Во многих дискуссиях последних десятилетий с разных точек зрения исследуется один и тот же сценарий. Развитие технологий повышает производительность труда. Потребности человечества можно удовлетворить усилиями все меньшего числа работников. Остальные выпадают из производственной деятельности. Мировой опыт уже доказал: далеко не все могут в разумный срок переквалифицироваться в творцы или хотя бы найти себе место в сфере услуг. Следовательно, по мере технического совершенствования громадное большинство людей выпадает в безработицу.
Следующий виток рассуждений указывает: для получения дохода необходим платежеспособный спрос, но безработные не располагают собственными источниками дохода и поэтому не создают спроса, нужного производителям. Когда без работы окажется большинство, производство потеряет коммерческий смысл. Пособия по безработице не меняют дела: их платят либо из налогов, то есть из карманов производственников, либо из инфляции, то есть из налога со всех, у кого есть деньги. Таким образом, независимо от того, получает ли кто-то пособия, сам факт безработицы уменьшает доход производителей.
Вывод парадоксален, но прост: совершенствование производства в конечном счете сокращает его доходность и превращает его в экономически бессмысленную растрату ресурсов и усилий. Неужто зря британская полиция пару веков назад пресекала деятельность кустарей, ломавших машины, чья высокая по тому времени производительность изгоняла продукцию людей с рынка?
Судя по накопленному опыту — не зря. Потомки тех кустарей живут — по всем измеримым показателям — куда лучше своих предков. Да и потомки тех предпринимателей, что внедряли новейшие из тогдашних технологий, тоже в основном далеки от разорения. Значит, в теории что-то не в порядке.
Главное расхождение с практикой — в предположении, что сами потребности человечества остаются неизменны, и по мере отработки новых средств их удовлетворения растущая производительность труда оборачивается сокращением числа занятых в хозяйстве. На самом же деле потребности тоже растут и совершенствуются как раз по мере появления новых возможностей.
Ученики Абрахама Харолда Самуиловича Маслова (1908.04.01–1970.06.08) представили предложенную им классификацию потребностей в виде пирамиды, где заполнение каждого слоя начинается, когда нижележащий слой вполне насыщен. Сам он столь строгой иерархии не придерживался: по его мнению, довольно часто потребности, вроде бы менее важные для существования, привлекают большее внимание, даже когда более важные далеко не удовлетворены. Современный рынок ближе к трактовке учеников классика: когда средства удовлетворения очередного слоя «пирамиды Маслоу» отработаны, проще заполнять ее, пока потребителей не затошнит от избытка, и только потом искать пути выхода на следующий уровень. Но в любом случае, когда какая-то потребность достаточно удовлетворена, на первый план выходит новая. И для ее покрытия востребуются люди — в том числе и те, кто вытеснен из ранее налаженного производства вследствие совершенствования его технологии.
Деньги — всего лишь удостоверение права получения каких-нибудь товаров и/или услуг. Но эти товары и услуги надо еще произвести. Кстати, именно поэтому никакие сколь угодно хитроумные схемы пенсионного обеспечения или накоплений на старость не заменят новые трудоспособные поколения, обеспечивающие благополучие не только самих себя, но и нетрудоспособных поколений — своих предков и потомков. Если же ограничиться фиксированным объемом и/или ассортиментом производства, то и реальное благосостояние самих производственников не вырастет, как бы ни росла производительность труда.
Подход к производству только как источнику прибыли существенно ограничивает его возможности. Хенри Уильямович Форд (1863.07.30–1947.04.07) в книге «Моя жизнь, мои достижения» (1922) отметил: всю прибыль надо распределять между совершенствованием производства и оплатой всех его участников. Владелец может получать больше других лишь потому, что больше заботится о развитии, совершенствовании, поиске новых потребностей общества и новых способов их удовлетворения… Повышая зарплату своих работников, он расширяет рынок сбыта. Конечно, не только своей продукции, а и множества иных плодов труда. Но если так поступают все — или хотя бы достаточно многие — производители, то растет благосостояние каждого из них. Таким образом отказ от сиюсекундной выгоды приносит выгоду долгосрочную.
В хорошо организованном производстве востребованы любые сотрудники. На заводах Форда удалось найти тысячи рабочих мест, где с задачами справлялись разнообразно травмированные и больные. Форд платил им столько же, что и здоровым на аналогичной работе. И отмечал: не только обществу выгоднее дать человеку работу, а не пособие, но и он сам, ощущая себя полноценным работником, легче переносит свое несчастье. Но цель Форда — не благотворительность, а расширение производства.
Кризиса сбыта Форд не боялся: в отличие от конкурентов, он регулярно снижал цены (а однажды даже вернул часть денег прежним покупателям). Лишь в начале Первой Великой депрессии спрос на автомобили упал — но Форд использовал паузу для радикального обновления технологий (и продал старое оборудование в СССР, на новостроящийся Нижегородский автозавод), после чего предложил рынку еще больше возможностей за меньшие деньги.
Разумеется, Форд — ярчайший, но далеко не единственный, кто подходил к делу с позиции производства, а не торговли. Причем во всех подобных случаях совершенствование технологий никого не вытесняет. Например, в 1970 х годах первое место в мире по производству промышленных роботов (в те времена —
в основном автоматических манипуляторов для установки заготовок на станках и снятия результатов обработки; сборку автоматизировали куда позже) и станков с числовым программным управлением занимал СССР (один из крупнейших центров производства прецизионных станков находился в Одессе; двоюродный брат моей мамы Борис Михайлович Баум получил немало престижных премий за разработку технологии производства винтовых пар с шариками в зоне контакта — ключевого элемента конструкции, обеспечивающего минимальное трение и поэтому высочайшую точность перемещения рабочих органов). На втором месте была Япония. Обе страны тогда испытывали острейший дефицит рабочей силы — и каждый, чье рабочее место передали очередному чуду техники, получал новую квалификацию и новую работу. Только когда в политическом руководстве обеих великих держав возобладали любители торговой логики, сперва возникла значимая безработица, затем начались заметные перебои в производстве, а далее державы по сути утратили статус великих.
В 1998 м индиец Амартия Ашутошевич Сен (1933.11.03) удостоен Нобелевской премии по экономике «за его вклад в экономику благосостояния», а по сути за доказательство связи бедности с распределением благ. Главное, что установил Сен: бедность порождается не ограниченностью каких-то ресурсов, но неадекватностью их использования. Безработица — одна из форм бедности: в частности, безработный, как и бедный, зависит от бескорыстной благосклонности других куда больше, чем от собственных усилий. Очевидно, она тоже порождается неуклюжим использованием ресурса. В данном случае — важнейшего производственного ресурса: людей.
В фильме «Кавказская пленница» один из тостов пессимистично предлагает выпить «за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями». Вот суть торговой логики: повышение цен отсекает часть потребителей и тем самым приводит их желания в соответствие с возможностями производителей. Производственная логика прямо противоположна: возможности должны совпасть с желаниями. Совершенствование технологии позволяет не просто высвободить людей, а найти для них новые задачи. Не роботы вытесняют трудящихся с рабочих мест — организаторы хозяйства, увы, бывают столь недальновидны, что не задумываются о грамотном применении возможностей, способных в перспективе выполнить все наши желания. Ибо каждый человек — в хорошей системе — прежде всего творец, а уж потом затрата.
Начать дискуссию