Как налоги ускорили гибель и стали горем Рима

В ту пору, когда, казалось, Рим стал по-настоящему могуч и беспредельно силен, появилась некая червоточинка, которая начала разъедать Рим изнутри

Рим был уже обречен в тот момент, когда вдруг выяснилось, что легионы Суллы, Красса, Помпея, Лукулла, Гая Мария, Цезаря да и любого щедро платящего военачальника преданы лично тому, кто им платит, когда стало понятно, что люди с оружием в руках – орудие не Рима, а конкретного вождя, когда само понятие «Родина» оказалось заменено личностью.

По сути, граждане Рима передали власть диктаторам – тогда многим казалось, что так и нужно сделать, ибо только диктатура, только железная рука была единственным средством, способным сохранить их права и свободы.

Легионы надо было кормить, и кормить щедро – они были чуть ли не единственной реальной опорой власти.

И пока легионам было что завоевывать, их вожди, с какого-то момента ставшие императорами (Рим превратился из республики в империю, формально, в 31 г. до н.э. – фактически это произошло еще раньше), могли покупать лояльность легионеров за счет перераспределения награбленного у побежденных.

Но неумолимо наступала другая эпоха – границы империи расширялись, пограничная линия не могла удлиняться бесконечно, для охраны периметра от диких и деятельных варваров не хватало людей, которых в итоге приходилось набирать из числа местных дикарей – и экспансия империи медленно, но обреченно сворачивалась, пока не остановилась вовсе.

Завоевывать и грабить побежденных империя больше не могла, и содержание легионов, чья роль в удержании власти росла год от года, становилось главной задачей императоров.

Если не грабеж, то налоги – собственно, никакого другого решения никому из правящих не приходило в голову.

К этому времени давно уже были забыты республиканские основы, на которых держался Рим, который в старые добрые времена не тратился на содержание армии – в республиканские времена легионы комплектовались за счет добровольцев, которые приходили на службу со своим оружием, и не тратился на чиновников, так как служение отечеству было работой общественной и бесплатной.

Налоги были косвенными – на импорт и экспорт, например (таможенная пошлина достигала 2,5%), кроме того, существовала военная подать – прогрессивный налог, который мог достигать 1% для богатейших людей республики.

Правда, косвенных налогов было невероятное количество (их перечень занял бы слишком много места), но они поначалу были столь необременительны, что военная подать заботила граждан куда как больше.

Впрочем, размер любого налога во все времена и во всех странах имеет склонность к ползучему росту, что происходило и в Риме, разумеется.

Было очень много добровольных выплат, сродни греческой «литургии» (служению), когда состоятельные люди оплачивали общественные работы по благоустройству города.

Например, знамениты римские дороги строились легионерами, а работами руководили и оплачивали их знатнейшие римляне, чьими именами эти дороги и были названы.

Все поменялось во времена, когда роль армии и бюрократии в общественном устройте резко выросла, и когда пришло время покупать лояльность.

Риму нужны были деньги – очень, очень много денег – и их стали выколачивать из подвластных провинций, причем делалось это самыми беспощадными средствами.

В полуторастолетний «золотой период» империи, примерно до 180 г. н.э., Риму удавалось балансировать на грани общей рентабельности, но после кончины Марка Аврелия, большого мастера «налогового маневрирования», оставившего, однако, пустую казну, что-то пошло не так.

Или, наоборот – так. Так, как только и могло случиться.

Марк Аврелий еще мог себе позволить освобождение от налогов, например, Дакии, приняв в качестве весомого аргумента то, что «налоги – оскорбление для их свободы», или отказать своим воинам в повышении жалования, объяснив им, что «ваши деньги будут оплачены кровью и потом ваших родственников», но никто из его последователей не обладал достаточным авторитетом для подобных решений.

После смерти Марка Аврелия, который отмечал, что и беднейшие и богатейшие жители империи постоянно балансировали на грани полного разорения, императоры Рима стали меняться часто (в среднем царствуя по три года) – легионеры продавали свою лояльность тем, кто платил больше.

Соответственно, траты императоров росли. Император Септимий Север завещал своим сыновьям: «...обогащайте воинов, на остальных не обращайте внимания!».

Рим истощался.

Народ массово увиливал от выплаты налогов, потому что налоговый режим постоянно ужесточался.

Жесточайшие меры выколачивания налогов не давали результата, и люди покидали свои поля, уменьшая тем самым, как мы сказали бы сейчас, нологооблагаемую базу.

Впервые в истории Рима было отмечено массовое бегство жителей за пределы империи, которая так же оказалась вдруг наполнена пиратами и грабителями, от которых за последние 150 лет процветания люди уже успели отвыкнуть, торговля стала опасным делом и находилась в упадке, доходы от нее за сто с небольшим лет, за период от Марка Аврелия до Диоклетиана, упали почти в двадцать раз.

Настоящей бедой стала порча денег – римский денарий, основа налоговой реформы Октавиана, становился все легче и легче, уже к началу III века серебра в монете осталось только 50%, и современники думали, что это уже – предел падения, и что хуже быть уже не может.

Разумеется, они ошибались, ибо никакое падение не имеет пределов, и к 60-м годам доля серебра составляла уже только 5%.

Соответственно, галопирует инфляция, что нам известно по сохранившимся записям о ценах на зерно, которые выросли за 200 лет в 100 раз.

Империю истощали так называемые «денежные дары», которые исторически были добровольными подарками граждан победителю в сражении, но постепенно стали обязательной выплатой со стороны богачей в пользу императора, что не делало богачей лояльнее – среда знати всегда оставалась потенциальным источником смуты, о чем, в свою очередь, знали императоры, применяя превентивные меры к пресечению возможных мятежей. Эти меры были удобны еще и тем, что имущество заговорщиков, действительных или мнимых, переходило в казну.

В городах, получивших еще со времен правления Окативана мощный импульс к развитию, обязанности содержать их – и сами города, и расквартированные там легионы – были возложены на городские советы, в которые были включены десять самых богатых жителей города, декурионов.

Свирепствовали индикции – нерегулярные (но очень часто применяемые) реквизиции имущества на нужды армии.

Граждане Рима были обложены первым налогом (за ним скоро последуют другие) – 10%, на наследство. Народ роптал, но их быстро убедили, что так нужно для сохранения их свободы.

Массовым явлением становиться расплата с налоговиками членами своей семьи. Конечно, случаи, когда детей отдавали в рабство за долги, случались во все времена и всегда были трагедией, но именно в III веке подавляющее большинство рабов в империи – это должники или дети должников.

Эта ситуация, мягко говоря, мало нравилась подданным, и восстания вспыхивают повсеместно, а источник волнений, почти всегда – сборщик налогов.

В итоге к концу III века положение Римской империи стало критическим, если не сказать – плачевным.

Что об этом думали современники?

Судя по тому, что мы знаем, в обществе была сильна мечта о сохранении империи, пусть даже и такой – безрадостной и беспощадной, опасной и нищей.

И общество думало, что решение этого вопроса – за сильной властью, железной рукой, которая смогла бы вернуть «старые добрые времена».

Именно в разгар этих настроение и таких вот ожиданий, в 284 году, императором стал Диоклетиан, правление которого так радикально изменило Римскую империю.

По сей день историки спорят – ускорил ли Диоклетиан гибель Рима или, наоборот, отсрочил ее – мы об этом поговорим попозже, в следующей заметке.

Александр Иванов,

«Краткие эссе об истории экономики»

Еще больше историй на канале: https://t.me/ivanovdirect