Хедж-фонды отличаются от прочих институтов коллективных инвестиций, как орел от курицы. Несмотря на то что термин (от англ. hedge — ограда) предполагает, что такие фонды страхуют инвесторов от падения стоимости ценных бумаг, западные фонды давно вышли за рамки простой защиты инвестиций и исповедуют самые агрессивные стратегии. Доходность заменила собой страхование. В 1990-е гг. хедж-фонды превратились в жупел для слабых экономик, где волатильность рынка позволяла не только хорошо зарабатывать, но и манипулировать рынком. Поэтому разработка ФСФР правил игры для хедж-фондов взбудоражила рынок. Только в отечественной вариации хедж может получиться ущербным: в активах фондов не предусмотрено ни опционов, ни фьючерсов, вообще никаких инструментов срочного рынка.
УЩЕРБНЫЕ ХЕДЖИ
Защищаться от убытков и даже феноменально зарабатывать в сложные периоды, когда валится весь рынок, хедж-фондам помогает использование производных финансовых инструментов (деривативов). За способность подниматься против рынка их и ценят инвесторы.
Сколько можно заработать на кризисе, продемонстрировал во время ипотечного кризиса управляющий нью-йоркской компанией Paulson & Co. Джон Полсон. В начале прошлого года он сделал ставку на падение рынка высокорискованных ипотечных облигаций. Расчет оправдался: за 2007 г. фонды Paulson & Co. принесли инвесторам $15 млрд дохода, а вознаграждение самого Полсона побило рекорды за всю историю хедж-фондов — $3,7 млрд. «Производные инструменты позволяют не только хеджировать открытые позиции в активе, но и зарабатывать на волатильности рынка, ставя как на повышение, так и на понижение. За счет этого можно заработать более высокую доходность, чем в ПИФах, — говорит глава департамента частного банковского обслуживания VIP-клиентов МДМ-банка Виктория Льюис. — Без производных инструментов преимущества хедж-фонда перед ПИФами сомнительны».
Тем не менее в ФСФР решили, что деривативы являются слишком опасной игрушкой. «Хеджем назвали то, что во всем мире называется паевым фондом», — недоумевает Игорь Ельник, партнер IPM Informed Portfolio Management. Но, с точки зрения регулятора, все выглядит достаточно логично. Дело в том, что и потенциальных инвесторов в российские хедж-фонды можно назвать профессионалами с очень большим допущением.
В ОЖИДАНИИ ГРАМОТНОГО
Помните анекдот про воду в бассейне, которую обещали налить после того, как пловцы научатся плавать? Ситуация смешна только с точки зрения стороннего наблюдателя, стоящего на бортике. Несмотря на название, хедж-фонды не страхуют своих пайщиков или акционеров от потерь. Поэтому в развитых странах в хедж-фонды позволено инвестировать только квалифицированным инвесторам. Другие туда и не попадут: порог входа в такие институты начинается от $1 млн. Российские хедж-фонды тоже будут доступны только «квалифицированным». Но порог для россиян максимально снижен. Для физлиц это соблюдение двух из трех условий: если они владеют ценными бумагами на сумму от 3 млн руб., имеют опыт работы в финансовых организациях от трех лет, ежеквартально в течение года совершали 10 сделок с ценными бумагами, «наворочав» за год объемы не менее 300 000 руб. То есть, если технический сотрудник коммерческого банка полтора года назад вложил $15 000 в покупку акций «Роснефти», а потом в десять приемов реализовал свой пакет, он уже готовый квалифицированный инвестор. Наливать такому воду в бассейн, наверное, действительно не стоит. Пусть плещется в лягушатнике.
Для опытных пловцов на рынке хватает предложений от «полноценных» западных хедж-фондов, ориентированных на самые разные активы. Российские УК и банки берутся подобрать клиенту фонд или фонд фондов в зависимости от его потребностей. Есть предложения, которые даже ниже установленного для «физиков» норматива ФСФР 3 млн руб. Клиенты Ситибанка, например, могут всего с $70 000 войти в хедж-фонды британской компании Permal, с которой у головного Citibank давнее партнерство.
За агентские услуги российских управляющих придется отдать 1-2% от стоимости активов, но, как уверяют в МДМ-банке, оно того стоит. «Клиент может напрямую зайти в любой фонд, но ему придется самому изучать коэффициент риска, доходность, беседовать с менеджментом», — говорит Виктория Льюис. Несколько клиентов в прошлом году самостоятельно инвестировали в хедж-фонды, работавшие с высокорискованными ипотечными облигациями. «Там была доходность 8-10%, и мы решили, что это не очень привлекательно, ведь мы в России по депозитам даем 10%», — говорит Льюис.
