В последнее время ситуация на мировых финансовых рынках стала достаточно тревожной, причем практически для всех стран без исключения. Одни эксперты связывают этот рост с девальвацией юаня, ставшей одной из главных тем в мировых СМИ на данный момент. Другие указывают на замедление темпов роста экономики Поднебесной и на возможность начала очередной Великой депрессии. Но какова ситуация на самом деле и насколько обоснованы пессимистичные прогнозы? На этот и другие вопросы ответил в интервью NBJ руководитель направления анализа отраслей и рынков капитала Пром-связьбанка Евгений ЛОКТЮХОВ.
NBJ: Евгений, вслед за падением китайских фондовых индексов начался обвал на азиатских фондовых биржах и на фондовом рынке США. Есть ли взаимосвязь между этими событиями и, если да, то в чем она заключается?
Е. ЛОКТЮХОВ: Высокая турбулентность китайских фондовых рынков, а также последняя достаточно тревожная статистика по экономике КНР и фаза девальвации юаня – это все признаки более серьезного замедления темпов роста экономики Поднебесной. И неудивительно, что риски «жесткой посадки» китайской экономики сильно повлияли на мировые рынки. КНР, во-первых, крупнейший потребитель ключевых сырьевых товаров, во-вторых, ведущий торговый партнер большинства стран. Для США и Европы Китай, с одной стороны, импортер потребительских товаров и сборочный конвейер, а с другой стороны, потребитель высокотехнологической продукции. Хочется отметить и усилившиеся дисбалансы по поступающей статистике КНР, заставляющие опасаться того, что экономический рост в стране станет еще ниже. А значит, планы по наращиванию своего присутствия глобальными компаниями в Китае могут оказаться несостоятельными.
Кроме того, есть технический аспект: в США торгуются акции целого ряда китайских компаний (падение их котировок прямым образом влияет на американский фондовый рынок), и, наконец, Китай – самый видный представитель стран с развивающимися рынками. То есть отток капитала с китайского рынка диктует сокращение позиций и по развивающимся рынкам в целом. Так что новая фаза падения китайского рынка акций, начавшаяся в середине августа, безусловно, должна была затронуть рынок акций США.
NBJ: Есть ли основания говорить о наступлении нового глобального финансового кризиса, с учетом происходящих сейчас событий, или мы имеем дело с неким краткосрочным явлением?
Е. ЛОКТЮХОВ: Ответ на этот вопрос зависит от того, какой временной горизонт имеется в виду. Говорить о наступлении глобального финансового кризиса в ближайшем будущем, на мой взгляд, не стоит, но и успокаиваться нет оснований. Дело ведь не в текущей турбулентности рынка Китая, а в том, что оно сопровождает все более явное торможение экономики страны, да и всех развивающихся рынков. Что, впрочем, достаточно ожидаемое явление с циклической точки зрения. Мы наблюдаем завершение не просто глобального сырьевого цикла, но и вхождение в очередной глобальный кризис перепроизводства. Ведь, по-хорошему, проблемы, выявленные и достаточно успешно купированные в 2008–2009 годах, никуда не делись: мировая экономика лишь смогла «купить» несколько бескризисных лет путем достаточно масштабных и изобретательных действий ЦБ и правительств ведущих стран. Но эти усилия, к сожалению, становятся все менее эффективными.
Сейчас мы наблюдаем не только избыточность мощностей и обостряющиеся долговые проблемы, но и глобальную тенденцию к социальному расслоению. Подчеркну, что эти, безусловно, негативные экономические процессы достаточно поступательны и долговременны, а финансовые, регуляторные и административные ресурсы еще до конца не исчерпаны, да и в развитых странах, в первую очередь, в США экономическая ситуация в целом неплохая. Но, тем не менее, я лично рассматриваю события в Китае именно как подтверждение движения к новому глобальному экономическому кризису. А текущую ситуацию на рынках предпочитаю сравнивать с 2007 годом. Только 8 лет назад считалось, что кризисные явления имеются лишь в США, в то время как развивающиеся страны во главе с Китаем будут расти и будут островком стабильности. А сейчас, напротив, все верят в США как в наиболее стабильную и устойчивую экономику: она действительно смотрится в настоящее время весьма неплохо по базовым экономическим показателям.
NBJ: То есть мир движется к новому кризису?
Е. ЛОКТЮХОВ: Да. Повторюсь: пока кризиса нет, но налицо предкризисная ситуация. Не скрою, по нашим моделям глобальный экономический и финансовый кризис вполне может наступить в 2016–2017 годах, по некоторым другим моделям – ближе к 2020 году. Но явно не сейчас. Сейчас центробанки крупнейших стран относительно неплохо обеспечивают стабильность глобального финансового сектора и ключевых рынков.
NBJ: Есть ли в распоряжении участников рынка какие-либо драйверы экономического роста?
Е. ЛОКТЮХОВ: Это сложная тема. Если кратко, то драйверы роста потребления в развитых странах ввиду роста долга и/или в виде роста дохода близки к исчерпанию, долговые проблемы серьезны даже у экономически сильных стран; новых технологических прорывов, способных мобилизовать финансовые и людские ресурсы, нет, а имеющиеся производственные мощности избыточны. А развивающиеся страны и в первую очередь Китай, на который возлагались еще пару лет назад основные надежды, к сожалению, не способны предложить ни серьезную инвестиционную идею, ни предъявить новый спрос.
NBJ: Как может происходящее сейчас на зарубежных финансовых рынках и особенно – если речь действительно идет о наступлении кризиса – отра-зиться на состоянии российской экономики?
Е. ЛОКТЮХОВ: Начну с того, что наша экономика с 2012 года на негативной траектории, а с начала этого года динамика нашего ВВП отрицательна. Так как мы часть развивающихся рынков, наши проблемы в целом схожи с теми, которые я описал выше, тут мы ничем особенным не отличаемся от большинства других стран. Я бы отметил в первую очередь такие: высокая зависимость экономики от конъюнктуры мировых рынков (в нашем случае энергоносителей), дефицит внутренних факторов роста ввиду слабости частного сектора, неразвитости рыночных институтов и недостаточно благоприятного инвестиционного климата, а также отсутствие внутренних инвестиционных ресурсов.
В принципе, текущая турбулентность мировых рынков отражается через низкие цены на нефть на рубле и стоимости капитала, оказывая негативное влияние на деловую и инвестиционную активность.
В первую очередь отмечу затягивание инвестиционной паузы: мы остро нуждаемся в инвестициях. Жаль, что внешние рынки для России закрыты: российский госдолг мал, и сейчас было бы замечательно за счет его наращивания обеспечить оживление в экономике именно за счет инвестиционной составляющей. Мы прогнозируем, что фаза низких цен на нефть затянется надолго. Мы ждем, что среднемесячные цены на марку Brent опустятся и будут находиться в районе 40 долларов за баррель как минимум ближайшие полтора года, что через механизм курсообразования не позволит расти потреблению до 2017 года. Мы весьма консервативны в оценке среднесрочных перспектив рубля. Счастье, что у нас держится достаточно устойчивый профицит торгового баланса, что при прочих равных позволяет обеспечивать как выплату внешнего долга, так и разумный уровень рубля.
Сценарий наступления глобального экономического кризиса заставляет отодвигать перспективы возврата российской экономики к росту на 2018 год и опасаться трехзначных ценников по доллару. В таком сценарии меня больше всего тревожит угроза сильного падения реальных доходов населения и, как следствие, серьезного спада спроса на средний ценовой сегмент, что ставит под вопрос развитие отраслей, ориентированных на внутреннее потребление.
Начать дискуссию