Уважаемые коллеги, добрый день!
В сегодняшнем дайджесте среди прочего освещаем следующие споры:
- Бесславное продолжение известного спора ТАИФа о штрафе за просрочку уплаты НДФЛ – после прошлогоднего успеха в КС РФ налоговый агент все же проиграл свой спор, поскольку сбои программного обеспечения при исчислении зарплат и налогов не оправдывают просрочку;
- Берегите ЭЦП смолоду – если ей воспользуется кто-то другой при подаче декларации, это будет проблемой только и исключительно самого налогоплательщика;
- Окончание дела Новостроя о квалификации зачета долга по займу в счет вклада в имущество со стороны иностранной организации – налогоплательщик доказал возмездность сделки и отсутствие оснований для возникновения внереализационного дохода;
- Владельцам дорогих авто на заметку: если в Перечне не указана конкретная комплектация вашей машины со специальным наименованием, повышающий коэффициент к транспортному налогу применять не надо;
И многое другое...
Международное налогообложение
Зачет иностранной материнской компанией долга по заемным процентам в счет ее собственного обязательства по внесению вклада в имущества налогоплательщика не образует у последнего облагаемого дохода
Налогоплательщиком в 2013 году был получен процентный заем от иностранной сестринской компании, источником которого были средства главной материнской компании холдинга с Британских Виргинских островов (БВО). Впоследствии права кредитора по этому займу перешли к кипрскому участнику налогоплательщика (материнской компании).
Обязательство по выплате процентов погашено путем зачета встречного требования (обязательства) о внесении вклада в имущество налогоплательщика.
Налоговый орган пришел к выводу о том, что в таком случае налогоплательщиком получен доход на основании п.18 cт.250 НК РФ (в виде сумм кредиторской задолженности, списанной в связи с истечением срока исковой давности или по другим основаниям). Зачет равнозначен списанию кредиторской задолженности, а потому списанная сумма подлежит включению в доход налогоплательщика. При этом налоговый орган включил в доход налогоплательщика только одну часть зачтенных процентов (первый эпизод данного дела), а другую их часть переквалифицировал в дивиденды, с которых должен был быть удержан налог с доходов иностранных организаций по ставке 15% (второй эпизод).
Налогоплательщик исходил (по первому эпизоду) из того, что в данном случае применима норма пп. 3.4 п.1 ст.251 НК РФ (вклад с целью увеличения чистых активов не образует облагаемого дохода).
Суды не согласились с позицией налогового органа, указав, что п. 18 ст. 250 НК РФ не применим к спорным правоотношениям поскольку имело место не прощение долга, не безосновательное или безвозмездное прекращение обязательства, а зачет, возможность которого прямо предусмотрена гражданским законодательством. При этом гражданское законодательство четко разграничивает прощение долга, дарение и инвестирование в корпоративных отношениях (в т.ч. путем внесения дополнительных вкладов в уставный капитал и вкладов в имущество обществ с ограниченной ответственностью). Аналогичным образом разграничен и их налоговый режим.
При прекращении обязательств взаимозачетом следует считать реальным перечисление процентов по договору займа налогоплательщиком в адрес кипрской компании, a кипрской компанией - осуществление вклада в имущество налогоплательщиком.
Налоговый орган возражал против применения пп. 3.4 п. 1 ст. 251 НК РФ, указывая, что при внесении вклада в имущество общества обязательным условием является его результат – увеличение чистых активов, иначе отсутствуют условия для применения пп.3.4 п.1 ст.251 НК РФ.
Суды отклонили и этот аргумент, считая обоснованным довод налогоплательщика об аналогии со ст. 252 НК РФ при толковании пп. 3.4 п.1 ст. 251 НК РФ. Так, для признания расходов по налогу на прибыль обоснованными также необходима только нацеленность данных расходов получение доходов, а не фактическое получение прибыли.
(постановление АС Западно-Сибирского округа от 16.05.2019 по делу № А27-13314/2018,
Общие положения налогового законодательства
Внедрение нового программного обеспечения не признано основанием для освобождения налогового агента от штрафа по ст. 123 НК РФ при систематической просрочке перечисления НДФЛ и осведомленности об этом налогового агента
По итогам выездной проверки общество среди прочего было привлечено к налоговой ответственности по ст. 123 НК РФ за неправомерное, несвоевременное и не в полном объеме перечисление в бюджет в 2012 году в качестве налогового агента сумм удержанного при выплате дохода НДФЛ.
