У Анны Кондратьевой весь бизнес вырастает прямиком из любви к животным. Сейчас она владеет в Санкт-Петербурге сетью ветеринарных клиник, Музеем кошки, котокафе «Республика кошек» и контактным зоопарком с инсектарием. Оказывается, хобби при желании можно монетизировать.
Животные к Анне Кондратьевой прибиваются сами. Как-то у забора ее загородного дома обнаружилась пара бесхозных лошадей. А к ее ветеринарным клиникам каких только питомцев не подбрасывают: однажды нашли даже полутораметрового крокодила. И всех приходится как-то устраивать в жизни.
В детстве она, разумеется, посещала кружок юннатов при ленинградском зоопарке, после школы — училась в Санкт-Петербургской государственной академии ветеринарной медицины. Собственной ветеринарной практикой стала обзаводиться еще на втором курсе. Так что, когда после окончания академии долго не удавалось устроиться ветврачом (приглашали только на роль ассистента), решила с мужем Анатолием рискнуть и открыть собственную клинику. Старт получился довольно низкобюджетным: финансовую модель просчитал муж, с обстановкой помогли родственники, у которых свой мебельный бизнес, крупно потратиться пришлось разве что на двухмесячную аренду помещения. Все документы, необходимые для открытия, Кондратьевы получили за два месяца: лицензии, разрешения на вакцинацию, на торговлю кормами и ветеринарными препаратами. Частный ветеринарный бизнес тогда еще не был сильно зарегулирован, хотя государственные клиники очевидно не были заинтересованы в появлении конкурентов. (Из странностей того начального этапа Анна запомнила необходимость согласовывать прейскурант на услуги с главным ветврачом района.)
«В первый день я сидела в кабинете и боялась: вдруг никто не придет?» — вспоминает Анна. Но опасения оказались напрасны. Тогда рынок был практически пуст: в самом большом районе Санкт-Петербурга — Московском — работало всего три клиники (сейчас вблизи каждой станции метро их как минимум пять). С клиентской базой проблем не возникало: по словам Анны, это был первый и единственный ее проект, в котором сарафанное радио включилось сразу же и работало без умолку. Все окрестные собаководы узнали о новой клинике молниеносно — и у Анны началась работа семь дней в неделю, с ночными сменами, а аспирантура и научная деятельность, естественно, пошли прахом.
Уже через год появились возможности для открытия второй клиники. Рынок зооуслуг в городе постепенно забурлил, стали появляться новые заведения, предоставляющие услуги для животных: зоотакси и даже косметические зоосалоны. Ветеринарам тоже нужно было соответствовать моменту. Поэтому Кондратьевы переформатировали свою клинику в «поликлинический ветеринарный центр» (его назвали «Элвет») и к ветеринарным услугам добавили гостиницу, фотостудию и парикмахерскую для животных. Лечить здесь постепенно стали почти всех — от скорпионов до лошадей. А из хорьков и грызунов набирают группы «аджилити» — для совместных спортивных тренировок. Лояльную клиентуру удалось получить и с помощью сотрудничества с различными клубами любителей животных — собаководов, владельцев кошек, которым стали предоставлять место для собраний и встреч на территории центра.
Еще при центре открылась площадка для подготовки животных к участию в выставках. «Мы стали заниматься сначала с кошками и собаками, потом хорьководы подтянулись, а теперь у нас появились и дрессированные крысы, — говорит Анна Кондратьева. — Но это скорее не коммерческая, а имиджевая деятельность». Предлагает «Элвет» и довольно редкие услуги. Например, здесь помогают хозяевам правильно подготовиться к выезду за границу со своими питомцами. Информация об анализах, тестах, вакцинах и необходимых справках для вывоза животных очень разобщена; без помощи специалиста здесь зачастую не разобраться.
До последнего времени Кондратьевы постепенно масштабировали бизнес, примерно раз в полтора года открывая новую клинику (за все время закрыли только одну точку). Действовали осторожно, выкупая помещения в собственность. Но теперь решили на пяти заведениях остановиться. «Нужно правильно все это освоить, — говорит Анна, — сделать совсем замечательно и красиво».
