Прямой наводкой

Управляющий партнер фонда Icon Private Equity Кирилл Дмитриев не считает себя злорадным человеком. «Но будь я таковым — наверняка испытывал бы удовлетворение от нынешней ситуации на рынке», — улыбается топ-менеджер. В самом деле: если еще недавно владельцы многих компаний скептически оценивали выгоды от продажи пакетов акций фондам прямых инвестиций (ФПИ), считая IPO куда более привлекательной альтернативой, то сегодня ситуация кардинально изменилась. Ураган экономического кризиса закрыл российским предприятиям доступ в гавани долгового и банковского финансирования, тогда как деньги для развития им нужны не меньше, чем раньше. «В результате для тех, у кого нет дружеских связей с банкирами, единственным способом выживания становится продажа долей бизнеса, в том числе и фондам прямых инвестиций», — резюмирует управляющий директор UFG Private Equity Дмитрий Хилов. Тем более что для ФПИ финансовый кризис стал настоящей инъекцией адреналина: от обвала фондового рынка они не пострадали, поскольку не держали средства в акциях, а «длинные» деньги, которыми они оперируют, дают им сегодня возможность энергично приобретать активы с немыслимым еще полгода назад дисконтом.

Сегодня в стране действует несколько разновидностей ФПИ: офшорные фонды, сформированные из денег российских инвесторов и возглавляемые российскими управляющими, кэптивные фонды прямых инвестиций, «приписанные» к крупным отечественным финансово-промышленным группам, а также западные фонды частного капитала. Впрочем, цель любого фонда прямых инвестиций — найти успешные, но испытывающие финансовые проблемы компании, приобрести от 25% их акций, в течение пять-шесть лет значительно увеличить капитализацию бизнеса, после чего продать акции с прибылью, значительно превышающей общие вложения в актив.

С первым звеном цепочки у фондов private equity, которых на российском рынке насчитывается около сотни, проблем нет. «Возможностей сегодня море, — потирает руки Кирилл Дмитриев, под управлением которого находится около 1 млрд долларов. — Некоторые активы, которые мы давно «ведем», упали в цене раз в десять».

Хорошее настроение и у партнера Baring Vostok Capital Partners (BVCP) Андрея Костяшкина, в распоряжении которого находится более 1,3 млрд долларов. «Сложившаяся ситуация уникальна, — говорит он. — Фонды прямых инвестиций имеют все возможности поставить рекорды по эффективности. Важно только сделать ставки на правильных лошадей».

Споткнувшиеся лидеры

Директора по инвестициям фонда CapMan Russia Александра Никитина реципиент инвестиций может заинтересовать при условии, что финансовая ситуация в компании и используемая ею модель бизнеса будут соответствовать ожиданиям фонда. Никитин не скрывает: наиболее вероятная цель ФПИ — лидеры отраслевых или региональных рынков, попавшие в трудную ситуацию. И дело вовсе не в стремлении поддержать сильнейших. Просто мировая практика показывает: при последующей продаже лидер рынка будет стоить минимум на 50% дороже, чем фирмы-преследователи того же профиля — пусть даже те не намного уступают по сумме показателей.

— Прежде всего нас интересуют быстро развивающиеся компании, находящиеся в числе лидеров с точки зрения маржи, обладающие хорошими показателями роста выручки и валовой прибыли, — подтверждает Кирилл Дмитриев (Icon Private Equity). — И, разумеется, эти предприятия должны испытывать трудности с финансированием. Проще говоря, мы выбираем нишевых региональных лидеров и капитализируем их, помогая расплатиться с долгами и увеличить отрыв от конкурентов.

Немаловажными оказываются и объемы бизнеса. Так, по словам Кирилла Дмитриева, его не слишком привлекают региональные компании, которые не смогли достичь годового оборота в 80–150 млн долларов. Согласен с коллегой и Александр Никитин: среди фирм, которым он готов протянуть «кэш помощи», — средний бизнес с годовым оборотом до 100 млн долларов.

От ритейла до инфраструктуры

Другой фактор, определяющий интерес ФПИ к конкретным компаниям, — сфера их деятельности. И если до кризиса, по данным Chiron Capital, в топ-листах инвесторов чаще всего обнаруживались финансовые и фармацевтические компании, а также интернет-проекты (23, 17 и 15 процентов от общего количества прямых инвестиций соответственно), то теперь предпочтения ФПИ заметно изменились. «Сегодня самая привлекательная мишень для фондов прямых инвестиций — это региональные компании среднего бизнеса, занимающиеся производством качественных продуктов питания, — утверждает старший эксперт фонда «Экономическая перспектива» Сергей Фролов. — За подобные активы на рынке private equity идет схватка не на жизнь, а на смерть». Преувеличение?

