Уважаемые коллеги, добрый день!
В очередном дайджесте интересные дела:
- Штраф за непредоставление отсутствующих у налогоплательщика документов неправомерен;
- Внесение платы за техническое обслуживание арендуемого помещения не арендодателю, а аффилированному с ним лицу может быть расценено как дробление бизнеса;
- Очередной спор про налоговую квалификацию «движимое-недвижимое имущество» - на этот раз обошлось даже без экспертиз;
- И снова налог на движимое имущество: реорганизация в форме преобразования – не препятствие для применения освобождения (суд сослался на Постановление КС РФ, к которому причастны и юристы Taxology);
И многое другое...
Трансфертное ценообразование
Суд признал, что налоговым органом соблюдены сроки и порядок принятия и направления налогоплательщику решения ФНС России о проведении проверки полноты исчисления и уплаты налогов в связи с совершением сделок между взаимозависимыми лицами (ст. 105.17 НК РФ)
Налогоплательщик 19.05.2016 представил в налоговый орган уведомления о контролируемых сделках по договорам купли-продажи сахарной свеклы от 09.04.2014, от 01.09.2015.
В связи с этим 21.05.2018 ФНС России в отношении налогоплательщика вынесено решение о проведении проверки полноты исчисления и уплаты налогов в связи с совершением сделок между взаимозависимыми лицами.
По мнению налогоплательщика, при вынесении этого решения налоговым органом допущен ряд нарушений: 1) нарушен срок вынесения решения, установленный п. 2 ст. 105.17 НК РФ (не позднее 2 лет со дня получения уведомления); 2) налоговый орган не уведомил налогоплательщика о принятом решении в установленный п. 3 ст. 105.17 НК РФ трехдневный срок, что влечет за собой нарушение его прав и интересов; 3) налоговый орган ненадлежащим образом уведомил налогоплательщика о принятом решении, направив его по ТКС несмотря на отсутствие наименования такого рода решения в порядке направления документов, используемых налоговыми органами при реализации своих полномочий в отношениях, регулируемых законодательством о налогах и сборах, в электронной форме по телекоммуникационным каналам связи, утвержденным приказом ФНС России от 15.04.2015 № ММВ-7-2/149®.
Суды отклонили все вышеназванные возражения налогоплательщика, указав следующее.
Уведомление о контролируемых сделках представлено 19.05.2016. С учетом срока, установленного п. 2 ст. 105.17 НК РФ, решение о проведении проверки вынесено налоговым органом 21.05.2018 г. (19.05.2018 - выходной день).
Положениями НК РФ не предусмотрен иной особый порядок передачи решения о проведении проверки полноты исчисления и уплаты налогов в связи с совершением сделок между взаимозависимыми лицами. Отсутствие наименования такого рода решения в порядке направления документов не лишает налоговый орган права, предусмотренного п. 4 ст. 31 НК РФ, на направление решения по ТКС, в виду отсутствия указания в НК РФ иного порядка передачи таких решений.
Решение вынесено налоговым органом 21.05.2018, направлено в адрес налогоплательщика 22.05.2018 в трехдневный срок, установленный п. 3 ст. 105.17 НК РФ, для уведомления налогоплательщика о вынесенном решении, а не для вручения налогоплательщику этого решения. Суд указал, что налогоплательщик пытается произвести подмену таких понятий как дата получения решения и дата вынесения решения.
(постановление 9 ААС от 04.04.2019 по делу № А40-183370/2018,
Общие положения налогового законодательства
Лицо, у которого истребованы документы, не может быть привлечено к налоговой ответственности за непредставление отсутствующих у него документов, составление которых изначально не предусмотрено законом или договором
В ходе выездной проверки в адрес налогоплательщика было выставлено требование от 12.12.2017 о представлении документов (по перечню) в десятидневный срок с момента его получения. Ввиду значительного объема запрашиваемых документов (2 976), налогоплательщик 14.12.2017 представил в налоговый орган письменное уведомление о невозможности представить истребуемые документы в течение установленного срока. Налоговый орган сначала продлил срок представления документов до 28.12.2017, но затем (10.01.2018) составил акт об обнаружении фактов, свидетельствующих о совершении заявителем правонарушения, предусмотренного п. 1 ст. 126 НК РФ, и привлек налогоплательщика к ответственности в виде штрафа в размере 579 800 рублей. Размер штрафа определен исходя из 2 899 непредставленных (несвоевременно представленных) документов * 200 руб.
