Михаил МАМУТА: Как в квантовой физике не работают законы макромира, так в микрофинансировании не работают «классические» банковские подходы.
Российский микрофинансовый рынок долгое время существовал в неурегулированном поле, что отталкивало от него крупных инвесторов. Недавно был принят Закон «О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях», вступающий в силу с 4 января 2011 года, который призван создать необходимую правовую платформу для развития рынка. О том, как готовился закон и какие задачи он призван решить, НБЖ рассказал президент Национального партнерства участников микрофинансового рынка (НАУМИР) Михаил МАМУТА.
ЗАПЛАНИРОВАННОГО ТРИ ГОДА ЖДУТ
НБЖ: 2 июля президент подписал Федеральный закон «О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях». Почему так много времени потребовалось на создание закона и как его появление повлияет на развитие микрофинансового рынка?
М. МАМУТА: Я бы не сказал, что закон долго готовился. Впервые необходимость разработки закона о микрофинансировании была отражена в среднесрочном приоритетном плане правительства на 2007 год, а к непосредственной разработке документа, формулированию основных положений Минфин приступил в 2009 году. То есть фактически на создание федерального закона ушел всего лишь один год, а до этого нужно было выработать его концепцию, найти оптимальный режим регулирования. Необходимо отметить, что закон разрабатывался «с нуля»: нормативной базы, регламентирующей деятельность данного сектора экономики, ранее в России не существовало, но мы внимательно изучали международный опыт.
Поясню, что к микрофинансовому сектору не может быть применена модель регулирования и надзора банковского рынка, так как банковский рынок - это сектор специализированных кредитных отношений, а микрофинансовый рынок - заемных, то есть общеправовых, отношений. Эти отношения регулируются Гражданским кодексом по-разному, несмотря на их экономическую схожесть. Учитывая эту особенность, разработчикам необходимо было создать такую правовую конструкцию, которая с одной стороны соответствовала бы требованиям ГК, а с другой - давала возможность применять в отношении МФО присущие финансовому сектору механизмы защиты прав потребителей и другие регулирующие нормы.
С экономической точки зрения регулирование микрофинансовых организаций должно быть облегченным по сравнению с банковским сектором, так как, во-первых, у МФО значительно уже круг операций, а значит, ограничены риски; и во-вторых, повторение банковской модели, с чем уже столкнулись в некоторых странах, породило бы альтернативный банковский сектор. Но самое главное, это не позволило бы достичь целей микрофинансирования - охвата финансовыми услугами микробизнеса и малообеспеченного населения, с акцентом на небольшие города и сельскую местность, так как стоимость регулирования сильно влияет на глубину проникновения финансовых институтов.
Разработчикам пришлось начинать даже не с формулирования основных принципов функционирования рынка, а с определения самого понятия «микрофинансирование». Под этим термином может узко подразумеваться деятельность только микрофинансовых организаций, а может даваться и более широкая трактовка - деятельность определенной группы финансовых посредников. В мире используется как первый, так и второй вариант, хотя предпочтение все чаще отдается второму, и разработчик российского закона также пошел по этому пути. Согласно закону, участниками микрофинансовой деятельности могут являться микрофинансовые организации, а также банки, кредитные кооперативы и ломбарды. Это расширяет пределы микрофинансирования и повышает эффект от взаимодействия различных финансовых институтов в интересах потребителя.
На наш взгляд, в законе удалось добиться удачного баланса интересов всех сторон: во-первых, закон защищает интересы участников микрофинансового рынка и стимулирует развитие этой деятельности; во-вторых, обеспечивает разумный контроль государства за присущими микрофинансированию рисками; и наконец, в-третьих, защищает права потребителей.
НБЖ: Как вы уже сказали, закон призван защитить права участников рынка. В том числе он призван сделать этот сегмент рынка привлекательным для инвесторов. По вашему мнению, удастся ли изменить их отношение к сегменту микрофинансирования?
