Дефляция, нестабильность нефтяных цен, стагнация на Западе, замедление роста ВВП на Востоке и, наконец, резкое падение объемов мировой торговли могут привести к тому, что мировую экономику, до сих пор до конца не оправившуюся от последствий кризиса 2008–2009 годов, может ждать новый глобальный удар. Причем на сей раз «слабым звеном» окажутся страны БРИКС.
Последняя макроэкономическая статистика, поступающая из Китая, свидетельствует о том, что мировая экономика находится на пороге новой острой фазы финансово-экономического кризиса. Резкое падение объемов внешней торговли развивающихся стран всерьез обеспокоило МВФ, который теперь призывает мировые правительства к совместным действиям. В противном случае начавшееся после кризиса 2008 года восстановление может сорваться, и мировая экономика погрузится в долгосрочную стагнацию. Однако ряд российских экспертов полагают, что более уместно говорить не о новом кризисе, а о структурной перенастройке глобальной экономики.
Падающий БРИКС
««Точкой сборки» кризиса может стать любое, даже самое незначительное решение на национальном уровне. Мировая экономика вошла в период организационной непредсказуемости»
Ключевые макроэкономические показатели КНР за прошлый год предоставили наглядные свидетельства дальнейшего замедления роста китайской экономики. В частности, ВВП Китая в 2015 году вырос на 6,9% против 7,3% годом ранее, а в текущем году снижение динамики может продолжиться. На XIII пятилетку (2016–2020 годы) руководство Китая ставит задачу удвоить ВВП страны по сравнению с 2010 годом, а для этого, по заявлению председателя КНР Си Цзиньпина, темпы роста должны быть не ниже 6,5% в год. Иными словами, лимит сокращения темпов еще не исчерпан.
Начало 2016 года не принесло каких-либо изменений в этом уже довольно продолжительном тренде. По информации Национального статистического бюро КНР, в январе-феврале промышленное производство в стране выросло всего на 5,4% в годовом выражении. В последний раз такая динамика была зафиксирована в ноябре 2008 года – в самый разгар предыдущей острой фазы глобального финансово-экономического кризиса.
Неутешительна и китайская статистика внешней торговли. В январе экспорт КНР сократился на 11,2%, а импорт на 18,8% к январю 2015 года. В феврале падение экспорта в годовом выражении составило 20,6% – для сравнения, за весь прошлый год китайский экспорт сократился лишь на 2,8% (до 2,27 трлн долларов). Чуть лучше выглядит февральская статистика импорта: сокращение в годовом выражении составило 8%, тогда как в прошлом году импорт Китая упал на 14,1% (до 1,68 трлн долларов). Другое дело, что падение импорта в КНР идет уже 15-й месяц подряд.
Китайские власти пока публично не демонстрируют озабоченности падающим экспортом. На днях глава Народного банка КНР Чжоу Сяочуань заявил, что в стимулирующих экспорт мерах в виде ослабления курса юаня нет необходимости, потому что доля китайских товаров в общем объеме мировой торговли даже несколько выросла, несмотря на сокращение абсолютных показателей. В подтверждение этих слов китайский ЦБ 11 марта укрепил курс юаня к доллару сразу на 222 базисных пункта.
Значительное сокращение объемов внешней торговли, согласно данным портала Trading Economics, уже довольно долго наблюдается и в других странах БРИКС. В частности, экспорт Индии демонстрирует спад на протяжении 14 месяцев, в январе он в очередной раз сократился – на 13,6%. Индийский импорт, существенно упавший в прошлом году, тоже пока не проявляет тенденции к восстановлению (минус 11% в январе). А индекс промышленного производства в Индии находится в отрицательной зоне третий месяц подряд.
В Бразилии промышленность в январе вообще показала рекордный спад за 23 месяца – минус 13,8% (в последний раз индекс промпроизводства в этой стране находился в положительной зоне в январе 2014 года). При этом бразильский импорт в первом месяце текущего года рухнул сразу на 31% к январю 2015-го. Экспорт из Бразилии, правда, в феврале был на 10,4% выше, чем годом ранее, но в любом случае фактически находится на уровне 2010 года.