Налогоплательщик оспорил штраф в части привлечения к ответственности за непредставление товарных накладных в количестве 2890 штук в виде штрафа в размере 578 000 руб., указав, что истребуемые документы (товарные накладные) у него отсутствуют, договором с контрагентом (комиссионером) их составление предусмотрено не было.
В свою очередь налоговый орган представил в материалы дела оборотно-сальдовую ведомость за год по контрагенту, в которой имеется ссылка на договор комиссии с этим лицом, а в столбцах «дата проводки» и «документ» указаны даты проводок и реквизиты накладных.
Однако еще суд первой инстанции при оценке этого довода отметил, что не выяснялось, кем именно составлялись перечисленные в оборотно-сальдовой ведомости документы. Спорные товарные накладные формировались комиссионером в специальной программе для обобщения данных о товарах, проданных физическим лицам по договору комиссии. Они не являлись документами, которые составлялись между комитентом и комиссионером, их составление не было предусмотрено ни нормами ГК РФ, ни положениями договора комиссии. Налогоплательщик не являлся ни грузополучателем, ни поставщиком, ни плательщиком по таким товарным накладным. Он просто лишен возможности представить налоговому органу документы, которые не составлялись и не передавались налогоплательщику комиссионером и (или) не составлялись им самим. При этом он производил исчисление и уплату налога с реализованных физическим лицам товаров через магазины комиссионера на основании ежемесячных отчетов о количестве и сумме реализованных товаров.
Рассматривая спор в пользу налогоплательщика, суд первой инстанции отметил, что, исходя из положений ст.ст. 106, 108, 109, 110, 126 НК РФ лицо, у которого истребованы документы, не может быть привлечено к налоговой ответственности за непредставление отсутствующих у него документов.
Суд также отметил, что направление налогоплательщиком ходатайства о продлении сроков представления документов по требованию не подтверждает факт наличия (оформления) у него запрошенных товарных накладных, поскольку направление указанного ходатайства было связано с вопросом подготовки ответа на требование по всем его позициям. Кроме того, отсутствие истребованных товарных накладных не повлияло на возможность налогового органа проконтролировать полноту и правильность исчисления и уплаты налога.
(постановление АС Московского округа от 26.03.2019 по делу № А40-189501/2018,
Дробление бизнеса
Приобретение иностранного товара у взаимозависимого поставщика, созданного для осуществления внешнеторговой деятельности, само по себе не свидетельствует о получении ННВ путем дробления бизнеса, либо включении искусственного звена в цепочку поставки товара
Налогоплательщик на основании договора, заключенного в 2010 году, приобретал у контрагента (поставщик) сырье и комплектующие для производства парфюмерной продукции. Между тем, в ходе выездной проверки налоговый орган установил, что налогоплательщик и поставщик созданы одним и тем же физ. лицом (в 1999 и 2000 гг.) и подконтрольны ему по настоящее время. Налогоплательщик являлся единственным покупателем у поставщика, они находились по одному и тому же адресу.
При этом поставщик закупал необходимую продукцию у иностранных поставщиков, один из которых находился на БВО, но сам ее производителем не являлся, а приобретал продукцию у иных иностранных поставщиков.
