Поменяли местами

Колоколов Никита Александрович, д.ю.н., судья Верховного суда РФ в отставке

Современных следователей часто упрекают в низком профессионализме, волоките, необъективности, зависимости от вышестоящих начальников, применении пыток, ложном понимании чувства долга (по делу Михеев против Российской Федерации Европейский суд по правам человека установил, что российские следователи сначала, давая добро на применение пыток к Михееву, принуждали его к самооговору, а затем не сочли нужным найти тех лиц, которые его непосредственно пытали). Удивляться этому не приходится — институт предварительного следствия в уголовном судопроизводстве России давно утратил свое истинное значение. В наши дни следователь — мелкий чиновник, зачастую не имеющий соответствующего образования, заваленный работой и лишенный самого необходимого – процессуальной самостоятельности.

Фактически до 7 сентября 2007 года предварительное расследование (как, впрочем, и прокурорский надзор) осуществлялось Генеральным прокурором РФ, подчиненными ему прокурорами и подчиненными последним следователями, дознавателями.

Это привело к злоупотреблению прокурорами своими правами по возбуждению уголовных дел, предварительное расследование по некоторым делам они направляли только в одно ведомое им русло. О том, что это так, свидетельствуют перманентные скандалы, связанные с отстранением руководителей Генеральной прокуратуры от должности. За проступками «бытового» характера высших чиновников всегда просматривались серьезные процессуальные злоупотребления.

Бытует мнение, что уголовное дело невозможно сфальсифицировать на уровне ведомства. К сожалению, именно ведомства, пребывающие под гнетом лозунга «Каждое преступление должно быть раскрыто», занимаются фальсификацией уголовных дел. Следует признать, что практически не гласный суд, как это должно быть, а закрытое предварительное следствие стало в нашей стране основной стадией уголовного процесса, на которой в значительной степени предрешается вопрос о виновности человека.

В стране все еще существует порочная практика использования понятия достаточности признательных доказательств. В основу этого критерия кладутся признательные показания обвиняемых, «подкрепленные» косвенными доказательствами, например наличием микрочастиц, совпадающих по родовым признакам (так, по делу об убийстве Ш. одни и те же доказательства сначала были приведены в обоснование виновности С. и Г., а затем М. и А). Такой подход к оценке доказательств приводит к трагическим последствиям. Не исчезла круговая порука, при которой каждый орган не выявляет друг у друга ошибки, а, наоборот, скрывает ошибки, допущенные другими.

Поскольку порядочные люди в таких условиях работать не могут, быстро образовался дефицит следственных работников. В следователи стали охотно зачислять лиц, либо вообще не имеющих высшее образование, либо только приступивших к изучению азов юриспруденции.

Летом текущего года на законодательном и организационном уровнях в срочном порядке был предпринят ряд мер, формально направленных на возвращение следователю его былой самостоятельности.

Перечень участников уголовного процесса со стороны обвинения пополнился новыми субъектами: «руководителем следственного органа» (Федеральный закон от 05.06.2007 № 87-ФЗ) и «начальником подразделения дознания» (Федеральный закон от 06.06.2007 № 90-ФЗ). Нового в этом немного. Наличие начальников в подразделениях предварительного расследования для России — явление обычное.

1 августа 2007 года Президентом РФ издан Указ № 1004 «Вопросы следственного комитета при прокуратуре РФ». Его автор не скрывает, что реформирование следственного аппарата прокуратуры осуществляется «в целях совершенствования государственного управления в сфере исполнения законодательства об уголовном судопроизводстве». Данным Указом утверждено Положение о Следственном комитете при прокуратуре РФ.

Серьезные перемены в скором времени грядут и в нормативных актах, регламентирующих структуру органов предварительного расследования других ведомств.

Если опыт реформирования окажется положительным, то есть основания полагать, что сбудется мечта многих российских процессуалистов по созданию единой службы предварительного расследования.

