На холостых оборотах

Сколько энергии расходуется на трение при работе механизмов поддержки малого и среднего бизнеса?

При известном чиновничьем усердии инфраструктура поддержки малого бизнеса грозит со временем стать крупнее его самого, как остроумно заметили однажды в ОПОРЕ РОССИИ. Такова аппаратно-бюрократическая логика. В какой-то момент расходы бюджета «по поддержке механизмов поддержки» могут достичь таких размеров, что разумнее будет попросту подарить означенные средства субъектам малого и среднего предпринимательства (МСП). Потому что это произведет несравненно больший экономический эффект.

Надеюсь, КПД российской системы еще не столь безнадежен. Хотя измерять КПД средств, потраченных на поддержку малого и среднего бизнеса, всегда было очень сложной задачей.

Давайте разберемся с эффективностью такого инструмента, как гарантийные фонды, призванные содействовать кредитованию МСП. Проблема, которую им надлежит решить, очевидна: малые и средние предприятия часто не в состоянии предложить банку ликвидного залога — а значит, не имеют нормального доступа к заемному капиталу. Международный опыт показывает, что создание специальных гарантийных фондов для сектора МСП может если не улучшить, то серьезно смягчить положение. Основной вид деятельности таких фондов — предоставление гарантий (поручительств) по финансовым обязательствам: кредитам, займам, договорам лизинга и т. д.

Механизм в теории в общем-то несложный: предприятие обращается за кредитом в банк, предлагая хотя бы часть залога; банк оценивает заявку положительно и направляет заявителя в гарантийный фонд за гарантией по недостающей части обеспечения; после рассмотрения документов фонд дает свое поручительство, вслед за чем предприятие получает деньги, так необходимые ему для развития. Международная практика доказывает, что гарантийный фонд действует наиболее успешно, когда он представляет собой некоммерческую организацию, в которой государство выступает учредителем лишь примерно наполовину, а среди прочих участников — банки или «внешние доноры» (например, те или иные зарубежные программы). Причем некоммерческий характер организации, естественно, не исключает самоокупаемости и прибыльности, поскольку за предоставление гарантии фонд берет небольшое вознаграждение.

Что касается России, то у нас развитие системы гарантийных фондов шло своим, особым путем. Наверное, не все уже помнят, но первая половина 2000-х оказалась периодом «безвременья» по части поддержки МСП: старая система уже умерла, а новая еще не возникла. В это время часть ранее созданных государственных фондов почила в бозе из‑за прекращения бюджетного финансирования. Но были и такие, что дожили до начала «новой эры поддержки». Госпрограмма, запущенная с 2006 года, предполагала выделение средств на формирование и развитие гарантийных фондов — правда, в рамках статьи «Иные мероприятия по поддержке и развитию МП/МСП». Вот за этими-то деньгами и выстроились в очередь выжившие региональные фонды поддержки предпринимательства, взявшие на себя дополнительно функции «гарантов» и «поручителей».

По данным Мин­эконом­развития, в период с 2006 по 2008 год объем предоставленных фондами поручительств составил более 3 млрд рублей, а гарантии получили 2 490 субъектов малого предпринимательства. Средний прогарантированный фондами банковский кредит составлял около 2,6 млн рублей.

С 2008 года власти дали старт «забегу» под лозунгом «Каждому региону — по гарантийному фонду объемом не менее ста миллионов рублей!» (задача на 2008–2012 годы ставилась именно такая). Учредителями фондов становились в основном региональные администрации, реже — муниципальные. Соучредители-частники смотрелись в их компании абсолютной экзотикой. Например, НП «Агентство Городского Развития» в Вологодской области было создано мэрией Череповца совместно с «Северсталью». Банков и других финансовых институтов среди учредителей российских гарантийных фондов вообще не замечено. Хотя европейская практика подтверждает, что участие в подобных фондах может быть интересно самим банкам, потому что таким образом они получают доступ к новым рынкам и клиентам.

В официальных бумагах профильного департамента Мин­эконом­развития говорится о «мульти­пликативном эффекте», позволяющем на каждый рубль вложений бюджетных средств (в гарантийные фонды) привлекать от 3 до 5 рублей в виде кредитов (в малые и средние предприятия). Приказ министерства также фиксирует верхнюю планку при предоставлении гарантий фондами — 70% от размера кредита. У наших ближайших «соседей» эта планка установлена примерно на таком же уровне или выше. В Венгрии — 60% для сельхозпредприятий и 80% для всех остальных; в Литве — 70%, но с обязательным требованием к заемщику обеспечить за счет собственных средств минимум 10% в инвестиционном проекте; в Эстонии — 90%.

Откуда берется мультипликативный эффект? При правильной оценке рисков невозврата кредита фонд может выдавать поручительства на сумму, значительно превышающую собственную капитализацию. Международные эксперты, например, на начальной стадии деятельности гарантийных фондов называют «малорисковым» превышение общего объема выданных поручительств над капитализацией фонда в 2–2,5 раза (с последующим увеличением и даже отменой этой «нормы регулирования»). Минэкономразвития рекомендует российским гарантийным фондам превышение минимум в 3 раза, начиная со второго года деятельности. По крайней мере именно такие правила диктует ведомство регионам, которые получают от него субсидии на это благородное дело.

