До середины 80-х годов в экономиках практически всех стран существовала модель управления со стороны Центральных банков, которая удерживала темп роста объема денег в относительно ограниченных рамках. И в связи с тем, что стоимость денег несмотря на уровень инфляции сохранялась, банковский бизнес выполнял одну из своих функций, которую сейчас практически перестает выполнять — функцию сбережения денег. Давайте обсудим то, что в искусстве называют уходящая натура. Я имею в виду традиционный банковский бизнес.
Сегодня, пожалуй, никакому здравомыслящему человеку не придет в голову защищать свои деньги от инфляции путем размещения их на депозит в банк. Практически ни в одной стране мира у вас это не получится, хотя в разных странах причины этого будут разные. Также сейчас банковский бизнес накрывает волной то, что называется «комодитизация» (от англ. commoditization). Те, кто работал в последние 10–15 лет на рынке ценных бумаг хорошо знают, что произошло в с традиционным брокерским бизнесом. Он был практически «убит» за счет доступа роботов к торговле. Сегодня трейдер на финансовом рынке — это вымирающая специальность. Похожий процесс сейчас происходит и с банковским бизнесом. Фактически у банков остается две компетенции, которые выделяют их среди прочих финансовых институтов. Это способность осуществлять высококвалифицированный риск-менеджмент и способность оказывать высококачественные расчетно-кассовые услуги.
Сегодня мы оказались в ситуации, когда происходит изменение качества базового элемента, который находится в основе банковского бизнеса, а именно, денег. Банковские депозиты были основой для выстраивания пенсионных механизмов и моделей, но сегодня это невозможно. Во многом, это связано с лавинообразным нарастанием в развитых экономиках активов с ультранизкими или даже отрицательными ставками. Сегодня некоторые пенсионные фонды занимаются иногда совершенно чудесными вещами, в частности, начинают инвестировать в «фонды наличных денег». Например, в Европе был запущен хедж-фонд (и не один), у которого в инвестиционной декларации записано условие инвестировать только в наличные купюры в 50 евро, то есть исключительно в кэш. Фонд приобретает эти купюры на средства своих клиентов и складирует в хранилище. Этот продукт пользуется большой популярностью, потому что сегодня только в Европе более 7 триллионов евро в долговых ценных бумагах, которые приносят отрицательный доход. Возникает вопрос кто и зачем покупает такие бумаги? Прежде всего, коммерческие банки. Их фактически «заставляют» делать это Центральные банки. Сегодня Центральные банки Европы и США резко повысили требования по ликвидности и это вынуждает держать большие объемы «неинтересных» бумаг на своих балансах. На этом фоне у американских казначейских бумаг бешенная популярность, на последних аукционах идет трех-, пятикратная переподписка. Португалия или Испания, не самые лучшие экономики Европы, имеют возможность размещать тридцатилетние бумаги. Банк Японии с огромной переподпиской размещает тридцатилетнюю бумагу, которая приносит 0,3% годовых!
Если говорить о перспективах традиционного банковского бизнеса, я бы хотел сказать, что вся дискуссия по поводу роста доходов от комиссионных операций, это, по сути, от безысходности. Когда банк не может заниматься традиционным банковским бизнесом, он начинает заниматься тем, чем обычно занимались другие, смежные сектора. А традиционный банковский — это все-таки кредитование.
Если посмотреть западные примеры, то там создаются специализированные компании, которые занимаются кредитованием арендного жилья напрямую, кредитованием розницы напрямую... Это не банки, у них другая ресурсная база, они используют модель привлечения денег через длинные облигации, они не имеют проблемы волатильных пассивов и могут выстраивать соответствующие модели кредитования. Не говоря уже про модель взаимного кредитования физических лиц друг другу с использованием механизмов ala Facebook и т.п. Это пока что венчурные проекты, но это пока. Если бы в России сегодня была более-менее стабильная и предсказуемая система коллекторского бизнеса, то мы бы увидели p2p-модели взаимного кредитования с использованием новейших технологий.
Идет изменение модели традиционного банкинга. Сокращение в России на пару тысяч банковских офисов в 2015 году это лишь подтверждает. Еще недавно была очень популярная банковская бизнес-модель: ездишь по регионам и штампуешь офисы. Сейчас все.
Изменение модели банковского бизнеса произойдет не столько из-за того, что у нас будут конкурировать малые и средние частные банки с госбанками, а произойдет то, что произошло в брокерском бизнесе. Поговорите сегодня с коллегами, которые работают в брокерских компаниях, что они продают своим клиентам? Они продают в основном западные продукты и доступ на западные финансовые рынки. Торговля российскими активами будь то ценные бумаги, гособлигации, госбумаги не растет в объеме, а рынки, которые растут — это рынки ликвидных западных активов.
И я бы для полноты картины добавил еще одну тенденцию, которая сильно повлияет на то, что будет в банковском бизнесе в ближайшие пару лет. Это то, что началось с американской FATCA. Такие аналоги, но уже в несколько измененном виде, пытаются реализовать у нас. И в Европе — в форме аналогичного европейского законодательства, связанного с обменами налоговой информацией. Развитие этого процесса очень сильно поменяет традиционную модель банковского бизнеса, особенно, в части wealth-management и private banking. Одна из немногих услуг в этом классе, которые могут предложить нашим зажиточным клиентам — это то, что называется возможностью работы извне или с внешними активами отсюда. Изменение в налоговом законодательстве сделает оказание такого рода услуг гораздо более затруднительным.
Начать дискуссию