Кейнсианские модели экономического роста

Согласно кейнсианской традиции, порочный круг экономической недоразвитости стран связан с низким уровнем дохода, который объясняется низким уровнем потребления и невысоким уровнем сбережений. Низкий уровень потребления оборачивается неэффективным спросом, который способствует узкому внутреннему рынку и низким темпам роста инвестиций. Они же, в свою очередь, приводят к низкой эффективности производства, низкому уровню прибыльности и низким стимулам к росту производства, что в конечном счете объясняет невысокий доход.

1. Модель Ростоу

Большое влияние на становление современных концепций модернизации развивающихся стран оказала теория перехода к «самоподдерживающемуся росту», которую выдвинул ученый Уолт Уитмен Ростоу.

Ростоу предложил выделять пять стадий роста:

традиционное общество (the traditional society);
период создания предпосылок для взлета (the preconditions for take-off);
взлет (the take-off);
движение к зрелости (the drive to maturity);
эпоха высокого массового потребления (the age of high mass consumption).

Критерием выделения стадий служили преимущественно технико-экономические характеристики: уровень развития техники, отраслевая структура хозяйства, доля производственного накопления в национальном доходе, структура потребления и т.д.

Для первой стадии традиционного общества характерно, что свыше 75% трудоспособного населения занято производством продовольствия. Национальный доход используется главным образом непроизводительно. Это общество структурировано иерархически,политическая власть принадлежит земельным собственникам или центральному правительству.

Вторая стадия является переходной к взлету. В этот период осуществляются важные изменения в трех непромышленных сферах экономики: сельском хозяйстве, транспорте и внешней торговле.

Третья стадия — « взлет» — охватывает сравнительно небольшой промежуток времени: 20-30 лет. В это время растут темпы капиталовложений, заметно увеличивается выпуск продукции на душу населения, начинается быстрое внедрение новой техники в промышленность и сельское хозяйство. Развитие первоначально охватывает небольшую группу отраслей («лидирующее звено») и лишь позднее распространяется на всю экономику в целом. Для того чтобы рост стал автоматическим, самоподдерживающимся, необходимо выполнение нескольких условий:

резкое увеличение доли производственных инвестиций в национальном доходе (с 5% до как минимум 10%);
стремительное развитие одного или нескольких секторов промышленности;
политическая победа сторонников модернизации экономики над защитниками традиционного общества.

Возникновение очагов новой институциональной структуры должно обеспечить, по мысли Ростоу, распространение первоначального импульса роста на всю экономическую систему (путем мобилизации капитала из внутренних источников, реинвестиции прибылей и т.д.).

Четвертая стадия — период «движения к зрелости» — характеризуется У. Ростоу как длительный этап технического прогресса. В этот период развивается процесс урбанизации, повышается доля квалифицированного труда, руководство промышленностью сосредоточивается в руках квалифицированных управляющих — менеджеров.

В период пятой стадии — «эпоху высокого массового потребления» — осуществляется сдвиг от предложения к спросу, от производства к потреблению. Этот период, к примеру, соответствовал состоянию американского общества 1960-х гг.

В своей более поздней работе «Политика и стадии роста» (1971) Ростоу добавляет шестую стадию — «стадию поиска качества» жизни, когда на первый план выдвигается духовное развитие человека. Тем самым он пытался наметить перспективу развития современных обществ.

Развитие при таком подходе понимается, прежде всего, как синоним высоких темпов роста. Глубокие социальные, институциональные изменения оказываются как бы в тени, на передний план выходит соотношение инвестиций и темпов роста валового национального продукта.

Теория стадий роста представляет существенный шаг вперед по сравнению с теориями первой половины XX в. Вместе с тем, эта концепция, претендующая на объяснение исторического процесса развития человечества, не свободна от существенныхнедостатков.

Она характеризует экономические отношения несистемно, анализируя лишь их отдельные элементы. Явно недооцениваются социально-правовые моменты.
Абсолютизируется лишь один период развития — период модернизации, стадия подготовки и развертывания промышленной революции. Другие качественные этапы в развитии общества, в частности замена индустриального общества — постиндустриальным (научно-техническая революция), не получают отражения.
Сама промышленная революция трактуется несколько односторонне. На передний план выдвигаются, главным образом, социально-психологические характеристики, оставляя в тени всю гамму социально-экономических последствий, связанных с переходом от аграрного общества к индустриальному.
Довольно абстрактный характер количественных критериев, предложенных для выделения стадий. В теории «самоподдерживаюшегося роста» большую логическую нагрузку несет тезис об удвоении доли производственных инвестиций в национальном доходе. Между тем он явно противоречит историческому опыту развитых капиталистических стран.

Как справедливо заявил С. Кузнец, доля внутреннего накопления в национальном доходе перед стадией взлета во многих странах была заметно выше 5% (в США в 40-50-е гг. XIX в. она составляла 15-20%, в Канаде в 1870 г. — 15, в 1890 г. — 15,5 и в 1900 г. — 13,5%) и удвоения ее в ходе взлета так и не произошло. Схема У. Ростоу скорее «могла бы соответствовать "коммунистическим взлетам"», поскольку в процессе «социалистической индустриализации» действительно произошло (хотя и на более высоком уровне) удвоение нормы производственного накопления.

