В конце прошлого года почти все банки свели объемы кредитования к минимуму: они не доверяли никому, даже старым проверенным заемщикам. Но в последние месяцы ситуация изменилась — многие банкиры вновь зажгли зеленый свет прежним партнерам.
О том, почему у ГК «Связной» к концу 2008 года практически почти не осталось заемных денег и как ритейлер сейчас строит отношения с кредиторами, «БО» рассказал основатель, собственник и президент компании Максим Ноготков.
— Максим, расскажите, как складывались отношения с банками в первые годы вашей деятельности? Говорят, в те годы для молодого предпринимателя проблемой было даже открыть расчетный счет в банке — все делалось исключительно по знакомству.
— Такой проблемы, как открытие счета, я не припоминаю — это можно было сделать достаточно легко. Но в первые годы существования «Максуса» мы не использовали банковские займы и жили за счет кредитов поставщиков и быстрого оборота. Если, скажем, товар закупался в пятницу, то в понедельник мы уже возвращали деньги.
Первый опыт общения с банками у нас произошел примерно в 1997 году. И первые кредиты — это были, скажем так, неформальные деньги. В первую очередь такие займы удавалось получать благодаря личным отношениям с топ-менеджерами и собственниками банков. Деньги нам давали банки из второй-третьей сотни рейтинга по капиталу. Но это были очень небольшие суммы — в среднем не больше 1 млн долларов. Долгое время мы работали в основном на свои средства — до 2002 года объем выданных «Связному» кредитов не превышал 7–8 млн долларов. Какой-то опыт общения с крупными кредиторами у нас был — мы вели, к примеру, переговоры с Альфа-Банком. Но уровень доверия к компании на тот момент был еще недостаточным.
К середине 2005 года «Связной» начал активно кредитоваться.
— «Максус» тогда относился к категории малого бизнеса?
— Да, мы были небольшим предприятием, ежегодный оптовый оборот в 2000 году составлял около 100–200 млн долларов. В то же время мы являлись крупнейшим оптовым поставщиком мобильных телефонов в России, но с точки зрения банков были не очень заметны как структурированный бизнес. Розница у нас появилась в 2000 году, но бренд был еще не так известен.
— Когда наступил переломный момент?
— Наши отношения с банками серьезно изменились после того, как к нам из компании «Система Телеком» пришел работать финансовым директором Николай Жмуренко. До его прихода компания представляла собой разрозненные юридические лица, у нас не было консолидированной финансовой отчетности. Вскоре после прихода Николая было принято решение изменить юридическую структуру компании — это было сделано к середине 2004 года. Тогда же в «Связном» (этот бренд был выведен на рынок в 2002 году) появилась и консолидированная отчетность. Наш бизнес стал более осязаем для банков, ведь оптовая компания, даже крупная, как трейдер — сегодня продала, завтра может и не продать. Розница и розничный бренд — более стабильный для банков формат. Таким образом, вместе с изменением структуры, созданием единого холдинга мы стали для банков более кредитоспособными и понятными заемщиками. К середине 2005 года «Связной» начал активно кредитоваться. Мы договорились с Альфа-Банком, Промсвязьбанком, Московским кредитным банком, банком «Зенит», НОМОС-Банком, то есть с крупными кредиторами. Тогда мы взяли у них около 100–200 млн долларов.
— Дорогие ресурсы?
— Не берусь сказать точно, по какой ставке мы тогда привлекались. Мы старались использовать аккредитивы с постфинансированием на шесть месяцев, это были западные деньги и обходились нам дешевле. В любом случае тогда кредиты стоили меньше, чем сейчас.
— Как получилось, что к 2008 году долговая нагрузка «Связного» была в несколько раз ниже, чем у других игроков рынка? В чем здесь секрет?
Максим Ноготков начал заниматься бизнесом в 1993–1994 годах — еще до того, как была основана компания «Максус», из которой вырос «Связной». Тогда начинающий бизнесмен торговал радио-электроникой на Митинском радиорынке, на «Горбушке». «По сути, мой бизнес начинался с палатки», — вспоминает предприниматель. Импровизированный склад товаров располагался в одной из комнат двухкомнатной квартиры, где жил Максим, и такая ситуация, естественно, не могла устраивать его родителей. Но летом 1995 года Максим Ноготков, студент Бауманского, принял решение заняться бизнесом всерьез — до этого момента ему удавалось работать только в свободные от учебы выходные дни. Он взял академический отпуск и стал 100% времени посвящать работе. В 1995 году, когда Максиму исполнилось 18 лет, и по закону он уже имел право зарегистрировать собственную компанию, была основана компания «Максус». Тогда же предприниматель арендовал первый склад. В 2000 году «Максус» начал заниматься розницей. В 2002 году компания вышла на рынок сотового ритейла под брендом «Связной».
