Идет Базель-III

Прежние методы оценки надежности финансовых институтов строились вроде бы на оценке рисков. По крайне мере, слова и термины, так или иначе связанные с оценкой рисков, в базельских принципах фигурируют часто. Например, устанавливались подходы к оценке надежности через призму финансовой отчетности (транспарентность — сверхидея базельских принципов 1.0). Или через отношения рисков, принятых банком, к его капиталу (риско­ориентированные оценки — сверхидея базельских принципов 2.0).

Все это укладывалось в финансовое регулирование — не важно, что ты делаешь — важно, какие у тебя EBITDA и кредитный рейтинг. С одной стороны, это имеет смысл, но с другой — несколько уводит нас от материального мира, который уже не дается нам в ощущениях. Кризис заставил усомниться в корректности и работоспособности таких подходов.

Но вроде бы и раньше эффективность была во главе угла? Так, но и не так. Простой пример: недавно банки подвергались критике за масштабную скупку валюты. Они действовали, исходя из собственных интересов — повышали рентабельность, снижали риски своих активов (потому что альтернатива валюте — кредитование — на порядок более рискованная и менее прибыльная вещь сейчас), в общем, работали на повышение своей кредитоспособности и качества баланса.

С точки зрения прошлых принципов регулирования банки делали все абсолютно правильно. А вот экономика от этого проигрывает. Аналогично и в других странах — вплоть до пресловутых ипотечных кредитов в США и производных ипотечных бумаг, которые породили кризис. Банкам было очень удобно и выгодно (пока деньги были дешевы) выдавать и выдавать ипотечные кредиты, затем скидывать их со своего баланса через секьюритизацию (опять же работая на повышение рентабельности и кредитного качества активов). Доходило до абсурда — кредиты буквально «впаривали» тем, кто даже и не помышлял о них. Заманивали, говорят, даже бесплатными печеньями (из серии «возьми кредит — получи печенье бесплатно»). В итоге кредиты выдавались тем, кому нужны были не дома, а бесплатная еда. Но! В масштабах всей системы финансовая отчетность (очень прозрачная, заметим) показывала отличные результаты до определенного момента. То есть с отчетностью и оценками риска проблем не было.

В каждой стране сейчас в муках вырабатываются новые принципы регулирования и стимулирования банковского рынка. При этом и в Америке, и в России подход совершенно новый: банковские и финансовые институты рассматриваются теперь не сами по себе, а как фундамент экономики. И с этой точки зрения устойчивость финансовых институтов, их рентабельность уже не вещь в себе, а вещь для экономики. То есть эффективность банковской системы отныне оценивается интегрально — с точки зрения ее функций в национальной или мировой экономике.

Пока еще мало кто заметил, но это радикально другой подход к банковско-финансовой системе. Это приземление ее на грешную и осязаемую почву реального сектора и домохозяйств. И такой подход говорит, что банковская система не просто должна быть, но должна быть полезной.

Какие новации рассматриваются в России? Первая: решение проблемы «плохих долгов» или, если угодно, «активов под стрессом» (так более политкорректно, да и звучит приятнее). Разные способы здесь возможны — от создания специального фонда аккумулирования таких активов до широкого применения госгарантий, рефинансирования и рекапитализации банков. Однако основная идея заключается в привлечении государства как некоего важнейшего передаточно-гарантийного элемента в кредитной системе — для снижения системных рисков и снятия избыточного давления на банкиров. И это большая новаторская идея не только для России — для всей мировой практики — ответить на «провал рынка» в банковской сфере новой институциональной моделью. Государство станет активным игроком, но не как кредитор или распределитель ресурсов, а как гарант и посредник. Например, можно организовать государственную систему «клубов кредиторов» для урегулирования задолженности и создания дополнительных гарантий, решения вопросов реструктуризации долгов — чтобы этот груз не давил на банковскую систему.

Второе: более широкое участие государства — без замещения банков чиновниками — возможно еще и путем предоставления десяти-, двадцати-, и тридцатилетних субординированных кредитов, включаемых в расчет капитала второго уровня. Государство станет квазиакционером многих частных банков — почему нет? Выход из кризиса, по всей видимости, будет осуществляться по двум направлениям: развитие инфраструктурных проектов (государственное финансирование через институты развития и инфраструктурные облигации — чисто кейнсианская штуковина) и через новую фазу рекапитализации и рефинансирования банковской системы, а через нее — и реального сектора. Здесь очень важен факт «сращивания» государственного, банковского и промышленного капитала. Классики учили нас, что это не есть хорошо, но, похоже, что именно оно и даст импульс к быстрому росту. Это и не госкапитализм в чистом виде, и не госбанкинг — это какой-то «тотальный банкинг» — когда вся экономика пронизана банковскими и финансовыми услугами, но при этом государство играет активнейшую роль, а вместо «транспарентности» — реальное понимание рисков инвестиций и кредитных потоков.

В результате мы получим очень интересную модель: гораздо более сильную вовлеченность государства в финансовый рынок, но не замещение государством функций кредитных учреждений и не прямое распределение бюджетных ресурсов. Эта система будет одновременно более устойчивой и конкурентоспособной. Конечно, для этого потребуются новые принципы оценки надежности, устойчивости и рисков такой системы, к которым прибавятся, возможно, политические, и уж конечно — коррупционные. Формат регулирования в некоторой степени будет похож на принципы Базеля-II, но отчасти должен будет продвинуться дальше.

Многие удачные и эффективные решения иногда рождаются в стрессовых ситуациях и спонтанно. Кто знает, может быть, именно в нашей стране антикризисные меры сложатся в образцовую модель развития финансового рынка, на который будут ориентироваться другие страны?