М. МАМУТА: Нельзя сказать, что до принятия закона инвесторы вообще не проявляли интереса к российскому рынку микрофинансирования. Есть несколько заметных российских программ микрофинансирования, построенных на частных деньгах. Это Центр микрофинансирования, компания «Финотдел», Микрофинансовое агентство. Если говорить про иностранных инвесторов, то уже несколько лет международными структурами реализуются свои проекты. Чем это ценно? Привнесением на российскую почву эффективных технологий микрофинансирования, отработанных в разных странах мира, с их последующей адаптацией к российской специфике. Например, активно осваивает российский рынок одна из крупнейших международных микрофинансовых организаций - FINCA International. Также одним из технологических лидеров рынка является Форус банк - специализированный микрофинансовый банк с иностранным участием. Кстати, Форус банк - пример того, как микрофинансовая организация может «вырасти» до кредитной организации.
Другое дело, что масштабы таких инвестиций пока недостаточны для удовлетворения существующего и потенциального спроса. Инвесторам, заинтересованным в долгосрочном сотрудничестве, важно, чтобы рынок имел четкую и понятную правовую конструкцию. Их происхождение, российское или международное, значения здесь не имеет.
Стоит отметить, что были и неудачные попытки. Так, прямо перед кризисом на рынок пробовала заходить компания, которая реализует модель потребительского микрокредитования. Как известно, вскоре рынок упал, спрос резко сократился, и продукт оказался невостребованным. Компания была вынуждена свернуть деятельность. Но от подобной неудачи никто не был застрахован. Думаю, что сейчас, с восстановлением потребительского спроса, 2011 год будет очень удачным для входа на рынок, а принятие закона придаст притоку инвестиций более системный характер.
БОЛЬШИЕ ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ МАЛЕНЬКИХ КОМПАНИЙ
НБЖ: Есть ли риск, что крупные игроки вытеснят мелких участников?
М. МАМУТА: Такой сценарий развития событий в среднесрочной перспективе маловероятен, потому что ни один микрофинансовый институт не обладает капитализацией, позволяющей занять даже треть рынка. Кроме того, микрофинансовый сектор, как и кредитная кооперация, - это локальные рынки, которые существуют на уровне муниципальных образований, сельских поселений, малых городов и т.д. Этот тип рынка довольно расконцентрирован-ный, поэтому управление крупными МФО федерального типа должно быть децентрализовано и для этого очень качественно отстроено, что представляет собой отдельную непростую задачу. Поэтому микрофинансовые организации будут и дальше образовываться «на местах».
Известно, что сейчас на многих отдаленных территориях финансовые услуги недоступны, потому что банки не идут в малонаселенные пункты с низкой предпринимательской активностью, где их деятельность нерентабельна. Учитывая, что создание и обслуживание МФО значительно дешевле, чем банковского офиса, эту нишу как раз могут занять микрофинансовые организации, выступая партнерами банков в достижении определенных сегментов рынка.
Кроме того, и в крупных городах есть группы людей, исключенных из финансового рынка по формальному признаку. Это начинающие предприниматели, люди, не имеющие постоянной регистрации, фиксированного источника дохода или образования, молодежь. Кредитным организациям не позволяет работать с ними существующая политика риск-менеджмента. Однако, как показывает практика, данная категория граждан не является «безнадежной», и микрофинансовые организации, не скованные такими ограничениями, могут успешно действовать в этом сегменте - более того, содействовать социализации этих людей и их переходу в группы с более высоким качеством жизни.
НБЖ: Следует отметить, закон вызвал на рынке некоторое недоумение. С одной стороны, в банковском секторе были введены ограничения по минимальному размеру капитала. С другой - на микрофинансовом рынке, наоборот, установлена полная свобода действий.
