Область действия

Губернатор Калужской области Анатолий Артамонов сомневается в эффективности «ручного управления» экономикой. Куда важнее сформировать четкие и понятные условия для инвесторов. Как минимум в пределах региона. Еще лучше — в масштабах всей страны.

В последние годы Калужская область входит в число наиболее динамично развивающихся регионов России и по основным показателям занимает одно из лидирующих мест в Центральном федеральном округе. А в прошлом году она сумела стать лучшей по темпам роста промышленного производства среди регионов РФ. Теперь, правда, условия изменились. Однако области пока удается довольно успешно лавировать в кризисной ситуации. Да, объем заказов в целом по региону упал по сравнению с прошлым годом примерно на 25–30%. Зато «подушка безопасности», сформированная в предыдущие годы, позволяет губернатору Анатолию Артамонову не только решать острые проблемы, вызванные экономической депрессией, но и продолжать начатые реформы, успех которых для Артамонова — вопрос очень личный.

Впрочем, можно сделать и другой вывод. Плоды начатой Артамоновым в 2000 году перестройки очень пригодились в период кризиса. Как минимум, в стране сегодня не так много регионов, где количество вакансий до сих пор втрое превосходит число желающих устроиться на работу, а безработица сохраняется на уровне 1–1,2%..

О том, как Калужская область ведет борьбу с экономическим спадом, Анатолий Артамонов подробно рассказал в интервью «Бизнес-журналу».

— Анатолий Дмитриевич, насколько известно «Бизнес-журналу», экономика области даже сейчас продолжает показывать не просто рост, а, как выражаются экономисты, «рост к росту». Как это у вас получается?

— Это действительно так. По итогам трех месяцев года рост промышленного производства в регионе составил около 15%. Правда, май, как мы и предполагали, показал снижение общих экономических показателей. В итоге имеем увеличение на уровне 7% за пять месяцев текущего года.

Согласен, прирост по отношению к предшествующему росту показателей — результат, давшийся непросто. Что этому способствует? Наверное, то, что мы стараемся проводить дружелюбную политику по отношению к бизнесу. Может быть, причина как раз в том, что бизнесу у нас достаточно комфортно. И те инвесторы, которые к нам приходят, не жалуются, а получают возможность активно развиваться.

— Но, несмотря на положительную динамику ключевых показателей, вы все-таки не забываете и о режиме экономии…

— Мало того, экономить стараемся на всем без исключения! Я предложил такую формулу: собираясь пойти к губернатору или к министру финансов с просьбой дать денег, сам для себя реши: произойдет ли катастрофа, если денег ты не получишь?

Конечно, кто-то хотел, например, обновить парк служебных автомобилей. А кто-то планировал приобрести более современную компьютерную технику. Но ведь это можно сделать и после кризиса! Экономим в том числе и на расходах по содержанию управленческого аппарата. Кстати, мы как будто чувствовали, что кризис будет, так что за год до его начала на 38% сократили численность госслужащих в области. Вообще говоря, это была очень болезненная операция. Но мы ее все-таки осуществили.

Разумеется, есть расходы, отложить которые мы не можем. Нельзя снизить расходы на медикаменты, на выплату заработной платы, на образование. Между прочим, несмотря на кризис, мы не только не сократили, но и существенно увеличили в этом году расходы на спорт. А в конце прошлого года, то есть уже в разгар кризиса, заложили Ледовый дворец в Калуге. И первого сентября будем его открывать. Это важно еще и потому, что появляется уверенность: жизнь не заканчивается, и нужно с уверенностью смотреть в будущее.

— Как показывает практика, чем сильнее был регион до кризиса, чем выше были темпы его развития, тем острее ощущаются последствия экономической депрессии. Калужская область в 2008 году по темпам роста занимала первое место в РФ — во многом потому, что вы сделали ставку на развитие производства. А производство ныне находится не в лучшей ситуации по всей стране. Не станет ли область заложником «производственной ориентации»?

— Нет. Если бы мы не сделали этого, то сегодня находились бы в куда более тяжелом положении. А так — мы смогли «демпфировать» удар.