«Мы активно присматриваемся к производству продуктов питания, к ритейлу и предприятиям в сфере агробизнеса», — соглашается Кирилл Дмитриев. И в этом он не одинок. Директор инвестиционного фонда Chiron Capital Сергей Марков также делает ставку на «первичное» сельское хозяйство и смежные с ним отрасли, и прежде всего — на производство продуктов питания. Недавно фонд Lion Capital приобрел 75% компании «Нидан соки» за 500 млн долларов, а также выкупил совместно с польской группой CEDC 90% ГК «Русский алкоголь» за 540 млн долларов. В свою очередь Capital International заплатил 175 млн долларов за 10% акций «Юнимилка», занимающегося производством молока. «Инвестиции в сельское хозяйство, — говорит Сергей Фролов, — обеспечивают ФПИ доступ к субсидиям и гарантируют льготный режим налогообложения, что на фоне благоприятной ценовой конъюнктуры делает подобные инвестиции весьма привлекательными. Тем более что предприятия агробизнеса в России еще очень и очень недооценены».
Другой новый фаворит ФПИ — региональные инфраструктурные предприятия, за плечами которых уже есть опыт реализации нескольких успешных проектов. Фонды для приобретения подобных активов, каждый размером около 1 млрд долларов, уже созданы под крылом компаний «Тройка Диалог» и «Ренессанс Капитал». О намерении создать ФПИ для финансирования инфраструктурных проектов объявила и УК «Лидер».

— Расчет фондов понятен, — объясняет Сергей Фролов. — Летом правительство объявило, что до 2020 года планирует вложить около 1 трлн долларов в модернизацию инфраструктуры страны, износ которой в отдельных регионах достигает 70–80%. При этом модернизация будет происходить в основном с использованием механизма частно-государственного партнерства. Поэтому покупать «инфраструктурные» предприятия, имеющие хорошие связи с профильными чиновниками в регионах, — очень грамотный шаг.

С оптимизмом управляющие фондами private equity оценивают и перспективы, связанные с зимней Олимпиадой 2014 года в Сочи. На модернизацию инфраструктуры этого города в преддверии Игр будет выделено около 9 млрд долларов, что должно обеспечить строительство не менее 585 км дорог и нескольких крупных электростанций общей мощностью около 400 МВт. А значит, постоянная загрузка и хороший доход предприятиям, осуществляющим соответствующие работы, будут гарантированы.

Еще одна категория компаний, к которым сегодня наиболее активно присматриваются фонды прямых инвестиций, — предприятия сферы ИТ. Речь идет прежде всего о компаниях, способных помочь крупному бизнесу снизить издержки за счет аутсорсинга. «В ближайшее время мы закроем сделку по приобретению компании, занимающейся аутсорсингом информационных систем», — говорит управляющий партнер Mint Capital Ульф Перссон. Активны в этом сегменте Icon Private Equity, Baring Vostok Capital Partners, CapMan Russia и другие фонды.

Что же до региональных девелоперов недвижимости, то они — несмотря на стремительное падение собственной стоимости — пока не слишком интересны ФПИ. В гораздо большей степени инвесторов привлекают компании, снабжающие застройщиков спецтехникой. Так, в середине сентября UFG Private Equity Fund I приобрел контрольный пакет питерской компании «Еврорент», специализирующейся на сдаче в аренду подъемных кранов. Сумма сделки не разглашалась, но по оценкам аналитиков за контроль над компанией, парк которой состоит из 55 автомобильных и башенных кранов, фонд выложил около 20 млн долларов.

Хочешь продаться? Готовься к дисконту

Впрочем, даже если компания обладает идеальным с точки зрения фонда прямых инвестиций портретом (испытывающий финансовые затруднения лидер регионального рынка в сельскохозяйственной, продуктовой или инфраструктурной сфере с годовым оборотом в 100-150 млн долларов), это вовсе не означает, что владельцы бизнеса получат за свои акции столько, сколько им хочется. «Им нужно быть готовыми к значительному уменьшению своих ценовых амбиций, — предупреждает Александр Никитин. — В лучшем для них случае дисконт составит 25–30%. Если же актив не столь привлекателен, владельцам бизнеса придется мириться с дисконтом в 50–60%». Другие игроки рынка private equity дают близкие оценки. «Летом 2007 года мы хотели купить банк, но его акционеры заломили цену, составляющую четыре балансовых стоимости (book value), — вспоминает управляющий партнер Renova Capital Advisors Олег Царьков. — Сейчас же цены на аналогичные активы снизились до двух BV. И мы уверены, что это не предел». В свою очередь, по словам Кирилла Дмитриева, если еще недавно компании потребительского сектора можно было купить, предложив их владельцам 9–11 EBITDA, то сегодня мультипликатор сократился до скромных 2–3. К примеру, по предварительной информации, за торгующую товарами для детей и будущих мам сеть Banana-Mama Icon Private Equity и Russia New Growth Fund заплатят всего 1,5 млрд рублей, то есть сумму, практически равную задолженности сети перед поставщиками и банками. А ведь еще год назад нынешние владельцы Banana-Mama готовы были уступить этот бизнес не менее чем за 4–5 млрд рублей.

