Последние месяцы 2014 года и январь 2015 года оказались жаркими для мировых финансовых рынков. То, что резко обесценилась российская национальная валюта, мало кого удивило – в конце концов страна находится под воздействием экономических санкций, мировые цены на нефть падают, что повлияет на доходы российских экспортеров, а значит, и на состояние российского бюджета. А вот тот факт, что вслед за рублем начал резко сдавать свои позиции евро, многих наблюдателей озадачил. В аналитических статьях начал все чаще упоминаться, казалось бы, забытый термин – «валютная война».
Что в имени тебе моем…
Экономическая теория учит, что валютные войны (currency war) на деле – не что иное, как девальвация национальных валют по принципу «наперегонки». Данное явление возникает, когда страны осознают, что из-за высокого реального эффективного курса своих денежных единиц их продукция становится неконкурентоспособной на внешних рынках. Поскольку все уже давно живут не в условиях натурального хозяйства, а в мире, где властвует разделение труда, то описанная выше ситуация является крайне нежелательной. Государству в этом случае не остается ничего другого, кроме как прибегать к протекционизму. А как иначе можно назвать целенаправленное и сознательное обесценивание валюты страны во имя поддержки на плаву компаний-экспортеров, их партнеров и контрагентов?
Конечно, у валютных войн, как и у любых других, есть свои жертвы – в данном случае жертвой стал импорт. Объемы экспорта в условиях обесценивания национальной валюты возрастают, а вот импорт страны, напротив, дорожает. Это может нанести вред в виде снижения покупательной способности населения, поэтому правительствам, принявшим решение о начале валютной войны, следует действовать аккуратнее. Впрочем, от резких движений их удерживает еще одна причина: обычно другие страны, связанные с государством, осуществляющим девальвацию своей валюты, не созерцают философски ее действия, а предпринимают ответные меры. Что, в свою очередь, может привести к снижению объемов международной торговли между странами – участницами валютной войны.
Термин «валютная война» впервые озвучил министр финансов Бразилии Гвидо Мантега, явно выведенный из себя созерцанием динамики доллара США по отношению к денежным единицам латиноамериканских стран. Однако, как это часто бывает, определение было найдено на несколько десятилетий позже, чем возникло само явление. Считается, что первая война, где вместо крови лились деньги, произошла во времена первой Великой депрессии, в 1930 году, когда страны отказались от золотого стандарта, использовав процесс девальвации валют для стимулирования своих экономик. Понятно, что из нее государства вышли с различными результатами, но экономические и политические отношения между ними напряглись. Как подчеркивают исследователи, нельзя сказать, что только этот инструмент позволил странам выйти из состояния полномасштабного экономического кризиса.
Наверняка и после первой Великой депрессии происходили локальные валютные войны, но сильнее других запомнилась наблюдателям та, что произошла сравнительно недавно – в 2010 году. Государства, участвовавшие с 2010 года в конкурентной девальвации, использовали такой набор политических инструментов, как государственное вмешательство, введение контроля за движением капитала, а также количественное смягчение. Вряд ли на этом фоне следует удивляться тому, что сильнее всего отношения тогда напряглись между двумя крупнейшими экономиками мира – США и Китаем. Американские финансовые власти твердили, что курс китайского юаня искусственно занижен и должен быть приведен в соответствие с объективными факторами. Китайские власти тогда отчасти уступили этим требованиям, «облегчив» курс юаня, но, скорее всего, не чтобы успокоить США, а чтобы немного подсластить пилюлю малым участникам очередной валютной войны – Японии и Тайваню.
Подобные противостояния достаточно опасны, предупреждают эксперты. Они могут начинаться как локальные «военные действия», а заканчиваться масштабным переделом сфер влияния. «Проблема в том, что сказать, как долго продолжаются циклы валютных войн, сложно. Стоит отметить, что логическим завершением валютного противостояния становится торговая война между участниками. Это впоследствии может привести к переделу сфер влияния и дестабилизации геополитической обстановки», – предупреждает начальник отдела операций с ценными бумагами и производными инструментами Банка Расчетов и Сбережений Николай Черноусов.
Ты это или не ты?
То, что происходит сейчас – обесценивание рубля и евро – эксперты анализируют по-разному. Заведующий кафедрой Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС), заместитель председателя ЦБ РФ в 2002–2008 годах Константин Корищенко считает: оснований для того, чтобы говорить о начале очередной валютной войны, на сегодняшний день нет. «То, что произошло со швейцарским франком и евро, не следует рассматривать в этом контексте. Надо понимать, что ситуация со швейцарской денежной единицей зеркально похожа на ситуацию с нашим рублем. У нас реальный эффективный курс рубля был завышен, так что возник дисбаланс, а у них накапливался дисбаланс из-за того, что они прикрепили курс франка к евро на уровне 1,20 и долгое время не позволяли ему отойти от этой отметки. В конце концов, как и в случае с рублем, произошел «выстрел», и франк так же стремительно укрепился по отношению к евро, как стремительно ослаб по отношению к доллару наш рубль», – считает Константин Корищенко.
Вероятность наступления периода очередной валютной войны отрицает и главный экономист АФК «Система» Евгений Надоршин. «Если говорить о евро, то никакого отношения к валютной войне эта ситуация не имеет. Падение курса единой европейской валюты – следствие того, что не успели разрешиться одни проблемы еврозоны, как сформировались другие. Еврозона не смогла до конца выйти из кризиса, очень велика угроза дефляции, кроме того, из-за сложной геополитической ситуации проблемы возникли у стран – лидеров региона, в первую очередь у Германии. Все эти факторы в совокупности заставили ЕЦБ прибегнуть к политике количественного смягчения, то есть сделать то же самое, что ФРС делала в период, когда схожие проблемы возникли у США», – поясняет специалист.