У области есть определенный запас прочности за счет конкурентоспособных производств. И дальше мы намерены идти по тому же пути. Сейчас нужно делать все возможное в первую очередь для развития производства. Вспомните пушкинского «Онегина». Там такие строки есть: «Как государство богатеет, и чем живет, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет». Вот и нам всем нужно учиться тому же.

— Инвестиционный потенциал Калужской области еще не исчерпан?

— Далеко не исчерпан! Несмотря на то что в предыдущие годы мы активно работали над привлечением инвестиций. Например, в 2008-м только иностранных инвестиций привлекли на полтора миллиарда долларов. Для нас, как для не очень большой области, это цифра достаточно внушительная.

— А как чувствуют себя сами инвесторы сегодня?

— Если говорить об иностранных инвестициях, то по сравнению с тем же периодом прошлого года в область уже вложено в пять раз больше средств. Наши инвесторы, к счастью, не отказались от своих планов. Они работают и осуществляют те проекты, о которых мы с ними договорились.

— Никто не остановил работу?

— Никто. Хотя есть несколько проектов, работа по которым еще не была начата. Мы получили письма от этих инвесторов с просьбой зарезервировать за ними те площадки, которые были определены, на ближайшие два года. Мы рассматриваем эти вопросы. Кроме того, есть уверенность, что в этом году у нас запустится еще десяток производств. А значит, кризис мы преодолеем.

Кстати, инвестиции поступают не только в производственную сферу. И не только от иностранных инвесторов. У нас идут очень активные инвестиционные процессы на селе. А главное, процессы эти не сворачиваются, причем в качестве инвесторов выступают в числе прочих и наши калужские предприятия.

— Осенью прошлого года областное правительство с вами во главе, а также главы муниципальных администраций посетили все районы области и ряд микрорайонов Калуги и Обнинска. Пресса писала, что целью поездки стало «изучение ситуации на местах». Между тем известно, что далеко не все губернаторы любят общаться с людьми, посещать районы…

— Для меня это, наоборот, праздник! Я стараюсь обязательно выезжать в районы два раза в неделю. А такие масштабные совместные поездки мы совершаем один-два раза в год. Причем не только в своей области: выезжаем и в другие регионы. Были в Мордовии, в Ленинградской и Белгородской областях.

— «К соседям в гости»?

— Не только. Как узнаем об интересном опыте — так сразу и едем. Поездка обычно длится 3–4 дня. Потом возвращаемся, совещаемся, принимаем решения. Кстати, в ходе этих поездок люди раскрываются совсем по-другому. Сразу видно, кто и что из себя представляет.

По результатам той осенней поездки мы приняли серьезные кадровые решения: поменяли двух глав администраций. Такие поездки нужны не только мне. Они и главам администраций нужны. Один гордится, что сумел что-то сделать. А другому стыдно. В итоге вторые начинают тянуться за первыми. Например, в вопросах благоустройства это очень много дало. У нас сейчас идет этакое соревнование между главами администраций: у кого скверики лучше, у кого — фонтанчики. И это здорово!

— В одном из интервью вы приводили цифры, демонстрирующие уровень развития малого бизнеса в регионе. Тогда в области было 6 300 малых предприятий и более 24 тысяч индивидуальных предпринимателей, а доля малого бизнеса в экономике региона составляет более 20%. Статистика впечатляющая. В чем секрет?

— В прошлом году было уже 26%! Ну а что касается секрета… Знаете, у меня есть принцип: власть не должна заниматься бизнесом. Власть должна создавать условия для развития бизнеса.

Мы ликвидировали практически все государственные предприятия. Потому что если государство начинает заниматься бизнесом — пусть даже в лице муниципалитета, — то причина может быть только одна: попытка получить незаконные доходы. Бизнесом должен заниматься бизнесмен. А власть, повторю, должна создавать условия для его развития.

