На прошедшей 25 марта под эгидой Ассоциации региональных банков России XI Всероссийской банковской конференции «Банковская система России — 2009: стратегии выхода из кризиса» перед банкирами выступил вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин. «БО» приводит выдержки из его выступления.
Сегодня уже можно говорить о первых шагах по преодолению кризиса. Звучат оценки, что мы, по сути, преодолели коллапс банковской системы. Я напомню, что в 1998 году, когда отток капитала из России суммарно составил 10 млрд долларов, мы потеряли банковскую систему страны. Поэтому сейчас очень важно понять, как новая экономика, новые регуляторы, новые возможности, которые есть в России, позволят выстоять в условиях еще более глубокого кризиса, еще более острых проблем.
Часто задавали вопрос: не перекредитовались ли мы извне в предыдущем периоде? Да, конечно, у нас был период быстрого укрепления рубля, это было привлекательно, особенно для «коротких» капиталов. Но вот случились первые удары кризиса, шок кризиса ликвидности, внешней задолженности — и мы смогли этот первый этап пройти.
С 1 октября по нынешний момент банками погашены свои кредиты на сумму 50 млрд долларов. То есть средства у нас есть, банки смогли с ними работать, исполнять свои обязательства.
В прошлом году Центральный банк отозвал 33 лицензии, в этом году к настоящему моменту — еще 16 лицензий; 15 банков перешло под управление АСВ. Мы абсолютно держим ситуацию под контролем. Как я говорил, надо пройти испытание низкими ценами на нефть, и вот наша страна прошла это первое испытание, первый этап, смогла обеспечить работу банковской системы, сохранив и, кстати, нарастив кредитование. И в ноябре, и в декабре, и в январе шло наращивание кредитного портфеля. В рублевом выражении кредитный портфель в январе вырос на 6,5%; с учетом курсовой разницы по валютной составляющей это рост примерно на 1%. Это означает, что в общем система работает.
Мы не должны ожидать, что страна сможет сохранять прирост кредитов таким же, как в безоблачное докризисное время, когда риски были снижены, а рынок рос. Конечно, если номинал ВВП снижается, то уже не идет речь о том, что мы сможем так же наращивать кредиты, как прежде. Просто экономика требует иного объема кредитов. И дело не в том, что экономика не растет из-за нехватки кредитов, а в том, что уменьшаются спрос и объемы производства. Запасы предприятий по товарной продукции растут. Это означает, что расширения производства в ближайшие месяцы по ряду отраслей не ожидается. У кого-то будет снижение темпов производства на полгода или год, или больше — как мы и ожидаем с точки зрения прогнозирования периода выхода из кризиса.
Доклады, которые прозвучали, говорят о некоторой стабилизации. Но, опять же, не надо сейчас расслабляться. Правильно называют риски, прежде всего риски невозврата кредитов — это отраженная от реального сектора волна. К ней нужно готовиться, с этими кредитами надо работать.
Я еще назову один показатель: международные пассивы банков все равно сохраняются высокими — около 151 млрд долларов. Это немаленькая сумма. Но, должен сказать, что за этот период международные активы банков составили 140 млрд, то есть практически сравнялись с пассивами, и мы сейчас имеем сбалансированную внешнюю позицию банков. Это, опять же, стабилизирующий момент. В октябре–ноябре была другая ситуация, и благодаря действиям Центрального банка, мягким… и жестким одновременно, эта ситуация в банковском секторе выправлена.
Центральный банк видит, кто работает на стабильность банков, кто участвует в сомнительных сделках. Кстати, по этому поводу сейчас очень много раздается вопросов о том, что, может быть, с учетом такого оттока капиталов — 130 млрд долларов в 2008 году, 40 млрд долларов в январе… это, вообще-то, по историческим меркам невероятные для России цифры. Но мы оказались к ним готовы, удалось сохранить возможность работы. Так вот раздаются вопросы: не создать ли дополнительные барьеры для оттока, не вернуть ли часть административных или экономических ограничителей движения капитала?
…В октябре–ноябре была другая ситуация, и благодаря действиям Центрального банка, мягким… и жестким одновременно — эта ситуация выправлена.
Конечно, сейчас непросто сохранять режим свободного движения капитала. Знаете, не все страны могут это себе позволить. Ведь свободный режим движения капитала обеспечивает конвертируемость национальной валюты. Ни Китай, ни Индия не обеспечивают свободного движения капитала и свободную конвертируемость своих валют. В этом смысле и перед Россией стоит серьезный вопрос: готовы мы сохранять этот баланс, который от нас требует ответственной, взвешенной, продуманной макроэкономической политики?
…Мы не собираемся вводить никаких ограничений движения капитала.
