«Юрист должен быть кровно заинтересован в наиболее эффективной реализации проекта»

Юристы – риск-менеджеры

– Специфику работы юридической службы компании может задать не только бизнес, но и, как мне кажется, личность руководителя юрдепартамента. У вас есть такая специфика?
– Если говорить о специфике непосредственно в юридической работе, то как цель сегодня стоит создание в рамках нашего департамента подразделения по управлению рисками.

– О каких рисках идет речь?
– О рисках основного бизнеса. Обычно в компаниях существуют отдельные структурные подразделения для этого, но мы решили сделать эту функцию частью работы юристов.

Наши юристы не занимаются, к примеру, хеджированием на фондовом рынке – это прерогатива финансово-экономического департамента.

На наш департамент возложена задача управления рисками девелоперской составляющей – начиная от вопросов корпоративной структуры холдинга «Миракс Групп» (владения, перехода прав, управления), до рисков, связанных собст-венно со строительством – получение разрешительной документации, контакты с госорганами (согласования и т. д.), выстраивание договорной базы, отношений с подрядчиками, претензионная работа и многое другое.

–Признаться, все равно непонятно, что значит юрист, управляющий рисками. Вроде бы все, что вы назвали – это обычная работа юристов…
– В рамках каждого из департаментов, занятых в строительстве, в отдельности сложно изучить всю систему реализации проекта или деятельности компании в целом. Поэтому мы приняли решение выявить систему показателей («болевых» точек) каждого из направлений деятельности. Это даст нам возможность конт-ролировать любой процесс, в данном случае – девелопмент, от начала до конца. Чтобы проект не стал развиваться хаотично и не мог поставить под угрозу деятельность компании. Вот на сегодня юристы только определяют эти точки контроля. В перспективе скорее всего будет создан отдельный департамент, который и будет держать под контролем показатели работы, вовремя реагировать на их изменения, направлять процесс в нужное нам русло.

– Почему этим заняты именно юристы, а скажем, не финансисты или собственно строители?
– Потому что именно юристы готовят документы, накладывающие обязательства на компанию.

– Вам приходится расширять штат или этим занимаются те же юристы, что ведут основную работу?
– Опыт показывает, что намного эффективней вырастить специалиста у себя, нежели принимать на работу «со стороны». Именно по этому пути мы идем. Необходимо, чтобы человек вырос, изучая процесс изнутри. На сегодня в департаменте более 40 юристов, не считая персонал, не занятый юридической работой (всего в компании более 3,5 тыс. сотрудников). С нагрузкой они справляются, хотя скорее всего расширение неизбежно, ведь наш бизнес растет достаточно динамично. К примеру, когда я только пришел в компанию, юристов было только пять человек, то есть за четыре года число сотрудников департамента увеличилось в восемь раз.

Каждому проекту свой юрист

– Каким образом распределены полномочия внутри департамента между юристами?
– Работа юридической службы у нас централизована – это была одна из задач, которую передо мной ставило руководство, назначая на эту должность. Если раньше каждое подразделение имело своих юристов, то сейчас все работают в рамках одного департамента. В этом есть неоспоримые преимущества. Во-первых, это позволяет наладить эффективный контроль над холдингом в целом в интересах собственников. Во-вторых, обеспечивается лучшее управление. И, в-третьих, возможно внедрять единые стандарты деятельности (в договорной работе, претензионной и других). Таким образом, сейчас мы пошли по пути привязки юристов не к отделу, а проекту – с соответствующей мотивацией. На мой взгляд, это способствует тому, чтобы юрист точно знал, что ему нужно сделать, и был кровно заинтересован в наиболее эффективной реализации проекта. При этом процедуры контроля и единые стандарты не дадут ему выйти за рамки дозволенного: проще говоря, не позволят обещать и делать то, что обещать и делать нельзя.