Чем отличается частное предприятие от государственного? Частное предприятие договаривается о выполнении работы с клиентом, оговаривается сумма оплаты. Скажем, сто тысяч рублей. Главная цель бизнесмена — сделать работу качественно, но при этом по возможности сэкономить в процессе работы, чтобы получить прибыль. В этом случае воровать бессмысленно. Иначе ведь получается, что воруешь у самого себя.

А что такое государственное предприятие? Оно получает заказ, ему тоже пообещали заплатить сто тысяч рублей. Но директор предприятия дачу, например, строит. И ему нужно в процессе исполнения работы постараться еще и «себе, родному» что-то оставить. Ведь работа закончится, и взять уже будет неоткуда. В этом вся разница.

Поэтому, когда государство активно приходит в бизнес, меня это настораживает. Это откат назад. Нельзя этого делать.

И этот принцип, на котором мы стоим, подтвердил свою эффективность на практике. У нас все, кто хочет заниматься бизнесом, получают нормальные условия для работы. Мы поддерживаем и малый бизнес, и средний, и крупный — в одинаковой степени.

— Вы говорите, что государство не должно заниматься бизнесом, а должно создавать условия. Но вмешиваться в дела бизнеса все-таки приходится… Вспомним, например, попытку забастовки на заводе Volkswagen. Привлекая инвесторов, вы ведь даете им некоторые обещания, сулите режим благоприятствования. А когда рабочие начинают бастовать, инвестор, наверное, поднимает трубку и звонит вам: «Господин Артамонов, почему ваши люди не хотят работать?»

— Да, звонили. Они позвонили и извинились передо мной за ситуацию, которая возникла у них на предприятии. Никаких претензий ко мне они не предъявляли. Сказали: «Извините, мы что-то не так сделали, а наши рабочие поддались на провокацию и приняли участие в акции. Разберемся, наведем порядок и доложим». Вот такой был разговор.

— Недавно вся страна наблюдала за событиями в Пикалеве. Председатель правительства приехал и навел порядок. То есть сделал то, чего не смогли сделать региональные власти и собственники предприятий. А достаточно ли полномочий у губернаторов для того, чтобы вмешиваться в деятельность хозяйствующих субъектов? С одной стороны, возможность прямого вмешательства — это шанс снова запустить производства, сделать так, чтобы люди опять начали получать зарплату. С другой — бизнес должен вроде бы самостоятельно решать свои проблемы. Вот у вас в области многие предприятия переходят на неполный рабочий день, некоторые приостанавливают работу. Что вы можете сделать в такой ситуации?

— То, что сделал Владимир Владимирович, он сделал силой своего авторитета. По большому счету, у него никаких законных оснований для этого не было. И у меня их тоже нет. Но у себя в области — учитывая, что я давно работаю и у меня есть все-таки определенный политический вес, — я, конечно, тоже могу это сделать. Но стараюсь не делать. Я стараюсь не вмешиваться в дела бизнеса.

Почему Дерипаска прекратил производство цемента? Скорее всего, потому что он его перестал продавать. А ведь известно: для того чтобы заработал завод, нужно подогревать спрос. В данном случае — спрос на цемент. Как? Очень просто. Нужно строить — дороги, жилье, социальные объекты.

Заставить работать одно предприятие в «ручном режиме», конечно, можно. И завод снова начнет производить цемент. И правильно Владимир Владимирович сделал. Рабочих нужно было спасать, они остались без работы, а ведь это моногород. Но в целом по стране невозможно всем приказать: «Работать! Не останавливаться!»

Каков выход? Создать условия, чтобы предприятия работали. Строить сбалансированную экономику, увязывая спрос и предложение, возможности производства и последующей реализации продукции.

— «Создавать условия» — это значит, по вашему примеру, предлагать инвесторам максимально комфортные условия? Известно, что Калужская область отказалась от той части налога на прибыль, которая поступает в региональный и местные бюджеты. Кроме того, вы наполовину снизили ставку налога на имущество. В чем тогда выигрыш региона? Только в создании рабочих мест и в работе на будущее?

