Неразменные 11%

Когда ЦБ в предыдущий раз 30 октября продлевал срок неизменности ставки, казалось, что в следующий раз она должна быть снижена. Почему этого не случилось? 

Октябрь был месяцем надежд. Экономика России пусть неуверенно, но начала балансировать, не снижаясь. На Украине активные военные действия прекратились. Все напоминало мою любимую сказку про Мальчиша-Кибальчиша: «Нам бы еще день простоять, да ночь продержаться!». А там, глядишь, и экономика в рост пойдет и санкции, чем черт не шутит, смягчатся — чем не жизнь!

Но пока получилось именно как в середине сказки — до счастливого финала придется пережить немало, а вот сказочной развязки точно не получится — где она, спасительная красная конница?!

Ситуация в декабре оказалась гораздо тревожнее октябрьской. Экономика, правда, удивляя правительство, все еще балансирует. Но ожидавшегося, пусть только сигнального подкрепления в виде снижения ставки она не получит. А внешние факторы только сгущаются.

Можно задаться вопросом, а стоит ли эта ставка того, чтобы вокруг нее с таким треском ломать копья — что изменилось бы, если бы она не устояла, а снизилась до 10,5%, как кое-кто надеялся? Это не оказало бы заметного влияния ни на инфляцию, ни на общее состояние экономики.

Но любое решение ЦБ результативно. Рынки в какой-то степени — та самая несчастная «собака академика Павлова» с условными рефлексами, вызываемыми определенной сигнальной системой. Ставка ЦБ — важный элемент этой системы. Сохранение ставки — это знак того, что жесткость кредитно-денежной политики не меняется, что игры против рубля ЦБ не поддерживает.

Если бы ставка была снижена, рубль, даже условно подешевев, получил бы под дых и ускорил падение. Для граждан это плохо, их сбережения в валютном исчислении обесцениваются, импорт дорожает, а вместе с импортом и все отечественное. Рынок, как известно, живет ожиданиями, а если есть ожидание роста цен, то поставщики их не разочаруют. Снижение ставки — к росту инфляции. С другой стороны, скорость обесценения рубля — уже макроэкономический фактор. Чем быстрее рубль падает, тем больше шансов у экспортеров и импортзаместителей. Так что с точки зрения макроэкономической динамики снижение ставки — это поддержка экономики.

Владимир Пантюшин, аналитик Сбербанк КИБ, один из немногих на рынке, кто ожидал снижения ставки ЦБ, обосновывал свою позицию так: «Самый серьезный аргумент в пользу смягчения денежно-кредитной политики — слабость экономики страны. Несмотря на улучшение динамики промышленного производства и инвестиций в последние месяцы, потребительский сектор остается под давлением». То есть снижение ставки помогло бы экономики укрепиться.

Но Банк России принял другое решение. Сохранение ставки неудивительно. Для ЦБ главная цель — снижение инфляции, а с ней ситуация тревожная. На сайте ЦБ приведена информация: в ноябре год к году инфляция составила 15%, а дальше (это уже не на сайте) — подкрепление от антитурецких санкций. Последнее признал и Дмитрий Медведев, правда на рынке есть ожидания, что уровень инфляции поднимется выше, чем пол-процентных пункта, о которых говорил премьер. Аналитики Газпромбанка, например, пишут: «По нашим оценкам, в декабре 2015 года возрастут инфляционные ожидания. Если непосредственный вклад в инфляцию от временного повышения потребительских цен в связи с необходимостью замещения ввозимой из Турции продукции будет реализован в начале 2016 года, то эффект на инфляционные ожидания проявится уже сейчас и, согласно нашим расчетам, составит порядка 1,0–1,5 п.п. в декабре».

Цены, таким образом, неминуемо пойдут вверх, и сохранение ставки ЦБ их, конечно, не остановит, но по крайней мере и не подтолкнет. С курсом рубля примерно то же самое. С ролью девальватора рубля прекрасно справляются нефтяные котировки, которые настолько уверенно ныряют к $40 за баррель, что Минфин буквально в день, когда Совет Федерации утвердил бюджет на 2016 год с $50 за баррель, уже предлагает его секвестрировать для начала на 5%.

Так что не исключено, что Банк России должен был выбирать между сохранением ставки и ее повышением. Под таким углом зрения он сделал все что мог для того, чтобы хотя бы не давить ростки подъема экономики.

11 декабря Эльвира Набиуллина заявила: «На наш взгляд, можно говорить о завершении наиболее острой фазы экономического спада. В III квартале снижение ВВП в годовом выражении было не таким сильным, как во II квартале. В целом за 2015 год, по нашим оценкам, ВВП сократится на 3,7–3,9%. Это несколько лучше нашего предыдущего прогноза в 3,9–4,4%. Однако говорить о формировании устойчивой положительной тенденции рано».

Среднесрочную перспективу председатель ЦБ видит так: «В нашем базовом сценарии мы ожидаем, что цена на нефть в предстоящие три года будет находиться вблизи 50 долларов США. Кроме того, мы рассматриваем рисковый сценарий с ценой на нефть ниже 40 долларов США. Последняя динамика нефтяных цен говорит о том, что актуальность этого сценария возросла».

ЦБ менее оптимистичен по сравнению с правительством. Если Минэкономразвития и правительство ожидают роста ВВП в 2016 году, то по оценкам ЦБ, ВВП по итогам 2016 года «сократится, но уже не так значительно, как в этом году, — на 0,5–1%. Во второй половине 2016 года мы ожидаем разворота тенденции в динамике запасов. По нашим прогнозам, постепенно будет завершаться инвестиционный спад». Да и о 2017 годе Набиуллина высказалась очень настороженно: «В 2017 году прогнозируется восстановление инвестиционной и производственной активности, прежде всего, в секторах, которые обладают потенциалом замещения импорта или конкурентоспособностью на внешних рынках. Темпы прироста ВВП в 2017 году, по нашим оценкам, выйдут в положительную область. Несколько позже, как мы ожидаем, начнет расти потребление — по мере улучшения динамики доходов в условиях оживления экономической активности».

ЦБ, таким образом, рассчитывает, что застрельщиком подъема будут инвестиции. Они уже начали оживать, о чем «Финансовая газета» писала. Потребительский спрос же разовьет подъем. Такая конструкция, пусть пока прогнозная, имеет устойчивость.

Неужели счастливая концовка сказки о Мальчише-Кибальчише будет реализована в жизни?