В 2018 году сумма исков по корпоративным спорам выросла в 3 раза по сравнению с 2017 г. и в 9 раз по сравнению с 2016 г. Ни один другой вид предпринимательских споров не растет с такой динамикой.
И это новый устойчивый тренд: компаньонские отношения, ведение совместного бизнеса на основании понятийных договоренностей, инвестиции в стартапы, сокрытие договоров купли-продажи дорогостоящих основных средств путем создания совместных юридических лиц, желание скрыть взаимозависимость в группе компаний – потенциально опасные, длящиеся и латентные конфликты, которые бизнес пока не научился ни предотвращать, ни решать без того, чтобы полностью не угробить совместный бизнес.
Немного статистики Судебного департамента при ВС РФ:
Конечно, все познается в сравнении, и в 2018 году только споров, связанных с неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств по договорам купли-продажи в арбитражах было рассмотрено 504 555, а сумма исковых требований превысила 1,2 триллиона рублей. На этом фоне корпоративные споры выглядят хотя и редкими, но очень деньгоемкими, а результаты таких споров зачастую оказываются фатальными для бизнеса.
Интересно, что на фоне корпоративных споров меркнут споры налоговые, по которым суммы требований составили «всего» 19 млрд. рублей.
Задаетесь вопросами по защите активов бизнеса и собственников? По защите от обвинений в дроблении? По предотвращению и разрешению корпоративных конфликтов с компаньонами о топ-менеджерами?
Найдите работающие решения на бизнес-семинаре Ивана Кузнецова«Бизнес в эпоху перемен», который пройдет 25 - 26 сентября в Москве.
При этом обратим внимание, в 2018 году доля взысканных денежных средств по корпоративным спорам оказалось в 9 раз меньше сумм исковых требований. То есть многие корпоративные споры просто не доходят до суда, потому что собственники бизнеса не видят в этом способ решение конфликта, а те, что доходят в суде решаются в 9 раз менее эффективно, что предполагают истцы.
Несмотря на многообразие причин возникновения корпоративных конфликтов, соучредители должны знать, что возможность исключения участника из общества не может быть использован для разрешения конфликта между участниками общества, связанного с наличием у них разногласий по вопросам управления обществом, когда позиция ни одного из них не является заведомо неправомерной.
Действительно, ст. 10 закона «Об ООО», позволяет участникам, доли которых в совокупности составляют не менее чем десять процентов уставного капитала общества, требовать в судебном порядке исключения из общества участника, который грубо нарушает свои обязанности либо своими действиями (бездействием) делает невозможной деятельность общества или существенно ее затрудняет.
Однако в подавляющем большинстве решений арбитражные суды указывают, что истцы не могут доказать наличие оснований для исключения ответчиков из состава участников общества, так как между ними имеется длительный корпоративный конфликт, который не может быть разрешен путем применения положений статьи 10 Закона «Об ООО».
Если доли участников распределены в пропорции 50 на 50 (распространенный и фатальный для корпоративных конфликтов вариант), суды занимают уклончивую позицию: в ситуации, когда уровень недоверия между участниками Общества, владеющими равными долями его уставного капитала, достигает критического, с их точки зрения, уровня, при этом позиция ни одного из них не является заведомо неправомерной, целесообразно рассмотреть вопрос о возможности продолжения корпоративных отношений, руководствуясь иными, нежели статья 10, положениями Закона.
То есть если хватило ума создать совместный бизнес, то и разрешать конфликты в нем стороны должны самостоятельно. Например, с помощью устава. Как показывает наш опыт, подавляющее большинство собственников бизнеса не знает положения своего устава. Например, в группе компаний 5 организаций, везде одни и те же учредители с долями 50 на 50, понятийные договоренности по всем организациям одинаковые, но при этом все уставы разные: где-то доля наследуется, где-то – нет; из каких-то организаций участник может выйти, а из других – нет; решения заверяются то нотариально, то всеми участниками; тоже самое по преимущественному праву покупки долей и иным способам их отчуждения.
Конечно, потенциальный корпоративный конфликт заложен не в уставе, а в отношениях соучредителей, но его юридические способы разрешения или не разрешения как раз и кроятся в уставах и корпоративных документах.
Но и нетиповые уставы со сложными и непродуманными конструкциями договоренностей между соучредителями могут приводить к незапланированным последствиям. Так уставом организации было предусмотрено непропорциональное голосование по принципу один участник – один голос, независимо от количества долей участия. Соответственно, чтобы поменять генерального директора, требовалось большинство голосов. А если его нет?
Тогда на помощь приходит хитрость: для того, чтобы продать долю в обществе нужно согласие других участников, а вот про иные способы ее отчуждения, в частности – дарение, в уставе ничего не сказано (и в большинстве уставов также!), а значит можно подарить свою долю новым подконтрольным участникам общества, получить большинство голосов на общем собрании без увеличения номинальной стоимости доли и назначить на должность «своего» генерального директора. При этом участники с большинством долей, которые не допустили бы такого развития событий со стандартным уставом, вынуждены доказывать злоупотребление правом в суде.
В большинстве уставов организаций, переписан п. 1 ст. 26 с закона «Об ООО»: участник общества вправе выйти из общества путем отчуждения доли обществу независимо от согласия других его участников или общества, если это предусмотрено уставом общества. А если это совсем не подходящий момент и выплата действительной стоимости доли выходящему участнику может привести к банкротству организации?
Суды считают, что если процедуры в соответствии с ФЗ «О банкротстве» не введены, то и основания для исключения взыскания судом действительной стоимости доли отсутствуют.
