По итогам 2018 года почти 23% российских детей до 18 лет жили в семьях с уровнем доходов ниже прожиточного минимума, следует из результатов исследования Росстата. Это официальные данные об уровне детской бедности в России: подобная статистика публикуется с лагом в два года. То есть оценить влияние пандемии на долю бедных детей можно будет только в 2022 году.
Но говорить о причинах таких цифр можно уже сейчас. Что примечательно, многовековой русский спор почвенников с западниками приобретает очень интересные формы в последние годы.
Например, если спросить профессора из ВШЭ и экономиста-государственника о проблемах бедности, то в большинстве случаев они разойдутся в описании ее причин. Но при этом, полностью солидаризируются в постановке диагноза — «тут всю систему менять надо». Как из того советского анекдота про сантехника. Представить себе такое единодушие лет 15 назад было бы невозможно. То есть найти эксперта-экономиста, которого в принципе устраивал бы текущий курс невозможно. Кажется, легче примирить условную ВШЭ с условным «Изборзким клубом».
Председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов говорит о том, что в последние годы эти цифры примерно одинаковые, поэтому сама ситуация устойчива. Это не какая-то флуктуация (случайное отклонение) или отдельный кризис.
«Делать можно только одно. Кардинально менять всю экономическую политику и уходить от неолиберального кретинизма, который заводит нас каждые 3-4 года в тупик. Даже несмотря на высокие цены на нефть в нулевых. Так что наша задача — кардинально изменить социально-экономическую политику, поскольку при ней растет дифференциация по доходам. И она абсолютно не связана с жизнью конкретных людей. Только с макроэкономическими показателями. Поскольку выгодоприобретателем является 0,1% им все выгодно переводить в макроэкономические показатели.
Мы же говорим не только про тех, кто живет за чертой бедности, есть те, кто живут просто в бедности или на ее грани. Речь идет о 60-70% населения. Это же сумасшедшие цифры.
Нужно понять, что более 50% этих детей живут в многодетных семьях. Соответственно, нужно ввести принцип качества жизни каждого ребенка в стране. На каждого ребенка должны выделяться отдельные субсидии. По-другому ничего не будет», — говорит Крупнов.
Но при этом сложно найти либерального экономиста, который бы поддерживал нынешнее положение вещей. Если, конечно, не считать эталонами либерализма исключительно руководство ЦБ и Минфина.
«Нынешняя экономическая модель еще и очень рыхлая. Такой рыхлый неолиберализм. И в этом смысле есть сторонники неолиберальной модели, которые конечно хотят ее реализовать в чистоте. Но это будет уже открытый геноцид», — резюмирует Крупнов.
Профессор ВШЭ, директор Банковского Института Василий Солодков про геноцид ничего не говорит, но при этом сходится с Крупновым в оценках бедности населения.
«У нас с вами треть госбюджета засекречено — непонятно что там происходит и куда идут деньги. У нас с вами засекречиваются госзакупки. У нас кричащая неэфективность использования бюджетных средств. Глобальный выход один — власть должна отвечать за то, что она делает, а не включать обнуление.
Проблема шире, чем просто детская бедность. У нас Путин отнес к среднему классу людей с доходами свыше 17 тысяч рублей. Я не знаю на какой планете живет этот человек. Это подлая безответственность власти. Нарушение прямых и обратных связей. И этомна фоне, когда каждый пятый ребенок живет на уровне бедности, а как вообще может быть по-другому? Посмотрите на уровень инвестиций, как выглядит Россия, если отъехать от Москвы 200-300 километров. Собственно, почему должно быть по-другому?», — говорит Солодков.
Такое чувство, что почти полностью сходясь в оценке коррупции, бедности и состоянии инфраструктуры, либералы винят во всем Путина и правительство, а государственники — правительство и ЦБ.
Получается такой экономический пинг-понг: кто хуже — Путин или ЦБ? Кто из них, в конце концов, «устраивает геноцид» русского/многонационального народа? И главный вопрос — что с этим делать?
Кажется, пока стороны не договорятся, ответа мы не узнаем.
Начать дискуссию