Ни один из руководителей крупнейших российских банков не может похвастаться столь продолжительным пребыванием на своем посту, как Андрей Бородин, который стал президентом Банка Москвы в 1995 г. Сам Бородин объясняет это кадровой политикой своего главного акционера — столичного правительства, где “лица не меняются с калейдоскопической скоростью”. Более подробно обсуждать сотрудничество банка с московским властями он не стал.
— Что случилось с банковской системой в конце весны — начале лета?
— Снижение ликвидности началось весной, но тогда это вызвало трудности только у банков второго-третьего круга. Нас и наших партнеров это никак не касалось. Летом же мы оказались на пороге полномасштабного банковского кризиса. И если бы не принятые Центробанком меры, он неминуемо разразился бы.
Почему так произошло? На мой взгляд, основных причин две. Первая — это несовершенство российской банковской системы как с точки зрения ее участников, так и с точки зрения регулятора рынка. Вторая — это позиция СМИ и отдельных журналистов. Я считаю, ситуацию в банках надо освещать намного более взвешенно, чем это было сделано. И даже более взвешенно, чем в других отраслях экономики. Это должно делаться через сито возможной реакции клиентов этих банков на то, что и как публикуется.
— Что вы понимаете под несовершенством участников системы?
— Банки не всегда проводят сбалансированную политику по управлению своими активами и пассивами. Это основное. Есть примеры, когда они занимаются не банковским бизнесом, а каким-то иным. И хотя говорилось о десятках банков, наказание последовало только в двух случаях.
— А в чем несовершенство Центробанка?
— У нас ЦБ не несет ответственности за состояние банковской системы. По крайней мере нигде в законодательстве об этом не говорится. Механизм рефинансирования коммерческих банков был и остается неразвитым. Сейчас модно ссылаться на международный опыт. Особенно на опыт стран с многовековой историей функционирования банковской системы: что у них принято делать, а что уже не делают. Но у нас страна более специфичная. И нам нужно руководствоваться экономической целесообразностью в тот или иной период времени. Если банки активно кредитуют промышленность и население, то, на мой взгляд, они должны иметь возможность при необходимости рефинансировать часть портфеля таких кредитов. К сожалению, в случае оттока вкладов и средств корпоративных клиентов мы не можем быстро выйти на рынок и привлечь деньги. Система рефинансирования нам объективно нужна, а ее нет.
После кризиса банки сидят на огромной денежной подушке. Обжегшись на молоке, они теперь дуют на воду. Сумма их остатков на корсчетах и депозитах в ЦБ уже достигает 500 млрд руб. при “норме” около 200 млрд руб. Если эти деньги и не лежат мертвым грузом, то приносят банкам очень невысокий доход. И не попадают по своему назначению.
— А когда проблемы, связанные с летним кризисом, вы начали ощущать на своем банке?
— Мы увидели отток вкладов через два-три дня после печально известной статьи о том, что банковский кризис вышел на улицу. Тогда у нас резко возрос объем снятия денежных средств.
— А до этого все было нормально? Ведь межбанковский рынок уже некоторое время стоял…
— Мы себя никогда не ставили в зависимость от межбанковского рынка и не видели изменений в поведении наших контрагентов. Мы проводили активные и пассивные операции на межбанковском рынке все это время, включая и дни наибольшей нестабильности.
— Почему наибольшее изъятие вкладов было в Альфа-банке и Банке Москвы?
— Вообще, где больше всего вкладов, туда в первую очередь и идет народ. Если в каком-то банке всего один вклад, то невозможно сказать, что его клиенты поддались панике. У нас за дни нестабильности было изъято порядка 7% от общего объема вкладов населения.
— Акционеры Альфа-банка в июле внесли в банк собственные средства, в результате чего наибольший отток вкладов июльская статистика зафиксировала именно в Банке Москвы. Вам не обидны такие результаты?
— Я никакой трагедии из этого не делаю. Если люди изъяли деньги, за это не должно быть стыдно. Мы эти деньги не потеряли, а отдали тем, кто запаниковал и, лишившись процентов, досрочно изъял вклады. Тем более что многие оставили деньги в банке, положив в депозитные ячейки.
— Вы принимали какие-либо специальные меры, чтобы сдержать отток депозитов?
— Наши сотрудники заверяли клиентов в том, что у банка нет трудностей. Лучшим обоснованием такого ответа была спокойная и размеренная выдача денег тем, кто хочет их получить.