Таким образом, стандартные положения устава могут дестабилизировать финансовое положение организации и использоваться соучредителями в корпоративных конфликтах как способ шантажа.
Большое количество корпоративных споров связано с определением действительной стоимости доли при выходе из общества участника. Так выходящий из ООО участник с долей в 10% посчитал, что его действительная стоимость доли равна 1,1 млн. рублей (у организации на балансе есть объекты недвижимости), но экспертиза показала, что величина чистых активов общества отрицательная и общество выплатило выходящему участнику 1200 рублей (номинальная стоимость). Суд с такой позицией согласился.
Вообще, учредители организации часто путают рыночную стоимость активов организации и действительную стоимость доли, которая должна им быть выплачена при выходе из общества. Иногда разница превышает десятикратный размер. Так выходящий из общества участник с долей 25% оценил свою действительную стоимость доли в 7,7 млн рублей, исходя из рыночной стоимости активов и своей доли участия. Но общество выплатило ему 766 тыс. рублей – указав, что это и есть действительная стоимость доли, экспертиза подтвердила размер, и окружной суд с этим согласился.
Договоренности между соучредителями организации зачастую действуют только до тех пор, пока живы участники этих договоренностей. Такое положение дел может не устраивать наследников.
Так в соответствии с уставом организации, наследование доли возможно только при согласии всех участников и после смерти учредителя с долей более 50%, трое соучредителей с совокупной долей 0,7% решают выступить против наследования доли. Но помимо устава в организации заключен и корпоративный договор, в котором стороны проголосовали за наследование долей, причем в числе голосовавших были и истцы. Что важнее положение устава или корпоративный договор?
Задаетесь вопросами по защите активов бизнеса и собственников? По защите от обвинений в дроблении? По предотвращению и разрешению корпоративных конфликтов с компаньонами о топ-менеджерами?
Найдите работающие решения на бизнес-семинаре Ивана Кузнецова«Бизнес в эпоху перемен», который пройдет 25 - 26 сентября в Москве.
Суды первых двух инстанций приняли решение в пользу устава, при этом обращали внимание, что сведения о заключенном корпоративном договоре не содержаться в ЕГРЮЛ.
При этом суд упустил из внимания, что даже при желании общества или его участников внести сведения о наличии корпоративного договора в ЕГРЮЛ сделать это сейчас технически не возможно, поскольку в формах заявлений, используемых при государственной регистрации, утверждённых Приказом ФНС России от 25.01.2012 N ММВ-7-6/25@, такая возможность отсутствует.
Кассация отправила дело на новое рассмотрение, указав, что корпоративный договор не обязательно должен повторять положение Устава, к тому же суды не учли, что в период действия корпоративного договора были осуществлены наследование долей другими участниками, без согласия общего собрания.
Для собственников бизнеса эта история еще раз подчеркивает: даже соучредители с минимальной долей в уставном капитале могут оказывать существенное влияние не только на управление в организации, но и наследование.
Одна из причин корпоративных конфликтов между участниками общества – разная вовлеченность с бизнес: один из учредителей может даже не являясь генеральным директором фактически принимать все решения в организации от заключения крупных договоров до выбора цвета штор в офисе, а другой лишь требовать выплаты дивидендов. Но иногда такой пассивный участник может решить «тряхнуть стариной» и вмешаться в отлаженные активным участником бизнес-процессы, пользуясь своим правом соучредителя. Возникает конфликт.
Один из способов его решения – корпоративный договор, который может быть эффективным способом взаимодействия активных и пассивных участников общества: практика отказа одного из участников от управления в обществе и права на дивиденды взамен ежемесячного компенсационного вознаграждения признается судебной практикой. Отметим, что такие выплаты осуществляются из чистой прибыли и облагаются НДФЛ, но позволяют участнику общества получать легальные денежные средства, причем в значительном размере (например, 5 млн. рублей ежемесячно).
Более того, за нарушение корпоративного договора могут быть предусмотрены штрафные санкции. Так стороны корпоративного договора договорились солидарно голосовать на общем собрании за реорганизацию общества. Но на общем собрании один из участников проголосовал против реорганизации. Одним из пунктов корпоративного договора был предусмотрен штраф за его нарушение - 5 млн. рублей. Суд первой инстанции признал размер штрафа несоразмерным и уменьшил его до 50 тыс. рублей, суд апелляционной инстанции – до 2,5 млн. рублей, кассация не нашла основания для уменьшения договорных санкций и присудила истцу 5 млн. рублей штрафа за нарушение корпоративного договора.
Впрочем, суды могут и уменьшить размер неустойки:
Две организации учредители юридического лица заключили между собой корпоративный договор, в соответствии с которым при не достижении экономических показателей, сторона 1 обязалась выкупить доли стороны 2 по действительной стоимости. При нарушении сроков выкупа была установлена штрафная санкция – 2 млн. рублей за каждую неделю просроченного исполнения обязательства. Суд снизил размер неустойки до 7 тыс. рублей в неделю. Поэтому не любая суровая санкция за нарушение корпоративного договора может быть реально взыскана со стороны, его нарушившей.
О возможностях использования корпоративных инструментов для оптимизации налогов можно прочитать здесь: «5 поучительных историй о том, как корпоративный договор помогает в оптимизации налогов и прикрытом владении бизнесом».
Таким образом, юридические механизмы минимизации последствий корпоративных конфликтов есть и они реально работают, но важно применять их до того, как бывшие компаньоны станут врагами, но уже настоящими.
Начать дискуссию