Кто стоит за обвалом рубля и что им за это будет?

В 2014 году российский рубль стал рекордсменом среди 170 валют по скорости девальвации, подешевев почти вдвое к доллару и евро. В декабре курс доллара и евро пробил исторические максимумы в 80 и 100 рублей соответственно.

4 декабря Владимир Путин в послании Федеральному собранию обвинил в ослаблении рубля валютных спекулянтов и призвал ЦБ и правительство принять жесткие меры. «Власти знают, кто эти спекулянты, и инструменты влияния на них есть, — сказал президент. — Пришло время воспользоваться этими инструментами».

На пресс-конференции 18 декабря Владимир Путин значительно смягчил свою риторику в отношении валютных спекулянтов, сказав, что их деятельность «вполне соответствует практике любой рыночной экономики». «Они появляются всегда, когда можно заработать деньги, — пояснил он. — Не украсть, а именно поработать на рынке, создавая для себя благоприятную ситуацию».

Борис Титов, уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей

Биржевые спекуляции — это нормальное рыночное явление, но, конечно, нельзя позволять спекулянтам ронять национальную валюту. Не они должны определять ее стоимость. Сейчас нужно исходить из имеющейся ситуации и выстроить такую денежно-кредитную политику, которая смогла бы выправить положение — удержать рубль и дать нашим промышленным предприятиям возможность развиваться в условиях отсутствия внешнего фондирования. Простых рецептов тут нет, так как на рубль оказывают давление внешние факторы — санкции и дешевеющая нефть. Среди более адекватных обсуждаемых мер — повышение норм резервирования под сделки с валютой. Это не менее сильный аргумент, чем повышение процентной ставки, и бьет он как раз по спекулянтам, а не по промышленности. Можно ввести налог Тобина, то есть обложить налогом сделки по конвертации валюты и сделать налоговые вычеты для тех, кто закупает конкретные товары. В любом случае сейчас повышенная процентная ставка ЦБ вгоняет нас в кризис ликвидности. Макроэкономический показатель М2 (соотношение денежной массы к ВВП) снизился в России до 44%, а после уплаты налогов сократится еще. Это притом, что он у нас один из самых низких в мире. Если не пустить деньги в промышленность, то нас ждет череда банкротств, изъятий залогов, кризис неплатежей и другие «прелести» 1990‑х. При этом, чтобы не разгонять инфляцию, деньги должны идти не к потребителям, а именно в промышленность. И между этими деньгами для промышленности и валютным рынком нужно выстроить «великую китайскую стену», то есть проработать комплекс механизмов по недопущению скупки валюты на эти кредиты.

Андрей Нечаев, председатель партии «Гражданская инициатива», министр экономики РФ (1992–1993)

Если говорить об обвале рубля, то не стоит забывать и о влиянии на национальную валюту ряда фундаментальных факторов, к которым можно отнести общую слабость российской экономики, высокий уровень инфляции, не связанный с девальвацией, неблагоприятный инвестиционный климат (и как результат — гигантский отток капитала, который в этом году станет рекордным) и, конечно же, падение цен на нефть. И когда все это толкает рубль вниз, активные игроки валютного рынка, естественно, пытаются этим воспользоваться. Кто они? В первую очередь — банки, покупающие валюту не по поручению клиентов, а за счет собственных средств или остатков на счетах и вкладах. И здесь просто напомню, что в нашей банковской системе ключевую роль играют госбанки. Во вторую очередь это экспортеры, не продающие валютную выручку, «зажимающие» ее на счетах и снижающие тем самым ее предложение на бирже. И среди таковых опять же немало госкомпаний. Ну и, наконец, есть еще население страны, предъявляющее сейчас ажиотажный спрос на валюту. И поскольку первые две группы игроков власть «прижимать», видимо, не готова (хотя сделать это просто, ведь власти они все-таки подконтрольны!), то очень не хотелось бы, чтобы вся эта борьба с так называемыми спекулянтами превратилась в борьбу лишь с собственными гражданами.

В любом случае повлиять на поведение спекулянтов не сложно. Решение о повышении ключевой ставки можно назвать правильным, хотя и несколько запоздалым. Наряду с этим ЦБ уже обнародовал и комплекс других мер, которые должны поспособствовать стабилизации рубля. Это изменение правил резервирования, переоценки ценных бумаг и валютных составляющих, регулирования валютных позиций для банков и другие механизмы финансирования будущих валютных затрат экспортеров. И все эти меры абсолютно адекватны, хотя желание помочь «друзьям» — крупным гос­компаниям — между строк там все же явно читается.

Есть в арсенале государства и всякого рода административные ограничения, крайней формой которых может стать, к примеру, отмена валютных вкладов. Но, слава богу, и президент страны, и руководство ЦБ декларируют, что такую возможность они даже не рассматривают, иначе это была бы просто катастрофа.