Что сохранилось, а что изменилось в предварительном следствии в результате внесения в УПК РФ последних корректив? До поступления уголовного дела в суд доказательства, как и ранее, собираются, закрепляются и оцениваются специально на то уполномоченными чиновниками (следователями и дознавателями) в рамках инквизиционного (розыскного), письменного, несостязательного процесса, и именно эти результаты будут предметом судебного разбирательства.

Новеллы содержат туманный намек на то, что корпус следователей разделен на лиц, входящих в аппарат исполнительной власти, и прокурорских работников. Статья о прокуратуре в Конституции РФ помещена в раздел, посвященной власти судебной. В то же время очевидно, что прокуратура к аппарату судебной власти никакого отношения не имеет. Анализ деятельности российской прокуратуры свидетельствует, что это своего рода министерство госконтроля (надзора), следовательно, структура аппарата власти исполнительной. В уголовном судопроизводстве это «министерство», помимо всего прочего, наделено функцией уголовного преследования — поддержания уголовного иска в судах.

Следовательно, создание Следственного комитета (СК) при прокуратуре РФ – это создание очередного органа исполнительной власти. Данный факт не скрывается, Председатель СК при прокуратуре РФ — первый заместитель Генерального прокурора РФ. Вне рамок Генеральной прокуратуры — структуры аппарата исполнительной власти — укрепление самостоятельного предварительного следствия в России пока не мыслится. При таких обстоятельствах речь идет всего лишь о выводе следователей прокуратуры из прямого организационного и процессуального подчинения прокуроров, а также о выводе из процессуального подчинения прокурорам следователей всех прочих ведомств.

Процессуальный статус прокурора пересмотрен настолько кардинально, что имеются все основания утверждать: в УПК РФ под прежним названием появилось абсолютно новое лицо. Если ранее власть прокурора на досудебных стадиях уголовного процесса была практически беспредельна, то теперь он утратил свое самое главное качество — право на дискреционное вмешательство в деятельность следователя. Впрочем, законодатель, изъяв у прокурора комплекс прерогатив по процессуальному руководству предварительным следствием, тут же одарил данными правами вновь назначенных руководителей следственных органов.

В силу ч. 4 ст. 146 УПК РФ копия постановления следователя, дознавателя о возбуждении уголовного дела незамедлительно направляется прокурору. В случае если прокурор признает постановление о возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, он вправе отменить его в срок не позднее 24 часов с момента получения материалов, о чем выносит мотивированное постановление. О принятом решении следователь и дознаватель незамедлительно уведомляют заявителя, а также лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело.

Возникает вопрос: почему право на отмену постановления о возбуждении уголовного дела прокурор имеет всего лишь в течение суток? Данное процессуальное ограничение практически не выполнимо. Для его реализации в прокуратуре должно быть учреждено специальное подразделение, специализирующееся на приеме возбужденных дел, их регистрации, изучении, докладе их содержания прокурору (заместителю), мгновенной подготовке постановлений об отмене постановлений о возбуждении уголовного дела.

Согласно закону прокурор поддерживает ходатайство органа предварительного следствия об избрании меры пресечения в виде заключения под стражей, продлении срока содержания под стражей, а равно иные ходатайства органов предварительного следствия. До внесения изменений в УПК РФ от 5 июня 2007 года вышеприведенный алгоритм процесса сомнений у правоприменителей не вызывал, поскольку ходатайства о продлении срока содержания обвиняемых под стражей в суды поступали только с согласия прокурора. Возможность того, что таковое не будет поддержано прокурором, сводилась к минимуму. Более того, поскольку применение положений ст. 109 УПК РФ к обвиняемому возможно только по инициативе стороны обвинения, то отказ прокурора поддержать ходатайство влек неизбежное прекращение производства по материалу и освобождение обвиняемого.

В настоящее время при проведении предварительного следствия ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей направляются в суды с согласия руководителей следственных органов, без предварительного уведомления об этом надзирающих за ними прокуроров. Последнее означает, что позиция следственного ведомства может противоречить соответствующей процессуальной позиции надзирающего за ним прокурора. Иными словами, прокурор в судебном заседании вправе поставить вопрос об отказе в удовлетворении ходатайства следователя о продлении срока содержания обвиняемого под стражей.

