Умышленное сокрытие доказательств и дозированное поэтапное раскрытие по судебным инстанциям элементов доказательств, работающих на Должника и его контролирующих лиц либо конечных выгодоприобретателей в рамках споров о признании сделок недействительными — один из действенных механизмов причинения вредя добросовестным участникам гражданского оборота.
Описанный в статье кейс наглядно показывает, что некоторые суды даже при очевидной порочности сделок Должника, направленных на причинение имущественного ущерба, фактически создавая негативную правоприменительную практику, квалифицируют заведомо недобросовестные действия одних участников гражданского оборота, как добросовестные, ставя под сомнение сформировавшуюся практику защиты добросовестных участников, введение их в состояние правовой неопределённости.
В современной практике банкротства нередко встречается ситуация, когда бремя ответственности за согласованные участниками сделок умышленные действия по причинению вреда добросовестным участникам гражданского оборота — реальным кредиторам, перекладываются на последних.
В качестве примера рассмотрим дело ООО «СМП-1481» (далее — Должник), ООО «СУ-555» (далее — Аффилированное лицо Должника) и АО Банк «Северный морской путь» (далее — Банк) (дело № А40-140995/2015).
Рассматриваемая ситуация
Аффилированным лицом Должника (Залогодателя) в преддверии банкротства самого Должника, а в последующем и его собственного банкротства, заключен ряд сделок (кредитный договор, договор ипотеки и поручительства контролирующих группу компаний лиц), связанных с отчуждением имущества, которое было передано в залог Банку. При рассмотрении дела о банкротстве Должника (Залогодателя) выяснилось, что указанные сделки заключены за несколько недель до возбуждения банкротства Залогодателя, о чём Банк был осведомлен.
В связи с чем независимые кредиторы (ООО «ЛИРА» и ООО «ДОП ») Должника при поддержке конкурсного управляющего Должника обратились в суд с заявлением о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности сделок.
Рассмотрение спора по существу
Суды первой и апелляционной инстанции встали на сторону кредиторов Должника и признали цепочку данных сделок недействительными в силу их явной порочности, так как неплатежеспособность у Должника возникла более чем за 6 месяцев до возбуждения дела о банкротстве, когда признак недостаточности имущества установлен после заключения Договора залога. Банк при заключении соответствующих сделок не мог не знать, что в отношении Залогодателя было возбуждено дело о банкротстве.
Судом первой инстанции установлено, что 18.09.2015 между Должником и Банком был заключен (зарегистрирован) договор последующей ипотеки № 51-2015/ДИ-01, датированный 20.08.2015, по условиям которого должник передал банку в залог в обеспечение исполнения обязательств третьего лица — ООО «СУ-555» по кредитному договору объекты недвижимости. Производство по делу о банкротстве Должника было возбуждено 05.08.2015.
Вначале описания кейса упор был сделан на то, что сделки были заключены аффилированным с Должником лицом потому, что состав участников Должника и аффилированного лица практически идентичен.
Аффилированное лицо, а точнее его контролирующие лица являлись конечными выгодоприобретателями по сделкам, совершенным в пользу Банка. Аффилированность участников сторонами спора не оспаривалась и была подтверждена судом первой инстанции.
Кроме того, имущество, которое передано Должником Банку в качестве залога, было также передано Должником в собственность аффилированного лица по мировому соглашению в качестве отступного в рамках отдельного спора по делу № А40-223887/2015.
Данное имущество было передано 26.02.2016, то есть после даты возбуждения дела о банкротстве Должника. Напомним, что производство по делу о банкротстве возбуждено 05.08.2015.
Ну а дальше, по классике того же жанра, спорное имущество отступным в пользу Банка с регистрацией перехода права собственности на здание и земельный участок от Аффилированного с Должником лица к Банку. Произошло данное событие 27.02.2017, то есть «на пике» процедуры банкротства Должника.
При рассмотрении данного спора Банком было пояснено, что спорное имущество им отчуждено в пользу третьих лиц. Рыночная стоимость имущества на момент принятия решения судом первой инстанции составляла 105 372 000 (сто пять миллионов триста семьдесят две тысячи) рублей. Следовательно, в рассматриваемом случае суд первой инстанции правомерно обязал Банк возвратить в конкурсную массу Должника денежные средства в размере стоимости отчужденных объектов недвижимости, в качестве применения последствий недействительности сделок.
