Банк Москвы стал частным

Банк Москвы формально перестал быть муниципальным. Департамент госимущества правительства Москвы продал небольшой пакет акций банка — 6,8% акций.

Этого хватило для того, чтобы город потерял прямой контроль в банке— его доля сократилась до 48,6%. Реальный контроль пока сохраняется— акции приобрела Московская страховая компания, также принадлежащая правительству Москвы.

Банк Москвы постепенно переходит в частные руки. Как сообщило вчера вечером агентство «Интерфакс» со ссылкой на материалы банка, департамент имущества Москвы продал 6,8% акций ОАО АКБ «Банк Москвы», сократив свою долю в уставном капитале с 55,454% до 48,654%. Акции банка были проданы ОАО «Московская страховая компания» (МСК), которая в результате сделки вдвое увеличила свою долю в банке— с 6,7% до 13,5%.

Контрольный пакет этого страховщика, 51%, принадлежит правительству Москвы, а оставшиеся 49% — Банку Москвы. По данным официального сайта банка, реальный контроль над банком правительство Москвы пока сохраняет, контролируя через принадлежащие ему структуры 62,17% акций банка. Поэтому вице-президент банка Андрей Лапко не считает изменения структуры собственности банка значимым событием.

Но банкиры и аналитики видят в сделке начало процесса перехода Банка Москвы в частные руки. «Это стандартная схема, когда региональные власти перед уходом переводят активы из прямого владения в аффилированные структуры»,— говорит главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. Директор Института политических исследований Сергей Марков называет происходящее частью процесса «демонтажа системы Лужкова». Другими элементами этого процесса он называет продажу строительных активов супругой мэра Еленой Батуриной и ряд последних политических перестановок в московском правительстве, когда заместители Лужкова назначались губернаторами других регионов.

По словам Орловой, МСК, получившая в результате сделки 13,5% акций банка, менее известна, чем Банк Москвы, и представляет меньший интерес.

«Вполне возможно, что затем часть акций МСК будет продана какой-нибудь частной компании, и схема, при которой Банк Москвы станетчастным банком, будет реализована»,— говорит она. С ней согласен пожелавший сохранить анонимность юрист крупной международной компании: «Банк ушел из государственной собственности, ведь юридически не город владеет банком, а независимые юрлица, значит, банк не муниципальный, а частный».

Эта сделка, по мнению директора Центра макроэкономического анализа «Интерфакса» Михаила Матовникова, снижает статус Банка Москвы как муниципального: «Правда, государство уже не несет солидарную ответственность в банках, где имеет контрольный пакет. Поэтому снижение статуса не столь значимо».

По мнению Орловой, в ближайшее время это не должно стать причиной серьезных изменений в политике Банка Москвы. «Но для многих клиентов это может стать поводом изменить свое отношение к банку»,— говорит она.

США открыли для Турции Европу В Люксембурге начались переговоры о вступлении Турции в Евросоюз.

Кризис, начавшийся из-за противодействия Австрии, которая настаивала на начале переговоров на условиях ассоциативного партнерства с Анкарой, считая невозможным ее прием, разрешился довольно неожиданно. Весь понедельник главы дипломатических ведомств стран ЕС уговаривали австрийскую делегацию снять возражения против переговоров о приеме Турции. Вена же отказывалась изменить позицию, возражения высказывал также Кипр, а Турция никак не хотела идти на уступки. Однако к концу дня стало известно, что министрам иностранных дел ЕС удалось убедить австрийцев начать переговоры на условиях, что Турция будет именно равноправным членом ЕС. Во вторник утром в Люксембург на переговоры, которые были назначены на 4 октября еще в декабре прошлого года, прилетел глава турецкого МИДа Абдулла Гюль.

Скорее всего, Австрия изменила свою позицию под давлением США. Госсекретарь США Кондолиза Райс в понедельник провела телефонный разговор с турецким премьером Тайипом Эрдоганом, в котором выразила ему поддержку. Таким образом, теперь Турции ничто не мешает стать членом ЕС: все принципиальные решения были приняты еще до начала переговоров, которые превращаются в техническую формальность.