В этой связи законодателю следовало указать, что такой отказ для суда является обязательным, поскольку в противном случае ему предстоит увязнуть в разрешении внутриведомственных споров между руководством СК при Генеральной прокуратуре РФ и прокурорами либо межведомственных споров между руководителями следственных органов исполнительных органов власти и прокурорами.

Очевидно, что поддерживать ходатайство в суде может лишь то лицо, которое убеждено в его законности и обоснованности. Поручение решения вопроса о продлении срока содержания обвиняемого под стражей прокурору, сомневающемуся в его целесообразности, а тем более открыто возражающего против его удовлетворения, совершенно недопустимо.

Выходов из данного положения может быть несколько. Первый заключается в возвращении прежнего порядка, в рамках которого спор между следствием и надзором регулируется на этапе направления представления о продлении срока содержания обвиняемого под стражей в суд. Тогда в суды будут попадать только те материалы, по которым прокуроры согласны с необходимостью продления срока содержания обвиняемых под стражей.

Второй вариант предполагает поддержание ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей следователем или руководителем следственного органа. В таком случае прокурор в судебном заседании лишь высказывает свое отношение к позиции следствия, поддерживая или, наоборот, отвергая ее. Данный вариант представляется более работоспособным, несмотря на то что он возлагает на суд роль арбитра не только между сторонами, но и обязывает его разрешить спор между участниками процесса, составляющими одну из сторон. Разрешение таких споров известно как мировому, так и отечественному уголовному процессу, достаточно вспомнить кассацию, в рамках которой российские суды разрешают споры между прокурорами, внесшими кассационные представления, и «прокурорами-кассаторами», несклонными его поддерживать.

Следователь является должностным лицом, уполномоченным осуществлять предварительное следствие по уголовному делу. Как это не парадоксально, наряду с этим следователь осуществляет и дознание (п. 8 ст. 5 УПК РФ). Плохого в этом ничего нет, поскольку дознание — разновидность предварительного расследования, пусть лучше его произведет квалифицированный следователь, чем неквалифицированный дознаватель. Проблема в ином — зачем в государстве несколько друг друга дополняющих режимов предварительного расследования, если есть всего два вида соответствующих работников: следователь и дознаватель? Не проще ли все режимы расследования назвать предварительным следствием, что соответствовало бы их истинному содержанию, уточнив после этого предметную подследственность между сложившимися органами расследования?

Формально статус следователя практически не изменился. Но это совсем не так — прокурор для него в повседневной работе больше не начальник! От произвола последнего следователь теперь хорошо прикрыт как своей собственной самостоятельностью, так и самостоятельностью своего непосредственного руководства.

Тем не менее следователь совершенно не защищен законом от произвола руководителя органа предварительного расследования, более того, избранная следователем с согласия последнего мера пресечения не может быть отменена или изменена без согласия руководства. Незаконно лишенный свободы должен будет находиться под стражей, пока процессуальную ошибку за следователем не признает и его начальник.

В силу ч. 2 ст. 39 УПК РФ руководитель следственного органа при принятии к своему производству уголовного дела обладает всеми правами следователя (или руководителя следственной группы). Это означает, что руководитель следственного органа вправе принять к собственному производству все уголовные дела во вверенном ему следственном подразделении либо назначить себя по всем этим делам руководителем следственной группы и таким образом направлять ход расследования. Следовательно, процессуальной самостоятельностью в полном объеме этого понятия обладают только председатели СК прокуратуры РФ и председатели СК других ведомств. Все иные следователи — не более чем их бесправные помощники.

Знакомство со структурой СК при прокуратуре РФ, порядком его деятельности и компетенцией его руководства позволяет утверждать, что начиная с 7 сентября 2007 года предварительное следствие в России осуществляется председателями следственных комитетов, подчиненными им руководителями следственных органов и подчиненных последним следователями.