Кошачьи редкости
Дела музейные Анне Кондратьевой никогда не были чужды — тем более что их удавалось совмещать с делами ветеринарными. Со студенческих времен она опекает в качестве ветеринара знаменитых эрмитажных котов — стоящих на страже культурных ценностей в подвалах и залах Эрмитажа. Вокруг них в Санкт-Петербурге сложился настоящий культ. По городской легенде, коты в Эрмитаже появились примерно 255 лет назад (еще до того, как Зимний дворец был окончательно достроен) по указу императрицы Елизаветы Петровны — для ловли мышей. Сейчас в Эрмитаже, как сообщают музейные работники, живет около 50 особей. Музей их очень ценит и даже отмечает День мартовского кота как свой официальный праздник. Когда-то Анна Кондратьева всю эту популяцию знала «в лицо», лечила и собственноручно вакцинировала.
Не исключено, что тесное общение с эрмитажными котами натолкнуло Анну на мысль о своем музее. Первую экспозицию Музея кошки она открыла в пустующем помещении своей клиники во Всеволожске (районный центр в Ленинградской области). Выставка состояла из немудреных вещиц, сувениров и разнообразных штуковин с изображениями кошки, которые в огромном количестве клиникам «Элвет» дарили благодарные пациенты. Но стоило громко объявить о том, что во Всеволожске открылся такой музей, как отовсюду стали присылать уже более интересные объекты и собрания предметов, связанные с кошками. «Кто-то приносил свои старые детские коллекции, кто-то — коллекции своих умерших родственников, когда интересны уже не сами предметы, а именно их собрание», — говорит Анна. Свои работы музею подарили известные художники и артисты, в том числе Владимир Румянцев и «Митьки». Юрий Куклачев передал картину своей дочки‑художницы, изображающую кота-рыболова, а вскоре обещал преподнести музею свои знаменитые красные клоунские ботинки. «Во мне самой проснулась жилка коллекционера, — признается Кондратьева. — Я стала бродить по блошиным рынкам и развалам в разных странах в поисках кошачьей атрибутики. Нашла, например, очень интересный замок XIII века в виде кошки и прекрасный итальянский лубок с котом». В коллекции музея уже более 8 тыс. экспонатов. Оказалось, кошачья тематика имеет много неожиданных культурных и исторических ракурсов, так что по межмузейному обмену экспонаты участвуют в самых различных выставках. Казалось бы, какой может быть «предметная» связь между кошками и войной? Но и здесь она находится: например, в виде архивных документов и фотографий военных лет, связанных с котами-слухачами, которые служили на зенитных батареях и заблаговременно предупреждали зенитчиков о налетах вражеской авиации.
Зарабатывать на этом уютном хобби — музее с вязаными ковриками и смотрительницей, куда ходят бабушки с внуками, — Анна Кондратьева не собиралась. Вход долго был бесплатным, но потом туда повадилась ходить неопрятная публика — и пришлось ввести билеты. В день музей посещает 20–40 человек. «По этому проекту мы выходим в ноль, и этого нам вполне достаточно», — говорит предпринимательница.
Кафе и кошки
Музей кошки сыграл в жизни Анны большую роль — подтолкнул ее к созданию нового бизнеса, который стал самым популярным среди ее проектов. Экспозиция постоянно росла, места не хватало, и Кондратьева решила открыть «филиал» — уже в самом Санкт-Петербурге. Но не делать же копию существующего проекта… Пока искали помещение под филиал, пришла мысль организовать более сложное пространство вокруг идеи кошки. В Японии, например, давно существует формат «котокафе» — заведения общепита, куда посетители приходят в том числе для того, чтобы пообщаться и погладить кошек. Среди истосковавшихся по кошачьему теплу японцев, живущих в перенаселенных городах, в небольших квартирках, где невозможно держать домашнее животное, такие заведения необычайно популярны. Но ведь Россия — совсем другое дело.
