Мегамногорегулятор

5 июля исполнилось три года со дня принятия Федерального закона, которым был создан «мегарегулятор финансового рынка». Банку России были переданы функции Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР) России, часть функций Минфина России и Минтруда России. Регулирование и надзор за всеми секторами финансового рынка были собраны в одном государственном органе. Единые правила и единый регулятор финансового рынка — мечта его участников. Для правительства это была в первую очередь возможность снять с довольствия армию чиновников и передать расходы на их содержание в бюджет Банка России. Прошло три года — посмотрим, что сбылось.

Немного базовых вещей для лучшего понимания

В Банке России один председатель и пять первых заместителей. Каждый из них курирует определенное направление. Один — денежное обращение и расчетную систему, другой — банковскую систему, третий — финансовый рынок (без кредитных организаций), еще два отвечают за денежно-кредитную политику (ДКП) и близкие вопросы (ДКП — штука сложная, судя по колебаниям курса рубля, и третий заместитель не помешал бы).

Добавим еще статистики. На конец 2015 года по данным Банка России, приведенным в Основных направлениях развития финансового рынка Российской Федерации на период 2016–2018 годы, активы участников в разбивке по секторам финансового рынка составляли:

• банки — 102,7 млрд рублей (+29% за три года);
• «коллективные инвесторы» (ПИФы, НПФ и та часть ПФР, которая передана в управление НПФ) — 9,4 млрд рублей (+15% за три года);
• страховые компании — 2,0 млрд рублей (+5% за три года);
• профессиональные участники рынка ценных бумаг — 0,9 млрд рублей (–50% за три года).

Ближе к сути

Теперь становится ясно, что мегарегулятор финансового рынка — это банковский регулятор и еще чуть-чуть.

Могут ли появиться единые подходы к регулированию и надзору, если распределение активов между кураторами — первыми заместителями так неравномерно? Могут. Уже созданную в банковском секторе Государственную корпорацию по страхованию вкладов подключают к страхованию средств в НПФ или у профучастников. Как видно из статистики для АСВ (невзирая на нынешнее ее непростое финансовое положение), эта нагрузка погоды не сделает. Главная инспекция кредитных организаций переименована в Главную инспекцию Банка России и стала кроме банков инспектировать некоторые институты финансового рынка.

Есть и менее полезный опыт: почти всем участникам финансового рынка установлены требования по сдаче обязательной отчетности и, кому только можно (даже ломбардам), — полная стоимость кредита. Отчетность, безусловно, — вещь полезная: она позволяет как минимум понимать, что происходит на рынке. Но, определенно, ее значение переоценивается мегарегулятором. Все почему-то привыкли к тому, что из-за несданной в срок отчетности можно потерять лицензию или место в реестре, а вот качество отчетности, по существу, никто не анализирует: для примера достаточно сравнить показатели просрочки по банковской отчетности и по данным бюро кредитных историй.

Да и объем отчетности чрезмерно велик. Это было признано и председателем Банка России, так как была создана рабочая группа по оптимизации отчетности, которая, впрочем, судя по информации на сайте Банка России, тихо почила в 2014 году, выдав перед этим на-гора планы эту отчетность увеличить.

Опыт и институты, созданные для банков, пригождаются всем «блокам» мегарегулятора, но пока не видно, что можно взять в регулировании небанковских финансовых институтов банковскому блоку. Аттестаты для специалистов? Саморегулирование? Все это отвергается куратором банковского рынка.

Стало ли правилом в Банке России рассматривать финансовый рынок как единое целое? По-моему, нет.

Во-первых, кроме разных «первых замов» есть два слабо связанных между собой по персоналиям института: Комитет банковского надзора (банки и БКИ) и Комитет финансового надзора (все остальные на финансовом рынке).

Во-вторых, остается разделение департаментов по регулируемым институтам, что опять сохраняет «нарезку» финансового рынка на вертикальные блоки (страховой, ценнобумажный, коллективных инвесторов и т.п.).

А еще такое организационное деление приводит к восприятию чиновниками институтов на финансовом рынке, как «своих» и «чужих», а значит, к различному регулированию одинаковых продуктов и дублированию институтов.

Примеры:

• по займу, выдаваемому МФО, предельная стоимость кредита составляет от 185 до 818%, по нецелевому потребительскому кредиту, выдаваемому банком, предельная стоимость кредита — около 46%. Это при одинаковых условиях (срок, сумма). Таким образом, различия — только в месте оформления продукта: в банке или в МФО. А на практике в некоторых банках некачественному заемщику отказывают в банковском кредите и сразу предлагают заем в дочерней МФО;
• бюро кредитных историй копит информацию о выданных кредитах (банковский куратор), бюро страховых историй — по страховкам (куратор по финансовому рынку), и еще планируется создать реестр лизинговых договоров (здесь куратор — по ДКП). Три бюро! По существу же это все информация об исполнении обязательств или платежном поведении и мошенничестве при исполнении договора заемщиком, страхователем и лизингополучателем. Вполне можно «схлопнуть» три института в один, но не получается — каждый блок пытается делать свое.

Кстати, показательна ситуация с лизинговым рынком, который еще только предполагается регулировать. Здесь предлагается «лекарство от всех болезней»: обязательная отчетность и раскрытие стоимости лизинга (аналог полной стоимости кредита). Получается, что мегарегулятор может предложить его для рынка, основные проблемы которого лежат не в сфере финансового рынка, а в области судебной защиты и исключительно сложного и долгого процесса возврата лизингового имущества при неисполнении обязательств лизингополучателем. Однако от всех болезней помогает «клизма», извините — обязательная отчетность. Впрочем, кому война, а кому мать родна: многие IT-компании практически молятся на Банк России — он дает им работу по созданию и обновлению форм отчетности.

Итог и прогноз, который не обязан сбыться

Получается, что пока единого регулирования, и главное — восприятия финансового рынка как единого организма у Банка России нет. Действительно сложно найти единые подходы, когда есть серьезный банковский бизнес (не без проблем, конечно) и горсть некапитализированных финансовых институтов, самый крупный из которых — НПФ — был обобран правительством в поисках средств для балансирования бюджета.

Что можно посоветовать? Переключиться с регулирования, как его понимают в России (отчетность, обязанности, аттестаты и тому подобное, приводящее к зарегулированности рынка), на развитие рынка, то есть расшивку узких мест, на раскрытие потенциала и создание новых услуг. Понимаю, что это сложно, порой приходится думать, но только тогда в секторах появится прибыль, а значит, капитал и активы.

А вот для появления действительно единого подхода к регулированию финансового рынка внутри «мегарегулятора», вероятно, потребуется поглощение одного блока регулирования другим. Здесь, несмотря на отсутствие каких-либо результатов, кроме управления защиты потребителей финансовых услуг, шансы «небанковских» против «банковских» выше: банковский надзор уже успел накопить проблемы, которые все громче о себе заявляют, а «небанковские» могут предложить пусть и неопробированные, но новые, еще не скомпрометировавшие себя идеи.

В общем, как всегда: уйдут люди — придут реальные изменения.