Об очередном усилении госбанков, повышении налогов и ключевой ставки, дорогих деньгах, а также о том, у кого надо отзывать лицензии и кого санировать, — идеями с «Б.О» поделился президент Ассоциации «Россия» Анатолий Аксаков.
— Анатолий Геннадьевич, каковы основные проблемы в нашей банковской системе? Хотелось бы увидеть их изнутри, глазами банкиров.
— Ключевая проблема — неважная макроэкономика. Для ее решения нужны, в том числе, кредиты. В связи с этим одна из основных проблем системы — достаточность капитала. И она сейчас обострилась, поскольку многие компании, в том числе крупные, не имеют доступа (либо имеют, но очень дорогой) к зарубежным рынкам капитала. Соответственно, они начали обращаться на внутренний рынок к нашим финансовым институтам, в итоге резко увеличились объемы кредитования. По сравнению с прошлым годом больше чем в два раза увеличены темпы роста кредитования предприятий.
— Но это же хорошо…
— Это хорошо. Но для того чтобы эти темпы выдержать, необходим капитал, потому что есть показатели достаточности капитала, которые становятся критичными для многих кредитных институтов. Соответственно, надо увеличивать капитализацию банковской системы, а для этого есть ограниченное число источников. Первый источник, который банки могут использовать, — прибыль. Но прибыль банков собственники не всегда заинтересованы направлять на увеличение капитала.
— ЦБ как-то не очень доволен этим источником. Говорят, риски...
— А какие еще могут быть источники? Средства собственников. Плюс государство может дать. За счет чего можно получить капитализацию? За счет своего дохода либо привлечения дополнительных инвесторов. Но и то и другое требует, чтобы была высокая рентабельность, высокие заработки на этом рынке. Учитывая, что маржа падает, что рентабельность снижается, многие собственники все меньше заинтересованы направлять прибыль или собственные средства на повышение капитализации. Это делают, но…
— Этот процесс уже несколько лет происходит.
— Да, но сейчас он усугубился в связи с экономическим торможением. Как решить эту проблему? Я считаю, что мы здесь должны включать стимулы для банков, да и в целом для экономики, вводить инвестиционные льготы…
— Инвестиционные льготы для банков тоже?
— Для банков тоже. Есть идея повышения налога на прибыль (он сейчас 20%, можно сделать 30%), но при этом одновременно устанавливается инвестиционная льгота. Если прибыль направляется на увеличение капитала банка, то действует инвестиционная льгота, и ставка уменьшается вдвое — до 15%.
— Это обсуждается банковским сообществом?
— Эльвира Набиуллина как-то сказала: «Если вы согласны на повышение налога на прибыль, то в принципе можно было бы это рассмотреть». Я считаю, что прибыль нельзя в сегодняшних условиях проедать, ее надо отдавать в развитие. Но надо сделать так, чтобы был стимул это делать, развивать свой бизнес.
— Вы сказали про один источник капитала, а еще?
— Второй — субординированные кредиты. На сегодня они учитываются в дополнительном капитале, соответственно, у них коэффициент 50, и это не позволяет существенно увеличивать капитализацию банка. Мы внесли законопроект, где предлагаем ввести понятие «бессрочные субординированные кредиты». Сейчас такой источник капитализации используют, но через офшоры. То есть чтобы получить бессрочный субординированный кредит, надо создавать фирму специально в офшоре и через нее проводить средства, тогда они учитываются в капитале без понижающего коэффициента. Это неудобная схема, и непонятно, зачем она нужна, когда можно просто прописать, что есть в России бессрочные субординированные кредиты.
— ЦБ поддерживает?
— Да. И правительство столкнулось с этой проблемой, поскольку сейчас (уже буду говорить о третьем источнике) государство решило увеличить капитал госбанков по специальному решению правительства.
— Все говорят, что маржа падает, и у Сбербанка тоже. Какова она сейчас, если в прошлом году назывались 8% по Сбербанку и по рынку до 4%.
— Снизилась примерно на полпроцента. И у Сбербанка тоже.
