕВАРОВ: Отвечу так: мы всегда выступали на позиции того, что рынок не должен нести дополнительные
затраты в результате регулирующего воздействия. Это касается и банковского рынка, и страхового, и депозитариев - кого угодно. ЦБ отбирает для банков депозитарии по критерию их надежности. Но он не является регулятором этого сегмента рынка, за деятельность депозитариев отвечает ФСФР. Так пусть ФСФР и определяет, исходя из объективных экономических нормативов, кто из депозитариев является надежным, а кто сомнительным. Установите для них нормы и требования, которые смогут просчитать и регулятор этого сегмента рынка, и сами депозитарии. То же самое и с размещением средств Минфина на счетах банков. Пусть ЦБ, который является регулятором банковского рынка, отбирает наиболее устойчивые банки и предлагает Минфину проводить аукционы по размещению средств среди них.
Вместо этого нам предлагается ориентироваться на рейтинги, которые рейтинговые компании присваивают депозитариям. Мы выступаем против того, чтобы этот критерий учитывался при включении участников в систему. Рейтинг условно можно сравнить с градусником: если у вас нормальная температура - 36,6, то совершенно безразлично, каким градусником вы будете ее измерять, кто является производителем этого градусника. А если температура 30 или 40 градусов, тогда пожалуйста - обращайтесь в рейтинговое агентство и получайте от него заключение, что вы, несмотря на эту температуру, совершенно здоровы. Но это заключение должно рассматриваться только как дополнительная опция, а не как главный критерий при определении надежности депозитария.
По сути, мы предлагаем двухуровневый анализ финансовой устойчивости депозитариев, банков, страховых компаний и т.д. Первый уровень -оценка, которую дает компании регулятор рынка на основании объективных экономических нормативов. Второй - оценка, которую дают рейтинговые агентства, если компания сочтет нужным к ним обратиться.
НБЖ: А если в результате такой двухуровневой системы анализа выяснится, что компания действительно ненадежна?
А. КАШЕВАРОВ: Тогда пожалуйста -вносите ее в список ненадежных участников рынка.
НБЖ: То есть против самой возможности существования подобных списков вы не возражаете?
А. КАШЕВАРОВ: Нет. Хотя если система идеальна, то регулятор должен задуматься, стоит ли сохранять такой компании лицензию.
НБЖ: Вы сказали, что определять надежность компании следует исходя из объективных экономических критериев. Но вот Центральный банк как раз жалуется на то, что такой подход лишает его возможности устранять с рынка «слабые звенья» - у некоторых банков формально все в порядке с нормативами, а в реальности отчетность «дутая».
А. КАШЕВАРОВ: У Центрального банка в этом вопросе есть свой небольшой «черный ящик» - мотивированное суждение. Как он использует этот инструментарий, вопрос не к нам. От лица ФАС могу только подтвердить, что мы отлично взаимодействуем с ЦБ, по большинству вопросов наши позиции совпадают. Как раз это взаимодействие позволило нам расширить полномочия комиссии, созданной ФАС и ЦБ на паритетных началах. Сначала эта комиссия рассматривала только факты нарушения банками антимонопольного законодательства на рынке банковских услуг. Теперь она рассматривает факты нарушения банками данного законодательства на всех рынках, где присутствуют банки. И за время ее работы решения по всем вопросам в ней принимались единогласно, так что сами можете убедиться: разногласий между нами и ЦБ нет.
НБЖ: Все-таки не хочется сразу оставлять тему мотивированного суждения, она на сегодняшний день одна из самых актуальных. Как по-вашему, стоит ли законодательно наделить ЦБ правом выносить такое суждение? А возможно, таким же правом следует наделить и другие регуляторы рынка -ФАС, например?
А. КАШЕВАРОВ: Знаете, я считаю, что законодательное наделение ЦБ такой дополнительной опцией вреда рынку не принесет. Что касается ФАС, то мы в этом не нуждаемся. Хотя бы потому что в третьем антимонопольном пакете законов мы получили некий аналог такой опции. Называется она «предупреждение»: мы можем вынести предупреждение о нарушении антимонопольного законодательства или предупреждение о необходимости устранения признаков такого нарушения.
НБЖ: А как это связано с мотивированным суждением?