В ЮАР объем экспорта в январе обвалился на 18,8% – наиболее ощутимо снизился вывоз драгоценных металлов и камней, машин и транспортного оборудования, продуктов питания, химикатов (в этих сегментах спад составил 25% и выше). В данном случае достаточно напомнить, что основным торговым партнером страны является Китай. Промышленное производство в ЮАР в январе снизилось на 2,5% в сравнении с первым месяцем 2015 года.
Наконец, Россия в январе продемонстрировала рекордную среди стран БРИКС отрицательную динамику внешней торговли. Объем российского экспорта упал на 36,4% в годовом выражении (с 27,2 млрд долларов в январе 2015 года до 17,3 млрд), а импорт сократился за тот же период на 20,9% (с 12,3 млрд до 9,7 млрд долларов). В результате положительное сальдо российской внешней торговли сократилось почти в два раза. Индекс же промышленного производства в январе этого года, по данным Росстата, составил 97,3% от уровня прошлого января.
МВФ бьет тревогу
Неутешительная статистика мировой торговли стала основным поводом для недавнего выступления первого заместителя директора-распорядителя Дэвида Липтона в Национальной ассоциации экономики предприятий в Вашингтоне, значительная часть которого была посвящена ситуации на развивающихся рынках (к каковым относятся и рынки стран БРИКС). «Избыточная емкость развивающихся рынков остается нераскрытой из-за падения капиталовложений при одновременном росте частного долга, зачастую номинированного в иностранной валюте, что повышает риски для банков и суверенных балансов», – говорится в докладе.
Напомнив о том, что в ходе недавней встречи финансовых властей стран «большой двадцатки» в Шанхае участники признали темпы восстановления мировой экономики слишком слабыми и неравномерными, Дэвид Липтон обозначил позицию МВФ на этот счет: в последнее время риски стали еще выше в связи с волатильностью финансовых рынков и цен на сырье. Всего за несколько недель 2016 года падение мировых фондовых индексов составило более 6% (а на некоторых азиатских рынках, таких как Китай и Япония, более 20%), что означало снижение глобальной рыночной капитализации компаний на 6 трлн долларов, или 8,5% глобального ВВП. Это примерно половина объема падения совокупной капитализации фондовых рынков в 2008 году, в период наиболее острой фазы мирового кризиса (12,3 трлн долларов).
Ключевым негативным фактором текущей экономической ситуации в МВФ видят именно резкое сокращение международной торговли. И здесь основной удар также принимают на себя развивающиеся рынки: в прошлом году они получили 200 млрд долларов чистого оттока капитала, в то время как приток капитала в 2014 году составил всего 125 млрд долларов.
Еще одна болезнь мировой экономики, входящая в хроническую стадию, – дефляция, симптомами которой являются высокие реальные процентные ставки, падение номинального ВВП, ухудшение ситуации с госдолгом, рост безработицы. «Инфляция упала до исторически низкого уровня: в развитых странах она составила 0,3% в 2015 году, в странах с развивающимися рынками – ниже целевых показателей центробанков, – говорится в докладе. – Падение спроса и дефляционное давление создают риск долгосрочной стагнации. Предложение рабочей силы и производительность труда на протяжении последнего десятилетия одинаково упали, что еще более усиливает отрицательную динамику». Еще один признак глобальной дефляции – падение мировых цен на сырье, по поводу которых МВФ призывает не испытывать иллюзий: «Экспортерам нужно осознать, что цены на сырье могут быть постоянно низкими».