М. МАМУТА: Нельзя говорить, что микрофинансовые организации являются некой альтернативой малым банкам. Это две разные формы финансовых институтов. Мы никогда не противопоставляли банки и МФО, это абсолютно неверный подход. Доступность финансовых услуг надо рассматривать в комплексе, понимая, какую роль играет на рынке каждый из финансовых посредников и как они взаимодействуют между собой, чтобы достичь максимального эффекта в реализации своей основной цели - удовлетворение потребностей населения и бизнеса в финансовых услугах.
Банки - это универсальные финансовые посредники, которые занимаются не только кредитованием и привлечением вкладов, но и ведут расчетно-кассовые и валютные операции, предоставляют гарантии, проводят секьюритизацию активов и прочее. Позиция ЦБ вполне понятна: банки должны обладать достаточным запасом прочности, чтобы обслуживать риски по взятым на себя обязательствам. Набор функций микрофинансовых организаций значительно меньше: они могут привлекать средства от квалифицированных инвесторов -акционеров и учредителей - и размещать их, предоставляя займы на суммы до 1 млн рублей физическим и юридическим лицам, а также выполнять ряд дополнительных операций.
С другой стороны, размер минимального капитала не имеет прямого отношения к способности финансовых организаций выполнять свои обязательства. Это лишь высота входного барьера, по-другому говоря, «плата за вход» на рынок. Напомню, что перед разработчиком стояла задача создать такое регулирование, которое поощряло бы формирование микрофинансовых организаций в небольших населенных пунктах, то есть там, где слабее всего представлена банковская инфраструктура. Для этого «входной билет» должен быть дешевым, иначе локальные МФО не смогут им воспользоваться и останутся за бортом регулирования и надзора. Что касается способности МФО выполнять свои обязательства перед внешними кредиторами, в первую очередь физическими и юридическими лицами, то для этого существует другой норматив - достаточности капитала (или собственных средств, для некоммерческих организаций). Такой норматив, равно как и норматив ликвидности, установлен для МФО законом. То есть если МФО хочет привлекать средства в виде займов для ведения микрофинансовой деятельности, то ей нужно будет поддерживать уровень собственного капитала в определенной пропорции от привлеченных средств - примерно так же, как это происходит в банковском секторе. Таких нормативов в законе всего два, но они вполне достаточны для контроля соответствующих рисков.
Закон о микрофинансировании является первым шагом в эволюционном пути формирования регулирования для сектора небанковского кредитования, которое де-факто существует. Можно было закрыть глаза на этот сегмент и дать ему произвольно развиваться, а можно было попытаться придать ему цивилизованную форму. Второй вариант, очевидно, более подходит ответственному государству. Но закон должен не просто регламентировать, а стимулировать деятельность участников рынка. Именно поэтому его требования являются разумными и пропорциональными рискам. Я не исключаю того, что и некоторые банки захотят воспользоваться возможностями, которые предоставляет данный закон, и создадут при себе микрофинансовые организации. Мы можем только приветствовать подобные инициативы.
КАЖДОМУ НАДЗОРНОМУ ОРГАНУ -СВОЕ «БОЛОТО»
НБЖ: Предполагается, что регулятором микрофинансового рынка будет являться Минфин РФ. Почему не был выбран ЦБ, который имеет значительный опыт по регулированию деятельности финансовых организаций?
М. МАМУТА: Как я уже говорил, займы и кредиты похожи по экономической сути, но по правовой конструкции это разные инструменты. Эта экономическая схожесть приводит иногда к предположению, что ЦБ может регулировать и микрофинансовые организации, и кредитные кооперативы.
С ЦБ у нас были переговоры, в результате которых мы пришли к общему мнению: Банк России не готов взять под свой надзор небанковский микрофинансовый сектор, поскольку по закону он может регулировать деятельность только в сфере кредитных отношений. Для расширения компетенции Банка России на смежные рынки потребуется существенно изменить всю концепцию надзора.
