Инфляция в России предсказуемо ускоряется. По данным Росстата, в конце января — начале февраля темпы роста цен в течение нескольких недель держались на уровне 0,2% в неделю, а мартовский показатель ожидается на уровне 0,8%. Банк России пока не меняет прогноз инфляции на 2014 год — 5%. Оправдан ли такой прогноз и насколько велики возможности Центробанка в борьбе с инфляцией, разбирался портал Банки.ру.
Вальс этикеток
Начнем с определения. В настоящее время инфляция трактуется как переполнение каналов денежного обращения избыточной денежной массой. Иными словами, денег в обороте находится больше, чем того требует товарная масса с учетом скорости оборота одной денежной единицы (чем быстрее совершается оборот денег, тем меньше денег требуется). Само слово «инфляция» происходит от латинского и итальянского inflatio — «надувание», «разбухание». В данном случае денежной массы. Такое же определение можно найти и в словарях полувековой давности.
А вот между этими временными вехами инфляция определялась иначе. И тому были веские причины. В 70—80 годах прошлого века экономика развитых стран мира переживала научно-техническую революцию. Наряду со всеми цивилизационными благами в виде принципиально новых товаров и промышленного оборудования пришлось испытать и трудности перестройки экономического механизма. Этот процесс сопровождался всплеском инфляции. Цены ежегодно росли на 20—25% в Италии, 15—20% во Франции и Англии, а в более экономически благополучной ФРГ- на 10% в год. «Вальс этикеток», как тогда называли смену ценников в витринах магазинов, вызвал социальную напряженность, заставил власти задуматься над причинами этого феномена. Ситуация осложнялась тем, что замедлились темпы роста экономики. Появился термин «стагфляция» — сочетание инфляции и стагнации производства, а привычные монетарные меры сдерживания роста цен не давали позитивного эффекта.
На Западе исследования причин инфляции имели прикладной характер — требовались инструменты для нормализации экономической обстановки. Для социалистических стран инфляция (там она существовала в подавленном виде, и о ней по понятным политическим причинам предпочитали не говорить) была одним из последних козырей в идеологической борьбе.
В результате было решено отказаться от попыток провести грань между ростом цен, обусловленным подорожанием товаров ввиду их принципиальной новизны и связанных с этим издержек, и, собственно, инфляционным, то есть обусловленным денежными факторами. Было сформулировано новое и непривычное для того (и для нынешнего) времени определение: любой рост розничных (потребительских) цен есть инфляция. Любой, независимо от факторов. Такое определение связывалось с пониманием, что взлет цен обусловлен не только избыточной денежной массой, но и чем-то еще. А именно проблемами в реальном секторе экономики. Инфляция проявляется в денежной сфере, но обусловливается причинами, лежащими в глубинных экономических процессах. Хотя может быть и чисто монетарная инфляция, например при излишней денежной эмиссии.
Были назвали причины повсеместного удорожания продукции: монополистическое ценообразование, завышенные цены в военном производстве, кредитная эмиссия (особое свойство коммерческих банков в процессе кредитной деятельности создавать дополнительный вброс денег в оборот), импортируемая инфляция (удорожание ввозимых из-за границы товаров) и выпуск денег под дефицит бюджета.
К монетарным факторам относятся только три последних. Самым мощным и главным фактором роста цен были названы монополии.
Противоестественные монополии
Что держит цены под контролем? Конкуренция. Но конкуренция — очень хлопотное и затратное дело. Приходится постоянно работать над обновлением и улучшением продукции, заботиться об эффективности производства. Иначе товар приобретут у другого производителя, и компания останется без прибыли, а то и вовсе прекратит существование.
Намного легче живется монополиям. Товар данного вида производит только она (или небольшая группа компаний, которым легко скоординировать ценовую политику), поэтому для получения прибыли можно регулярно повышать цену, а не заботиться об улучшении производства. Собственно говоря, монополия умеет хорошо делать две вещи — повышать цены и доходчиво объяснять, почему она вынуждена это сделать. Так, транспортники кивают на энергетиков, энергетики на металлургов, а металлурги на тех и других. Монополиям в таких условиях легко, а всем остальным трудно.
России от прежних времен досталась как раз монополистическая структура хозяйства. В плановой экономике это казалось более эффективным — лучше управлять одной крупной компанией, чем сотней более мелких. Но если нет конкуренции, свое веское слово в ограничении ценовых аппетитов монополий должны сказать государственные органы регулирования. Прежде всего, это относится к так называемым естественным монополиям. Естественными монополиями называются корпорации, работающие в отрасли, которая не может быть устроена иным образом (например, городской метрополитен). Если компания доминирует в отрасли в силу исторических причин, естественной она называться никак не может. В этом смысле, например, «Газпром» — не естественная монополия.