А. КАШЕВАРОВ: Никак не связано, это просто аналогия. Мотивированное суждение - это инструмент пруденциального надзора. Регулятор оценивает финансовое положение банка и находит его угрожающим или не угрожающим, решает, нужно ли применять к финансово-кредитной организации процедуру санации или ограничивать деятельность банка в каких-то сегментах рынках. То есть он пытается минимизировать возможный вред. Мы, вынося предупреждение, преследуем ту же цель: стремимся избежать негативных последствий, которые наступили бы, если бы компания продолжала нарушать законодательство. Я именно поэтому провожу аналогию между мотивированным суждением и нашим предупреждением.
Кстати, я сожалею о том, что 20 лет нам приходилось работать, не имея под рукой этого инструмента. Ведь цель деятельности антимонопольной службы состоит как раз в предупреждении нарушении и только после этого - в противодействии нарушениям и ограничении деятельности компании-нарушителя.
НБЖ: Если не было функции предупреждения, значит, сразу использовался такой инструмент, как противодействие?
А. КАШЕВАРОВ: Да. Мы выносили предупреждение в виде возбуждения дела против компании-нарушителя. То есть фактически наказывали субъекта за то, что он еще не совершил, - в случаях, если видели, что документы компании свидетельствуют об угрозе нарушения ею антимонопольного законодательства. Сейчас у нас появилась возможность немного смягчить эту процедуру. Мы можем теперь вынести предупреждение, а не сразу переходить к карательным акциям.
Госбанки - системообразующие участники рынка, и отношение к их трансформации должно быть крайне осторожным
НБЖ: Если я правильно понимаю, одна из главных целей деятельности ФАС -поддержка конкурентной среды на различных рынках. Как вам удается это делать на банковском рынке, где, по заверениям многих экспертов, конкурентная среда была нарушена в результате недавнего кризиса? Кстати, вы согласны с такими заявлениями и оценками?
А. КАШЕВАРОВ: Они абсолютно справедливы. При малейшем намеке на кризис мы сталкиваемся с тем, что, в первую очередь, поддерживаются госбанки или поддержка банковскому сектору оказывается через госбанки. Это, безусловно, плохо влияет на формирование конкурентной среды и нарушает равные условия конкуренции.
Если же говорить о последствиях кризиса 2008-2009 годов, то из-за нарушения равных условий конкуренции в одних банках сформировалась избыточная ликвидность, а другие до сих пор «расхлебывают» проблему дорогих депозитов. Это говорит о том, что первые получали избыточную поддержку, а вторые, по-видимому, вообще не имели доступа к господдержке, и поэтому были вынуждены привлекать средства населения по завышенным ставкам. Конкуренция на банковском рынке всегда идет за дешевые пассивы, и нарушение конкурентной среды как раз в том, что одним банкам такие пассивы даются легко, а другим вообще не даются.
НБЖ: Здесь вряд ли что изменишь, по крайней мере, до тех пор, пока государство не выйдет из капитала госбанков.
А. КАШЕВАРОВ: Не все так безнадежно. Что-то мы, безусловно, меняем к лучшему. Например, в период кризиса 2008-2009 годов мы добились того, чтобы к программе субсидирования ставок автокредитования были допущены не 7 банков, как это планировалось правительством изначально, а все желающие.
НБЖ: Ну а если государство все же выйдет из капитала госбанков, конкурентная среда на рынке быстро восстановится?
А. КАШЕВАРОВ: Если оно выйдет из их капитала, то исчезнет и такое понятие, как направление средств в госбанки, а следовательно, исчезнет и тот «перекос» в распределении дешевых пассивов, о котором я уже говорил. С исчезновением явления исчезнет и проблема. Но я думаю, что в обозримом будущем этого не произойдет. Госбанки - системообразующие участники рынка, и отношение к их трансформации должно быть крайне осторожным.
НБЖ: Во всяком случае, подобная трансформация вряд ли произойдет в этом году.
А. КАШЕВАРОВ: И правильно, что не произойдет. Сейчас не лучшее время для этого: рынок находится если не в состоянии спада, то в состоянии начала очень неуверенного и слабого роста. Какой смысл в такой ситуации выставлять на продажу пакеты акций госбанков? Справедливую цену за них получить не удастся. Их можно продать только за ту емкость, которая сейчас есть на рынке, а она невелика. Мы видели в обозримом прошлом лучшие времена, когда такие продажи могли быть гораздо эффективнее, и надеемся, что увидим такие времена в будущем.
Начать дискуссию