В мае от государства потребуются новые масштабные вливания денег в банковскую систему. Без введения ограничений на совершение валютных операций эта мера окажется разрушительной для экономики страны.
Осенью банкам с похвальной оперативностью выделили средства. Однако объем этих денег (по оценкам, около 130 млрд долларов) по странному и, очевидно, неслучайному совпадению равен объему средств, выведенных из страны в IV квартале минувшего года.
Причина — отсутствие должного финансового контроля. Недостаток контроля всегда провоцирует злоупотребления, в данном случае — переток средств на валютный рынок. Предоставляя ликвидность банкам, государство одновременно должно было ввести валютное регулирование по образцу хотя бы 2001 года. Будь это сделано в сентябре или даже октябре, для поддержки банковской системы хватило бы и половины выделенных средств, а результат оказался бы значительно лучше достигнутого. Какие-то меры начали применяться в конце года, но они не только недостаточны, но отчасти даже вредны.
Мысль о том, что валюту скупают одни субъекты экономики, а без поддержки ликвидности будут погибать совсем другие, нашим чиновникам, видимо, не приходит в голову.
Так, Банк России в конце ноября рекомендовал банкам поддерживать средний за месяц остаток иностранных активов на уровне, сложившемся в период с 1 августа по 25 октября прошлого года — до активной фазы девальвации рубля. Тем, кто не прислушается к рекомендациям, грозило сокращение лимитов при участии в кредитных аукционах Банка России. Банкиры в ответ, отчасти справедливо, объяснили, что покупают валюту не для себя, а по клиентским заказам, на что им было предложено размещать эти средства на специальных валютных депозитах Банка России. Причем беспроцентных.
В результате массовый перевод вкладов населения из рублей в валюту, то есть приток валюты в банки, поставил последние перед вопросом о том, что с ней делать. Просто держать эту валюту у себя нельзя — нарвешься на санкции со стороны регулятора. Разместить эти деньги на беспроцентных счетах Банка России — значит нести убытки в размере процента по депозитам населения и пытаться как-то их покрыть за счет других видов деятельности (например, завышая ставки по кредитам для реального сектора). Единственным разумным в такой ситуации представляется вывод средств за границу.
То есть Банк России своими действиями, по сути, провоцирует отток капитала из страны. Другой вопрос, что за границей сейчас тоже не очень много возможностей для вложения средств, но описанная система работает именно таким образом. Понятно, что никто этого не хотел, — задача заключалась в том, чтобы отвадить банки, которые получили от государства рублевую ликвидность, от участия в валютных спекуляциях, — но подобными операциями прекрасно занимаются и клиенты банков, а сами банки сейчас несут потери.
Оценить объем средств, поступивших на валютные депозиты Банка России, довольно сложно. Директор департамента операций на финансовых рынках ЦБ РФ Сергей Швецов в начале февраля сообщил, что на таких счетах находится более 30 млрд долларов, а на форуме «Концепция-2020», который проходил также в начале февраля, называлась цифра в 43 млрд долларов. При этом первый зампред Банка России Алексей Улюкаев назвал привлечение валютных депозитов основным фактором роста международных резервов в декабре 2008 года.
Получается, что кредитные организации сначала вынуждают размещать валюту в Банке России, а потом учитывают эти деньги при расчете официальных международных резервов, что противоречит Специальному стандарту МВФ по распространению данных, который, по официальным заявлениям, применяется и у нас, в том числе и Банком России.
Если допустить, что в наши международные резервы неправомерно включается более 40 млрд долларов, то сокращение этих резервов с августа прошлого года превысило 250 млрд долларов. Это удивительно, если учесть глубину падения курса рубля, а эффективность государственной политики напоминает 1998 год.
Тогда среди экономистов шло обсуждение, что лучше — дефолт или девальвация, но никто и представить себе не мог, что правительство умудрится устроить одновременно и то, и другое. Аналогичным образом дела обстоят и сейчас: когда летом 2008 года нефть начала дешеветь, тоже возникла дискуссия о том, нужно ли девальвировать рубль, после чего зафиксировать курс и сберечь тем самым резервы, или же, напротив, тратить резервы на поддержание крепкого рубля в надежде на иностранные инвестиции. В итоге, как известно, у нас и рубль упал, и более 40% резервов оказались израсходованными.
Необходим полный запрет на все спекулятивные операции, в том числе на операции с валютой, для всех субъектов экономики, которые получают государственную финансовую поддержку.
Сейчас банки по-прежнему нуждаются в ресурсах, а Банк России с февраля этого года в рамках борьбы с валютными спекулянтами проводит политику «зажима ликвидности». Мысль о том, что валюту скупают одни субъекты экономики, а без поддержки ликвидности будут погибать совсем другие, нашим чиновникам, видимо, не приходит в голову. Думаю, однако, что государство уже где-нибудь в мае вновь будет вынуждено накачивать экономику деньгами, потому что наши предприятия «проедают» оборотные средства. Это «проедание» закончилось, в среднем, к концу марта, в апреле экономика продержится по инерции, а в мае начнется обвал. Банку России придется поддерживать ликвидность коммерческих банков. Ее можно обеспечить разными путями — например, за счет эмиссии, в том числе неинфляционного характера, но проблема в том, что если не будет введено валютное регулирование, то новое вливание денежных средств окажется абсолютно разрушительным для российской экономики.
Необходим полный запрет на все спекулятивные операции, в том числе на операции с валютой, для всех субъектов экономики, которые получают государственную финансовую поддержку. У нас нет другого выбора, кроме введения очень жесткого валютного регулирования, но сама эта идея, похоже, абсолютно чужда для тех людей, которые отвечают за нашу монетарную политику.
Начать дискуссию