Прошло более двух лет с момента принятия санкций в отношении России. Банковская система, пережив шок, приспособилась работать в новых экономических условиях. Правда, как отмечают эксперты, это скорее заслуга регулятора, обеспечившего в нужное время должные меры поддержки, которые позволили повысить устойчивость финансового сектора к внешним стрессам. И, кроме того, привычка жить в трудных условиях вовсе не гарантирует выживания при дальнейшем усугублении ситуации.
Шоковая терапия ушла в прошлое
Согласно прогнозу Банка России, который был озвучен в сентябре 2016 года, влияние санкций на российскую экономику будет снижаться. Центральный банк сообщил, что по итогам I и II кварталов 2016 года санкции ЕС и США все меньше воздействуют на корпоративный сектор.
«Российские компании и банки успешно рефинансировали существенную долю внешней задолженности и сократили иностранные обязательства в меньшем объеме, чем предполагал график выплат по внешнему долгу», — говорится в сообщении Центрального банка.
Действительно, многие эксперты рынка утверждают, что два года — это немалый срок для финансово-экономической системы и за это время предприятия и банки более или менее приспособились к новым условиям.
«За последние два года российский финансовый рынок смог в значительной мере адаптироваться к новым условиям, которые поначалу произвели ощутимый шоковый эффект не только на финансовый сектор, но и на экономику страны в целом. В настоящее время можно с уверенностью заявить, что реализации риска массового банкротства финансовых институтов
«На мой взгляд, два года — достаточный срок для того, чтобы научиться жить в новой реальности и перестроить модель бизнеса, — отмечает президент Национального рейтингового агентства (НРА) Виктор Четвериков. — Это касается не только компаний реального сектора, но и финансовых посредников, в числе которых банки и финансовые компании». По словам эксперта, банковский сектор сейчас больше волнует продолжающийся тренд ужесточения регулятивного надзора со стороны ЦБ РФ, чем аспекты фондирования со стороны иностранных контрагентов.
«Нельзя не принимать во внимание тот факт, что западные рынки фактически закрыты для российских компаний и банков, причем реальные санкции распространяются на большее число российских компаний и банков, чем перечислено в официальных списках Евросоюза и США, — подчеркивает Виктор Четвериков (НРА). — Многие компании жалуются на затруднения в проведении платежей через иностранные банки. Ну и, конечно, сокращение инвестиций и фондирования со стороны иностранных игроков повлияло на снижение оборотов на российской бирже и вызвало необходимость поиска альтернативных финансовых источников на внутреннем рынке».
Директор по банковским рейтингам агентства RAEX (Эксперт РА) Юрий Беликов считает, что российский банковский сектор полностью адаптировался к санкциям еще в 2015 году. «Крупные российские коммерческие банки, на которые приходится основная часть активов сектора, продемонстрировали высокую устойчивость к установленным в их отношении санкционным ограничениям, компенсировали трансграничное фондирование заимствованиями на внутренним рынке и адаптировали свои
По мнению заведующего кафедрой фондовых рынков и финансового инжиниринга факультета финансов и банковского дела РАНХиГС, д. э. н., профессора Константина Корищенко, финансовый (в том числе банковский) рынок — структура очень гибкая, обладающая высокой степенью приспособляемости. «И хотя объем денежных потоков извне уменьшился, поскольку Россия лишилась доступа к источникам средств из Европы и США, финансовый рынок научился жить за счет внутренних инвесторов, за счет средств бюджета и Центрального банка. Кроме того, не нужно забывать, что Россия активно осваивает в инвестиционном плане другую часть земного шара — Азию», — полагает
Доцент кафедры экономической теории факультета государственного управления МГУ им. М.В. Ломоносова Валентина Кузнецова считает, что российский финансовый рынок, а главным образом банковский, лишь частично приспособился к жизни в условиях санкций. И произошло это только благодаря мерам, принятым Банком России. «Во-первых, его программы предложения рублевой и валютной ликвидности, которые, как признает сам ЦБ, зачастую носили нерыночный и избирательный характер, позволили предотвратить крах крупных игроков как финансового, так и реального секторов, — объясняет Валентина Кузнецова. — Во-вторых, Банк России существенно смягчал пруденциальные требования к российским банкам, в том числе по достаточности капитала и ликвидности. Однако в 2017 году Банк России намерен отказаться от пруденциальных послаблений. К каким это может привести последствиям, пока говорить рано».
Самые болевые точки
С одной стороны, создается впечатление, что рынок адаптировался к жизни в условиях санкций. С другой стороны, проблемы, порожденные санкционной политикой, все равно остаются. Основной болевой точкой является практически полная изоляция от источников финансирования на западных рынках капитала.