Я должен сказать, что мы не собираемся вводить никаких ограничений движения капитала. Нужно все-таки строить свою макроэкономическую политику исходя из этих реалий и, наоборот, иметь в виду эти обстоятельства как дополнительные возможности, которые должны сыграть свою роль в период выхода из кризиса. Это позволит привлекать инвестиции, рефинансировать свои долги, повысить конкуренцию предложения инвестиций и капитала — а она вернется. Поэтому, думаю, сейчас нам удастся выстоять, а дальше это будет работать абсолютно в плюс в нашей стране.
Что будет происходить в ближайшее время на рынке ликвидности? Правительство приняло решение об исправлении бюджета. Мы исходим из кризисных условий и позволим себе дефицит бюджета в размере 7,4%. С учетом операций из Фонда национального благосостояния это 8% — по международной методологии. Таким образом, значительную часть расходов мы будем осуществлять за счет использования Резервного фонда. Сколько из этих 8% мы будем использовать за счет Резервного фонда, сколько за счет заимствований? 1% ВВП — это заимствования, будет чистый прирост заимствований. Соответственно, примерно 7% — это использование Резервного фонда и Фонда национального благосостояния.
Поэтому сразу отвечу на вопрос о государстве и размещении ценных бумаг. В этом году по бюджету мы имеем план валового размещения, то есть привлечения — 529 млрд рублей, погашения — 100 млрд. Разница, примерно 429 млрд. это чистое привлечение за счет размещения ценных бумаг. В прошлом году общее размещение составило 266 млрд. Мы примерно удваиваем размещение ценных бумаг. Так будет происходить теперь каждый год — мы переходим к финансированию дефицита за счет заимствований. Это неизбежно по мере использования и истощения Резервного фонда.
Таким образом, в этом году пока что 7% — это использование Резервного фонда. Что это означает? Это не просто эмиссия — хотя она, безусловно, является увеличением денег в экономике. Против этой эмиссии стоят золотовалютные резервы, они также были накоплены. Мы будем продавать Центральному банку накопленные валютные ресурсы, которые состоят на валютных счетах в виде Резервного фонда, и получать необходимые ресурсы для кредитования и расходов бюджета. Соответственно, в экономике появится 2,7 трлн рублей дополнительной ликвидности, 2,7 трлн рублей, которые будет генерировать только бюджет примерно со скоростью 30 млрд рублей в месяц — в оставшиеся месяцы.
Таким образом, разговоры о недостатке ликвидности можно завершить. Уже в феврале генерированное бюджетом финансирование составило 260 млрд, которые направлены в экономику. Через заказы в экономике, через строительство дорог, гособоронзаказ, заработную плату, пенсии, другие пути эти средства остаются на остатках, поступают в финансовую систему, начинают работать, обращаться. Мы считаем, что это тот предельный уровень дефицита, который мы могли себе позволить, чтобы сохранить стабильность и не вызвать дополнительные проблемы с инфляцией, соответствовать спросу на деньги, соответствовать объемам экономики.
…Количество банков сокращается, нужно говорить о качестве банковской системы. Думаю, мы не поддержим идею о переносе срока введения уровня минимального капитала.
Мы собираемся и дальше осуществлять поддержку банковского сектора. Часто говорят о том, что банки должны смелее кредитовать, брать на себя дополнительные риски. Здесь я отношусь к консерваторам. Банки распоряжаются средствами вкладчиков. Вкладов в ресурсах банковской системы — 5,9 трлн рублей. Еще примерно такая же сумма — это средства и вклады предприятий и средства клиентов на счетах. Еще более триллиона рублей — это заимствования и облигации, размещенные банками. Поэтому где-то 75–80% ресурсной базы банков — это средства вкладчиков, клиентов, занятые на рынке. Где-то около 10% — это собственные средства, фонды банков. 12% — это средства Центрального банка, которые еще полгода назад были практически равны нулю в ресурсах банков.
Думаю, мне здесь не будут задавать вопроса о том, почему Центральный банк держит высокую ставку рефинансирования или выдает беззалоговые кредиты по ставке от 15% и выше. Я думаю, здесь профессиональная среда, и мне не будут задавать эти вопросы, почему такие высокие процентные ставки в России и почему они низкие в США?
У нас в этом году на последний месяц инфляция 13,9%, она пока повышается. Думаю, перелом произойдет в ближайшее время. Объективные фундаментальные показатели вполне здоровые, чтобы нам постепенно получить снижение инфляции, снижение ставки. Если мы не обеспечим вкладчикам достаточный процент по вкладам, то мы потеряем стимул к сбережению, к тому, чтобы люди приносили деньги в банки и банки накапливали свою ресурсную базу. Поэтому задача правительств всех стран, и в том числе правительства России, снижать инфляцию и держать это одним из основных показателей. Потому и говорят о таргетировании инфляции как о целевом показателе политики, который задает стабильность в финансовой сфере и создает стимулы к сбережению. Поэтому ставка Центрального банка остается ставкой, регулирующей поток кредитов.