Независимо от «естественности» или «неестественности» в странах с развитой рыночной экономикой монополия работает в жестких ограничительных рамках, а любой ценовой сговор или нерыночное поведение сурово наказывается. В США, Великобритании и других странах Запада антимонопольные ведомства обладают колоссальными полномочиями. Причем их действия вовсе не антирыночные. Напротив, это мероприятия, защищающие рынок, повышающие его эффективность, предотвращающие необоснованное получение сверхприбылей и страхующие от ценовых перекосов.
Лекарство от болезни
Может быть, есть смысл вспомнить определение полувековой давности и признать, что причины инфляции в нашей стране коренятся преимущественно в нефинансовой сфере? А раз так, то и методы борьбы с ней только денежными методами оказываются малорезультативными. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что регулятор в лице Банка России уже не первое десятилетие пытается подавить рост цен с помощью рестрикционной денежно-кредитной политики, но видимых успехов не добился. И в этом не его вина — основные причины роста цен лежат за пределами его компетенции.
Инфляция упорно держится на уровне 6—7% годовых, и пока никаких признаков ее снижения не предвидится (Центробанк приступил к таргетированию инфляции, однако этот распространенный ныне метод имеет позитивные результаты там, где инфляция уже поставлена в определенные рамки). Снижение темпов инфляции на 1% в год никак нельзя считать большим успехом по сравнению с затраченными усилиями. Тем более что деловая среда вообще не видит разницы между такими значениями.
Вместе с тем подавление немонетарной инфляции монетарными методами не проходит бесследно для экономики. Формально темпы роста цен цены держатся в России на приемлемом уровне, и это выдавалось российскими властями за успех. Но рестрикционная (ограничительная) денежная политика существенно осложняет рост производства, реального сектора экономики (включая услуги), поскольку затрудняет банковское кредитование, необходимое для развития.
Считается, что смягчение денежно-кредитной политики неизбежно вызовет инфляцию, пагубную для производства. Такая позиция вызывает как минимум два вопроса, ответы на которые очевидны. Комфортны ли условия для бизнеса в условиях жесткой монетарной политики и можно ли в таких условиях рассчитывать на развитие? И почему, если условием стабильности цен считается равновесие между денежной и товарной массой, принято всемерно ограничивать денежное предложение, а не увеличивать товарное наполнение?
Для более точного ответа на второй вопрос можно вспомнить, что основные монетаристские постулаты, которым сейчас неукоснительно следует регулятор, формулировались во времена, когда, памятуя о Великой депрессии, опасались перегрева экономики и очередного кризиса перепроизводства. В нашей стране ситуация, как нетрудно заметить, иная. Ненасыщенный рынок и стагнация требуют стимулирующих мероприятий, включая денежно-кредитные. В условиях далекого от наполнения рынка нет оснований опасаться раскручивания инфляционной спирали.
Нелишне подчеркнуть, что целью экономического регулирования является наращивание производства, выпуск востребованных товаров и услуг, повышение эффективности хозяйственных механизмов, обеспечение населения рабочими местами с достойной заработной платой. Борьба с инфляцией не самоцель, а создание условий для развития экономики, предсказуемой перспективы для инвесторов. В свою очередь, высокоэффективная динамичная экономика решает проблемы и жизненного уровня граждан, и благоприятных условий для бизнеса, а также инфляции, стабильности национальной валюты и бюджета.
Вспомним, что гуру монетаристов Милтон Фридман посвятил свою теорию вовсе не денежной сфере. Он был озабочен регулированием экономики в широком смысле слова и предположил, что производственными процессами можно управлять с помощью кредитно-денежных методов. В периоды, когда надо сдержать промышленное производство, деньги должны быть «дорогими» и дефицитными. То есть надо держать на высоком уровне банковскую ставку по кредитам и сжимать денежное предложение (денежную массу). Но если требуется поощрить экономику к росту, деньги (кредитные ресурсы) должны быть доступными. Банковская ставка должна быть снижена, а контроль над ограничением денежной массы смягчен. Естественно, не переходя грань, когда денежная масса сама становится инфляционным фактором. Похоже, наши монетаристы не совсем внимательно читали труды главного теоретика монетаризма.
Прогноз «погоды»
Выйти на прогнозные 5—6% инфляции по году будет весьма проблематично. Арифметика очень простая. С начала года уже выбрано около 2,5%, и ожидать, что в течение каждого из оставшихся девяти месяцев года инфляция не превысит 0,3—0,4% (не будем считать с точностью до десятых), чтобы уложиться в прогнозные показатели, не приходится. Об этом свидетельствуют и низкие темпы экономического роста, и отсутствие видимых сдвигов в эффективности производства и производительности труда, и не полностью урезанные аппетиты монополий. А ведь еще не вышли на авансцену последствия девальвации рубля, что неизбежно скажется на удорожании импортных товаров, занимающих на потребительском рынке от 30% до 70%. И проявятся они как раз во втором полугодии.
Центробанк, конечно, делает все, что в его силах. Но в данном случае он далеко не всесилен. Регулятор располагает только кредитными и денежными рычагами, а корни нашего недуга уходят в глубины нефинансового сектора.
Начать дискуссию