Ведущий аналитик Промсвязьбанка Алексей Егоров полагает, что глобализация экономики и существенное упрощение миграции капитала в принципе сделали понятие валютных войн устаревшим. «В условиях перманентно кочующего финансового кризиса, замедления темпов роста экономик как в развитых, так и в развивающихся странах монетарные власти вынуждены проводить определенные смягчения. При этом, помимо классического определения развитых и развивающихся, страны можно разделить на тех, кто принимает решение о смягчении монетарной политики с целью стимулирования экономического роста, и тех, кто вынужден смягчать монетарную политику для защиты экономики от притоков капитала. Напомним, что первой страной, которая запустила довольно мощную стимулирующую программу были США, следующим регионом стала Европа», – отмечает эксперт.
Николай Черноусов (Банк расчетов и сбережений), напротив, считает вполне допустимым оперировать термином «валютная война» в приложении к нынешней ситуации на мировом финансовом рынке и в мировой торговле. «О том, что мир стоит на пороге валютных войн, заговорили еще в 2008 году, когда в разгаре был мировой экономический кризис. В октябре того же года ряд центральных банков снизил процентные ставки. Тогда многие ведущие экономисты отмечали тот факт, что смягчение необходимо для выхода экономик из кризиса, но были и противники, которые утверждали, что побочным эффектом будет острая фаза валютных войн. Это мы сейчас и наблюдаем, – констатирует эксперт и добавляет: – Для многих стран смягчение кредитно-денежной политики было единственным шансом повышения спроса и увеличения роста ВВП. Повышение конкурентоспособности, удешевление рабочей силы, поддержание цен на активы, улучшение торгового баланса – вот несколько из многочисленных целей, которых достигают страны, используя нетрадиционные методы кредитно-денежной политики».
Директор казначейства СДМ-Банка Эдуард Лушин не склонен оперировать термином «война», анализируя происходящие сейчас на мировых валютных рынках события. Но в то же время эксперт напоминает, что в результате кризиса 2008 года возросла роль национальных центральных банков в спасении собственных экономик, поэтому нет ничего необычного в том, что к их действиям приковано внимание инвесторов и экспертного сообщества. «Последние шаги, предпринятые центральными банками Швейцарии, Дании, скандинавских стран не могли остаться незамеченными. Ранее Центробанк Швейцарии проводил неограниченные интервенции для ослабления собственной валюты в паре против евро. Скандинавские страны так же пытаются сбить чересчур крепкий курс собственных валют», – перечисляет эксперт.
А что же рубль?
Если говорить о динамике курса российской валюты, то тут, по мнению ряда экспертов, проступают черты валютной войны. «На данный момент слабый рубль выгоден для экспортных компаний РФ, для производителей товаров импортозамещения. Девальвация рубля была инструментом защиты от падения нефтяных котировок в долларах США, позволив не тратить золотовалютные резервы страны на поддержание стабильной валюты. К сожалению, в мировой торговле мы представлены слабо, в основном на рынке сырья и рынке вооружений, но в этих секторах слабый рубль дал дополнительные преимущества для экспортеров», – поясняет Эдуард Лушин (СДМ-Банк). То есть налицо использование тех самых протекционистских мер и механизмов, к которым прибегают страны в «минуты жизни трудные».
Николай Черноусов (Банк Расчетов и Сбережений) согласен: российские финансовые власти пошли на обесценивание рубля, чтобы помочь компаниям-экспортерам и защитить их от существенных убытков из-за ухудшения общемировой экономической конъюнктуры. Но, по мнению эксперта, пока сложно сказать, получит ли Россия те дивиденды, на которые она рассчитывает в результате проведения подобной политики. «Чтобы остаться на коне, нам как минимум необходимо удержать инфляцию в границах 12-13% в первом полугодии этого года с последующим снижением ее
к концу года до 8-9%. С одной стороны, девальвация национальной валюты должна дать конкурентное преимущество экспортерам, а с другой – нельзя забывать, что наша страна фактически отрезана от международного рынка капитала и передовых зарубежных технологий. Если обратить внимание на внутренний рынок, то бизнес ждет налоговых послаблений и структурных изменений, в результате которых у России есть реальная возможность использовать девальвацию в качестве конкурентного преимущества», – рассуждает специалист.
Стоит отметить, что действия российских властей сразу спровоцировали негативную реакцию в соседних государствах. И если на жалобы Украины в нынешнем политическом контексте можно не обращать внимания, то нельзя игнорировать недовольство со стороны участников ЕАЭС в лице Белоруссии и Казахстана. «Мы стали свидетелями того, как аналогичные действия по исправлению относительно крепких валют предприняли центробанки стран СНГ. Республика Беларусь провела девальвацию своего рубля после ослабления российской валюты, Казахстан – девальвацию тенге для выравнивания торгового баланса с РФ», – напоминает Эдуард Лушин (СДМ-Банк).
Считать ли действия, которые сейчас предпринимают Россия, страны ЕС, государства СНГ, участием в валютной войне – вопрос терминологии. Наблюдатели сходятся в том, что чем глубже становится нынешний геополитический кризис, тем чаще различные государства начинают исходить из принципа «каждый за себя». А это может в перспективе поставить под вопрос не только динамику курсов различных валют по отношению друг к другу, но и торговые и экономические связи, которые налаживали не одно десятилетие.
Начать дискуссию