— Вы поддерживаете очередное усиление госбанков?
— Госдума уже приняла закон, и в нынешних условиях это вынужденное действие. Даже госбанки сталкиваются с проблемой достаточности капитала, который растет не так быстро, как активы, в результате перехода компаний от внешнего заимствования к кредитованию в крупнейших российских банках. По Сбербанку, по-моему, было принято решение выделить субординированный кредит, а поскольку в законе нет понятия бессрочного субординированного кредита, то нашли такую схему: указали, что выдается кредит (условно) на 49 лет с правом бессрочной пролонгации. Эту схему теоретически могут и другие использовать, но всегда будет риск, что ЦБ не признает ее. Это третий путь повышения капитализации банков. И привлечение инвесторов — сторонних, внешних или внутренних.
— Насколько сейчас реально привлекать внешних инвесторов, если сейчас обсуждается на уровне санкций запрет на владение российскими акциями?
— Ну что же делать? Будем жить в этих условиях. Вот три источника я уже назвал.
— То есть на это вы особую ставку не делаете?
— На внешних инвесторов? Китайцы, например, — они продолжают работать.
— Какие законопроекты сейчас в работе?
— Например, мы сейчас активно работаем над изменениями в Гражданский Кодекс, которые, в частности, предусматривают закрепление правомерности включения в договор банковского счета условий распоряжения денежными средствами. Это позволит сохранить такую востребованную клиентами услугу как возложение на банк функций контроля над целевым расходованием средств со счета и определение в договоре банковского счета условия о неснижаемом остатке на счете. Мы также предлагаем привести нормы о факторинге и аккредитивам в соответствие с международной практикой, закрепить особенности синдицированного кредита как специального вида кредита, учитывать особенности банковской практики при регулировании специальных видов банковских счетов. Предложения рабочей группы Ассоциации «Россия» будут в ближайшее время переданы в Экспертный совет при Госдуме.
— Видела одну из ваших инициатив — запрет на зарплаты наличными.
— Речь шла о долгосрочной программе стимулирования работодателей к переходу на выплату зарплат на карточки, в том числе в рамках создаваемой в России национальной системы платежных карт. Все, что писалось о якобы озвученном предложении запретить наличные, — это просто бред. Возможно, сейчас не о чем писать, либо так специально раскачивают ситуацию.
— Вы разделяете точку зрения, что на межбанке ситуация близкая к коллапсу, кризис недоверия?
— Недоверие есть. Но межбанковский рынок живет.
— А кто с кем взаимодействует, и по какому принципу выбираются партнеры, кому ты доверишь, кому — нет?
— Банки лучше знают ситуацию на рынке, и исходя из этого, они определяют, кому можно давать средства.
— То есть теперь у банкиров задействован некий аналитический аппарат или внутреннее взаимодействие?
— Естественно. Очень тщательно оценивают ситуацию, балансы изучают, делают аналитику, и прежде чем принять решение о выделении лимитов, большая работа проводится, в том числе в службе безопасности. Ошибаются, конечно, но рынок живет. После Мастер-Банка он немного замер, но сейчас стабилизировался.
— Межбанк сузился до скольких игроков: 500, 300, 200?
— Я думаю, где-то 150. Особенно-то и не обращаются на межбанк, потому что там деньги оказались не дешевле, чем у ЦБ. Иногда малые и средние банки напротив выступают кредиторами на межбанке.
— Но ЦБ — такой источник, который не всем доступен.
— Да, к ЦБ могут прийти те, кто обладает активами соответствующими. Но банки с такими активами — «голубые фишки», тоже имеют свои ограничения. Потенциально они могут привлечь от ЦБ около 6 трлн рублей, выбрано сейчас где-то 4,5 трлн рублей. Соответственно, возникает вопрос, как быть дальше, если ситуация вдруг ухудшится.
— То есть вы разделяете тревогу ЦБ в этом вопросе?