Суды всех инстанций признали доначисление штрафа по ст. 123 НК РФ законным, но налогоплательщик обратился в Конституционный Суд РФ и по итогам рассмотрения его жалобы КС РФ в Постановлении от 06.02.2018 № 6-П признал взаимосвязанные положения п. 4 ст. 81 и ст. 123 НК РФ не противоречащими Конституции РФ в той мере, в какой они не препятствуют освобождению от налоговой ответственности за несвоевременное перечисление в бюджет сумм НДФЛ налоговых агентов, не допустивших искажения налоговой отчетности, если они самостоятельно (до момента, когда им стало известно об обнаружении налоговым органом факта несвоевременной уплаты налога или о назначении выездной налоговой проверки) уплатили необходимые суммы налога и пени, а несвоевременное перечисление ими в бюджет соответствующих сумм явилось результатом упущения (технической или иной ошибки) и носило непреднамеренный характер (см. TaxAlert № 86).
После этого спор о законности доначисления указанного штрафа вновь был рассмотрен в рамках арбитражного судопроизводства. Налоговый агент указывал на то, что несвоевременное перечисление в бюджет сумм удержанного НДФЛ в 2012 году носило непреднамеренный характер и явилось результатом технической ошибки, связанной с переходом его в 2011-2012 году на новое программное обеспечение, внедрение которого завершилось к 1 января 2013 года.
Кроме того, ссылаясь на положения статьи 123 НК РФ в редакции Федерального закона от 27.12.2018 № 546-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации» с учетом норм статьи 5 НК РФ, он указал на отсутствие оснований для привлечения его к налоговой ответственности ввиду соблюдения им условий, предусмотренных п. 2 ст. 123 НК РФ в редакции, действующей с 28.01.2019.
Тем не менее, суды рассмотрели спор в пользу налогового органа. Работы по договору с подрядчиком о внедрении вышеупомянутого программного обеспечения (ПО) проводились поэтапно в период с сентября 2011 года по сентябрь 2012 года и не затрагивали (не дублировали) функционал 1С-ЗПиУП по расчету выплат физическим лицам и исчислению (удержанию) НДФЛ. Интеграция ПО проводилась в период с мая по сентябрь 2012 года, тогда как факты несвоевременного перечисления удержанных сумм налога имели место 12.01.2012, 03.02.2012, 28.02.2012, 05.05.2012, 05.09.2012, 05.10.2015, 02.11.2012, то есть на протяжении более чем одного месяца, что свидетельствует об осведомленности налогоплательщика об имевших место проблемах с перечислением удержанных сумм налога в установленный законодательством срок в полном объеме. При этом срок неисполнения обязанности по уплате НДФЛ составлял от 5 до 28 дней.
Проблемы налогоплательщика (его ответственных должностных лиц), возникающие при пользовании выбранными им специализированными программными продуктами, не могут расцениваться как доказательство непреднамеренного совершения налогового правонарушения в результате технической ошибки, то есть не могут являться основанием для освобождения от ответственности за нарушение налогового законодательства.
(постановление 9 ААС от 06.05.2019 по делу № А40-189421/2015,
ОЦЕНКА TAXOLOGY
Дело является наглядным примером того, как действует (применяется на практике) известное постановление КС РФ от 06.02.2018 № 6-П о некоторых отдельных условиях освобождения налогового агента от ответственности по ст. 123 НК РФ. В данном случае суды обратили внимание на целый ряд фактических обстоятельств, не позволяющих применить 6-П, прежде всего это осведомленность налогового агента о просрочках перечисления НДФЛ, которая по сути здесь приравнена к отсутствию непреднамеренности при каждой такой просрочке. Предсказанные при принятии Постановления № 6-П риски игнорирования этой позиции со ссылкой на любые нестандартные обстоятельства просрочки сбылись на практике. Фактически это во многом нивелирует то позитивное толкование ст. 123 НК РФ, которое, как казалось, было заложено КС РФ.
