Внаследство от «тучных лет» нам досталась привычка подолгу и со вкусом праздновать. Специально проверил: все 1990‑е годы страна еще держалась на советском трудовом запале — 114 нерабочих дней в году (будь он хоть трижды високосным) и ни днем больше, и чтобы отработки на каждого труженика — не менее двух тысяч часов. Зато с начала 2000‑х мы с вами стали расслабляться — видимо, когда окончательно отлегло от сердца после кризиса 1998 года. Накинули себе пару–тройку дополнительных праздничных дней, а с 2005‑го взяли за обыкновение составлять из зимних праздников каникулы длиною не менее недели.
В этом году в стране устроили каникулярный марафон, какого не было никогда, — 11 дней нон-стоп. И рабочих часов в году у среднестатистического работника теперь наберется всего 1 971. Ударим беспрецедентным отдыхом по рецессии и разгильдяйству?! Вот уже и российский премьер‑министр назвал новогодние каникулы «длиннющими» и вредными для экономики.
Справедливости ради стоит сказать, что по части празднований мы в мире не самые-самые. По числу нерабочих праздничных дней лидируют все-таки китайцы — 15–16 в году (у нас в последнее время — 13–14). А до голландского уровня часовой выработки нам еще лениться и лениться: в Нидерландах на среднего работника приходится лишь 1 380 часов в год благодаря укороченным рабочим дням.
Есть у статистиков такая успокоительная метода — «исключение сезонного и календарного факторов». С нею отрицательный эффект от снижения деловой активности во время январских каникул воспринимается много легче. Смотрим, например, по январю 2014 года: снижение индекса промпроизводства в России всего 1,1% к предыдущему месяцу. Ведь не страшно? Копнем чуть глубже — туда, где находятся данные «без исключения факторов». А там уже — минус 18,8%. Попраздновали, однако!
Экономисты любят поспорить о влиянии праздников на ВВП, взвешивая потери и прибыли. Британцы, например, очень прижимисты насчет попраздновать: у них всего восемь таких дней в году (и то они называют их не «национальными праздниками», а «банковскими каникулами»). Пару лет назад исследователи из CEBR рассчитали с учетом всех известных факторов, какую прибавку к ВВП Великобритании даст полная отмена этих каникул. Получилось 1,3 процентных пункта. Эдак и наши новогодние каникулы потянут на 2 с лишним процента ВВП! Может, вот они — наши резервы экономического роста?
Но не все так однозначно. Предпраздничная и праздничная покупательская кутерьма дает хороший импульс розничной торговле, индустрии развлечений и гостеприимства. В США, например, на Рождество и Новый год приходится почти 20% оборота в ритейле. И это тоже фактор, запускающий рост ВВП по всей цепочке. Кроме того, полно экономистов, которые считают настроение населения важнейшим экономическим фактором: довольные и отдохнувшие больше покупают и производительнее трудятся; на положительных эмоциях растут и ВВП, и фондовый рынок. Довольно убедителен факт от банка Goldman Sachs, который статистикой за последние сорок лет подтверждает: фондовый рынок страны, чья национальная сборная победила на футбольном чемпионате, в первый месяц обгоняет динамику глобальных рынков на 3,5%. Вот она — прибавка за приятные эмоции и экономика настроения в действии.
Хорошо помню, как после кризиса предпринимательское сообщество встречало 1999 год. У многих было ощущение безнадеги; ступор в делах стал предлогом «закатиться» куда-нибудь надолго, на пару–тройку недель, чтобы залечить нервы. 2015‑й, тоже кризисный, большинство отмечало по-другому. Отгуливать праздники от и до («со всей страной») многие изначально не собирались. Были деловиты и сосредоточены, засиживались в офисах. В меру праздновали, запечатлевали в себе положительные эмоции — и вперед, разгребать экономические завалы.
Начать дискуссию