— Здесь есть несколько моментов. Первое: мы считаем, что нормальная долговая нагрузка — это три-четыре EBITDA. Это общепринятая докризисная величина для российского бизнеса и для нашего сегмента в частности, поэтому мы старались за нее не выходить. Во-вторых, мы не гнались за долей рынка и закрывали магазины, которые на четвертом месяце работы не начинали приносить прибыль. Особенно аккуратно мы начали смотреть на рентабельность точек начиная с 2006 года. Ведь в предыдущие годы — 2003, 2004, 2005 — наш рынок увеличивался на 60% ежегодно, и многие ошибки на фоне такого колоссального роста не замечались. Но тогда многие люди купили себе первые телефоны и не торопились их менять — рынок стабилизировался в 2006–2007 году. И тогда мы оптимизировали сеть. В то же время наш основной конкурент «Евросеть» в погоне за долей рынка и количеством точек держала очень много неэффективных точек. Только с приходом нового собственника они изменили свое отношение к эффективности и прибыльности бизнеса.
— Кризис ликвидности начался для «Связного» вместе со всеми — осенью 2008 года?
— Для нас кризис начался примерно на полгода раньше — в феврале 2008 года. Тогда мы узнали на собственном примере, какое сильное влияние могут оказывать на компанию журналисты. До этого момента мы примерно полгода вели с банкирами переговоры о рефинансировании своих кредитов, по большей части «коротких» — не более одного года. И в частных беседах мы рассказывали о ситуации с налоговыми претензиями к нашей бывшей дочерней структуре (ЗАО «Связной», компания находится в процедуре банкротства, налоговики требуют с нее около 2,7 млрд рублей. — Прим. «БО»). Эта история воспринималась спокойно, без эмоциональных реакций. Но в начале 2008 года в прессе поднялся ажиотаж на эту тему. И нам стало сложно общаться — переговоры по рефинансированию почти во всех банках затянулись. Досрочного погашения займов, правда, никто из кредиторов не потребовал, но возобновить кредитные линии банки либо отказывались вовсе, либо тянули резину. Если бы не было внимания к нам со стороны СМИ, все было бы гораздо проще.
— Но ведь банки и до этого знали о том, что происходит с «дочкой» «Связного»?
— Да, мы рассказывали об этом банкирам. Но после серии статей их реакция стала более эмоциональной, в то время как раньше они относились к ситуации спокойно. Во многом это связано с тем, что мы могли донести достоверную информацию и разъяснить риски и свою позицию только клиентщикам. При этом люди, реально принимающие решения, — рисковики, руководство банков — формировали свою позицию по отношению к нам из утренних газет. Этот фактор плюс кризис привели к тому, что мы закончили год с чистым долгом около 1 млн долларов — то есть, по сути, нулевым. У нас оставались еще овердрафты от банков примерно на 20–30 млн долларов, но против них на расчетных счетах и в кассе лежало столько же наличных. Мы были вынуждены заменить банковский долг авансами от операторов. Для них мы были проверенным и важным партнером, они нас поддержали.
— Рост валютных курсов как-то повлиял на бизнес «Связного»?
— Нет, потому что с 2006 года производители импортируют телефоны в Россию самостоятельно и продают нам телефоны на условиях DDP, то есть уже растаможенные в рублях. Соответственно, расчеты с поставщиками мы производим в рублях, поэтому потери на девальвации понесли в январе-феврале только производители, но не «Связной». Какие-то потери произошли по небольшим валютным остаткам кредитных линий и по 10–20% договоров аренды, которые были заключены в долларах. Но это несущественные суммы.
— Что происходит сейчас? Можно ли говорить о каком-то потеплении в отношениях с банками? Рассчитывает ли компания на кредитные ресурсы в своем дальнейшем развитии?
— Да, у нас восстанавливаются отношения с банками. Мы выполнили обязательства перед всеми кредиторами, нам не понадобилось никаких реструктуризаций долга, пролонгации кредитов. Уже начиная с февраля банки начали открывать для нас новые кредитные линии.
— В каких банках кредитуется сейчас «Связной»?
— Мы очень довольны сотрудничеством с Промсвязьбанком — с этим партнером у нас заключены наиболее долгосрочные отношения. Не так давно заново установил кредитные лимиты Московский кредитный банк. С рядом банков — Сбербанком, ВТБ, «Барклайс», МБРР — мы находимся в процессе переговоров.