Стоит также отметить, что суды не нашли оснований для освобождения налогового агента от ответственности по ст. 123 НК РФ не только на основании Постановления КС № 6-П, но и на основании новой редакции п. 2 ст. 123 НК РФ, которая хотя и стала законодательным закреплением основной идеи, заложенной в 6-П, но текстуально не в полном объеме совпадает с этим постановлением (не содержит такого обязательного условия освобождения от ответственности как наличие именно упущения (технической ошибки) и отсутствие преднамеренности при просрочке перечисления НДФЛ). Нет в этой норме и такого требования для освобождения от ответственности как отсутствие систематичности при просрочке перечисления налога.
Использование электронной подписи с нарушением конфиденциальности соответствующего ключа не освобождает владельца от ответственности за неблагоприятные последствия, наступившие в результате такого использования
По итогам камеральной проверки уточненной декларации по НДС налогоплательщику отказано в возмещении НДС, доначислен налог, пени, штраф.
Налогоплательщик не оспаривал доначисления по существу, но указал на то, что спорная декларация была подписана неуполномоченным лицом. Подписывать представляемые налоговые декларации имел право и полномочия только конкурсный управляющий (КУ). Однако спорная декларация направлена в налоговый орган бывшим бухгалтером Общества С., действовавшей по указанию гражданина КНР, имеющего отношение к предыдущему менеджменту налогоплательщика.
С. на основании доверенности, выданной ей КУ., не обладала полномочиями на активацию ключа электронной подписи и его использования. Она самостоятельно активировала ключ электронной подписи, не уведомив об этом КУ, у которого отсутствовала возможность проверить факт активации, так как активация была произведена не путем направления СМС-сообщения на телефон, используемый КУ, а иным способом. Впоследствии, не получив от С. ключ электронной подписи, КУ. самостоятельно получил другой ключ электронной подписи, который использовался, в том числе, и при направлении других документов в налоговый орган.
Суд отклонил доводы налогоплательщика и рассмотрел спор в пользу налогового органа, отметив следующее.
Спорная декларация прошла внутреннюю проверку и не обладала признаками, которые могли повлиять на прием декларации налоговым органом. Показатели предыдущей уточненной налоговой декларации с номером корректировки «10», которая подписана КУ, идентичны показателям уточненной налоговой декларации с номером корректировки «11», которую, по утверждению налогоплательщика, КУ не подписывал.
Поскольку электронная подпись является аналогом собственноручной подписи, ответственность за ее исполнение лежит на ее владельце. Использование электронной подписи с нарушением конфиденциальности соответствующего ключа не освобождает владельца от ответственности за неблагоприятные последствия, наступившие в результате такого использования. Указанные выводы содержатся в судебной практике.
Налогоплательщиком не представлены доказательства нарушения конфиденциальности ключа электронной подписи и документы, указывающие на тот факт, что налоговая декларация подписана и представлена в налоговый орган неуполномоченным лицом, действующим во исполнение указаний лиц, не имеющих отношения к налогоплательщику.
Документы, свидетельствующие о том, что при установлении факта незаконной активации ключа электронной подписи конкурсным управляющим предприняты действия по установлению причин данного факта, а также о подаче в правоохранительные органы заявления о признании недействительным ключа электронной подписи, которым воспользовалась С., налогоплательщиком также не представлены.
(решение АС г. Москвы от 23.04.2019 по делу № А40-42134/2019,
Налог на прибыль
Факт несвоевременного представления налогоплательщиком документов, подтверждающих право на применение инвестиционной льготы, не влияет на оценку правомерности ее применения
В июле 2017 налогоплательщик представил уточненную декларацию за 2016 год, в которой в отличие от первоначальной декларации отразил инвестиционную льготу (пониженную ставку) по налогу на прибыль, предусмотренную региональным законодательством.