Когда народ паникует, никакие здравые аргументы на людей не действуют. Надо просто отдать деньги всем, кто хочет их забрать. Практика показала, что владельцы 7% вкладов легко поддаются панике. Это надо учитывать в своих расчетах.
— Для Банка Москвы 7% депозитов — это порядка $100 млн. У вас были свободные средства или вам пришлось их где-то привлекать?
— У нас был достаточный запас ликвидных инструментов, которые всегда можно использовать как обеспечение для получения необходимых средств. В тот момент мы удачно привлекли синдицированный кредит в $100 млн от западных банков. Мы не прибегали к реализации активов и иного имущества. Все происходило в рамках нормальной текущей деятельности.
— Многие ваши конкуренты пригласили иностранных менеджеров для развития розницы. Нет ли у вас таких планов?
— Не считаю, что следует менять персонал, который отвечает у нас за розничный бизнес. Мы успешно развиваемся не только в плане привлечения депозитов, но и в плане активных операций — с начала года развиваем потребительское кредитование. Темпы, которыми мы идем в этом направлении, значительно превосходят средние по банковскому цеху. Как результат, мы входим в тройку ведущих банков в розничном бизнесе.
— Сейчас Банк Москвы размещает эмиссию акций на 4,8 млрд руб. Изменятся ли доли акционеров после ее завершения?
— Я надеюсь, что мы сможем закончить эмиссию до конца года. Но изменений в структуре акционерного капитала не произойдет.
— Но ведь одобрено приобретение акций Московским ипотечным агентством и Московской страховой компанией (МСК)?
— Поскольку столичное правительство владеет этими компаниями, то, по сути, ничего не меняется.
— Когда у банка могут появиться новые совладельцы?
— Купивший одну акцию уже совладелец. Вы какой объем имеете в виду?
— Пакет больше 5%.
— В эту эмиссию такого не планируется.
— А в дальнейшем?
— У нас есть целый ряд предложений, связанных с вхождением новых инвесторов в капитал банка. Но у нас нет новости, которую мы были бы готовы озвучить.
— Ранее заявлялось о планах по выводу акций банка на биржу. Когда по ним могут состояться торги?
— До конца года акции банка появятся в котировальном листе ММВБ. Но это никак не связано с привлечением новых акционеров.
— А какой объем будет торговаться?
— Сейчас не готов сказать.
— Чьи это будут акции?
— Действующих акционеров.
— Одно дело, когда free-float измеряется долями процента, а другое дело — когда больше 10%.
— Я не думаю, что это будет очень большой пакет, потому что акции Банка Москвы являются инвестиционно интересными для того, чтобы не продавать их и сегодня. У меня есть несколько акций Банка Москвы, но я не собираюсь расставаться с ними в ближайшее время.
— А у вас большой пакет?
— Даже если суммировать все пакеты, которые некоторые менеджеры покупали в результате эмиссий, то вряд ли наберется даже 0,1% [от уставного капитала].
— Как летние события отразились на корпоративных клиентах?
— Летом всегда есть спад активности, который вызван периодом отпусков. В июле — августе мы действительно несколько снизили объемы выдаваемых кредитов, поскольку не было ясности, что происходит с системой в целом.
— Согласны ли вы с утверждением, что больше всего от летнего кризиса пострадал строительный комплекс?
— Здесь летом тоже всегда происходит спад активности. Может быть, он был более глубоким. Каких-то больших новых потребностей у строительных компаний в кредитовании не возникло. Был спад в реализации. Но, по моим наблюдениям, в октябре здесь все вышло на достаточно хороший уровень. Тем более стройкомплекс — всего лишь часть нашего портфеля кредитного, порядка 10%.
— А были ли проблемы с возвратом кредитов?
— Дефолтов не было. По международным стандартам проблемными принято считать кредиты, по которым просрочка более 180 дней. Столько мы еще просто не прожили. Отмечу, что со многими клиентами мы работаем в рамках кредитных линий. У них всегда есть возможность взять деньги.
— А есть ли отрасли, которые вы для себя считаете приоритетными?
— Мы любому клиенту можем сделать качественное предложение. Это не зависит от отрасли.
— Остается ли банк держателем акций “Мосэнерго”?