— А на расчетно-кассовом обслуживании вы состоите в тех же банках?
— В основном, да. Но, безусловно, основная часть денежного потока проходит через Сбербанк просто потому, что мы присутствуем в 500 городах и нам нужна ежедневная инкассация. Мы привыкли работать с федеральными банками с большим количеством точек присутствия. Это помогает нам оптимизировать управление денежными потоками.
— Максим, по вашим ощущениям, за счет чего произошло улучшение отношений с банками? Им самим легче стало, или просто шумиха вокруг вашей «дочки» постепенно успокоилась?
— Я думаю, это смешанная история. Во-первых, мы укрепили свои позиции в целом — наша доля на рынке за год увеличилась в полтора раза. Мы заключили ряд выгодных крупных контрактов с операторами. Сыграл роль ряд действий, которые мы осуществили самостоятельно, — увеличили ликвидность компании, улучшили ее рентабельность. Кроме того, банки успокоились, когда увидели, что нас финансово поддержали операторы. Ну и, конечно, сами банки отошли от шокового состояния, ситуация для многих из них по сравнению с осенью 2008-го прояснилась и стабилизировалась.
Мы были вынуждены заменить банковский долг авансами от операторов. Для них мы были проверенным и важным партнером, они нас поддержали.
— Вам хватает выделенных кредитов?
— Недостатка в кредитах нет. Сейчас у нас 60–80 млн долларов заемных средств. Но в принципе мы можем жить и без этих денег.
— Стоимость банковских денег устраивает вас, позволяет не работать в убыток? Ведь какое-то время назад чиновники громогласно возмущались тем, что банки кредитуют бизнес по заведомо неприемлемым ставкам.
— Цена кредитов, когда она сравнительно одинакова для всех игроков, в рознице просто перекладывается на плечи покупателей. Более существенным данный фактор является для экспортеров.
— И во сколько сейчас примерно обходятся «Связному» займы?
— Средняя ставка привлечения для нас составляет 20% годовых. В принципе, эти ставки позволяют нам жить и работать — меня не смущает такая цена. Главное, что мы должны быть конкурентоспособны по части ставок, то есть я бы беспокоился, если бы мои конкуренты привлекали под 10%, а мы — под 20% годовых. Но если для всего рынка разница в цене ресурсов незначительна, то это нормальная ситуация.
«Связной» сегодня
Доля «Связного» на рынке сотового ритейла составляет 23%, число магазинов — 1800, до конца года планируется открытие еще 100–200 точек. Более 90% акций ГК «Связной» принадлежит Максиму Ноготкову. Сейчас компания готова продать до 25% акций финансовому инвестору и ведет переговоры с несколькими фондами. С октября 2008 года потребительский спрос на мобильные телефоны снизился на 30%, но сейчас стабилизировался. По итогам 2009 года «Связной» рассчитывает серьезно улучшить финансовые показатели по сравнению с 2008 годом.
Средняя ставка привлечения для нас составляет 20% годовых.
— Кстати, об услугах. Еще недавно вы планировали активно развивать финансовые сервисы через свои магазины. Например, проект «Связной Кредит», который вы разрабатывали совместно с банком «КИТ Финанс» начиная с 2007 года…
— Этот проект, к сожалению, был закрыт из-за смены акционеров банка. На сегодняшний день в том виде, в котором он задумывался, этот проект отложен как минимум на год. Ведь мы разрабатывали его на фоне ежегодного 60-процентного прироста рынка розничного кредитования, и тогда идея продажи кредитов через точки «Связного» казалась очень актуальной. Сейчас для размещения имеющейся в наличии ликвидности многим банкам достаточно собственных отделений — ведь объемы кредитования значительно сократились.
— Но какие-то финансовые услуги вы все-таки планируете развивать? Или эта тема временно закрыта?
— Сейчас мы больше ориентируемся на развитие платежных сервисов — «Связной» в этом году примет около 1,5 млрд долларов платежей за различные услуги: погашение кредитов, оплата сотовой связи, ЖКХ. Недавно мы начали осуществлять денежные переводы по России и странам СНГ. Всего оборот по платежам с начала года вырос в компании на 45%. Именно поэтому развивать платежные сервисы для нас сейчас наиболее интересно. В том числе — с использованием банковских карт. Кредитование также остается актуальной темой, и мы ищем партнеров для продажи финансовых продуктов своим клиентам.
Начать дискуссию