Желание топ-менеджеров крупных компаний начать собственный бизнес понятно, но в банковской отрасли почти нереализуемо — слишком высок порог входа. Алексей Турков, владелец «Ричфорд групп», в интервью «БО» рассказывает, как ему это удалось и почему лучше создавать банки с нуля.
У Алексея Туркова любопытная биография. Окончив вскоре после развала СССР военное училище, он отдал долг родине в виде двух лет службы офицером военной разведки, после чего, что называется, ушел в коммерсанты. Затем он оказался в команде Владимира Алексеева, конкурсного управляющего Инкомбанка.
Впрочем, та история, в которую оказался втянут даже экс-президент Советского Союза Михаил Горбачев, заслуживает отдельного рассказа.
Большую часть своей банковской карьеры Алексей Турков провел в Альфа-банке, который считает лучшим кредитным учреждением в стране. Но в конечном итоге в 2009 году он вновь, как когда-то после армии, ушел на вольные хлеба. И есть высокая вероятность, что создаваемый Алексеем Турковым банк станет единственным получателем лицензии в 2011 году.
— Алексей, все-таки почему вы не стали продолжать карьеру в топовых банках?
— Почувствовал, что кольчужка стала маловата. Еще в «Альфе». Потом, правда, был у меня недолгий период работы в другом банке, но я не хочу об этом говорить.
В общем, захотелось полной самостоятельности в действиях. Начали с НДКО, полагая, что это проще в плане получения лицензии, но получилось на самом деле не проще, хотя лицензию получили.
Поначалу было тяжело. Когда работаешь под серьезной «крышей» — в хорошем смысле этого слова, то есть бренд, люди — это одна история. И совсем другая история, когда ты один на один с рынком. Первый месяц я вообще находился в состоянии сродни шоковому. Но потом стали появляться идеи — у меня и моих коллег, выходцев из «Альфы», «Сбера». У нас, кстати, вся команда очень молодая. Самый старый человек, не считая меня, — 30 лет.
— И с чего вы начали?
— Любое движение в стартаповском банковском деле начинается с поиска фондирования, и в этом направлении у нас довольно быстро получилось сделать очень хороший шаг. Мы «познакомились» с РосБР. И как ни странно, они очень хорошо отреагировали на нашу «живопырку» и, можно сказать, в одно касание нас зафондировали.
Начали мы с НДКО, как я уже сказал, потому что это попроще в плане лицензии. На самом деле, отличие НДКО от банка заключается только в невозможности работы с «физиками», к чему мы не очень-то и стремимся, и в отсутствии РКО — вот это действительно проблема, — но других объективных отличий от банка нет. Однако на уровне восприятия клиентами отсутствует понимание этих нюансов, поэтому целенаправленно идет к получению банковской лицензии.
В декабре 2010 года мы подали все документы. Сейчас идет проверка прозрачности денег, которые мы будем «доливать» в уставный капитал. Мы уже «долили» до 300 млн рублей, но будем делать больше — я думаю в районе 500 млн.
Надеемся, что эта история с получением лицензии закончится к началу осени 2011 года, если не возникнет каких-нибудь политических интриг.
— Но у вас группа компаний, насколько я понимаю?
— Банк — не самое доходное дело, скажу честно. Если банк имеет доходность 20% на капитал — это уже здорово. При этом в том же Альфа-банке я много занимался взыскиванием долгов, в том числе расшивкой неплатежей по синдицированным кредитам. Накопил очень серьезный опыт. Например, история с ТагАЗом — восемь банков на другой стороне стола, из них три государевых. Или история с ТоАП Островского (ТД «Топливное обеспечение аэропортов» был признан банкротом в 2009 году; Евгений Островский — экс-владелец торгового дома, получил известность также как совладелец шашлычной «Антисоветская». — Прим. «БО»). И так далее. Поэтому пришло понимание, что надо организовать коллекторское агентство.
Мы проехались, посмотрели опыт лидеров — «Секвойи», «Пристава», АВД. Съездили в Германию, в Италию. В итоге родилась компания G1 Collect. Наше агентство — точно самое крупное по размеру оплаченного капитала — он у нас составляет 200 млн рублей. Для сравнения у «Пристава» — 113 млн, у других — еще меньше. У нас отличная платформа ЦФТ, мы купили call-центр Avaya — не экономили этом, — прописали все сценарии работы — soft collection, hard collection и т.д. И спустя всего четыре месяца проект окупился.
Справедливости ради нужно сказать, что агентству немного повезло — нам доверился крупный партнер, Номос-банк, который дал на комиссию хороший портфель. Но думаю, мы его не подвели. В итоге, как я уже сказал, проект окупился за четыре месяца, что можно назвать экономическим подвигом.
Теперь мы строим планы развития, получаем лицензию ФСТЭК, чтобы участвовать в тендерах и т.д. По сравнению с ведущими участниками рынка у нас только один недостаток да и тот субъективный — нам меньше года, — но у нас нет потолка объему портфеля, с которым мы можем работать — будь это 20 или 100 млрд рублей. Более того, когда мы верстали бизнес-планы на 2011 год, то пришли к выводу, что уже готовы портфели покупать.
В группу компаний входит еще лизинговая компания, она работает в первую очередь по Черноземью, но, наверное, какие-то итоги ее деятельности озвучивать следует через год, не раньше.
То есть в группу входят без пяти минут банк, коллекторское агентство и лизинговая компания. Ну и через запятую я могу поставить микрокредитование — вероятно, в ближайшее время мы займемся этим.