Принимая решение в пользу независимых кредиторов суд первой инстанции отдельно указал, что «указанное действие (прим. автора — по отчуждению имущества) было совершено должником в отношении отдельного кредитора (ООО „СУ-555“), повлекло оказание ему предпочтения — ему было отчуждено по факту всё принадлежавшее должнику имущество, при этом никакого другого имущества, которое могло бы образовать собой конкурсную массу у должника в собственности не осталось, остальные кредиторы утратили возможность удовлетворить свои требования даже частично, несмотря на то, что все обязательства должника перед прочими кредиторами возникли до отчуждения должником недвижимого имущества в пользу ООО „СУ-555“».
Суд первой инстанции также указал: «Указанная сделка совершена в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, без какого-либо встречного исполнения, привела к преимущественному удовлетворению требований Банка к ООО „СУ-555“ за счет всего принадлежавшего должнику имущества, полностью исключила хотя бы частичное удовлетворение требований кредиторов должника ввиду отсутствия у должника какого-либо иного имущества.
Поскольку у должника имеются также кредиторы второй очереди (бывшие работники), это также привело к изменению очередности удовлетворения требований кредиторов по обязательствам, возникшим до совершения оспариваемой сделки».
Судом первой инстанции была принята во внимание позиция, изложенная в Определении ВС РФ от 19.06.2020 № 301-ЭС17-19678 по делу № А11-7472/15. ВС РФ разъяснено следующее, что «при отчуждении имущества должника в преддверии его банкротства и последующем оформлении передачи права собственности на данное имущество от первого приобретателя к иным лицам по цепочке сделок следует различать две ситуации».
Рассмотрим вторую ситуацию, так как она наиболее правильно описывает существо отношений между участниками данного спора. Такая ситуация возможна, «когда первый приобретатель, формально выражая волю на получение права собственности на имущество должника путем подписания договора об отчуждении, не намеревается породить отраженные в этом договоре правовые последствия.
Например, личность первого, а зачастую, и последующих приобретателей может использоваться в качестве инструмента для вывода активов (сокрытия принадлежащего должнику имущества от обращения на него взыскания по требованиям кредиторов), создания лишь видимости широкого вовлечения имущества должника в гражданский оборот, иллюзии последовательно перехода права собственности на него от одного собственника другому (оформляются притворные сделки), а в действительности совершается одна единственная (прикрываемая) сделка — сделка по передаче права собственности на имущество от должника к бенефициару указанной сделки по выводу активов (далее — бенефициар): лицу, числящемуся конечным приобретателем, либо вообще не названному в формально составленных договорах. Имущество после отчуждения его должником все время находится под контролем этого бенефициара, он принимает решения относительно данного имущества».
При квалификации цепочки сделок Должника, его аффилированного лица и Банка суд первой инстанции правомерно определил ее как притворную и указал, что «правопорядок признает совершенной лишь прикрываемую сделку — ту сделку, которая действительно имелась ввиду. Именно она подлежит оценке в соответствии с применимыми к ней правилами».
Суд апелляционной инстанции полностью согласился с выводами суда первой инстанции, указав: «Как следует из материалов дела все оспариваемые сделки совершены после принятия заявления о банкротстве ООО „СМП-1481“, о чем не могло не знать ООО „СУ-555“, являющееся аффилированным с должником лицом. Будучи профессиональным участником рынка, Банк также не мог не знать о возбуждении в отношении должника дела о банкротстве».
«Таким образом, АО „СМП Банк“, действуя разумно и осмотрительно, могло установить наличие возбужденного дела о банкротстве должника. Однако банк, злоупотребляя своими правами заключил с должником договор последующей ипотеки, который обеспечивал исполнения обязательств не самого должника, а третьего лица (ООО „СУ-555“) перед банком. Кроме того, им обеспечивалось обязательство, возникшее ранее заключения договора последующей ипотеки».
Как известно, в силу п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
Суд апелляционной инстанции правомерно напомнил Банку о том, что положения вышеназванной статьи подлежат применению в настоящем споре и мотивировал это в том числе следующим:
- во-первых, банк — профессиональный участник рынка. Требования регулятора к проверке заемщиков являются для Банка обязательными. Банк обязан проверять (и он проверил) информацию о контролирующих лицах и бенефициарах, запрашивать документы, подтверждающие одобрение сделок с имуществом организации, даже если ее уставом такое одобрение не предусмотрено;
- во-вторых, договор Банка и Должника обеспечивал исполнение обязательств не самого Должника, а его аффилированного лица. Соответственно банк, зная об аффилированности Должника и ООО «СУ-555» не мог не знать о имущественном положении Должника, как Залогодателя, обеспечившего передачу спорного имущества.
Что примечательно суд апелляционной инстанции в данном споре верно определил статус Банка, как юридического лица со специальной правоспособностью, которое в силу своего статуса должно обладать большей информацией о реальном имущественном положении своего клиента, чем обычные организации. Дополнив тем самым, что в рамках обычного гражданского оборота его специальная правоспособность возлагает на него дополнительные обязанности, как более квалифицированному его участнику.