«В результате действия санкций были сокращены лимиты и кредитные линии со стороны иностранных банков, введен избыточный контроль за транзакциями банков через зарубежные
По мнению Валентины Кузнецовой (МГУ), для российской экономики финансовые санкции сыграли роль катализатора ускорения рецессии. «Пока Банк России выполняет не свойственные центральным банкам функции: замещает централизованным распределением межбанковский рынок и берет на себя значительные риски частного финансового посредничества. Но бесконечно это продолжаться не может, и возникает вопрос, насколько финансовый сектор готов к каскадам банкротств крупных предприятий и банков? Конечно, можно полагать, что это позволит очистить экономику от слабых и неэффективных компаний, но сохранятся ли или будут созданы новые эффективно работающие организации — это болезненная тема», — констатирует эксперт.
«Санкционные ограничения в отношении крупных российских банков оказали давление на динамику их финансовых показателей и потребовали оптимизации моделей развития как минимум по двум основным направлениям, — высказывает свою точку зрения Юрий Беликов (RAEX). — Во-первых, стало невозможным привлечение и рефинансирование трансграничного фондирования. Потребовалось его замещение ресурсами внутреннего рынка, что приводило к ухудшению диверсификации ресурсной базы по источникам, а в отдельных случаях по такому показателю, как рост стоимости фондирования. Во-вторых, у российских банков стало меньше возможностей размещать временно свободные ресурсы в короткие конверсионные операции и срочные сделки с зарубежными контрагентами. Это повлекло за собой снижение объема таких операций и, соответственно, генерируемых ими доходов. Таким образом, возникли сложности с размещением в доходные активы (с оптимальным соотношением срочности и доходности) избыточной ликвидности, которая образовалась у крупных банков в силу перераспределения ресурсов в банковском секторе между его игроками на фоне кризиса», — отмечает Юрий Беликов.
Параллельная реальность или back-up финансовой системы
Вследствие санкций российская финансовая система была вынуждена создавать для себя запасную, резервную систему, некий back-up и в платежной части, и в части источников кредитования.
Показательным примером в этом контексте является создание национальной платежной системы «Мир», которая заработала в России с 1 апреля 2015 года. Необходимость ее создания возникла летом 2014 года, когда международные платежные системы Visa и MasterCard, которые являлись на тот момент ключевыми игроками российского рынка, из-за санкций прекратили обслуживать карты ряда российских банков (СМП Банка, ИнвестКапиталБанка, банка «РОССИЯ» и Собинбанка).
Согласно данным, обнародованным пресс-службой Национальной системы платежных карт (НСПК), количество выпущенных российских платежных карт «Мир» по состоянию на середину октября 2016 года превысило миллион единиц. Наиболее популярные операции по карте «Мир» на сегодняшний день: снятие наличных в банкоматах (42% операций), оплата покупок в продуктовых магазинах (42%), а также оплата в ресторанах и кафе (3%). К платежной системе присоединились 146 банков. На расчеты с помощью карт «Мир» переводят в первую очередь работников госкомпаний и бюджетников. Всего по итогам 2016 года планируется выпустить 16 млн карт.
Еще один пример того, как в результате санкций российская финансовая система была вынуждена прибегнуть к созданию альтернативной структуры, — это запуск в декабре 2014 года российской системы передачи финансовых сообщений (СПФС). Этот проект был запущен в ответ на прозвучавшую в сентябре 2014 года инициативу Европарламента отключить российские банки от системы межбанковских переводов SWIFT. В начале 2015 года такой вариант рассматривали и главы МИД европейских государств.
Подключение банков к СПФС осуществляется путем заключения соответствующих договоров с Банком России, а также двусторонних соглашений между банками. Ряд крупных банков уже определили в своих соглашениях данный сервис как основной по обмену финансовыми сообщениями.
Следует отметить, что за год (с января 2015 года по январь 2016 года) количество банков, подключенных к Системе передачи финансовых сообщений, увеличилось с 91 до 330. Таким образом, на текущий момент к СПФС подключено 46% российских банков.
В дальнейших планах развития СПФС — интеграция сервиса в странах БРИКС. По мнению экспертов, российский аналог SWIFT также может использоваться для борьбы с терроризмом и отмыванием преступных доходов: в системе четко прослеживаются банки-отправители и получатели финансовых сообщений о транзакциях, а также их назначение.
По мнению Константина Корищенко (РАНХиГС), существующая международная межбанковская система SWIFT представляет для России реальную угрозу в плане блокирования платежных поручений, как это случилось в свое время с Ираном. Кроме того, тот факт, что значимая информация о российских транзакциях хранится на серверах, которые находятся за пределами Российской Федерации, — это уже проблема безопасности данных.
И все же однозначной позиции по поводу российских аналогов международных систем и сервисов не существует.