— Чем-то напоминает бизнес Евгения Бернштама…
— Ну а почему нет? Я с глубоким уважением отношусь к нему, тем более школа-то у нас одна. К тому же к его деятельности стоит присмотреться. Он в части генерирования идей и подхватывания их из западного опыта, в первую очередь англосаксонского, точно суперчеловек.
Но, кстати, раз уж мы заговорили о Евгении Семеновиче, то все его проекты, на мой взгляд, больше подходят для Москвы. Поэтому если мы обращаем внимание на его идеи, то, внедряя у себя, стараемся их апгрейдить. Взять, к примеру, микрокредитование бизнеса. У себя мы его будем внедрять несколько по-другому — постараемся уложить в программы РосБР. Они правительству и нашей родине обещали фондирование для микрофинасовых организаций.
— Давайте поговорим о ваших клиентах. В чем конкурентное преимущество вашего без пяти минут банка? И где вы находите «хороших» заемщиков — ведь положение 254-П распространяется и на НКО?
— Конечно, распространяется. У нас небольшие объемы пока, это дает некоторый простор для маневра. Мы можем позволить себе выбирать тех клиентов, которые наиболее прозрачны. А клиентов мы в том числе перетаскиваем — не побоюсь этого слова — из других банков.
Ну а конкурентные преимущества…
У нас нет «болезни жирных котов». Например, пришел к нам человек: «Денег хочу». Начинаем смотреть его бизнес на предмет прозрачности баланса, забалансовых активов и т.д. Выясняем, допустим, что формально он не подходит под требования нашего регулятора, но на самом деле у него не так плохи-то дела. Поэтому мы подсказываем, помогаем привести все в порядок.
— Правильно ли понимаю, что вы выступаете в роли внешней финансовой дирекции?
— Совершенно точно.
— Каков портрет среднего клиента?
— Убог и неказист (смеется). Наши клиенты в основном из сферы услуг. Они понятны и боятся банков в хорошем смысле этого слова — боятся за свою репутацию и т.д.
— Структура пассивов у вас — это деньги РосБР и…
— Личные средства.
— И как вы собираетесь диверсифицировать источники фондирования?
— «Шерстим» рынок — смотрим на фонды, в том числе прямых инвестиций, частных инвесторов и т.д. Например, общались мы с человеком, не буду называть, естественно, его фамилию, но у него миллиард долларов лежит тупо в Сбербанке…
— Миллиард долларов?!
— Миллиард долларов. Раскидан по вкладам, записанным на родственников. Это один потенциальный вариант. Ездили на переговоры к иностранным банкам. Здесь преимущество в том, что сейчас я — «живопырка» воронежская, но если ко мне в капитал войдет иностранный бренд — будет совсем другая история. Ну и плюс получил банковскую лицензию, заведем РКО, крупных клиентов — появится пассивная база для овердрафтов, овернайтов.
— Если вам так нужна лицензия, почему бы просто не купить существующий банк, как это обычно делается?
— Когда я работал в Альфа-банке, мне руководство позволяло заниматься некоторыми проектами на стороне. И я занимался тем, что покупал маленькие банки, апгрейдил их и продавал. Я могу так сказать: везде было по пять-шесть скелетов в шкафу. Даже если во время сделки подстрахуешься везде, где можно, обложишься сковородками, как летчик Первой мировой войны, то все равно пройдет три, пять, шесть месяцев и начинает что-то вылезать. А если при продаже не заставили обнулить портфель — это вообще отдельная история. Так что зачем мне переплачивать, если я могу просто подождать лишние полгода?! А переплачивать я буду — за вылезшие проблемы, за свой гудвил. Мне это не надо, я лучше подожду.
— Если у вас все получится с лицензией, может статься, что в 2011 году вы окажетесь единственным новым банком. В 2010 году был один. Планка в 90 млн рублей собственного капитала уже оказалась не преодолимой. А с 2012 года ее повышают до 180 млн. Как вы к этому относитесь?
— Кстати, в 2008 году мы были единственные, кто получил лицензию НДКО. О нас даже говорили на совещании в ЦБ. К повышению я отношусь положительно, хотя надо обойтись без фанатизма. Обозначили некую планку к 2015 году. Думаю, что миллиард — это многовато, а вот 500 млн — вполне нормально. Я бы так сделал.
— Любопытно. Вы говорили, что задумываетесь о микрофинансировании, а ратуете за повышение капитала банков и стремитесь получить банковскую лицензию. Но, как считают многие, закон о микрофинансовых организациях разрушает основы банковской системы. Как у вас это сочетается?
— Я согласен с этим, точно за — за то, чтобы «замочить» всех этих аферистов, но, положа руку на сердце, пока это история не умерла, деньжат-то надо заработать.
Не так давно я с пеной у рта доказывал, что в эту «помойку» — микрофинансирование — идти не надо, но потом задумался. Если грамотно подойти, то это можно даже влить в общую логику. К примеру, приходит к нам клиент, который точно не подходит под лекала банка. Ну банка, НДКО — неважно. Но мы ему говорим — зайди, мол, в соседнюю дверь и получи деньги, правда, под другие проценты.
Но если говорить в целом о микрофинансовых организациях, то я считаю, что здесь вагон и маленькая тележка рисков, и как бы мы в результате не подошли к каким-то социальным взрывам.
Начать дискуссию