Возможно, объединение системы надзора микрофинансового рынка с каким-нибудь смежным рынком могло бы стать первым шагом по созданию «небанковского мегарегулято-ра». Как известно, в некоторых странах создают единую службу надзора на финансовых рынках. Однако оценки эффективности деятельности подобных универсальных служб для всего финансового рынка неоднозначны, потому что достаточно сложно выработать единую систему оценки рисков и регулирования для абсолютно разных сегментов финансового рынка. Возможно, что эффективнее будет создание не мегарегулятора, а некой «координирующей надстройки» над регуляторами. Но появление такой единой структуры для всех небанковских финансовых организаций выглядело бы вполне логичным.
НБЖ: А кто будет осуществлять надзорную функцию на рынке микрофинансирования?
М. МАМУТА: Нам кажется, что функции регулирования и надзора должны быть разделены. Минфин - это регулятор, который будет контролировать нормативно-правовое поле. Функцию осуществления надзора было бы логично передать службе Минфина, которая имеет территориальные представительства и может эффективно осуществлять деятельность на местах. Полагаю, что правительство и Минфин в скором времени примут решение, как будут распределены соответствующие полномочия.
НБЖ: Существуют разные оценки количества участников микрофинансового рынка: от нескольких сотен до 2,5 тысячи. Каковы, по вашему мнению, размеры рынка?
М. МАМУТА: По закону микрофинансовой деятельностью могут заниматься не только микрофинансовые организации, но и банки, кредитные кооперативы, ломбарды. 2,5 тысячи, о которых вы говорите, - это совокупное количество кредитных кооперативов и микрофинансовых организаций. Собственно микрофинансовых организаций сегодня насчитывается около 450. В скором времени мы узнаем точное количество тех, кто зарегистрируется в реестре МФО, и, вероятно, оно должно составить в 2011 году 200-300 организаций.
Мы предполагаем, что некоторые организации, самопровозгласившие себя микрофинанcовыми, не захотят попадать в реестр микрофинансовых организаций, так как присвоение данного статуса не только дает права, но и накладывает определенные обязательства. При этом, согласно закону, если организация не зарегистрирована в упомянутом реестре, она не сможет включать в свое название слово «микрофинансовая». К сожалению, закон о микрофинансировании не может закрыть все бреши на финансовом рынке, для этого нужна системная реформа финансового законодательства. Задача закона состоит в том, чтобы создать благоприятные условия для развития цивилизованного микрофинансирования и закрыть этот рынок для недобросовестных участников.
МАЛЕНЬКИЕ ДЕНЬГИ ДЕШЕВЫМИ НЕ БЫВАЮТ
НБЖ: Сейчас ведутся дискуссии о возможном снижении ставок на микрофинансовом рынке. Возможно ли, что будут введены ограничения по размеру процентной ставки по займам?
М. МАМУТА: Закон обязывает микрофинансовые организации раскрывать информацию о процентных ставках и связанных с получением и обслуживанием займа платежах. В данном случае можно провести аналогию с понятием эффективной процентной ставки, существующей на банковском рынке. Располагая данными о полной стоимости займа, клиент может сам решить, интересно ли ему данное предложение.
Директивное ограничение процентных ставок, по моему мнению, -это нерыночный механизм, который носит популистский характер. Наши иностранные коллеги уже убедились в его неэффективности. Так, во Франции в свое время было установлено ограничение на максимальный размер процентной ставки по кредитам. Однако эта мера фактически «убила» рынок. Как только ограничение для микрокредитов было снято, микрофинансирование начало активно развиваться.
НБЖ: Как в таком случае может быть решена проблема высоких процентных ставок?