Однако есть декларируемая «теория» профильного департамента Минэкономразвития, а есть реальная практика, на которую тот же профильный департамент либо закрывает глаза, либо не понимает, что происходит в реальной жизни. А картинка рисуется такая. К концу 2008 года 33 существовавших на тот момент в России гарантийных фонда имели капитализацию в 5,9 млрд рублей. При этом за три предшествовавших года объем выданных ими поручительств составил лишь 3 млрд, то есть почти в два раза меньше, чем капитализация фондов. Таким образом, эффект получился не «мультипликативным», а, наоборот, «демультипликативным», то есть затухающим. В чем дело? Слишком много энергии расходовалось на бессмысленное трение и проворачивание бюрократических шестеренок?

Предположим, что первые три года были лишь периодом «обкатки» гарантийного механизма, и посмотрим, что происходило дальше. В дальнейшем в систему закачивались все новые средства. В 2009-м, согласно официальным данным Минэкономразвития, из федерального бюджета было выделено более 12 млрд рублей, количество фондов в регионах увеличилось до 72, а их общая капитализация возросла до 21 млрд. В 2010-м федеральный бюджет добавил на те же цели еще 2,2 млрд рублей, и с учетом выделенных самими регионами средств общая капитализация фондов достигла 25 млрд. Что получили на выходе? По официальным данным, по итогам года всего в стране функционировало уже 80 фондов, которые выдали около 7,4 тыс. поручительств, что «позволило привлечь субъектам МСП кредитов на сумму 32 млрд рублей». С учетом того, что капитализация фондов составляла 25 млрд, а максимальный размер поручительства — 70% от объема обязательств перед кредитно-финансовой организацией, нетрудно посчитать, что коэффициент «гарантия/капитал» в России — снова меньше единицы. Для сравнения: в Венгрии он составляет 6,1 (фонд Hitelgarancia), в Эстонии — 3,2 (Kredex). На рубль вложенных бюджетных средств привлечь от 3 до 5 внебюджетных никак не получается, несмотря на расчеты-заклинания профильного департамента Минэкономразвития.

Не удивительно, что в более поздних отчетных документах министерства о достигнутом российскими фондами «мультипликативном» эффекте сведений не обнаруживается: ведомство предпочитает рапортовать об успехах абсолютными цифрами, извлеченными из другой области. Например, что благодаря поручительству фондов в 2010 году, по предварительным расчетам, было создано «порядка» пяти тысяч новых рабочих мест и сохранено «порядка» тридцати тысяч существующих. Кто и по какой методике подсчитал эти «порядки» (даже предварительно) — одному богу известно…

Отчего у отечественных фондов никак не получается добиться пресловутой «мультипликативности»? Об этом я решил поинтересоваться у Алексея Нехаева, который в 2006 году имел отношение к разработке системы гарантийных фондов, а ныне работает заместителем гендиректора компании «Лизинг» (ГК Московского индустриального банка). «Пять лет подряд неуклонно растут бюджетные расходы на эту тему, активы гарантийных фондов измеряются уже десятками миллиардов рублей — между тем состояние дел в гарантийной системе очень странное», — согласился он. По мнению Нехаева, одна из ключевых проблем — это полное отсутствие прозрачности в работе фондов. Без прозрачности по поводу реальной эффективности фондов возникает масса вопросов. Эксперт сформулировал их так.

— Что выше, зарплаты аппарата фондов или чистая прибыль предпринимателей-получателей гарантий?

— Каков доход, полученный фондами в виде процентов от хранения бюджетных средств в банке и — для сравнения — суммы процентов по частному депозиту такого же срока в том же банке? (Ведь деньги лежат на счетах гарантийных фондов годами. Есть ли разница и как она использована менеджментом фонда и банком?)

— Нет ли случаев «избыточного поручительства» для приукрашивания отчетности фондами — когда кредит и без того обеспечен залогом, однако гарантийный фонд все равно выдает по нему свою гарантию?

Казалось бы, гарантийные фонды, ставшие реципиентами без малого миллиарда долларов из бюджетов различных уровней, должны были бы обеспечить раскрытие информации и безупречную прозрачность. Но не делают этого. А ведомства, дающие им деньги и учреждающие их, об этом почему-то не просят. Обнаружить на сайтах фондов фактическую сумму прогарантированной части кредитов (убрав из суммы полученных кредитов стоимость собственных залогов предпринимателей) хотя бы на последнюю отчетную дату и сумму бюджетных средств на счетах — не представляется возможным. Поневоле начинаешь подозревать, что тут не обошлось без личного интереса аппарата гарантийных фондов, который — не иначе как — содержится на проценты от «пролёживания» средств в банках…