Налоговый орган отказал в применении льготы, поскольку налогоплательщик не исполнил одно из необходимых условий для её получения, несвоевременно представив соответствующие подтверждающие документы. Региональным законом было предусмотрено, что право на применение пониженной ставки имеют налогоплательщики, представившие соответствующие документы (их копии) в налоговый орган не позднее 28 марта года, следующего за истекшим налоговым периодом. Новая редакция этого закона (действующая с 01.01.2017) хотя и разрешила представлять подтверждающие документы вместе с декларацией, но она не должна влиять на порядок подтверждения права на применение пониженной налоговой ставки по налогу на прибыль организаций, исчисленному за 2016 год.
Суды не согласились с налоговым органом и признали обоснованным применение налогоплательщиком налоговой льготы исходя из того, что подача налогоплательщиком уточненной налоговой декларации с пропуском срока на предоставление сведений, подтверждающих соблюдение условий для применения пониженной налоговой ставки по налогу на прибыль организаций, уплачиваемому в бюджет субъекта РФ, сам по себе не является основанием для лишения налоговой льготы.
При этом учтены правовые позиции, отраженные в Определении ВС РФ от 18.09.2018 № 304-КГ18-5513.
Отмечено также, что изложенная в кассационной жалобе интерпретация положений регионального закона с учетом внесенных в него изменений, вступивших в силу с 01.01.2017, является ошибочной, не соответствует заключенному в них смыслу и цели, очевидно преследуемой законодателем, исключившим какой-либо конкретный срок для подачи сведений о выполнении налогоплательщиками условий для применения пониженной налоговой ставки. Кроме того, данный закон не содержит норм, которые препятствовали бы налогоплательщику применить указанные положения после их введения в действие путем подачи уточненной налоговой декларации за прошедший налоговый период.
(постановление АС Уральского округа от 24.04.2019 по делу № А34-8389/2018,
Транспортный налог
Транспортный налог исчисляется с учетом повышающего коэффициента только в отношении тех дорогостоящих легковых автомобилей, которые прямо указаны в специальном перечне
По итогам камеральной проверки налогоплательщику доначислен транспортный налог по принадлежащему ему автомобилю. Основанием для вынесения решения стали выводы налогового органа о неправильном отражении налогоплательщиком повышающего коэффициента транспортного средства MERCEDES-BENZ GLE 400 4 MATIC (средней стоимостью свыше 3 млн. руб.).
Налогоплательщик же исходил из неправомерности применения налоговым органом повышающего коэффициента на принадлежащий ему автомобиль ввиду того, что спорное транспортное средство не включено в утверждаемый Минпромторгом России Перечень легковых автомобилей средней стоимостью от 3 миллионов рублей для налогового периода 2016 года.
При рассмотрении дела было установлено, что автомобиль марки MERCEDES-BENZ GLE 400 4 MATIC отсутствует в Перечне легковых автомобилей средней стоимостью от 3 миллионов рублей для налогового периода 2016 г. Но налоговый орган ссылался на то, что автомобиль включен в указанный Перечень под номером 266 и отличается от спорного автомобиля лишь приставкой ОС (особая серия), что это обстоятельство не влияет на исчисление транспортного налога.
Суды отклонили этот довод налогового органа, указав что автомобиль MERCEDES-BENZ GLE 400 4 MATIC ОС (порядковый номер 266 в Перечне), является автомобилем этой же марки, но иной комплектации. Автомобиль же MERCEDES-BENZ GLE 400 4 MATIC в иной комплектации в Перечень не включен. В Перечень по ряду моделей включены автомобили как в комплектации ОС (особая серия), так и в иной комплектации.
Нижестоящими судами отклонен и довод налогового органа со ссылкой на письмо официального дилера «Мерседес-Бенц», что базовая стоимость автомобиля MERCEDES-BENZ GLE 400 4 MATIC составляла от 3 990 000 до 4 270 000 рублей. Данные обстоятельства надлежащими доказательствами не подтверждены, цена автомобиля, по которой его продавал конкретный официальный дилер, не свидетельствует о соответствии данной цены Порядку расчета средней стоимости легковых в целях гл. 28 НК РФ, утвержденному Приказом Минпромторга РФ от 28.02.2014 № 316.
(постановление АС Поволжского округа от 23.04.2019 по делу № А65-23739/2018,
Надеюсь, что наш дайджест будет полезен в Вашей работе.
Начать дискуссию