Кстати, по обеспеченным операциям репо ставка на сегодняшний день — 12%. То есть по обеспеченным операциям кредитование Центрального банка имеет даже существенно более низкую ставку. Но эти ставки являются регулятором денег в экономике. И когда бюджет выйдет с большим объемом финансирования, это значит, что Центральный банк будет еще более аккуратно вести себя в увеличении кредита экономики.
И государство через бюджет, и Центральный банк являются двумя регуляторами денег и, безусловно, согласовывают свою политику. Поэтому здесь не может быть бесконечного кредита или бесконечного дефицита бюджета.
Говоря о стабильности финансового сектора, мы в правительстве берем приемлемый ориентир невозврата кредитов — до 10%. В выступлении Анатолия Геннадьевича <Аксакова> прозвучало 15%. Это, наверное, пока смелый прогноз. Мы считаем, что при снижении ВВП, при таких дисбалансах, 10% — это возможный средний уровень невозвратов. Мы к этому должны готовиться и готовить, соответственно, инструменты капитализации банков, в том числе и капитала первого уровня, и капитала второго уровня.
Такие ресурсы мы заложили — это около 300 млрд в бюджете и 255 млрд в виде субординированных кредитов. Но мы пока притормозили выдачу субординированных кредитов через ВЭБ. При некотором уточнении условий выдачи кредитов эта программа, безусловно, продолжится на условиях софинансирования предоставления субординированных кредитов.
Отвечу на вопрос по минимальному капиталу. Сейчас принят закон о том, чтобы уставный капитал был 90 млн рублей для тех банков, которые раньше имели «дедушкину оговорку», то есть которые не ограничивались по величине капитала. Это около двух миллионов евро. Много это или мало? У нас для новых банков минимальный капитал — эквивалент 5 млн евро. Я услышал в выступлении Анатолия Геннадьевича <Аксакова>, что вот, может быть, нам отодвинуть срок вступления в силу этой нормы, перенести на 2010 год? По нашим общим оценкам, где-то от 100 до 150 банков могут попасть под это ограничение по величине капитала. И нужно ли нам сейчас отодвигать эту планку или стимулировать консолидацию банковского сектора, уход от мелких банков? Никто не спорит, что они играют разумную роль и полезную роль, и кредитуют малый бизнес, и работают в регионах. Но, тем не менее, мы понимаем, что в целом банковской системе нужно идти к консолидации.
У нас сейчас после всех отзывов лицензий на последнюю дату 1100 банков. Количество банков сокращается, нужно говорить о качестве банковской системы. Думаю, что мы не поддержим идею о переносе срока введения уровня минимального капитала, который должны иметь действующие банки. Два миллиона евро, как мне кажется, для банка, который хочет работать с клиентами, с вкладами и отвечать по своим обязательствам, — это небольшая величина. Нужно искать инвесторов, акционеров, размещать акции и таким образом увеличивать свой капитал. С 2012 года, соответственно, это будет 4 млн евро, если брать по нынешнему курсу, что тоже, думаю, в 2012 году будет посильной планкой.
| …Мы не видим сейчас пока необходимости создавать такой фонд, выкупать плохие активы. И с каждым банком будем работать индивидуально. |
Когда мы в правительстве обсуждали этот вопрос, у нас большинство было за более жесткие подходы и за повышение капитала, для того чтобы еще быстрее консолидировать банковскую систему. Мы — Минфин и Центральный банк — поддержали идею поэтапного перехода, мягкий темп повышения капитала. От него сейчас мы отступать не будем.
Что касается фонда плохих активов, то здесь мы с Центральным банком пока придерживаемся осторожной позиции — не создавать никаких таких фондов. Мы смотрим внимательно, как это происходит в США и Европе. Там выбраны две разные стратегии по работе с плохими активами. США создают фонд, потому что там ситуация более острая. По сути, США не могут удержать на плаву банки, там должны или их национализировать, или выкупить плохие активы. Проблема выкупа плохих активов — это проблема цены плохих активов. Если они плохие, то сколько они стоят? По масштабам такого прецедента в мире не было, а может, и не будет больше. Поэтому руководство США и ФРС идут, по сути, по целине.
В Европейском сообществе идут по другому пути. Там считают, что каждый банк надо отдельно анализировать, и должны быть разные инструменты поддержки банков, в первую очередь капитализация. Я не вижу, чтобы выкуп плохих активов находил в Европе такую поддержку. Где-то это делают, но в целом это не найдет такого развития, как в США.
Мы тоже не видим сейчас пока необходимости создавать такой фонд, выкупать плохие активы. И с каждым банком будем работать индивидуально — будь то ЦБ, будь то АСВ — с учетом инструментов правительства и Центрального банка. Нам не придется, наверное, в массовом порядке скупать плохие активы в банках.
Начать дискуссию