— Да. Но ЦБ занимается расширением перечня активов, которые он может принимать в залог. Более того, в прошлом году была реализована давняя наша идея. Я вносил законопроект, по которому ЦБ может рефинансировать банки на срок более одного года, сейчас уже неограниченные сроки кредитования прописаны в законе. Более того, ЦБ уже запустил рефинансирование по инвестиционным проектам. Сейчас идет работа по выработке инструментария, который позволил бы рефинансировать банки, кредитующие сельское хозяйство. Считается, что риски кредитования АПК высоки, но есть ведь и вполне успешные сельхозпредприятия. В условиях международных санкций эта тема становится еще более актуальной и более интересной для наших производителей. То есть они будут закрывать рынок своими товарами в условиях, когда Польша, Украина и другие не смогут поставлять свои товары в Россию. Так что у санкций есть плюс — импортозамещение.
— А если говорить о том, как расширятся с помощью этих инструментов возможности банков, кто-то считал?
— Да. Потенциал существует. У нас есть еще предоставление кредитов под залог нерыночных активов, то есть под залог кредитов, предоставленных предприятиям. И там у нас общий объем больше 20 трлн рублей.
— Это же тоже риски определенные, особенно сейчас.
— С дисконтами надо брать. Там выбрано меньше 1 трлн рублей. Но механизм существует.
— Но не особо используется?
— Используется, но очень жестко ЦБ анализирует. Этот механизм получит свое дополнительное развитие после того, как начнется секьюритизация активов, предоставленных в залог, секьюритизация кредитов. По данным самого ЦБ, потенциал секьюритизации неипотечных активов составляет до 11 трлн рублей.
— Но там же, я так понимаю, тоже не все отработано? Ипотеку с трудом запустили.
— Ипотека уже работает, и надо учитывать, что закон действует только с 1 июля. Отрабатывать будем, будут появляться активы, которые можно секьюритизировать, ценные бумаги будут закладываться в ЦБ для привлечения рефинансирования. Создаются механизмы для того, чтобы ЦБ мог принимать в обеспечение большее количество активов, соответственно, расширялось рефинансирование банков.
— Вам понятно, почему повысили ключевую ставку? Экономисты в одни голос говорят власти: вы делаете все, чего делать не надо — говорите о повышении налогов и повышаете ставки.
— Понятно. Они это сделали для того, чтобы сдержать ожидаемое понижение курса национальной валюты, поскольку уже было понятно, что будут санкции. Санкции работают на понижение курса национальной валюты, как следствие, повышается спрос на иностранную валюту. Если на рынке есть относительно дешевые деньги, возникает желание направить их на валютный рынок, оказывая тем самым дополнительное давление на курс национальной валюты. Чтобы этого не было, как раз подняли ключевую ставку — чтобы деньги на рынке были дороже.
— Вы не ждете сейчас снижения ставок?
— Я не жду понижения ключевой ставки. ЦБ этого не сделает, опасаясь, что он спровоцирует снижение курса национальной валюты и повышенную инфляцию в условиях глобальной нестабильности. Но при этом будут появляться «окрашенные», относительно дешевые деньги, направляемые на целевое финансирование различных инвестиционных проектов. А номинальные счета и счета-эскроу позволят лучше контролировать движение этих денег.
— Что такое «окрашенные» деньги?
— Это деньги, которые предприятие получит на конкретный проект и не сможет «бухнуть» их в иностранную валюту.
— В мире это делается связанными кредитами, а у нас до сих пор это не существует. Это вообще обсуждается как-то?
— Вот примерно об этом я и говорю. Если эти деньги уходят на покупку иностранной валюты, значит идет нарушение требований ЦБ.
— Что бывает тогда?
— Ответственность субъекта хозяйственной деятельности. Понятно, что часть денег все равно будет уходить на валютный рынок. Я ожидаю два канала поступления ликвидности от ЦБ: относительно дорогие деньги через аукционы и относительно дешевые — через рефинансирование проектов.
— И сколько будет, с вашей точки зрения, какой процент?