Таким образом, суды первой и апелляционной инстанции встали на сторону кредиторов Должника и признали цепочку данных сделок недействительными в силу их явной порочности, так как неплатежеспособность и недостаточность имущества у Должника возникла более чем за 6 месяцев до возбуждения дела о банкротстве. Банку при заключении соответствующих сделок не могло быть неизвестно, что в отношении Залогодателя было возбуждено дело о банкротстве.
Умышленное сокрытие доказательств и дозированное поэтапное раскрытие по инстанциям элементов доказательств, работающих на Должника и его контролирующих лиц либо конечных выгодоприобретателей в рамках споров о признании сделок недействительными — один из действенных механизмов причинения вреда добросовестным участникам гражданского оборота.
Суды первой и апелляционной инстанции, встав на сторону кредиторов Должника и признав цепочку данных сделок недействительными в силу их явной порочности лишь просто подтверждают мысль о том, что действия Банка и Аффилированного лица по сокрытию доказательств и дозированному поэтапному раскрытию по инстанциям элементов доказательств были умышленными и согласованными. Именно данными действиями, осуществленными в целях причинения независимым кредиторам имущественного вреда, Должник был искусственно лишен имущественной возможности удовлетворить их требования.
Арбитражный суд Московского округа не согласился с судебными актами судов первой и апелляционной инстанции.
Суд округа, при применении положений гражданского законодательства и разъяснений ВС РФ, отменяя судебные акты судов первой и апелляционной инстанции и отправляя дело на новое рассмотрение, по надуманному основанию о неизученности добросовестности или недобросовестности в поведении Банка перед банкротством Должника, создал для Должника ситуацию, представив уже виновным его в утрате своего имущества.
Суд округа фактически наделил Банк правом на причинение убытка (реального ущерба) кредиторам Должника, при этом добавив, что формальное отсутствие зависимости Банка и других сторон сделки дает ему преимущественное право на получение прибыли за счет других кредиторов, несмотря на усеченный состав доказывания, применяемый в аналогичных ситуациях в соответствии с положениями ст. 61.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».
В любом случае, выводы по данной ситуации всего лишь, часть правовой позиции, которая была подтверждена судебными актами судов первой и апелляционной инстанции, которые мог бы подтвердить только ВС РФ.
Если ВС РФ не оценит верность выводов суда первой и апелляционной инстанции, то суду первой инстанции придется давать оценку еще одному существенному обстоятельству, которое будет заявлено в рамках возражений на позицию Банка СМП, подтверждающих умышленное сокрытие доказательства и дозированно раскрывавшего поэтапно по инстанциям элементы доказательств, работающих против него самого.
Таким существенным обстоятельством является то, что предмет залога был застрахован страховой компанией, которая находится в одной группе лиц с Банком, а сокрытие данного обстоятельства со стороны банка не что иное, как попытка получить двойную выгоду, так как СМП-Страхование обслуживает преимущественно клиентов самого СМП Банка.
Так или иначе, но языком банкротства ситуация выглядит, как перекладывание на добросовестных кредиторов Должника бремени ответственности за согласованные с участниками сделок умышленные действия по причинению вреда добросовестным участникам гражданского оборота — реальным кредиторам.
Как итог, может получиться, что суд округа в интересах более сильной стороны спора сформировал негативную практику, которая может использоваться в подобных ситуациях при злоупотреблениях со стороны банков.
По сути, будет легализована возможность обхода регулирования ЦБ РФ, поэтому практическое значение данного кейса сводится не к правовому результату данного кейса, а непосредственно к бизнес-логике деятельности банков, которая иногда может идти вразрез с действующим законодательством и бывает направлена на неправомерное обогащение «привилегированных» участников гражданского оборота.
В практике имеются случаи, когда менее порочные сделки (цепочки сделок) признавались недействительными при том, что те сделки имели больше маркеров, указывающих на их недействительность.
Таким примером является спор Limited Company Avexbell Enterprises Limited и ООО «МКК» по делу № А60-29241/2018. Речь в этом кейсе идет о выводе активов из компаний с использованием механизмов обычного судебного взыскания во внебанкротном судопроизводстве, а фактические обстоятельства спора значительно отличаются от обстоятельств дела ООО «СМП-1481» и АО Банк «Северный морской путь», но разница в подходах судов налицо.
Будь это мнимая сделка или же она притворная, такая сделка, если в конечном итоге она нарушает или нарушит права обычных кредиторов, является недействительной.
Начать дискуссию