— Преференции инвесторам небезграничны. Мы не отказываемся, например, от налога на доходы физических лиц, от налогов, которые формируются при строительстве предприятий. От налога, который формируется при продажах, — тоже. К тому же налоги от продаж зачастую оказываются выше, чем налоги, допустим, на прибыль. Все компании, которые к нам приходят, работают с условием, что они должны полностью зарегистрироваться в области. В конечном итоге для нас это очень выгодно. А то огромное количество малых предприятий, которые вокруг этих гигантов образуются?! Это тоже плюс в бюджет.

Если думать о сиюминутной выгоде, то да: наверное, мы теряем. А если смотреть немного вперед, то — скорее предлагаем «крупным рыбам» очень аппетитную приманку. Главный наш выигрыш — надежный задел на будущее.

— То есть ваш рецепт: налоговые льготы — и инвесторы потянутся?

— Наших инвесторов, конечно, устраивают предоставляемые льготы. Но когда мы их спрашиваем, является ли это для них главным, они отвечают: нет. Главное — доброжелательное отношение, которое они ощущают, отсутствие бюрократических барьеров и коррупции.

У нас есть такая процедура, как предварительное согласование инвестиционного проекта и его публичная защита. После публичной защиты ни одна из служб (а их десятки!) не имеет права задавать никаких вопросов. Все собираются, и инвестор рассказывает о своем проекте. Есть вопросы — задавайте открыто. Нет — расписывайтесь на проектном листе и включайтесь в поддержку проекта. А главное, не мешайте!

На практике так и происходит. Это инвесторы ценят, пожалуй, больше всего. Как и то, что мы идем по пути создания индустриальных парков.

— Что это такое?

— Возможность для инвестора прийти «на все готовенькое». У него в индустриальном парке есть электроэнергия, вода, проведенные стоки, газ. Есть автодорога и железнодорожные пути. Короче, все то, за чем в России набегаешься. Да, это требует денег — в виде платы за тот земельный участок, который инвестор занимает. Но она не столь высока. И лучше уж сразу заплатить, зная, что ты избавлен от мытарств. Такие льготы привлекают наших инвесторов куда больше, чем льготы налоговые.

— Какой инвестиционный проект мог бы стать визитной карточкой области?

— Теперь, даже если бы я решил что-то другое выбрать, все равно меня поправят и скажут, что знаковым, «якорным» инвестиционным проектом у нас в области стало строительство завода Volkswagen. Это был своего рода сигнал другим инвесторам.

— Почему?

— Я оценил ту большую работу, которую проделала эта компания. Концерн всесторонне изучил все риски, которые могли ожидать его в процессе строительства предприятия на территории Калужской области. Создал толстенный документ, где абсолютно все возможные риски — в том числе и субъективного характера — были учтены.

Наверное, другие компании о столь серьезном подходе «Фольксвагена» к проектам знали. Ведь следом к нам стали приходить не только инвесторы, занимающиеся производством автокомпонентов, но и компании, не работающие в автомобильной промышленности.

— Что определило выбор «Фольксвагена»? Ведь у этого автопроизводителя были и другие варианты…

— Может быть, все дело в том, что я честно смотрел им в глаза. Теперь уже бывший генеральный директор ООО «Фольксваген Рус» Фридрих-Вильгельм Ленц, возглавлявший делегацию компании, недавно сказал мне: «Я увидел человека и поверил ему».

— То есть для германского концерна важен был не только тот толстенный аналитический документ, но и фактор личного доверия?

— Мне кажется, как раз это стало главным аргументом.

— Одна из главных проблем российских предприятий сегодня — доступ к заемному финансированию. Либо его нет, либо кредиты предлагаются под убийственные проценты. Есть ли у вас инструменты, позволяющие хотя бы отчасти гармонизировать ситуацию?

— Таких инструментов очень мало. В малом бизнесе их немного больше, там мы можем субсидировать процентную ставку по кредитам, да и в общей массе кредитов не так много, как в крупном бизнесе. А вот большим предприятиям мы можем помочь только нашим протекционистским влиянием. Где-то мы, что называется, свое честное слово «закладываем». Где-то предоставляем свои гарантии — под проекты, в которые безусловно верим. Но, по большому счету, сегодня промышленность и крупный бизнес стоят на пороге новых испытаний. И если сейчас коренным образом не поменять кредитную политику, мы рискуем получить большие неприятности. Изменить же что-то в масштабах региона практически невозможно. Нужна государственная политика.