«Не думаю, что создание Национальной системы платежных карт или запуск нового сервиса по передаче финансовых сообщений следует относить к положительным следствиям антисанкционных мер, — говорит Валентина Кузнецова (МГУ). — В настоящее время во многих странах национальные платежные системы строятся на основе международных платежных систем и SWIFT, которые создавались в течение многих лет на основе сотрудничества специалистов различных юрисдикций. Предположение, что можно создать что-то более совершенное за столь короткий срок, вряд ли правдоподобно, особенно если учесть, что многие компоненты, необходимые для успешного функционирования указанных платформ, мы закупаем за границей. Поэтому такое решение — это вынужденные и неэффективные инвестиции, которые будут подрывать основы бюджетной системы страны. Нечто подобное уже было в нашей истории».
Навыки стресс-менеджмента
В условиях санкционной политики российский финансовый рынок (регулятор, банки, компании) вынужден был предпринимать определенные меры, чтобы минимизировать влияние санкций.
«Банк России ввиду образования дефицита долгосрочной ликвидности в секторе стал предоставлять средства как в рублях, так и в валюте (в том числе путем проведения сделок РЕПО), а также развивать свою собственную национальную платежную систему, — комментирует ситуацию Ирина Носова (АКРА). — Банки и компании, в свою очередь, стремятся осуществлять финансовые транзакции в рамках юрисдикций стран, на которые не распространяются санкции США и ЕС. Кроме того, банки переориентировались на внутренние источники фондирования — средства, привлеченные на российском рынке облигаций, и вклады населения», — поясняет специалист.
По словам эксперта АКРА, наиболее очевидный позитивный эффект — это накопленный опыт работы в более автономной финансовой системе, расширение опций рефинансирования со стороны Банка России. «Вместе с тем это скорее навыки стресс-менеджмента, нежели эффективный способ ведения бизнеса в долгосрочной перспективе», — констатирует Ирина Носова.
«С момента введения санкций летом 2014 года и до конца первого полугодия 2015 года банки получали централизованную поддержку за счет рефинансирования со стороны Банка России, — отмечает Юрий Беликов (RAEX). — В этот период доля средств ЦБ РФ, привлеченных по сделкам РЕПО и под залог нерыночных активов, в валовых пассивах банковского сектора превышала 9%, достигнув рекордных 12% (свыше 9 трлн рублей) на пике кризиса, в декабре 2014 — январе 2015 года. Со второго полугодия 2015 года объемы централизованной поддержки начали плавно сокращаться и к концу III квартала 2016 года снизились до 3% валовых пассивов банков — дефицита ликвидности уже нет», — приводит цифры эксперт RAEX.
По словам Виктора Четверикова (НРА), санкции подхлестнули и ускорили процесс новаций в банковском секторе и нововведений у регулятора. В отсутствие санкций для изменений потребовался бы несколько больший временной отрезок. Российскому финансовому рынку пришлось принять ряд мер, в числе которых: снижение валютных рисков, повышение ликвидности (иногда в ущерб доходности), формирование «лояльной» базы клиентов, продажа новых технологичных банковских продуктов с невысокой себестоимостью, повышение качества активов.
«С помощью рекомендаций и прямых пруденциальных мер регулятор фактически перешел на ручное управление сектором, ежедневно получая полную информацию о состоянии дел в банках. Таким образом, перед менеджментом банков и регулятором стоит задача, с одной стороны, добиться повышения качества банковского сектора, а с другой — сохранять его стабильность и устойчивость», — делает вывод президент НРА.
В качестве положительного момента влияния санкций Валентина Кузнецова (МГУ) выделяет то, что финансовые посредники стали больше внимания уделять расчистке своих балансов и финансовой дисциплине. Однако, по ее мнению, в полной мере влияния западных финансовых санкций мы пока не ощутили. «Изначально они рассчитаны на долгосрочное воздействие. На какое-то время Банк России своими действиями уменьшил их одномоментное влияние, но кумулятивное влияние санкций со временем будет возрастать», — полагает эксперт.
Крупные игроки легче переносят шок
Кому в условиях санкций живется хуже — крупным, средним или малым банкам, а может быть, есть даже те, кто от санкций только выигрывает?
«По сути, никто не выигрывает, — считает Ирина Носова (АКРА). — Об этом свидетельствует планомерное сокращение доли неубыточных кредитных организаций в России с 87% в январе 2014 года до 63% в сентябре 2016 года». При этом эксперт подчеркивает, что самыми уязвимыми являются малые и средние банки, которые вынуждены привлекать средства на внутреннем рынке по более высоким ставкам. Некоторой компенсацией, по мнению
Кажется, что, с одной стороны, «санкционные бури» не должны сильно влиять на небольшие
«Адаптироваться к изменившимся под воздействием внешних шоков реалиям внутреннего банковского рынка было легче крупным игрокам: именно на них в первую очередь была направлена поддержка ЦБ РФ, а доступный им спектр источников фондирования всегда был шире. Имея диверсифицированную ресурсную базу, лояльных крупных корпоративных клиентов, поддержку дружественных структур и свободный доступ к межбанковскому рынку, они могли позволить себе хотя бы на непродолжительный период повысить ставки привлечения средств, чтобы удержать своих клиентов и даже заполучить чужих», — говорит Юрий Беликов (RAEX).