— У нас был пакет около 4%, который мы купили, когда акции энергетических компаний росли в цене. Когда мы посчитали, что эти вложения принесли нам достаточную норму прибыли, мы реализовали этот пакет через биржу. Это не была какая-то целевая продажа в одни руки. Больше акций “Мосэнерго” у нас нет.
— Завершена ли сделка по продаже принадлежащих Банку Москвы акций “Тройки Диалог”?
— По условиям договора это конфиденциальная информация, не подлежащая разглашению.
— Чем обусловлено ваше вхождение в совет директоров МНГК?
— Это группа компаний. Некоторые из них являются заемщиками банка. Для лучшего понимания стратегии развития мы обратились к акционерам с просьбой ввести представителя банка в совет директоров, что и было сделано. МНГК рассматривает Банк Москвы в качестве стратегического партнера. Мы тоже рассматриваем МНГК как одного из наиболее привлекательных и интересных клиентов и хотим иметь здесь более тесные и глубокие отношения.
— Верно ли, что Банк Москвы принимал участие в покупке Москворецкого пивзавода или его активов?
— Банк Москвы не является акционером Москворецкого пивзавода и сейчас не финансирует какие-либо связанные с ним операции.
— Является ли Банк Москвы одним из собственников торгового дома “Новоарбатский”?
— Банк Москвы был кредитором компаний, которые являлись собственниками Новоарбатского гастронома. В результате конкурсного производства эта недвижимость была продана. Продажа позволила полностью погасить обязательства Новоарбатского гастронома перед Банком Москвы. Приобрели эту недвижимость инвесторы, действующие через кипрские компании. Мы оказывали им консультационную поддержку, поскольку сложно было обеспечить права собственности на этот объект. Это одна из серьезных болячек нашей экономики — право собственности у нас защищается по-прежнему очень плохо.
— Какие еще глобальные проблемы вас беспокоят? И зачем Банк Москвы участвует сразу в двух банковских ассоциациях?
— Мы считаем необходимым решить ряд животрепещущих вопросов и сотрудничаем с организациями, способными заниматься их лоббированием. Мы крайне озабочены правами банков на заложенное имущество. И хотели бы изменений законодательства, позволяющих заложенное перед банком имущество вычленять из конкурсной массы на условиях, прописанных в кредитных договорах. Без этого не может развиваться кредитование.
Еще я убежден, что у нас должна быть возможность безотзывных вкладов. И банк, и вкладчик должны выбирать, как принимать и как вкладывать деньги. Тогда в июле банки, ссылаясь на соответствующую статью договора банковского вклада, могли бы обеспечить стабильную работу для остальных вкладчиков, клиентов и акционеров.
Еще одна тема — расширение механизма рефинансирования со стороны ЦБ для коммерческих банков. Я говорю о возможности рефинансирования под кредитные портфели банков, под залог векселей предприятий-заемщиков. Банкам нужна возможность спокойно работать не на денежном рынке, не на рынке государственных облигаций, которые дают нам совершенно неприемлемую доходность, а на нормальном рынке кредитных услуг. Это в интересах всего банковского сообщества, ЦБ и государства. Поэтому мы и участвуем в двух банковских ассоциациях. Но я лично убежден, что через определенный промежуток времени у нас все равно произойдет консолидация банковского сообщества под эгидой одной объединенной ассоциации.
Василий Кудинов
БИОГРАФИЯ
Андрей Бородин родился в 1967 г. в Москве. В 1991 г. окончил Московскую финансовую академию по специальности “международная экономика и финансы”. В 1991-1994 гг. работал в Dresdner Bank A. G. (Германия). В 1994-1995 гг. был советником мэра и правительства Москвы по финансовым и экономическим вопросам. С 1995 г. — президент Банка Москвы, а с 2000 г. — председатель совета директоров Московской страховой компании.
О КОМПАНИИ
По данным ЦЭА “Интерфакса”, активы Банка Москвы на 1 октября составляли 141,3 млрд руб. (5-е место среди российских банков), капитал — 13,1 млрд руб. (7-е место), депозиты физлиц — 43,5 млрд руб. (3-е место), прибыль — 3,3 млрд руб. (6-е место).
По данным самого банка, в его номинальном держании находится 62,7% акций, принадлежащих правительству Москвы. В номинальном держании Объединенной депозитарной компании — 14,6% акций, Депозитарно-клиринговой компании — 9,5%, Росбанка — 9,4%.
Начать дискуссию