Гарегин Тосунян, президент Ассоциации российских банков

Не стоит думать, что основные участники спекуляций — исключительно банки. Действительно, какие-то возможности для этого у них есть, однако главных выгодополучателей все же следует искать среди экспортеров с валютной выручкой. В любом случае инструментов воздействия у Центробанка хватит на всех — начиная от отключения спекулятивных участников от биржи до мер, связанных, к примеру, с прямым удорожанием денег. И хотя так делать неправильно, зато эффект будет моментальным. Совсем другое дело — давать бизнесу возможность для развития, обещать, что выгоднее развиваться в рублевой зоне, и для этого делать ее доступнее по цене и разумным границам. Но это уже долгая и трудоемкая работа. И начинать заниматься ею следовало как минимум пять лет назад. Для этого нужно было, соответственно, рефинансировать всю банковскую систему, постоянно стимулировать рынок кредитования, расширять его, а не просто устанавливать в одночасье запредельные ставки. От этого национальная валюта вряд ли вернется на нормальный уровень. Конечно, если здоровье сильно пошатнулось, нужно принимать сильнейшие антибиотики, но ведь и до такой острой стадии болезнь лучше не доводить. «Заболевание» экономики проще перенести, когда у тебя процентные ставки не двузначные, когда в погоне за якобы низкой инфляцией в условиях низкой монетизации ты не пытаешься «додавить» рынок, а, наоборот, его развиваешь — в том числе и с помощью кредитования.

Евгений Ясин, научный руководитель НИУ ВШЭ, министр экономики РФ в 1994–1997 годах

Наша основная проблема заключается в том, что для стабилизации валютного рынка одновременно используются инструменты из разных наборов, необходимых для его упорядочения. С одной стороны, предпринимаются шаги, которые ведут к достижению равновесия на этом рынке, к тому, чтобы сделать его более нормальным. Это, к примеру, ноябрьский переход к плавающему курсу, отказ от плановых интервенций (впервые в истории рубль отпустили в свободное плавание, и это значит, что золотовалютные запасы страны больше не будут уходить на его искусственное поддержание). Это декабрьское повышение учетной процентной ставки. С другой стороны, в то же время «Роснефти» оказывается непонятная помощь. И все это происходит параллельно. Такая противоречивость политики заметна для игроков рынка, и они, естественно, реагируют на это: вывозят капитал, начинают искать какие-то выходы по наилучшему размещению своих активов, приобретают валюту, сбрасывают рубли — и делают это все с большей энергией, поскольку боятся не успеть и проиграть.

Дмитрий Абзалов, президент Центра стратегических коммуникаций

На мой взгляд, все спекулянты, в отношении которых президент призывал принять жесткие меры, в определенной степени уже наказаны. Финансовые организации получили повышенную ключевую ставку, экспортерам теперь придется продавать валютные остатки. И подобных инструментов экономического воздействия вполне достаточно. Ведь основная задача власти сейчас — сделать так, чтобы не закошмарить наш бизнес, чтобы валютный рынок вообще остался в России. И вряд ли дело дойдет до жестких административных мер, связанных, например, с ограничением на снятие или покупку валюты, как это происходит сейчас на Украине, или до введения уголовной ответственности за спекуляции в сфере валютного рынка, как это предложил председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин. Так под статью смогут подвести любого россиянина, собравшегося, скажем, поменять валюту.

Анатолий Аксаков, заместитель председателя Комитета Госдумы РФ по финансовому рынку, президент Ассоциации региональных банков России

Основные игроки валютного рынка известны — крупнейшие банки, ряд больших компаний. Валютная спекуляция — это естественная операция на биржевом рынке. Другое дело, что регуляторы всех стран используют свои рычаги воздействия на курс национальной валюты — изменение ставок рефинансирования, валютные интервенции, предоставление ликвидности банкам и т. п. Именно о таких инструментах и должна идти речь. Любой валютный спекулянт перестанет играть исключительно на понижение рубля, если знает, что Центробанк может сыграть на повышение. И именно такой подход лучше всего отбивает охоту опускать рубль. Об «административных мерах» речи не идет: это означало бы запрет на свободу биржевой деятельности, что крайне негативно как для курса национальной валюты, так и для состояния отечественной экономики. Хотелось бы, чтобы вопрос о валютном регулировании решался без политической и популистской подоплеки. Это исключительно финансовый, экономический вопрос, и я бы не хотел, чтобы здесь начался поиск виновных или «охота на ведьм». Это намного сильнее подтолкнет рубль вниз, чем любые биржевые операции. У российского регулятора достаточно инструментов и ресурсов для того, чтобы сделать колебания курса рубля более управляемыми. Возможно, он несколько запаздывает с этими мерами, но отладка такой работы налицо — и рубль заметно укрепился в сравнении с недавними минимумами.

Игорь Костиков, председатель совета «Союза потребителей финансовых услуг», председатель ФКЦБ РФ в 2000–2004 годах

Это не проблема — определить, кто является крупным оператором (чтобы не говорить «крупным спекулянтом») на валютном рынке. Для этого Центробанку достаточно просто опубликовать статистику соответствующих операций. Что касается повышения ключевой ставки ЦБ в ноч, то это решение, на мой взгляд, от лукавого. В качестве своего первого комментария на это событие я сразу же высказал предостережение, что это может привести к валютной спирали. Что в итоге и произошло.

Я могу перечислить ряд других, более действенных мер, находящихся в распоряжении Центробанка, которые тот давным-давно мог применить. Первое — это установление банковской комиссии за операции на валютном рынке. В частности, я не вижу никакой проблемы в том, чтобы ЦБ обязал биржу, регулятором которой он, собственно говоря, и является, увеличить комиссию на валютные операции до 2%. Это могло бы сразу убрать с рынка огромное количество спекулянтов. Есть у ЦБ еще и такой инструмент, как установление повышенного резервирования по открытым валютным позициям. К примеру, совершенно спокойно можно было бы установить двухсотпроцентное резервирование, и я вас уверяю, что большинство банков ограничило бы свои открытые валютные позиции только тем, что им необходимо для текущей работ