2. Теория «большого толчка»

Несмотря на очевидные для многих экономистов недостатки, концепция перехода к «самоподдерживающемуся росту» оказала большое влияние на лидеров развивающихся стран и была использована в процессе создания новых теорий модернизации — концепций «большого толчка».

Концепция «большого толчка» (big push) стала своеобразным синтезом двух теоретических концепций послевоенной литературы: «порочного круга нищеты» и «самоподдерживающегося роста».

Родоначальником этой теории является П. Розенштейн-Родан, сформулировавший ее еще в 1943 г. для слаборазвитых стран европейской периферии. Позднее концепция «большого толчка» была использована западными учеными (Р. Нурксе, X. Лейбенстайном, А. Хиршманом, Г. Зингером и др.) для обоснования условий модернизации освободившихся стран. В центре их исследований оказались проблемы первичной индустриализации, которые интерпретировались в духе неокейнсианства. Поэтому главное внимание уделялось роли автономных инвестиций, обусловленных экономической политикой государства, направленной на рост национального дохода.

Кейнсианство не было готово к решению этих проблем. Модель Кейнса рассматривала лишь депрессивную экономику в краткосрочном периоде. Необходимо было дополнить ее и распространить на долгосрочный период. Попытка решения этой проблемы была предпринята Р. Харродом в 1939 г. и Е. Домаром в конце 1940-х гг. Стратегической переменной, с помощью которой они стремились управлять экономическим ростом, были инвестиции.

Согласно модели Е. Домара, чтобы сохранялось равновесие, инвестиции и национальный доход должны расти одинаковым и постоянным во времени темпом. Очевидно, что такое динамическое равновесие редко бывает устойчивым, так как темп роста плановых инвестиций частного сектора может отклоняться от уровня, заданного моделью, как в ту, так и в другую сторону, т.е. может быть как выше, так и ниже расчетного уровня. Справедливости ради следует отметить, что модель Е. Домара и не претендовала первоначально на роль теории роста. Она была смелой попыткой расширить условия краткосрочного кейнсианского равновесия на более длительный период.

Предприниматели, как правило, планируют объем собственного производства исходя из ситуации, сложившейся в предшествующий период, т.е. прежде всего от соотношения спроса и предложения. Модели Харрода и Домара дополняли друг друга, они были объединены в единую модель, которая стала «теоретическим оружием» кейнсианства в экономике развития. Именно эта модель легла в основу теории «большого толчка».

Несмотря на то что модель была довольно несовершенна, она показывала несомненную связь между темпами роста инвестиций и темпами роста ВНП, что неоднократно подтверждалось многочисленными эконометрическими проверками.

Ученые исходили из того, что для модернизации стран необходимо крупное вливание капитала, в результате которого начинается самоподдерживающийся рост. Мобилизовать эти ресурсы на добровольной основе представлялось нереальным, поэтому акцент делался на принудительных сбережениях, образовавшихся в результате кредитно-денежной и налоговой политики государства. Неэффективность фискальной системы могла быть компенсирована импортом капитала. Величина инъекции должна быть достаточной для начала необратимого движения; в противном случае возникает опасность, что она целиком уйдет на обеспечение текущих потребностей, сильно возросших вследствие демографического роста и (или) демонстрационного эффекта.

Для теоретиков «большого толчка», как и для неокейнсианства в целом, характерно, таким образом, весьма критическое отношение к регулирующей способности рынка. Поэтому для этих теорий был характерен прежде всего макроподход. Он исходит из анализа экономики в целом; главным является определение оптимальных темпов роста национальной экономики. С этой целью осуществляется распределение инвестиций по отраслям, чтобы добиться главного результата — ускорения темпов роста национальной экономики.

Большинство сторонников теории «большого толчка» рассматривают рынок скорее как статическую, чем динамическую систему, которая сама по себе не в состоянии осуществить модернизацию и вывести экономику развивающихся стран из «порочного круга нищеты». Идея «большого толчка» возникла под влиянием «плана Маршалла», сыгравшего огромную роль в возрождении послевоенной Европы.

Теория «большого толчка» импонировала как лидерам развивающихся стран (так как называла нехватку капитала в качестве главной причины их экономической и социальной отсталости), так и более широким слоям населения этих регионов (порождая иллюзию возможности решительной модернизации и быстрого достижения высот «общества всеобщего благоденствия»). Поскольку осуществление программы модернизации возлагалось на чиновников государства, с течением времени в этих странах сложилась и социальная прослойка, заинтересованная в ее осуществлении,— государственно-бюрократическая буржуазия. Наконец, не следует сбрасывать со счетов и цели крупных корпораций развитых стран, ищущих наиболее выгодные сферы приложения капитала. Все это предопределило не только высокий теоретический интерес к новой концепции, но и попытки ее практического воплощения в Азии, Африке и Латинской Америке.

Рассмотренные концепции модернизации были ориентированы на использование такого ограниченного в развивающихся странах фактора, как капитал, и явно не учитывали возможности использования такого относительно избыточного фактора, как труд. Это и определило справедливую критику неокейнсианского направления со стороны неоклассиков.

Развитие понимается в этом подходе, прежде всего, как глубокие структурные изменения, охватывающие основные отрасли народного хозяйства. По-прежнему, как и в теориях самоподдерживающегося роста, на переднем плане оказываются технико-экономические проблемы. Отсутствие современных отраслей народного хозяйства воспринимается как главный тормоз развития, поэтому созданию набора современных отраслей уделяется первостепенное внимание.