Впервые в российской финансовой истории государственный Внешторгбанк подал в суд на орган государственной власти – Центробанк. Сумма иска составляет $100 млн. Однако для ВТБ в этом деле деньги не главное.
Ответчиками по иску ВТБ, поданному на этой неделе в Арбитражный суд Москвы, выступает не только ЦБ, но и его дочерний банк в Лондоне – Moscow Narodny Bank (MNB). Речь в исковом заявлении идет о сделке, которая быда заключена между ВТБ, Центробанком и MNB еще в 1993 году.
Собственно, в этом году уже истекает срок исковой давности, который, по российскому законодательству, составляет 10 лет. Но Внешторгбанк уже несколько лет пытался решить этот многолотетний спор во внесудебном порядке. Теперь, когда его главным акционером является не Центробанк, а правительство, он требует признать давнюю сделку недействительной и притворной.
Отношения между фигурантами дела возникли следующим образом. В 1993 году MNB начал испытывать финансовые проблемы из-за кредитования ряда офшорных фирм в конце 1980-х. Он обратился за помощью к своему главному акционеру – Банку России. ЦБ в то время щедро предоставлял средства росзагранбанкам (с 1990 года росзагранбанки получили от него более $6 млрд – в виде увеличения уставного капитала, выкупа их активов по завышенным ценам и пр.).
И вот, как утверждают знающие люди, Банк России на основании лишь рекомендации, прозвучавшей на совещании у высокопоставленного правительственного чиновника того времени, принял решение – предоставить MNB так называемый «страховой депозит» (позже этот вид помощи стал применяться и в отношении других росзагранбанков).
Собственно, «страховой депозит» – всего лишь сленговый термин, который не имеет ни юридического, ни профессионального значения, а является только обозначением замысла Банка России. Мол, Центробанк своими деньгами подстраховывает дочерний банк – а тот, когда у него кончатся проблемы, этот депозит ЦБ вернет.
Поскольку ЦБ РФ не имеет права участвовать в кредитовании небанковских организаций (а офшоры – это именно небанковские организации), он решил предоставить кредит своей «дочке» – Внешторгбанку. Чтобы тот, в свою очередь, передал его MNB в виде «страхового депозита». Кстати, «по пути» были нарушены положения законодательства о сделках с заинтересованностью, поскольку «дочка» не на 100% принадлежала ЦБ.
Внешторгбанк предоставил MNB кредит, (который в практике межбанковских отношений именуют все-таки депозитом) и прикрыл таким образом участие Банка России в кредитовании MNB и его клиентов из офшоров. Так что ВТБ подписал в одну и ту же дату два «зеркальных» соглашения с ЦБ и MNB, предусмотрительно указав в соглашении с Банком России, зачем именно он получает от ЦБ деньги и как именно Банк России обязуется компенсировать все расходы ВТБ, которые он может понести при кредитовании лондонской «дочки» Центробанка.
Таким образом, в MNB оказались размещены два депозита по $50 млн каждый. В условиях соглашений было указано, что речь шла не об обычных депозитах, а о смешанных договорах: они состояли собственно из депозита и из соглашения о субучастии ВТБ в кредитах офшорам. Примечательно, что в перечне кредитов было указано, что они просрочены как по оплате основного долга, так и по процентам. Остается загадкой и то, что могло заставить ЦБ в нарушение положений закона о Банке России предоставить депозит и взять на себя риск за невозврат кредитов тремя офшорными фирмами, обслуживавшими рыболовный флот.
Офшорные фирмы, которые кредитовал Moscow Narodny Bank, были созданы государственным внешнеторговым объединением «Соврыбфлот». Зачастую кредиты им предоставлялись ещё до принятия соответствующего решения правлением банка. Были в этом деле и другие странности.
Три офшора «Соврыбфлота» получили от MNB в общей сложности $300 млн. Назначение кредитов в договорах указывалось расплывчато: «Для совершения покупки судов и/или оплате расходов, связанных с их приобретением или предоставлением кредита». Иначе говоря, покупать суда было вроде и необязательно. А в 1990 году офшоры были проданы российско-британскому СП «Рыбкомфлот», которые затем государство переуступило абсолютно частному ООО «Рифер».
Вопросами вероятных хищений судов через «советские» офшоры уже занимается Генпрокуратура по соответствующим представлениям Счетной палаты. Однако открытое уголовное дело – наименьшая из причин, побудившая Внешторгбанк обратиться в суд.
Основная причина заключается в том, что ВТБ не захотел отнести на убытки своей хозяйственной деятельности чужие потери в размере более $100 млн, а заодно и доначислить налоги на сумму этих убытков – налоговые органы, конечно же, не отнесли бы эти расчеты на расходы банка, как не связанные с его бизнесом.
Шансы на возврат кредитов MNB его офшорным клиентам сейчас, очевидно, ничтожны. MNB в начале 1990-х не взыскал с них ничего, чтобы вернуть долг ВТБ. А если и взыскал, то оставил себе. Дело в том, что в 1999 году два банка заключили по английскому праву кабальную для Внешторгбанка сделку: ВТБ причиталось только то, что останется после полного погашения задолженности перед MNB.
Впрочем, сейчас Внешторгбанк ничего не просит для себя. Ведь деньги офшорам он отдал не свои, а Центробанка. Внешторгбанк по договору с Банком России должен был получить лишь фиксированную комиссию за переразмещение средств. Поскольку сделка незаконна, ВТБ своей комиссии все равно не получит. А все полученные MNB средства, по закону, должны быть перечислены ЦБ на пополнение золотовалютных резервов. Так что решение по этому иску в пользу ВТБ на самом деле пойдет Центральному банку даже на пользу. Внешторгбанк же просто избавится от притязаний со стороны налоговиков.
Любое решение суда в создавшейся ситуации будет интересным. Российская юридическая практика полна примерами судебных разбирательств между частными компаниями и государством, которые завершались в пользу первых, если те могли мотивировать судей материально, и в пользу вторых, если в силу вступал административный ресурс. В случае же, когда принадлежащий правительству госбанк судится с Центральным банком, административный ресурс, по идее, у обеих сторон равноценен.
Источник: http://www.gazeta.ru
Начать дискуссию