Эйфория от включения Крыма в состав России постепенно проходит, и самое время всерьез задуматься о том, как интегрировать этот регион в большую российскую экономику. Особенно — в свете разговоров западных дипломатов о том, что Россия «откусила больше, чем может прожевать».
Экономические проблемы никогда нельзя описывать, оперируя исключительно экономическими категориями. Настроение людей — не менее значимый экономический фактор, чем цены на нефть, курс валют или конъюнктура рынков. Поэтому позволю себе не согласиться с мнением, что присоединение к России еще одного дотационного региона — Крыма — может повлечь за собой экономический спад.
Неубедительные годы
Начнем с самого Крыма, стремительное появление которого в составе РФ тоже стало следствием вполне определенных настроений, причем по обе стороны Керченского пролива. Результат референдума в Крыму оказался вполне закономерным. Он четко отражает мироощущение крымчан, которое складывалось на протяжении последних двух десятилетий — как реакция на социальную и экономическую политику киевских властей. Могу говорить об этом с полным правом, потому что все эти годы имел возможность наблюдать за ситуацией в том числе и изнутри: я сам уроженец Крыма, там у меня дом, и я бываю на полуострове не реже пяти раз в год (последнюю неделю перед референдумом я провел именно там).
Если учитывать наследство СССР и имевшиеся ресурсы, стартовые условия независимой Украины в начале 1990‑х годов были намного лучше, чем у многих бывших советских республик. Достаточно сказать, что украинцы пережили 1980‑е практически без продуктовых карточек, в то время как перед распадом СССР они вводились практически повсеместно. По среднему доходу на душу населения Украина находилась на постсоветском пространстве среди крепких «середняков» (см. таблицу). Сейчас по этому показателю она скатилась ниже Армении и опережает только Грузию, Молдову и среднеазиатские республики. Более того, за прошедшие двадцать лет среднедушевые доходы на Украине выросли всего в 2,4 раза. Меньше — только у Киргизии (в 1,9 раза). Как мало прогресса — при имевшемся потенциале!
С точки зрения экономики Крым в нынешнем своем состоянии довольно проблемная территория. И дело даже не в зависимости от Украины в отношении газа, электричества и воды. Как показывает, например, опыт нашего анклава — Калининградской области — после всплесков эмоций и взаимных отключений от инфраструктуры все разумные стороны как-то договариваются. Да и сама энергетическая зависимость от Украины не столь критична. Крым добывает газа примерно столько, сколько потребляет — 1,5–1,6 млрд кубов в год. Проблема дефицита в отопительный сезон решается благодаря наличию подземного газохранилища. Кроме того, от компрессорной станции «Русская» в Краснодарском крае, которая служит начальной точкой морского участка «Южного потока»), до Керченского пролива — всего около полутора десятков километров. А значит, вопрос со строительством отвода вполне решаем. С электроэнергией похуже. Крым потребляет ежегодно около 5,5 млрд кВт•ч, а производит 1,1 млрд. Дефицит можно со временем сократить за счет развития газовой электрогенерации. Зависимость Крыма от Украины по воде серьезнее, но… Украина ведь тоже много в чем зависит от России, не так ли? Так что нам всем придется все равно садиться за один стол и договариваться.
Люди и место
Главные проблемы полуострова, как мне представляется, лежат в несколько иной плоскости. Крымское население даже по российским меркам страдает отсутствием трудоголизма. Притом что многие проблемы региона вполне можно было бы решить, если засучить рукава и как следует взяться за работу.
Есть у региона и объективные ограничения развития. Например, короткий курортный сезон, который до сих пор определяет экономику региона. Эту проблему можно разрешить только с помощью изменений в позиционировании Крыма. Пора согласиться с тем, что конкурировать с теплыми странами и средиземноморскими курортами полуострову не позволяют менее благоприятные климатические условия. А это значит, что Крыму необходимо придумывать собственные «фишки», которые могут быть связаны, например, с горным туризмом или другими рекреационными возможностями. Так или иначе, продолжать делать основную ставку на море — заведомо тупиковый путь; нужно искать свою «игру».
Не лучшим образом обстоят дела еще с одной исконной отраслью региона — виноделием. Глава Коньячного дома Камю как-то сказал, что делать хороший коньяк очень просто: всего лишь нужно, чтобы этому делу посвятили всю свою жизнь твои отец и дед. Проблема нынешнего крымского виноделия заключается в значительной утрате традиций и отсутствии хорошего «частного хозяина». У винодельческих компаний пока нет долговременных стратегий, которые позволят хотя бы условным «правнукам» начать производить действительно хорошие вина. Дошло до того, что в последние годы некоторые мощные крымские комбинаты начали продавать под своей торговой маркой чужие вина — видимо, совсем не заботясь о том, как это может отразиться на репутации их бренда. Еще одна проблема — это массовая вырубка виноградников под коттеджи, которая наблюдалась в последнее время. Не уверен, что крымское виноделие способно стать когда-нибудь конкурентоспособным на глобальном уровне, однако это и не так важно: в мире немало локальных винных брендов, которые известны и любимы на определенных территориях. Но для этого в отрасли нужно навести порядок, сделать так, чтобы виноделы перестали думать о сиюминутном набивании кармана и занялись стратегическими вопросами.