В итоге налоговый орган и поддержавший его суд первой инстанции пришли к выводу о том, что подлинным экономическим содержанием операций в спорной ситуации является приобретение налогоплательщиком товаров непосредственно у зарубежных производителей без привлечения своего взаимозависимого поставщика. Фактически поставщик и налогоплательщик являются структурными подразделениями одной «организации» и их юридическое разделение на две организации направлено исключительно на минимизацию налоговых платежей, и, как следствие, с учетом специфики рассматриваемых сделок, получение проверяемым налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды при их совершении. Фактическая роль поставщика сводилась лишь к увеличению стоимости товара на территории РФ.
Суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции, удовлетворив жалобу налогоплательщика, в которой было указано, что разделение бизнеса осуществлено для целей оптимизации хозяйственной деятельности и не влечет получения им необоснованной налоговой выгоды. Разделение бизнеса в данном случае экономически оправданно необходимостью ведения организацией раздельного учета по реализации продукции на экспорт и на внутреннем рынке, усилением системы внутреннего контроля за экспортными операциями, различными механизмами ценообразования на внутреннем и внешнем рынке, индивидуальной конкурентной средой на внутреннем и внешнем рынке и т.д.
Суд отметил, в частности, непоследовательность позиции налогового органа, который по части приобретенных налогоплательщиком у поставщика товаров принял произведенные расходы на их приобретение в полном объеме, а по части - уменьшил на сумму наценки, сославшись на формальность хозяйственных взаимоотношений по их приобретению при том, что размер наценки сам по себе не влияет на реальность соответствующей хозяйственной операции. В данной ситуации поставщик не являлся искусственным звеном в цепочке движения товара, а непосредственно обеспечивал хозяйственную деятельность налогоплательщика по производству парфюмерной продукции, поставляя ему товары, закупаемые у иностранных производителей.
Суд кассационной инстанции согласился с позицией суда апелляционной инстанции и оставил жалобу налогового органа без удовлетворения.
(постановление АС Московского округа от 01.04.2019 по делу № А40-254336/2017,
ОЦЕНКА TAXOLOGYДанный спор не относится к категории классических и привычных всем споров о дроблении бизнеса и, судя по тексту судебных актов, изначально возник как типовой спор о получении необоснованной налоговой выгоды (ННВ) путем включения искусственного звена в цепочку движения товара от производителя к налогоплательщику.Тем не менее, за счет смещения акцентов на обоснованность создания двух организаций, занимавшихся одной и той же деятельностью, налогоплательщику в определенной степени удалось переломить исход дела в апелляции в свою пользу. В данном случае обоснованность включения дополнительного звена в цепочку движения товара раскрывается (доказывается) через обоснованность создания дополнительной организации (звена) в целом. В то же время представляется, что гораздо более определяющую роль в исходе дела сыграли недоработки и ошибки налоговых органов, выразившиеся, в частности, в непоследовательности при исключении из расходов лишь отдельных (а не всех) затрат в совокупности всех сделок, связанных со спорными поставками. Не будь этих недоработок, еще не известно, каким был бы итоговый результат этого дела после его рассмотрения в кассации.
Суд признал, что арендодатель занизил часть выручки от арендной платы путем перевода ее от арендатора взаимозависимому лицу под видом платы за техобслуживание арендуемого помещения
Налогоплательщик, применявший УСН, сдал в аренду помещения в здании торгового центра. По условиям договора аренды арендатор был обязан поддерживать помещения в надлежащем техническом состоянии. При этом размер и порядок оплаты указанных расходов должен был определяться договором на техническое обслуживание, заключаемым арендатором с организацией, указанной арендодателем.
В связи с этим арендатор был вынужден заключить договор с третьим лицом (ООО «А») на техническое обслуживание помещений. В свою очередь для исполнения этого договора ООО «А» заключило договор с ООО «С».
В ходе выездной проверки (при допросе свидетелей) налоговый орган установил, что: 1) руководителем и главным бухгалтером у налогоплательщика и ООО «А» является одно и то же лицо; 2) услуги по эксплуатации и обслуживанию, приобретаемые арендатором у ООО «А», считаются для арендатора составной частью арендной платы.