М. МАМУТА: Существует множество исследований, которые подтверждают обратную зависимость стоимости займа от его размера: чем меньше сумма, тем больше проценты. Это легко объяснить с точки зрения микроэкономики. Понятно, что расходы кредитора (зарплата сотрудников, коммунальные платежи, операционные расходы и прочее) гораздо быстрее окупаются, если он оперирует большими суммами. Чтобы «отбить» себестоимость обслуживания маленьких займов, кредитор вынужден устанавливать высокие проценты, так как доля административных затрат здесь будет намного выше, чем при выдаче небольшого количества крупных кредитов.
Однако существует и обратная сторона медали: на маленьких займах значение процентной ставки теряет смысл, потому что человеку важно не под какие проценты он получает заем, а какова абсолютная сумма, которую ему придется возвращать. Если она адекватна в сравнении с рентабельностью его бизнеса или уровнем доходов, то говорить о несоразмерности стоимости денег здесь не приходится.
Микрофинансовый рынок достаточно специфичен. Как в квантовой физике не работают законы макромира, так на микрофинансовом рынке не работают многие «классические» банковские принципы.
Мы, вне всякого сомнения, поддерживаем снижение процентных ставок, так как это расширяет круг потребителей микрофинансовых услуг. Однако это должно происходить естественным путем - через развитие конкуренции благодаря росту эффективности. Повышение технологичности бизнес-процессов приведет к сокращению себестоимости операций, а улучшение конкурентной среды спровоцирует снижение стоимости фондирования для микрофинансовых организаций.
Мы, в свою очередь, будем стремиться к тому, чтобы процентные ставки не были необоснованными. Потому что за любой ценой лежит некий механизм ценообразования. Вот этот механизм микрофинансовые организации должны будут раскрывать. Сейчас в НАУМИР создана специальная рабочая группа по разработке этического кодекса, подписав который, микрофинансовая организация должна будет придерживаться принципов честной конкуренции и устанавливать адекватные процентные ставки.
НБЖ: Какова тогда, по вашему мнению, величина оптимальной маржи?
М. МАМУТА: Маржа зависит от размера организации: чем больше организация, тем более низкую маржу она может себе позволить. Дело в том, что всегда существует некий объем постоянных затрат, которые в больших масштабах бизнеса «растворяются». Соответственно, чтобы деньги были дешевле, нужно, чтобы игроки были крупнее. Именно поэтому мы приветствуем развитие рынка и приход крупных игроков. Они будут служить ориентирами для всего рынка.
Сейчас в мире складывается достаточно четкое разделение на социальное и коммерческое микрофинансирование. Социальное микрофинансирование может быть реализовано по модели Граммин банка. Его основатель Мухаммад Юнус предлагает считать нормальным, когда маржа не превышает 10-15%. Это значит, что при стоимости фондирования 10% ставка для конечных потребителей будет составлять не более 20-25% годовых. Кстати, сегодня средняя ставка на микрофинансовом рынке в России составляет 35%, но и стоимость денег для МФО пока не 10, а 15-20% годовых.
Хочу отметить, что мы слишком концентрируемся на процентной ставке, не учитывая многие другие факторы, делающие кредит доступным. Для предпринимателей, работающих в нормальных условиях, гораздо важнее такие моменты, как срок рассмотрения заявки, простота продукта, легкость оформления. Предприниматель не будет брать деньги, которые считает невыгодными для себя. Конечно, бывают случаи, когда человек находится в отчаянном положении и готов занять под любые проценты у ростовщиков. Но это не массовый рынок. Хуже, когда неформальный ростовщик является единственной «финансирующей организацией» в том месте, где проживает или ведет бизнес этот человек, - поэтому развитие легального микрофинансирования сужает зону «серого» кредитного рынка.
НБЖ: Недавно Сбербанк объявил о запуске программы микрокредитования. Как вы оцениваете перспективы этого продукта?