Для курортного развития прежде всего необходимо отказаться от привычки к фанаберии, которая сильно укоренилась в крымчанах: «Мы — Крым, к нам все равно приедут! И вина у нас хорошие — купят!» Такой же взгляд на вещи во многом определяет стиль работы многих крымских южнобережных официантов и продавцов, которые всем видом дают понять, что заняты слишком важным делом, чтобы снизойти до клиента.
С точки зрения экономики Крым в нынешнем своем состоянии довольно проблемная территория. Ему еще предстоит поискать свои «фишки». Причем наиболее очевидные для обывателя решения — сделать ставку на пляжный туризм и виноделие — далеко не самые выигрышные.
Итак, грубо говоря, слабость этого региона заключается в людях, сила — в потенциале самой местности.
Геополитический пасьянс
Улучшения в экономическом развитии Крыма в составе РФ также неочевидны. Однако с точки зрения чистой экономики все крымское хозяйство не настолько велико, чтобы этот регион мог серьезно повлиять на состояние государственного бюджета России. Строго говоря, достаточно забыть на время хотя бы об одном российском мегапроекте, чтобы перекрыть все затраты, которые пойдут на Крым в ближайшей и среднесрочной перспективе.
Но вернемся к делам российским и пророчествам о падении экономики страны, чему, как полагают некоторые эксперты, должна способствовать «крымская кампания». На этот счет я бы сделал небольшую ремарку не столько критического, сколько иронического характера. Я знаю макроэкономистов, которые начиная с января 2009 года непрерывно говорят о второй волне кризиса и ежегодно предсказывают «минус» российскому ВВП. Конечно, когда-нибудь эти прогнозы сбудутся — хотя бы потому, что кризисы имеют циклический характер. В истории человечества первый кризис, напоминающий современный, произошел в 1820 году. И уже во времена Маркса, то есть к 1850‑м, кризисы довольно регулярно приходили каждый десяток лет. Худо-бедно, но так экономика работает уже почти двести лет. Конечно, бывает, что на ход событий влияют шоковые факторы, однако вряд ли присоединение Крыма можно считать таковым. Слабым местом России остается зависимость от мировых цен на углеводороды, однако эта опора российской экономики, похоже, все еще крепка, если судить по тому, что за последние полтора года цены на нефть держатся в диапазоне $100–110 за баррель.
Базовый прогноз экономического роста на 2014‑й фактически повторяет цифры прошлого года — 1,5%. И я думаю, что вряд ли на эту цифру повлияют затраты, которые возникнут в связи с Крымом. Тем более повторю: не стоит сбрасывать со счетов такой фактор, как настроения людей. Конечно, определенная тревожность у населения присутствует, однако в целом настроение общества меняется: оно почувствовало, что страна нашла свое место в мире. Сейчас Россия больше других позволяет себе четко заявлять о лицемерии и двойных стандартах, принятых Западом, который считает возможным в соответствии со своими интересами произвольно назначать одних парней «хорошими» (например, косовских албанцев), а других — «плохими» (например, сербов), после чего «плохих» начинают бомбить. И принципиальная позиция России не может не пользоваться поддержкой значительных слоев населения, причем не только в России, но и в азиатско-арабском мире. Внутри страны подобные настроения могут стать важным фактором для экономического роста. Как быть с санкциями, спросите вы? Уверен, серьезных экономических последствий они не будут иметь даже в краткосрочном периоде, если не считать роста рисков у россиян, владеющих активами за границей.
Риски эти довольно типичны. В своих книгах о личной финансовой грамотности я много раз писал о том, что нельзя воспринимать как руководство к действию советы обеспечивать свое будущее западными активами: при любых расхождениях с другими странами вас могут оставить без активов, вне зависимости от чистоты происхождения ваших денег. Достаточно вспомнить экспроприацию денег вкладчиков на Кипре.