«Основной причиной спада мировой экономики он видит стагнацию потребления в развитых странах, вызванную долговой нагрузкой и выводом производства за рубеж»
В деле выхода из кризиса мировые аналитики указывают на три стратегических направления. Во-первых, это формирование устойчивости развивающихся рынков, что МВФ рассматривает как неизбежную задачу мировой экономической политики. Во-вторых, отказ от принципа «игры с нулевой суммой», сформулированной еще теоретиками меркантилизма в XVII веке, которые первыми стали отстаивать принципы протекционизма в отношении национальных рынков. Напротив, считают в МВФ, ограничительная политика в отношении торговли и капиталов неоптимальна и в длительной перспективе сделает положение всех стран только хуже. Наконец, третий рецепт – пресловутые структурные реформы, без которых невозможны долгосрочные перспективы роста.
По большому счету в этих рекомендациях нет ничего неожиданного – они хорошо вписываются в ту модель экономической политики, которую МВФ на протяжении многих лет прописывает развивающимся рынкам. Однако серьезная обеспокоенность фонда ситуацией в мировой экономике более чем очевидна. При этом в завершение упоминавшегося доклада Липтон напомнил слова Уинстона Черчилля: «Я никогда не беспокоюсь о действии – только о бездействии». Сейчас, полагают в МВФ, как раз один из тех моментов, когда требуется действие, причем совместное действие разных стран по продвижению глобальной торговой интеграции.
Управляемая неизбежность
Есть и другое мнение. Так, помощник по экономической политике министра финансов США в администрации Рональда Рейгана Пол Крэйг Робертс считает, что именно неолиберальная политика МВФ является одним из главных виновников нынешнего кризиса. Основной причиной спада мировой экономики он видит стагнацию потребления в развитых странах, вызванную долговой нагрузкой и выводом производства за рубеж. В таких условиях повышать потребительский спрос, как советует МВФ, попросту невозможно.
Эту позицию разделяют и российские эксперты, анализируя симптоматику нового кризиса. «Признаки нового обострения я отчетливо вижу еще с прошлого года. Но Китай в надвигающемся мировом экономическом кризисе виноват так же, как и Россия в политических кризисах последних трех лет, то есть чуть больше чем никак, – говорит вице-президент ГК «Арнест» Владимир Гурьянов. – На самом деле Китай как «мировая фабрика» только отражает в концентрированном виде тенденции в мировой экономике, а именно – достижение естественных пределов потребления в развитых странах. Относительно причин этого можно рассуждать долго, но налицо ряд факторов, среди которых можно выделить демографию, исчерпание эффекта роста от внедрения информационных технологий, разбалансировку финансовой системы (в том числе пенсионной). «Золотой миллиард» последние несколько десятилетий жил и потреблял в долг, теперь же медленно проваливается в отложенный кризис».
По мнению Гурьянова, выход из этой ситуации пока просматривается через сверхнизкие процентные ставки, то есть, по сути, накачку финансовой системы ликвидностью, которая создает иллюзию роста – точнее, иллюзию отсутствия дефляции. Однако, полагает эксперт, отрицательные процентные ставки – это не новая финансовая технология, а симптом очень плохого состояния финансовой системы.
Профессор ГУ ВШЭ Дмитрий Евстафьев согласен с мнением о приближении мировой экономики к кризису и полагает, что он будет иметь два эпицентра. Во-первых, это США, если там не смогут обеспечить резкое нарастание притока капитала, во-вторых, Азия, где кризис может быть обострен военно-политическими аспектами. «Главное слабое звено – финансовый сектор: кризис неизбежно начнется с банкротства или предбанкротства какого-либо банка, – считает эксперт. – Его может спровоцировать что угодно, например резкое падение фондового рынка средней страны. Второй кризисный узел – резкое падение цен на продовольствие, но это будет влиять в меньшей степени. Опасность в том, что «точкой сборки» кризиса может стать любое, даже самое незначительное решение на национальном уровне. Мировая экономика вошла в период организационной непредсказуемости, показателем которой стал эффект поднятия ставок ФРС: он был не то чтобы противоположным от планировавшегося, но сильно отличался от ожиданий».