— Процент на уровне ключевой, или даже ключевая минус 1,5–2%. Доля дешевых ресурсов — не больше 10–15% на первых порах.
— Не возникло ли проблем в связи с переходом на «Базель»? ЦБ уверяет, что все прекрасно.
— Конечно, возникали проблемы: и организационные, и кадровые, и финансовые, потому что это расходы, дополнительные затраты. Кроме того, Базель III увеличил требования к активам — их начали с дисконтами учитывать при расчете того же показателя достаточности капитала, за счет только этого на 0,5% в целом по системе этот показатель снизился. А если учесть, что он уже и так снижается постоянно, уровень достаточности снизился до 12,9%, хотя на начало года составлял 13,5%. По некоторым довольно крупным банкам достаточность капитала вплотную приблизилась к нижнему порогу в 10%.
— Согласно последним опросам, доверие населения к банкам выше, чем к другим финансовым институтам, но все равно упало. Уже зафиксирован отток вкладов… Как это отражается на бизнесе?
— Отток вкладов — это главный критерий доверия населения. Но в то же время мы наблюдаем приток средств юридических лиц, причем существенный. Начали переводить деньги из-за рубежа, в том числе банки. Кстати, была ситуация, когда банки, державшие валюту за рубежом в банках стран ОЭСР, должны были формировать резервы под 20% риска, а переведя в Сбербанк, они должны были формировать резерв под 100%. Считается, формально риски в Сбербанке выше, чем в банке, который в стране ОЭСР. Я написал письмо в ЦБ, они прислушались, сейчас уменьшили до 50%. Я считаю, что и до 20% можно было бы уменьшить. То есть деньги начали выводить, в том числе и с зарубежных рынков, опасаясь их потери из-за санкций.
— Мы увидели, как вдруг на счета ЦБ откуда-то пришли непонятно деньги, резко.
— Да. В определенном плане есть компенсация оттока вкладов. Вообще, серьезный отток вкладов последний раз был в октябре 2008 года — 7% было отрицательное сальдо притока и оттока. Сейчас мы имеем уже несколько месяцев отрицательное сальдо.
— Касательно АСВ и последнего замечания президента Эльвире Набиуллдиной, что она должна сверять теперь свои действия с АСВ. Что меняется в этой парадигме теперь?
— Да ничего не меняется. Просто действия должны быть скоординированы при принятии решения отзывать лицензию либо санировать.
— То есть АСВ получит право голоса в этом вопросе?
— Да нет, право голоса и так было. Не стоит тут искать фундаментального решения по изменению политики. Просто президент подчеркнул то, что реально происходило. Естественно, с АСВ советовались.
— Вы считаете, что АСВ хотел взять Мособлбанк на санацию?
— Дело в том, что Мособлбанке — очень большой объем вкладов, и если его банкротить, пришлось бы выплатить десятки миллиардов рублей компенсаций вкладчикам. Фонд страхования вкладов мог бы существенно «сжаться». На мой взгляд, ошибкой был отзыв лицензии и у Мастер-Банка. Его надо было санировать. Большая сеть — за этим банки гоняются. Очень хороший процессинг банковских карт, активы были какие-никакие. И в этом плане проще было санировать, для того чтобы обеспечить стабильность. Ведь временное закрытие процессингового центра, остановка операций по почти 100 банкам — это удар по системе, потому что действовать начинает принцип домино. А если бы была санация, то никто бы и не заметил, и процессинг продолжал бы работать. За рубль отдали бы какому-нибудь крупному банку, условно. В ситуации с Мособлбанком, думаю, этот опыт был учтен…
— Из-за этого не было банкротства?
— Да. И с АСВ в этом плане тоже надо советоваться, потому что если у него фонда не хватает, то все равно придется давать кредит АСВ. Может быть, лучше дать кредит на санацию банка и сохранить деньги не только вкладчиков в размере до 700 тыс. рублей, но и других клиентов.
— Сейчас создается банк развития БРИКС — это что изменит? Потому что IFC, например, не так много проектов делает в России, но все-таки есть довольно много банков, тот же «Центринвест»… И им могут в рамках санкций запретить работать.