– 40 человек – очень много, какова структура департамента?
– В департаменте несколько отделов. Самый многочисленный – корпоративный, который занят решением акционерных вопросов. Юристы отдела отслеживают структуру холдинга, обеспечивают собрания акционеров, работают с реестродержателями и т. д. Следующий отдел – международный, он был сформирован примерно год назад в связи с выходом компании на рынки дальнего зарубежья (на сегодня мы уже строим в Турции, Черногории, США). В этом отделе работа также разделена на направления: работа с акционерами-нерезидентами, соинвесторами проектов и договорная работа с иностранными партнерами, подрядчиками строительства. Также достаточно большой отдел – по сопровождению продаж (переговоров с покупателями площадей, заключению договоров).

Подробнее можно остановиться на группе юристов, обеспечивающих эксплуатацию проектов. Это еще один отдел, куда очень сложно найти юристов со стороны, а нужно вырастить внутри. Причем это касается и иностранных специалистов, которые не столько дороги, сколько просто часто не знают нашей специфики. Объясню на примере. Если, скажем, в США вы чаще всего не можете стать собственником здания (обычно продается право аренды на 99 лет), то у нас собст-венник может быть не один. У того комплекса, где мы сейчас находимся (башня «Федерация» в районе Москва-Сити. – Примеч. ред.), более 100 собственников. Таким образом, юрист отдела эксплуатации должен быть своего рода генератором идей, выработать концепцию эксплуатации, которая учитывала бы интересы всех собственников строительных площадей, была выгодной и наиболее прибыльный для каждого.

Также в рамках нашего департамента образован архивный отдел, который собирает и хранит документы по каждому проекту. Это очень удобно, например, при взаимоотношениях с аудиторами, которые могут получить быстрый доступ к необходимым данным.

– Сколько человек занимается судебно-претензионной работой?
– Для этого существует договорной отдел, который одновременно и ведет суды. В нем работает семь юристов. Чтобы представлять себе нагрузку, замечу, что они готовят примерно 1,5 тыс. договоров в месяц. Что касается судов, то, наверное, не буду оригинален, если скажу, что мы ими не увлекаемся, хотя они у нас есть.

О судах и взятках

– Перед нашей встречей я поинтересовался судами с участием компании, благо это легко позволяет сделать, например, сайт Москов-ского арбитражного суда. Разумеется, это не вся практика, но тенденция налицо: большая часть судов у вас с налоговиками и антимонопольной службой, а с контрагентами тяжб мало. За что вас не любят регуляторы?
– Если говорить о судебных процессах с налоговыми органами, то подавляющее большинство дел у нас связаны с возмещением налога на добавленную стоимость, который время от времени нам отказываются возвращать налоговики. Думаю, это известная для бизнеса проблема, когда налоговый орган под любым предлогом (придирки к документам и т. п.) отказывает в возврате налога.

У нас доходило до того, что компания «Миракс-Сити», крупнейший застройщик, попала в список убыточных компаний, который столичное УФНС России опубликовало в прошлом году. Попадание в этот список вполне объяснимо, ведь это стройка, которая на начальном этапе всегда показывает убыток. Но это не было логичным для самих же налоговиков, так как компания получала отказы в возмещении НДС на крупные суммы, без которых строительство дорожает и замедляется. На мой взгляд, такой чиновничий произвол прекратится только тогда, когда будет введена персональная ответственность должностного лица.

Судебные процессы с Федеральной антимонопольной службой, на мой взгляд, больше влияют на рынок*. В ряде судов нам удалось доказать свою правоту в том, что нет никакого смысла получать согласие антимонопольного органа на любые реорганизации внутри холдинга, если холдинг абсолютно прозрачен для регулятора.

– Каков итог этого противостояния?
– Антимонопольная служба придерживается иной позиции, и хотя мы с ней и не согласны, но будем ее учитывать, в конце концов у нас нет намерений пробивать «лбом стену». Думаю, что это будет просто очередная бюрократическая нагрузка на бизнес, больше придется отвлекать ресурсов (людей, труда, денег), чтобы как-то соответствовать позиции ФАС или опять же оспаривать ее в зависимости от ситуации.