Адаптировать формат пришлось путем проб и ошибок. Сделать полноценное кафе не получилось: у нас санитарные правила однозначно требуют, чтобы коты и еда были отдельно. Тогда кошек поселили в уединенной комнате и стали продавать билеты на их посещение с неограниченным временем. Но быстро выяснилось, что люди заглядывают поиграть с котами на полчасика, а задерживаются надолго. Помещение в первый год работы котокафе было в два раза меньше, чем сейчас, и не позволяло принимать столько посетителей, чтобы выйти хотя бы в ноль. Через год стало понятно, что нужно либо расширяться вдвое и менять систему оплаты, либо закрываться. Выбрали первый вариант. Теперь котокафе работает по принципу тайм-кафе, когда посетители платят за время. Сейчас оно разделено на несколько частей: комната для свиданий с котами (на 25 котов — 15 человек), помещение для музейной экспозиции и продажи сувенирной продукции и собственно кафе с большой кофейной картой и десертами.
В идею котокафе с самого начала мало кто верил. «Нам говорили: что за глупость? — вспоминает Анна. — Как это люди будут платить деньги за то, чтобы гладить котов?» Однако, несмотря на скепсис, многие соглашались помогать в осуществлении этой безумной идеи. Интерьер придумало известное питерское дизайнерское бюро, корма для питомцев безвозмездно предоставил крупный производитель. Так и появилась «Республика кошек». Аудитория в котокафе молодая и активная. «Причем мы хотели привлечь именно молодых мужчин, — говорит хозяйка. — Решили: если будут они, то девушки уж точно придут следом. И мы стараемся соответствовать этому: проводим встречи путешественников, ВИП-вечеринки. Если посмотреть наш «Инстаграм», то там на большинстве фотографий молодые люди с котиками».
На плаву кафе поддерживают в основном мероприятия: вечеринки, дни рождения и пр. Сами по себе коты не способны окупаться и приносить прибыль. Как объясняет Кондратьева, из котокафе, возможно, получился бы нормальный бизнес, но для этого нужно продавать породистых дорогих кошек. А «Республика» — это далеко не кошачий бутик. Здесь демократия, и главные тут — коты. Неспроста при входе гостям выдают не билеты, а «визы», и если гость ведет себя невежливо по отношению к котам, то его могут «объявить нон-грата». Это сделано специально, чтобы взрослые не позволяли детям дергать котов за хвост. Коты сами выстраивают свой рабочий день: когда устают от внимания гостей, могут подняться по специальным мосткам под потолок и отдохнуть.
Шутки шутками, но цель у Кондратьевой все-таки не чисто коммерческая: главная миссия «Республики» — пристроить максимум животных в новые семьи. На кошек, попавших в заведение (будь они уличными или «отказниками»), приходится тратиться — обихаживать, обрабатывать от паразитов, вакцинировать, стерилизовать или кастрировать, передерживать в клинике. А новым владельцам их передают бесплатно.
Причем выбрать здесь есть из кого. В «Республике» собран весь кошачий «свет»: есть длинношерстные невские маскарадные, сфинксы, мейн-куны и другие породы, в том числе кошечка бамбино — одна из самых дорогих пород в мире.
Дорогостоящие кошки попадают в «Республику», когда от них отказываются хозяева. «Даже представители лучших пород могут в одночасье стать ненужными, — вздыхает Анна. — Одно время у нас приюты были переполнены маленькими собачками — йорками. Многие как будто не понимали, что это не какой-нибудь тамагочи, а собака. Не занимались их воспитанием, а они вдруг начинали кусаться. Тогда их просто выбрасывали на улицу».
При посещении котов с группой обязательно находится котосмотритель: он объясняет, как обращаться с животными, что немаловажно. «Мейн-куны, например, крупные, у них очень тяжелый зад, их нельзя поднимать за передние лапы, — объясняет Анна. — Они обожают сидеть на руках, но многие посетители не знают, как взяться за такого кота».