6 июня 2007 года ст. 5 УПК РФ была дополнена п. 17.1, согласно которому начальник подразделения дознания — должностное лицо органа дознания, возглавляющее соответствующее специализированное подразделение, которое осуществляет предварительное расследование в форме дознания, а также его заместитель.

Теперь штатная структура дознания выглядит следующим образом. К органам дознания относятся органы внутренних дел, а также иные органы исполнительной власти, наделенные полномочиями по осуществлению оперативно-розыскной деятельности; судебные приставы, командиры воинских частей, органы пожарного надзора (ч. 1 ст. 40 УПК РФ).

Согласно ч. 2 ст. 40 УПК РФ органы дознания в форме дознания проводят предварительное расследование по уголовным делам, по которым предварительное следствие необязательно. При обнаружении признаков преступления, по которому производство предварительного следствия обязательно, органы дознания самостоятельно возбуждают уголовное дело и производят неотложные следственные действия (ч. 1 ст. 157 УПК РФ), то есть, по существу, выполняют функцию следователя.

Проведение такого дознания возлагается на дознавателей. Процессуальный статус дознавателя туманен, поскольку по-прежнему не совсем ясно, сколько над ним начальников, кому из них и в каком порядке он должен подчиняться. В силу п. 1 ч. 3 ст. 41 УПК РФ дознаватель уполномочен самостоятельно проводить следственные и иные процессуальные действия и принимать процессуальные решения, за исключением случаев, когда в соответствии с УПК РФ на это требуется согласие начальника органа дознания, согласие прокурора и (или) судебное решение. Согласно ч. 4 этой же статьи указания прокурора и начальника органа дознания для дознавателя обязательны. Он лишь вправе их обжаловать.

О полномочиях начальника подразделения дознания по отношению к находящимся в его подчинении дознавателям говорится в ст. 40.1 УПК РФ. Помимо всего прочего начальник подразделения дознания вправе возбудить уголовное дело, принять его к своему производству, а равно изъять его у дознавателя в свое производство и произвести по нему дознание в полном объеме, обладая при этом полномочиями дознавателя.

Как видим, над дознавателем как минимум три пирамиды руководителей, из которых надзирающий за ним прокурор (его заместитель), а равно все вышестоящие прокуроры обладают максимальными полномочиями. В данном случае дознаватель по существу помощник прокурора по уголовному преследованию.

Вторая пирамида руководителей — это начальники органов дознания, например от начальника (заместителя) отдела милиции до министра внутренних дел России.

Третья — вновь учрежденные начальники подразделений дознания.

Естественно, что в подобных условиях говорить о реальной процессуальной самостоятельности дознавателя бессмысленно.

Характерно, что ни дознаватель, ни следователь не вправе самостоятельно возбудить новое дело, в случае если в ходе предварительного расследования становится известно о совершении иными лицами преступления, не связанного с расследуемым преступлением. Следователь и дознаватель выносят постановление о выделении материалов, содержащих сведения о новом преступлении, из уголовного дела и направляют их для принятия решения в соответствии со ст. 144—145 УПК РФ: следователь — руководителю следственного органа, а дознаватель — прокурору (ч. 1 ст. 155 УПК РФ).

Модернизация предварительного расследования не могла начаться до разрешения в государстве основных политических и экономических проблем. Избранный руководством страны курс на возрождение института предварительного расследования в рамках аппарата судебной власти оправдан.

В технологическом, организационном плане над предварительным расследованием, его реформаторами по-прежнему довлеют пережитки предыдущей уголовно-процессуальной стратегии, сказывается практически полное отсутствие корпуса подготовленных юристов, которые могли бы соответствовать высокому званию судебного следователя.

К числу первостепенных задач, которые предстоит решить Председателю СК при прокуратуре РФ, относятся следующие:

выстраивание отношений с прокуратурой РФ;

разработка методики осуществления ведомственного контроля за следователями СК при прокуратуре РФ.

Сейчас следователь вырван из тисков прокурорской власти, но будет ли власть руководителя следственного органа «слаще» прокурорской? Пока же приходится констатировать, что реформаторы предварительного следствия ограничились сменой руководства.