«ОПЦИОНЫ ПОКА НЕ ТРЕБУЮТСЯ»
Инструменты срочного рынка для российских хеджей все-таки предполагаются, но только для минимизации убытков. Для этого ФСФР напишет специальный акт о рисках. У ПИФов тоже есть такая возможность: им разрешено инвестировать в производные инструменты до 10% активов фонда. Но этим пользуется мало кто из управляющих — из-за несовершенства нормативной базы. Недавно УК «КИТ Фортис» купила опцион, который пришлось отражать в отчетности как убыток. По словам управляющего директора по инвестициям Владимира Цупрова, запросы в ФСФР с просьбами изменить принцип учета ничего не дали и опцион пришлось продать. «Получается, по закону купить его можно, но, покупая, мы искажаем расчет стоимости активов фонда, — возмущается Цупров. — То есть у нас стоимость пая падает, и новые клиенты покупают паи дешевле, а старые пайщики из-за этого страдают».
Но учет — это детали. Для инвесторов проблема может заключаться в том, что их права суды не всегда готовы защищать — часть сделок может быть признана неподсудной. Только с прошлого года в Гражданский кодекс введена норма, которая обозначает, в каких случаях сделки с изменением цены (то есть с инструментами срочного рынка) расцениваются как пари, а в каких инвестор может рассчитывать на судебную защиту своих прав. Однако инвесторов это совсем не успокаивает: у судов нет практики. Например, страховщики, которые по закону тоже относятся к квалифицированным инвесторам, даже слышать не хотят о хедж-фондах. Сейчас им запрещены инвестиции в производные инструменты, но, даже если бы запрета не было, такие инвестиции слишком рискованны для консервативных институтов. «Когда сделки по ценным бумагам зарегулированы, у инвестора есть возможность обратиться за юридической защитой. А если это опцион или фьючерс, то в суде скажут — неподсудная сделка. И куда обращаться, к кому апеллировать?» — говорит директор финансового управления «РГС-Жизнь» Тимур Махмутов. У исполнительного директора НПФ «Телеком-Союз» Аркадия Недбая свои доводы: «Хедж-фонды — это инструмент спекулятивный, и для пенсионных фондов как долгосрочных инвесторов они будут малоинтересны».
Хедж-фонды могут удивить российских управляющих и инвесторов и без использования инструментов срочного рынка. K&S Capital Management управляет фондами хедж-фондов, ориентированных на Россию и СНГ, и отслеживает деятельность около 200 таких институтов. По признанию портфельного менеджера Евгения Абузова, «зачастую стратегии этих фондов не сильно отличаются от стратегий российских паевых фондов». «Опционы и другие производные инструменты нам пока не требуются», — уверен Дэвид Херн, директор управляющей компании Halcyon Inc., чьи хедж-фонды без всяких производных инструментов показывают потрясающий результат. Фонд HH Generation, работающий в секторе электроэнергетики, с сентября 2005 г. заработал 625,7% — в пять с лишним раз больше, чем вырос за это время индекс РТС. Лучшие из отраслевых ПИФов за это время принесли своим пайщикам вдвое меньший доход. Разница объясняется развязанными руками: хедж-фонд не должен ежедневно отчитываться перед регулятором, а также заботиться о поддержании ликвидности — заявку о выходе из HH Generation клиенты подают за три месяца. Кроме того, Херн хвалится, что в его компании трудится более 30 аналитиков, чего на таком узком рынке нет ни у одной из российских компаний.
Поэтому, несмотря на критику, крупнейшие российские инвестбанки проявили интерес к инициативе ФСФР. В «Ренессанс Управление инвестициями», у которой зарегистрировано через офшоры несколько хедж-фондов, считают, что главное — начать. «Думаю, что ограничения для хедж-фондов будут временными, — говорит управляющий директор компании Александр Кочубей. — Регулятор должен создать платформу, чтобы фонды могли развиваться внутри страны, были удобны для инвесторов». Москва через 10 лет должна стать вторым финансовым центром. Хедж-фонды вполне могут оказаться катализатором процесса. Главное, чтобы им вовремя налили воду.
Начать дискуссию