М. МАМУТА: Сбербанк, имея огромные масштабы бизнеса, может выводить дешевые продукты на рынок. Однако, как я уже говорил, один игрок, каким бы крупным он ни был, не сможет полностью удовлетворить рыночный спрос. Так, Сбербанк располагает крупнейшей сетью территориальных отделений - более двадцати тысяч. Однако в стране насчитывается около 150 тысяч населенных пунктов. То есть территориально рынок очень далек от насыщения. Выход в сектор микрофинансирования таких финансовых гигантов, как Сбербанк или Почто-банк (создание которого обсуждается на базе Почты России и который мог бы занять значительную долю рынка), приветствуется, потому что это системно изменит ситуацию с доступностью небольших финансовых услуг. Но в рынке в любом случае останется достаточно места для меньших по размерам, но и более подвижных участников - у нас же ведь есть другие банки.
ПОСЛЕДНИЕ ШТРИХИ ПЕРЕД ВЫХОДОМ
НБЖ: Микрофинансовые организации указывают на то, что банки не хотят с ними сотрудничать из-за того, что кредиты, предоставленные микрофинансовым организациям, относятся к третьей категории качества и по ним необходимо создавать резервы в размере не менее 50% от выданной ссуды. Будут ли предприниматься меры для устранения этого камня преткновения?
М. МАМУТА: Да, у нас есть здесь хорошее взаимопонимание с Центральным банком. Надеемся, что соответствующие ограничения п. 3.14.1 Положения №254-П будут сняты до вступления в силу Закона о микрофинансировании 4 января 2011 года и банки будут выносить решения о качестве предоставляемой ссуды объективно, на основании профессионального суждения.
Сегодня банки оценивают сектор микрофинансирования как рисковый, потому что нет четко очерченного правового поля, в рамках которого регламентировалась бы деятельность участников рынка. Однако после вступления в силу закона, я думаю, интерес банковского сообщества к этому сегменту рынка существенно вырастет.
НБЖ: РосБР запустил недавно программу кредитования микрофинансовых организаций и кредитных кооперативов. Однако большинство участников рынка сказали, что продукт им неинтересен из-за ограничения маржи. Возможны ли изменения в этой связи?
М. МАМУТА: Ограничения по марже, которые ввел РосБР, являются вполне приемлемыми для крупнейших игроков, которые могут играть масштабно, а также для организаций, получающих бюджетное финансирование. Именно на этих участников и нацелена программа. Но для более мелких организаций микрофинансирования она действительно не вполне подходит, причем не только из-за ограничений по «надбавке», но и по условиям, которые Банк развития сегодня предъявляет к своим партнерам по объемам бизнеса, размеру собственных средств, кредитной истории и пр. Это тоже понятно, поскольку РосБР - не розничный банк и не приспособлен к тому, чтобы массово выдавать кредиты в несколько миллионов рублей. Для того чтобы решить эту проблему эффективно для всех участников процесса, мы активно работаем с Внешэкономбанком и РосБР над выработкой специального механизма через созданные рабочие группы, а также Комитет АРБ по развитию микрофинансирования, где я являюсь председателем. Полагаем, что оптимальным здесь является механизм кредитования через кооперативы и МФО второго уровня, которые смогут получать «оптовые» кредиты от РосБР и затем распределять их среди небольших МФО и кредитных кооперативов первого уровня. Есть основания полагать, что эта программа заработает уже в этом году.
НБЖ: Какие изменения должны произойти на рынке после вступления в силу закона?
М. МАМУТА: Закон должен способствовать повышению прозрачности, эффективности и инвестиционной привлекательности рынка. Я думаю, что 2011 год подарит нам несколько интересных инвестиционных проектов в этой сфере. Кроме того, на рынке появятся новые продукты и услуги. В частности, этому могут способствовать различные институциональные и технологические «сращивания», например, микрофинансовых организаций с операторами электронных денег (регулирование которых планируется ввести в рамках законопроекта «О национальной платежной системе»). В результате мы можем получить хороший синергетический эффект, который ускорит развитие рынка и приблизит нас к общедоступной финансовой системе.
Начать дискуссию