Оспаривал решение налоговой? Отвечай!

Практика привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности стремительно набирает обороты. Определением от 16.05.2018 по делу № А32-9992/2014 Верховный Суд РФ показал кредиторам еще одну возможность расширить круг лиц, на которых такая ответственность может быть возложена.

Дело в том, что по Закону о банкротстве в целях привлечения к субсидиарной ответственности анализу подвергается определенный период, предшествующий возбуждению дела о банкротстве в суде. До 1 января 2017 это было два года, в настоящее время — три. Предполагается, что именно в этот период контролирующее лицо могло совершить те самые неправомерные действия, которые и послужили причиной банкротства компании.

При этом, совершая действия за пределами периода подозрительности, лицо автоматически выбывает из разряда контролирующих и может спать спокойно. Казалось бы...

В определении от 16.05.2018 ВС РФ сильно пошатнул надежду на спокойный сон.

По мнению ВС РФ, установленный законом срок не является пресекательным и направлен на исключение чрезмерной неопределенности в вопросе о правовом положении контролирующего лица. Действительно, по общему правилу анализируемый срок составляет два (три) года. Но! Необходимо учитывать, что кредитор ограничен в своем праве обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом.

Для того чтобы возбудить дело о банкротстве, кредитор должен иметь на руках вступившее в силу решение суда о взыскании задолженности. А в получении такого решения должник ему может активно препятствовать, всячески затягивая судебный процесс. В итоге рассмотрение дела в суде может длится год и более. И только после этого кредитор сможет возбудить дело о банкротстве.

При этом период подозрительности в целях привлечения к субсидиарной ответственности автоматически отодвинется на тот срок, в течение которого должник злоупотреблял и не давал возможности завершить рассмотрение дела.

Таким образом, из круга контролирующих лиц могут выпасть те руководители, которые осуществляли свои полномочия в период необоснованного затягивания судебного процесса.

«Такое поведение контролирующего лица не должно приводить к получению им преимуществ за счет кредитора», — отметил ВС РФ.

В деле, рассмотренном ВС РФ, в качестве основного недовольного кредитора выступал налоговый орган.

Общая задолженность по реестру была значительной — 1,3 млрд.руб., а требования налогового органа составляли 92 % и представляли собой доначисленные по результатам выездной налоговой проверки суммы налогов и начисленные штрафные санкции.

Еще в 2011 г. компания обратилась в суд с оспариванием решения, вынесенного по результатам налоговой проверки. Одновременно с заявлением общество подало ходатайство о принятии обеспечительных мер в виде приостановления действия решения налогового органа. В итоге окончательный судебный акт, которым обществу было отказано в удовлетворении требования, был вынесен 07.02.2014. И только после этого налоговый орган смог подать заявление о признании должника банкротом.

Привлекая к ответственности руководителя, который осуществлял полномочия в период оспаривания решения налогового органа, ВС РФ отметил, что в ситуации, когда кредитор объективно не имел возможности инициировать возбуждение дела о банкротстве по обстоятельствам, зависящим от самого контролирующего лица, последнее не вправе ссылаться на прекращение контроля над организацией — банкротом за пределами установленного срока как на основание освобождения от ответственности. Заявление ответчика об утрате им статуса контролирующего лица было признано судом злоупотреблением правом.

Резюме: рассмотренное ВС РФ дело может стать показательным в спорах о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности, и будет взято на вооружение, прежде всего, налоговыми органами, ведь практика оспаривания решений по результатам налоговой проверки широко распространена. ВС РФ в очередной раз дал понять, что законодательство о банкротстве не терпит формального применения, а требует глубокого прочтения с учетом общего смысла процедур банкротства и интересов всех участвующих в деле лиц.