Собственников подобные дисконты, разумеется, не радуют: еще полгода назад такие цифры можно было бы счесть оскорблением. Впрочем, и дают фонды private equity немало. По данным Кирилла Дмитриева, инвестиции его фонда в каждый актив составляют в среднем от 50 до 200 млн долларов. А на такие средства можно не только пережить кризис, но и существенно укрепить свои позиции на рынке.

Руль на себя

Изучая методику работы фондов прямых инвестиций, акционеры компаний поневоле задаются вопросом: не приведет ли продажа части акций к последующей потере всего бизнеса?

— Поверьте, идеальной и для собственников, и для нас является ситуация, когда ФПИ инвестирует деньги, а все остальное получается само собой, — комментирует Андрей Костяшкин (BVCP). — Но в моей практике такого не случалось ни разу. Не забывайте: наша первоочередная цель состоит в том, чтобы значительно капитализировать актив с целью его дальнейшей перепродажи. Это новые масштабы бизнеса, которые требуют новых управленческих решений. А для этого нам нужно иметь реальные механизмы управления в компании.

Сергей Марков из Chiron Capital разделяет эту точку зрения: «Я хорошо понимаю дискомфорт собственника, которому приходится лишаться стопроцентной власти в компании. Однако не стоит забывать, что мы так же, как и владелец, заинтересованы в максимальном увеличении прибыли и капитализации бизнеса. В нынешних условиях для тех собственников, которые готовы умерить свои амбиции, открываются поистине уникальные возможности».

Представители фондов напоминают: за счет привлеченных средств сегодня появляется возможность приобретать значительно более крупных игроков, которых экстенсивная модель развития, основывающаяся на дешевых кредитных деньгах, подвела к краю пропасти. «При финансовой поддержке фондов прямых инвестиций компании смогут поглощать конкурентов с оборотом в три–четыре раза больше их собственного или приобретать доли в их бизнесе, — считает Сергей Марков. — Какой амбициозный владелец бизнеса откажется от таких возможностей? Тем более что специалисты фондов private equity собаку съели на сделках M&A».

Весеннее обострение

По мнению большинства опрошенных «Бизнес-журналом» экспертов, наибольшая активность фондов прямых инвестиций будет наблюдаться в конце весны — в начале лета 2009 года. Объясняется это несколькими причинами. Во-первых, топ-менеджеры ФПИ ждут еще большего падения цен на интересующие их активы. «Чем дольше будут выжидать фонды private equity, тем по более выгодным ценам они смогут осуществить инвестиции, — уверен Сергей Марков. — Пик сделок будет зафиксирован весной, когда дисконт от летних цен составит 30–50%». Кроме того, по словам партнера Baring Vostok Capital Partners Елены Ивашенцевой, управляющие ФПИ ждут прояснения ситуации на глобальных финансовых рынках. К тому же, по мнению Андрея Костяшкина, в условиях кризиса продолжается глобальный пересчет коэффициентов, которые используются при расчете будущей прибыли компаний. Закончиться этот процесс должен опять-таки весной, после чего и начнутся активные инвестиции.

«В ближайшие несколько месяцев, — резюмирует Сергей Фролов, — ФПИ будут потихоньку отбирать привлекательные региональные компании, чтобы, когда их цена упадет до минимума, эффективно инвестировать деньги».

По словам Кирилла Дмитриева, действующие сегодня в России фонды прямых инвестиций располагают примерно 15 млрд долларов, которые могут быть потрачены на приобретение долей в перспективных активах. Учитывая, что только по облигационным выпускам до конца 2008 года российские компании должны были выплатить более 11 млрд долларов, легко сделать вывод: денег ФПИ хватит далеко не всем желающим. Впрочем, так было всегда. Александр Никитин говорит, что из ста заявок, попадающих к нему на стол, инвестиции в итоге получают лишь два проекта.

Региональным компаниям среднего бизнеса, отчаянно нуждающимся в «живых» деньгах для рефинансирования кредитов и оплаты услуг поставщиков, явно стоит поторопиться, налаживая отношения с ФПИ. Очень неприятно расставаться с ролью единоличного собственника бизнеса. Но в нынешних условиях поделиться властью все-таки лучше, чем вскоре расстаться и с нею, и с компанией, причем по бросовой цене.