Банковской системе есть чем заняться и без санкций
Ни нового витка санкционного противостояния, ни отмены санкций эксперты не ожидают: по их прогнозам, скорее всего, сохранится действующий режим, который существенным образом уже не повлияет на состояние финансовой системы.
«В такой ситуации банковский сектор будет по-прежнему находиться в фазе стагнации с небольшим трендом на улучшение прибыльности, — считает Ирина Носова (АКРА). — Во многом это обусловлено слабой операционной средой: согласно прогнозу АКРА, даже при высоких ценах на нефть в ближайшие пять лет рост ВВП не превысит 1–1,5%».
В свою очередь, Валентина Кузнецова (МГУ) уверена, что финансовые санкции в отношении нашей страны будут продлены на 2017 год. «При этом стоит учесть, что с 2017 года вступают в силу дополнительные регулятивные требования, разработанные Базельским комитетом, в рамках перехода к которым зарубежные финансовые посредники могут отказывать российским банкам в предоставлении различных услуг и/или закрывать корреспондентские счета на основании требований данных нормативов, — рассказывает
По мнению Юрия Беликова (RAEX), влияние санкций в будущем году будет минимальным. «Большая часть внешних заимствований, которые не могут быть рефинансированы в силу действия санкций, погашена, основные доходные операции ориентированы на внутренний рынок, — говорит эксперт. — И даже эффект стремительного роста стоимости фондирования на пике кризиса в конце 2014 — начале 2015 года почти полностью сошел на нет». По словам
Виктор Четвериков (НРА) считает, что банковский сектор в России является самодостаточным. «Особенно это видно по избыточным показателям ликвидности. В случае, если удастся решить проблему докапитализации и повышения качества активов, в том числе и в соответствии с требованиями Базельского комитета, после отмены санкций российские банки станут привлекательными для иностранных инвесторов. Однако совершенно очевидно, что на повышение качества банковского сектора уйдет, скорее всего, еще не один год. Поэтому менеджменту и акционерам банков сейчас, в условиях санкций, есть чем заняться», — уверен эксперт.
Санкции Украины: ничего личного, только политика
На общем фоне выделяется один фактор, который действительно сложно прогнозировать: если в ужесточение санкционного режима со стороны ЕС и США мало кто из экспертов верит, то от соседней с Россией страны — Украины — ждут чего угодно. В том числе и дальнейшего «раскручивания» санкционного противостояния.
В середине октября Украина ввела санкции в отношении 28 российских банков, в том числе таких крупных, как Газпромбанк, Банк Москвы и Россельхозбанк, но при этом наблюдатели не преминули отметить, что новые ограничительные меры не коснулись Сбербанка, ВТБ и Внешэкономбанка, имеющих дочерние организации на Украине.
Названной в большинстве случаев причиной введения санкций стали действия, которые «создают реальные и/или потенциальные угрозы национальным интересам, национальной безопасности, суверенитету и территориальной целостности Украины, приводят к оккупации территории, экспроприации или ограничению прав собственности, нанесению (или причинению) имущественных потерь, созданию препятствий для устойчивого экономического развития». Активы этих банков, согласно указу украинского президента, должны быть заблокированы, им запрещено оказывать финансовую помощь, выдавать займы или кредиты, гарантии, приобретать ценные бумаги.
Кроме Газпромбанка, Банка Москвы и Россельхозбанка в списке также присутствуют другие банки, попавшие под санкции Евросоюза и США: СМП Банк и его дочерний банк «Инвестиционный капитал», банк «Россия» и крупнейший крымский банк РНКБ. Остальные банки, попавшие в черный список, имеют филиалы, офисы или операционные кассы на территории Крымского полуострова.
Возникает вопрос: почему санкции не коснулись банков, работающих непосредственно на Украине, и почему они были применены в отношении тех организаций, которые там и так не работают?
«Для Украины экономически нецелесообразно вводить санкции в отношении российских банков, имеющих в стране дочерние кредитные организации, — считает Юрий Беликов (RAEX). — Украинские дочки Сбербанка,
Так что история с санкциями как в отношении банков, так и в отношении платежных систем показывает, что государство поддерживает неких украинских интересантов в их «конкурентной борьбе».
Серьезного вреда, как поясняют эксперты, украинские санкции российской финансовой системе, конечно, не могут нанести. Но они вполне способны сыграть роль дополнительного раздражающего фактора.
Начать дискуссию