Тем, кто вкладывает деньги в развитие производств, нужно давать дешевые кредиты. Искать и находить такую возможность. Но, разумеется, строго следить за тем, чтобы эти деньги использовались только по назначению.

Но прежде чем государство выдаст кредитные ресурсы тому или иному собственнику или предприятию, оно должно удостовериться в том, что это предприятие избавилось от всех непрофильных активов. А еще нужно смотреть на владельцев бизнеса. Вот продали всё, что называется, до нитки. Оставили себе лишь то, что позволяет с голоду не умереть. Пришли и сказали: «Смотрите: часы продал, ношу теперь дешевые, «Роллс-Ройс» продал, яхту продал, дом за границей продал. Всё продал! Отдыхаю не в Куршевеле, а…

— В Калужской области…

— Например. «Помогите, я уже всё предпринял!» Это один разговор. А если он продолжает раскатывать на яхте и просит дать ему 50 миллиардов, это неправильно.

— Недавно вы заявили: «Приоритеты Калужской области постепенно смещаются с привлечения промышленных инвесторов к человеческим ресурсам». Задача в том, чтобы сформировать настолько привлекательный человеческий капитал в регионе, чтобы инвесторы сами рвались к вам?

— Мы говорим так: тот, кто живет в Калужской области, должен гордиться этим. А тот, кто не живет в Калужской области, должен об этом сожалеть.

Это общая формулировка, которая приводит к тому, что мы должны формировать соответствующую среду обитания, приятную для человека. И, конечно, развивать человеческий потенциал, серьезно заниматься образованием, культурой, наукой. Чтобы человек, который живет в области, имел реальные возможности для своего развития.

— Если переложить нынешние проблемы и задачи Калужской области на «корпоративный» язык, что требует сегодня особого внимания: кадры, финансы, система менеджмента, производство, сбыт? А может быть, маркетинг (скажем, ориентированный на инвесторов)?

— Кадры — безусловно. Это очень важно. И, пожалуй, инфраструктура — транспортная, энергетическая, социальная…

— Недавно был принят проект «Стратегии социально-экономического развития Калужской области до 2030 года». В чем она состоит?

— Принимая стратегию, мы в первую очередь говорили о пространственном развитии. О том, что все территории Калужской области должны получить равные условия. И о том, что мы должны стимулировать деятельность инвесторов. В том числе и там, куда они еще не дошли. Собственно, именно этим стратегия отличается от концепций, которые принимались прежде. А еще мы говорили о том, что нужно обеспечить кластерное развитие.

— Что это значит?

— Если просто, то так: к чему конкретная территория больше приспособлена, тем и нужно там заниматься. И, разумеется, мы хотим идти дальше по пути инноваций. Это наша отличительная особенность и преимущество, которое нужно использовать. Конечно, в ней также звучит тема развития человеческого капитала. Человек — центр инвестиций, это является лейтмотивом стратегии.

— План развития области на более чем двадцатилетний срок есть. А что с вашими личными планами? Вот начнет у вас все работать как часы — станет скучно…

— Хватило бы здоровья завершить те проекты, которые сегодня начаты! А дальше… Я считаю, что лучше уйти чуть раньше, чем позже. А еще лучше — на пару лет раньше, чем на два дня позже. Я вовремя сориентируюсь. В этом можете не сомневаться. Но сейчас в этом плане для меня главное — подготовить себе замену. Страшно, если придет кто-то чужой и, извините, «раздербанит» все, что сделано. Еще в 2000 году, когда меня спросили, какую главную цель я перед собой ставлю, я сразу сказал: «Подготовить себе замену». Вот я и стараюсь окружить себя умными людьми. Они есть, слава богу. А главное, они растут и развиваются.