На основании этого налоговый орган пришел к выводу о том, что налогоплательщиком получена необоснованная налоговая выгода в виде занижения доходов в результате дробления бизнеса путем отражения части доходов (арендные платежи за нежилые помещения) в учете подконтрольной налогоплательщику организации - ООО «А». С учетом этих доходов налогоплательщик утратил бы право на применение УСН, соответственно, ему необходимо доначислить налоги по общей системе налогообложения.
Суды согласились с позицией налогового органа, исходя из следующих обстоятельств: 1) денежные средства на расчетный счет ООО «А» поступали только от арендатора; 2) у ООО «А» и ООО «С» отсутствовали объективные условия для ведения предпринимательской деятельности; 3) в договорах аренды, заключенных налогоплательщиком с другими арендаторами, отсутствует обязанность последних по заключению отдельных договоров на эксплуатационное и техническое обслуживание арендуемых помещений. Плата за эти услуги (как составная часть арендной платы) вносилась ими непосредственно арендодателю (налогоплательщику); 4) работы, связанные с техобслуживанием здания, выполняли не ООО «А» и ООО «С», а иные лица.
Таким образом, платежи за техническое обслуживание помещений, перечисленные арендатором в адрес ООО «А» по условиям договора на техническое обслуживание помещений, фактически являются арендными платежами налогоплательщику (арендодателю) за сданные в аренду арендатору нежилые помещения, а сам договор на техническое обслуживание помещений, заключенный арендатором с ООО «А», фактически является договором аренды.
(постановление 9 ААС от 21.03.2019 по делу № А40-89461/18,
Налог на имущество организаций
Суды признали неправомерным отнесение налогоплательщиком к движимому имуществу некоторых объектов, являющихся составной частью тепловой электростанции как единого недвижимого комплекса
По итогам выездной проверки налоговый орган пришел к выводу о занижении налогоплательщиком налогооблагаемой базы по налогу на имущество за 2015 год в результате неотражения части объектов основных средств (налогоплательщиком они были отнесены в состав движимого/льготируемого имущества), входящих в состав единого недвижимого комплекса «Тепловая электростанция» (ТЭС). То есть по одной части объектов, входящих в ТЭС, налог исчислен, а по другой – нет.
Налогоплательщик считал, что спорные объекты являются движимым имуществом, поскольку могут не использоваться для производства электроэнергии, могут быть демонтированы без причинения им какого-либо ущерба. Принудительное объединение спорных объектов имущества в единый недвижимый комплекс (ЕНК) противоречит основным началам гражданского законодательства и нарушает интересы собственника земельного участка. В кассационной жалобе он также указал на то, что спорные объекты смонтированы на разных фундаментах, и в связи с этим необходимо учесть письма ФНС от 28.03.2018 № БС-4-21/5834@ и Минпромторга РФ от 23.03.2018 № ОВ-17590-12, согласно которым факт установки оборудования на специальный или общий фундамент не изменяет классификацию имущества в качестве движимого.
Тем не менее, суды трех инстанций рассмотрели спор в пользу налогового органа, признав доначисление налога на имущество правомерным.
Суды исходили из того, что объект недвижимости «ТЭС», состоящий из комплекса объектов (сооружений), перечисленных в акте КС-11, включая спорное имущество, объединен единым производственным назначением и технологическим режимом работы, возведен по единому проекту на одном земельном участке.
ТЭС является единым производственным комплексом. Основные средства, входящие в состав тепловой электростанции, являются ее составной частью и относятся к сложной вещи. Каждое входящее в состав теплоэлектростанции оборудование является неотъемлемой частью функционирования единого объекта, само по себе в отдельности экономические выгоды приносить не может, так же как и при отсутствии какого-либо основного средства, входящего в состав объекта, теплоэлектростанция выполнять своё функциональное назначение по выработке электроэнергии, а также утилизации кородревесных отходов, не сможет.