В геополитическом смысле России самое время задуматься о привлекательном цивилизационном проекте сотрудничества с новыми центрами мирового развития. Постепенно центр роста смещается из Европы в сторону Востока, то есть «хорошо работающих» стран вроде Китая, Малайзии, Индии. И России следует активнее кооперироваться с ними, несмотря на большие различия в культурных кодах между нашими народами. Дружба России и Китая — это пока не сбывшийся кошмар Америки. Для нашей страны такое сотрудничество может оказаться очень перспективным, особенно с учетом новой роли России, которая демонстрирует свое нежелание служить придатком «цивилизованного мира». Кстати, именно такая роль в итоге может достаться Украине, которую Европа склонна рассматривать как большой резервуар качественных горничных и землекопов. А вот конкурентов в лице украинской промышленности Брюссель будет ликвидировать быстро и целенаправленно.
Дотации Крыму не будут столь велики, чтобы серьезно повлиять на состояние российского бюджета. Достаточно забыть на время хотя бы об одном российском мегапроекте, чтобы перекрыть все затраты, которые пойдут на Крым.
Сфер для сотрудничества у России с Китаем предостаточно. Очень знаковым шагом могло бы стать, например, создание совместного авиаконсорциума. Свой ближнемагистральный самолет Россия уже сделала, а объединившись с Китаем, вполне можно пытаться создать и дальнемагистральный. Такой авиаконсорциум вполне мог бы стать третьим в мире. И происходящие внешние события могут подтолкнуть Россию активизировать процессы сотрудничества с восточными соседями. Не исключено, что именно это позволит нашей стране постепенно перейти от вялого экономического роста к значительному — в среднесрочной перспективе.
Главное — помнить о настроении, ведь в экономике многое определяется «самосбывающимися» пророчествами. Известно, что если все начинают прогнозировать высокую инфляцию, это обязательно повлечет за собой инфляционные ожидания, которые быстро начнут разогревать негативный сценарий. С этой точки зрения разговоры в духе «В России всегда все плохо, а будет еще хуже» крайне малосодержательны и вредны для развития экономики. Такое отношение к жизни мешает даже на бытовом уровне. Вспоминается аналогия из моего собственного детства, которое пришлось на времена, когда попасть в кинотеатр было сложно и приходилось «стрелять» лишние билетики. Тогда я обнаружил такую закономерность: идешь «стрелять» с подружкой, которая постоянно ноет, что ничего не выйдет, — и действительно ничего не получается; идешь с оптимисткой — и обязательно добудешь.
Поэтому задача профессиональной элиты заключается в том, чтобы пропагандировать оптимизм, однако оптимизм особого сорта, далекий от такого знакомого всем чувства эйфории, которое провоцирует людей принимать «простые решения». Речь идет о вере в Россию и пропаганде необходимости много работать. Так, как это полагается делать жителям развивающихся стран. Люди должны понимать, что только тридцать лет упорного труда могут помочь выходцу из небогатой семьи обеспечить своим детям достаток, а внукам — богатство. В каком-то смысле в шуточной формуле 8–2–70 есть полезный намек: чтобы достичь личного благостояния, нам всем нужен «восьмичасовой» рабочий день с 8 утра до 8 вечера, два выходных — один зимой, другой летом — и пенсия по достижении возраста в 70 лет. В развивающихся странах это верно для 99% населения. Иного не дано.
Практика, когда представитель одного поколения способен преодолеть при должном трудолюбии всего одну–две ступеньки социальной лестницы (социальные лифты вроде большого спорта и шоу-бизнеса, работающие для особо одаренных, — не в счет) — считается нормой для всего мира. Чем мы лучше? И до тех пор, пока люди не привыкнут к «маленьким шажкам», улучшающим собственную жизнь, вероятность того, что они соблазнятся «простыми решениями», очень велика. «Простые решения» таковы: «У этих отнять! Этих погнать! К тем присоединиться!» Совсем другое дело, когда даже простой рабочий на стройке не рассуждает в духе классовой ненависти и экспроприаций, а планирует свою трудовую карьеру, мечтает со временем стать прорабом, а потом, возможно, и владельцем строительной фирмы. И пока широкие слои нации не осознают реального устройства мира и бессмысленности революций, в мире будут происходить события вроде украинской зимы или египетской весны.
Не так давно в Мексике на мой вопрос об отношении жителей к Испании (которая когда-то была метрополией этой страны) собеседник, проректор одного из местных университетов, ответил, что про испанцев все давно забыли, зато теперь в Мексике принято говорить так: «Мы в Мексике плохо живем, поскольку до Бога далеко, а до проклятых американцев — близко!» Я грустно смеялся, представляя, как я расскажу об этой пословице на своей исторической родине — Украине, ведь в этот шаблон можно подставить любую соседнюю страну, для того чтобы объяснить свои несчастья. Именно этим сейчас и занимаются наши украинские соседи. И пока люди будут действительно думать, что проблемы заключаются не в них самих, а в «плохом соседе», шансов построить нормальную страну немного. И лишь изменив настроение широких слоев народонаселения, можно добиться других результатов.
Начать дискуссию