— Мы с IFC продолжаем работать. У нас есть Фонд банковских возможностей, созданный с IFC, его капитализация — 500 млн долларов США. Он входит в капиталы банков, реализует проекты. Санкции не касаются работы IFC. Еще хотел бы отметить, что мы значительные средства, международные резервы размещаем в ценные бумаги за рубежом под низкие проценты. При этом наши банки и предприятия занимают под более высокий процент на тех же зарубежных рынках. В результате санкций может произойти то же самое импортозамещение: эти финансовые потоки будут идти не за рубеж, а в российские банки, предприятия.
— Это уже видно?
— Это уже началось. Вопрос санкций впервые был поднят в марте месяце. За короткий промежуток времени развернуть такую систему сложно, но этот процесс пошел и, очевидно, будет продолжаться. Поэтому можно говорить о том, что тоже есть позитив. Мы наконец-то научимся использовать свои нефтедоллары на нужды родной экономики, а не на финансирование строительства дорог в Германии, США и т.д.
— Чем же нам все-таки поможет БРИКС? Я так понимаю, что это очень долгосрочный проект, и дай бог, чтобы лет через пять в банке появилось 10 млрд рублей.
— БРИКС — это долгосрочный проект. Конечно, можно брюзжать о том, что это мертворожденное дитя, и если оно будет работать, то только в интересах Китая. Но я думаю, что банк БРИКС будет, очевидно, работать в интересах всех стран-участников, тем более с учетом того, что у нас есть общие проекты с Китаем.
— В какой перспективе он начнет работать, с вашей точки зрения?
— Сейчас идет организационная работа, я думаю, что в следующем году начнет потихонечку работать. Реально, скорее всего, первый проект реализовать в 2016 году.
— Не реалистична ли идея о том, что спасение банковской системы в слиянии и поглощении банков, и насколько активны сейчас эти процессы?
— Процесс идет активно. В прошлом году больше 30 банков потеряли лицензии по разным причинам, но ведь не только потому, что ЦБ чистил рынок.
— Года полтора назад Центробанк призывал: надо объединяться, иначе вы все умрете поодиночке. Но, по-моему, не особо возымело действие? Вы видите, что банкиры сейчас прислушиваются?
— Я могу сказать, что ко мне поступают десятки обращений с просьбой назвать тех, кто готов продаться, и десятки предложений с просьбой найти покупателей.
— То есть у вас уже есть биржа банков?
— Можно сказать, что есть биржа предложений, да. А если точнее — информационная база предложений.
— Получаете проценты?
— Ассоциация — некоммерческое партнерство, призванное помогать своим членам в решении различных вопросов. Организация взаимодействия банкиров — один из видов помощи.
— То есть можно ждать всплеска на рынке M&A?
— Да, сейчас можно ждать всплеска, в том числе потому, что с 1 января следующего года действуют новые требования по капиталу.
— К 2015 году все должны шевелиться, чтобы успеть?
— Да. Установлены требования в 300 млн рублей, но у нас достаточно банков, которые имеют капитал меньше. Кто-то сможет это сделать, а кто-то, даже при наличии таких возможностей, не захочет — некоторые собственники уже считают, что банковский бизнес в таких условиях становится неинтересным.
— И что с ними будет к концу 2014 года?
— Продадут тем, кто хочет нарастить свой капитал, в том числе за счет присоединения, кто хочет клиентскую базу получить.
— Что мы увидим в конце года — 800 банков, 600?
— Я думаю, к концу года будет точно больше 850 банков.
— То есть еще минус 30, условно?
— Будет больше, чем «минус 30», но меньше, чем «минус 50». Это естественный процесс на данном этапе развития системы.
— Вы не видите каких-то больших рисков в системе?
— Риски вижу, но непреодолимых — нет. Мы обязаны спокойно работать при любых обстоятельствах, даже если Европа и Америка опустят перед нами «железный занавес»
Начать дискуссию