Визитная карточка «Республики» — эрмитажные коты; они ценны не породой, а происхождением и трудолюбием. Главный здесь — величественный белоснежный Валлен де ла Мотт, бывший обитатель подвалов Эрмитажа, который живет в «Республике» чуть ли не с момента основания. Его нельзя «усыновить».
К социальному устройству кошек в «Республике» подходят изобретательно. Проводят, например, дни раздачи цветных котов. А если взять кота из Эрмитажа, то можно получить сертификат «Владелец эрмитажного кота».
После открытия «Республики кошек» в России стали появляться новые котокафе в разных регионах и в Москве. Потом многие закрылись из‑за того, что оказались нерентабельными. Коммерческие перспективы такого формата в целом сомнительны. Кроме того, часто владельцы котокафе недооценивают опасность болезней и эпидемий среди кошек. Одно из подобных заведений в Москве собиралось зарабатывать на продаже котов, рассказывает Кондратьева, но через пять месяцев отказалось от этой затеи: «Заводчики предоставляли им животных, которые не всегда были правильно вакцинированы. Заводчики часто экономят на вакцинах, на обработке кошек. А потом возникают эпидемии. Два котокафе в России закрылись именно из‑за этого».
Котокафе более жизнеспособны как дополнение к бизнесу заводчиков, считает Анна: «Сейчас во многих странах заводчики, которые серьезно занимаются породой, открывают специализированные котокафе, где только сибирские кошки или только скоттиш-фолды. Там люди могут пообщаться с котами и купить понравившегося». Котокафе сейчас открываются и при приютах, где можно взять кошку: например, такое широко практикуется в США.
Тиражировать свое котокафе Анна не собирается, хотя ей поступали предложения о франшизе на «Республику». Но работа с кошками слишком кропотлива и индивидуальна, чтобы можно было отдать свою вывеску на сторону. Да и без серьезной ветеринарной поддержки ничего хорошего не получится, уверена Анна. Вместо этого она придумывает новые проекты, связанные с животными. Последний — контактный зоопарк и квест с участием насекомых и экзотических обитателей террариумов «Бугагашечка».
Началось все с того, что один торговый центр предложил Кондратьевым устроить у себя подобие «Республики кошек», только для детской аудитории — с котятами. «Мы сразу поняли, что это не наш формат», — улыбается Анна. Вместо этого решили создать контактный зоопарк: свезти туда всех экзотических питомцев от знакомых и друзей, своих собственных и тех, кого принесли или подбросили в клиники (черепахи, кролики, грызуны и пр.). «У меня огромное количество знакомых, содержащих дома настоящие «коллекции» из животных, и им приходится как следует работать, чтобы всех прокормить, — говорит Анна. — Почему бы эти коллекции не выставлять?»
Первыми гостями контактного зоопарка стали дети с особенностями развития. С точки зрения тренировки мелкой моторики и эмоционального интеллекта контакт с животными очень полезен. Вслед за зоопарком появился инсектарий с большим количеством насекомых. Для пущей интерактивности решили организовать для публики квесты с участием насекомых. У них три сценария. Один — для малышей, которые знакомятся с насекомыми по мотивам сказки «Айболит», второй рассчитан на школьников, изучающих биологию, третий — для более взрослой аудитории. Последний сценарий больше затрагивает эмоции. Участникам предлагают потрогать тараканов и пауков, поискать в земле личинки. «Это позволяет людям преодолевать многочисленные фобии, связанные с насекомыми», — уверена Анна.
В этот проект Кондратьевы вложили полтора миллиона рублей. В части животных вообще вложения были минимальными: бюджет имелся только на покупку куколок, из которых каждую неделю вылупляются бабочки. Сейчас и зоопарк, и инсектарий работают около нуля. Но Анна Кондратьева надеется вывести эти проекты на прибыль, когда квест с насекомыми станет более популярным и привлечет широкую аудиторию, а не только «льготные» группы. «Мы сейчас стараемся его максимально монетизировать, чтобы оставить возможность работать с социальными группами», — говорит Анна. Похоже, именно благие намерения дают ей нешуточные силы на то, чтобы зарабатывать на фауне.
Начать дискуссию