Однако у России в преддверии нового кризиса есть ряд преимуществ, полагает Евстафьев. В частности, падение мировой торговли облегчается тем, что Россию уже и так загнали в ситуацию внешнеторговых ограничений, прежде всего со странами, которые кризис заденет в наибольшей степени. Кроме того, Россия уже в достаточной мере отделена от пространства, в котором толчком для нового кризиса может стать падение фондового рынка. Другое дело, что кризис нельзя вовсе «обойти» – можно только попытаться управлять его последствиями, но способы этого управления примерно понятны: максимально эффективная реализация программ региональной торговли, финансовый протекционизм, ужесточение валютного контроля и развитие внутреннего производства для социально критических отраслей.
Перестройка и ускорение
Впрочем, с тем, что текущее состояние мировой экономики предвещает новую острую фазу глобального кризиса, согласны далеко не все. Например, доцент НИУ ВШЭ Павел Родькин выдвигает гипотезу, почему особое внимание сейчас приковано именно к странам БРИКС: этот блок воспринимается многими если не в качестве прямого конкурента МВФ, то как альтернативная структура, которая в перспективе может поколебать финансовый монополизм фонда. «По сути, сегодня складывается ситуация, когда речь уже идет о конкуренции не традиционных национальных, а транснациональных экономик и финансовых систем, – полагает эксперт. – Новый экономический кризис может быть создан с целью передела глобальных сфер влияния и перераспределения власти как между мировыми игроками, так и внутри самих глобальных институтов».
Что же касается Китая, то здесь Родькин обращает внимание на один из главных целевых показателей XIII пятилетки: объем инвестиций в другие страны в размере более чем 500 млрд долларов: «Одним из результатов этого могут стать перечерчивание мировой экономической карты и новая концепция глобального управления, которую выдвинет Китай. На этом фоне обострение борьбы глобальных игроков является неизбежным, а попытки реального и виртуального обрушения конкурирующих экономических и политических субъектов, их демонизация будут только усиливаться. Запад, который и представляет МВФ, имеет в этом отношении колоссальный опыт», – полагает он.
Между тем не стоит забывать о специфической роли, которую страны БРИКС играют в существующей системе мирового разделения труда. Независимый эксперт Александр Полыгалов, ранее работавший в Институте проблем естественных монополий, напоминает, что в последние годы основным мотором нынешней мировой системы был товарооборот между США (ядром) и приводным ремнем – Юго-Восточной Азией, прежде всего Китаем (полупериферией). «Функция полупериферии заключалась в поставке дешевых комплектующих для высокомаржинального производства в США, плюс приток капитала в обмен на долларовые резервы, – говорит Полыгалов. – И если торговля стран БРИКС (полупериферии) падает, то это может означать всего лишь то, что приводной ремень перемещается из Китая, Южной Кореи и Индии в другие страны, например во Вьетнам, Малайзию и Индонезию. А тогда это не предвестник кризиса, а всего лишь легкая заминка в ходе перекидывания приводного ремня на соседние колеса».
К этой точке зрения склоняется и управляющий партнер компании «ФОК (Финансовый и организационный консалтинг)» Моисей Фурщик. Он обращает внимание на то, что ситуация с внешнеторговым оборотом плачевна далеко не во всех экспортно ориентированных странах: в Германии, например, промышленный рост в январе достиг 2,9%. «Это дает высокие шансы на то, что кризис не окажется глобальным, – полагает эксперт. – Высока вероятность, что все ограничится структурной перестройкой в ряде крупных развивающихся стран, хотя и болезненной перестройкой. В такой ситуации ведущим странам необходимо принять меры по стимулированию внешней торговли, прежде всего по дальнейшему снижению торговых барьеров. Кроме того, важно не скатиться в «войну девальваций». Такая мера оказывает временное положительное влияние на экспорт отдельной страны, но при массовом применении приведет лишь к росту нестабильности и усилению кризисных явлений».
Начать дискуссию