Доказательств того что спорные объекты используются самостоятельно, и не являются составляющими частями одного объекта - ТЭС, обеспечивающими единый технологический цикл, налогоплательщиком не представлено.
При этом (несмотря на ходатайство налогоплательщика) апелляционным судом было признано отсутствие необходимости проведения экспертизы с целью выяснения вопроса о том, относится ли спорное имущество к недвижимому.
(постановление АС Волго-Вятского округа от 04.04.2019 по делу № А29-4430/2018,
ООО "Биоэнергетическая компания")
Реорганизация в форме преобразования в 2015 году сама по себе не препятствовала применению льготы по движимому имуществу
По итогам камеральной проверки уточненной декларации по налогу на имущество организаций налогоплательщику была доначислена недоимка. По мнению налогового органа, налогоплательщик неправомерно применил налоговую льготу, установленную п. 25 ст. 381 НК РФ (в редакции, действующей с 01.01.2015), в отношении движимого имущества, принятого на учет с 01.01.2013 в состав основных средств в результате реорганизации юридического лица.
В апреле 2015 года налогоплательщик прошел процедуру реорганизации в форме преобразования из ЗАО в ООО. В результате внесения в ЕГРЮЛ соответствующих изменений у юридического лица изменились ИНН и ОГРН, что, по мнению судов первой и апелляционной инстанций, поддержавших налоговый орган, свидетельствует об образовании в результате реорганизации иного юридического лица, а следовательно, об изменении собственника спорного имущества, поэтому эти суды пришли к выводу о невозможности применения налогоплательщиком льготы, предусмотренной п. 25 ст. 381 НК РФ.
Суд кассационной инстанции отменил акты нижестоящих судов, удовлетворив жалобу налогоплательщика. Он отметил, что, во-первых, правовая позиция о том, что изменение организационно-правовой формы юридического лица не предполагает изменение его прав и обязанностей, то есть правопреемства от одного лица к другому, содержится в п. 12 Обзора судебной практики ВС РФ № 3 (2016).
Во-вторых, преобразование налогоплательщика из АО в ООО произведено именно в соответствии с ч. 7 ст. 3 Закона № 99 от 05.05.2014, согласно которой учредительные документы, а также наименования юридических лиц, созданных до дня вступления в силу названного Закона, подлежат приведению в соответствие с нормами главы 4 ГК РФ. Учитывая, что реорганизация юридического лица произведена вследствие изменения законодательства; что при преобразовании изменяется лишь организационно-правовая форма юридического лица, при этом фактически не образуется новое юридическое лицо, суды необоснованно применили ограничения, предусмотренные п. 25 ст. 381 НК РФ, к установленным обстоятельствам.
В-третьих, п. 25 ст. 381 НК РФ по своему конституционно-правовому смыслу не допускает указанных правоограничений в отношении добросовестных участников гражданского оборота, получивших в процессе реорганизации (или) заключения гражданско-правовых сделок движимое имущество, не подлежавшее налогообложению у первоначального (предыдущего) собственника. Данная правовая позиция изложена в Постановлении КС РФ от 21.12.2018 № 47-П. Учитывая, что основные средства, в отношении которых налогоплательщиком применена льгота, установленная п. 25 ст. 381 НК РФ, приняты к учету в результате приобретения имущества у сторонних (невзаимозависимых) поставщиков (продавцов) после 01.01.2013, что не оспаривается налоговым органом, а отказ в предоставлении налоговой льготы основан только на факте реорганизации в форме преобразования, произошедшем в 2015 году, заявленные требования налогоплательщика подлежали удовлетворению.
(постановление АС Западно-Сибирского округа от 22.03.2019 по делу № А81-3929/2018,
ООО "Лизинговая компания ГПБ")
Надеемся, что предоставленная информация окажется для Вас полезной. Мы готовы ее обсудить в удобном для Вас формате.
Начать дискуссию