Внутренние резервы

Нынешний всемирный кризис зачастую именуют следствием американского и, в несколько меньшей степени, западноевропейского неумеренного потребления. До поры до времени его финансировали кредитами (под залог уже накопленного имущества или — куда чаще — в надежде на продолжение благовидной кредитной истории). В результате американцы накопили такие долги, что при нынешнем темпе погашения возвращать их придется еще паре поколений. Таким должникам больше никто не верит — и приходится ограничивать аппетит. А ведь на американский рынок ориентируется добрая половина мирового экспорта. Значит, весь мир вынужден сокращать производство. И, следовательно, также потреблять меньше. Ведь нормальные люди, в отличие от обитателей общества потребления, покупают на то, что уже заработали.

В этой общеизвестной схеме непроясненной остается одна подробность: из каких именно источников систематически выдаются кредиты гражданам Сияющего Города на Холме?

Простейший ответ тоже общеизвестен. Федеральная резервная система бесперебойно рисует все новые эффектные числа на счетах входящих в нее банков, бюро гравировки и печати казначейства США столь же бесперебойно печатает на бумаге из чистого хлопка красивые рисунки, восходящие еще к эмигранту из России Сергею Макроновскому (1928 год; по слухам, под этим псевдонимом американский заказ исполнил Николай Константинович Рерих), — и весь мир отдает за эти художественные фантики все необходимое щедрым американцам.

Увы, очевидная схема не стыкуется. Безудержная эмиссия валюты оборачивается столь же безудержной инфляцией: взгляните хотя бы на Зимбабве, где разграбление экономики негритянскими боевиками вынудило власть, сформированную этими же боевиками, оплачивать все свои расходы продукцией печатного станка, обязательной к приему. Между тем курс доллара даже в худшие дни «бушеномики» падал куда медленнее, чем следовало бы из гипотезы о чисто эмиссионном источнике американского процветания. А в последние месяцы — вопреки многосотмиллиардному впрыску явно ничем не обеспеченных долларов — курс поначалу даже исправно рос. Похоже, изрыгаемые ФРС потоки лишь омывают мировую экономику, а затем неукоснительно вливаются обратно в закрома звездно-полосатой родины.

Еще Джон Мейнард Кейнс рекомендовал: в попытках вылечить депрессию эмиссией следует изымать излишние деньги еще до того, как они совершат полный оборот в экономике и раскрутят губительный маховик инфляции. Очевидно, американские экономисты соорудили не только распылитель для полива хозяйственной нивы деньгами, но и дренаж во избежание инфляционного заболачивания.

Таким дренажем служит тот самый финансовый рынок, неполадки которого ознаменовали начало кризиса. Много лет подряд ценные бумаги, обращающиеся на прославленной Нью-Йоркской фондовой бирже, слыли наивыгоднейшим вложением денег. Да и сегодня по меньшей мере один вид американских ценностей — казначейские облигации — признан хотя и малодоходным, зато надежнейшим хранилищем избыточных средств. Хотя бы потому, что по мере собственного ослабления Соединенные Штаты Америки старательно экспортируют по всему миру всяческие формы нестабильности — от цветных бунтов до требований раскрытия швейцарской банковской тайны, от воинских рейдов до слухов о финансировании террористов (сам такой слух вне зависимости от степени его достоверности является мощнейшим источником дестабилизации).

Любой деловой человек рассчитывает на прибыль. Чаще всего расчет оправдывается, так что хозяйственный упадок во всех формах (от биржевых паник до Великой депрессии) занимает лишь малую долю экономической истории. Заметная часть прибыли вкладывается в расширение успешного дела или в поиск иных, по возможности не менее успешных, направлений развития. Но чем пышнее расцветает экономика, тем заметнее в ней доля денег, не находящих сиюминутного применения. Кое-что резервируется для подстраховки, кое-кто из деловых людей просто не видит в данный момент подходящих путей дальнейшей экспансии.

Временный излишек надо вложить надежно и по возможности выгодно. А порою и средства, уже используемые в деле, хочется перевести на более эффективные рельсы. Тут-то и набегают услужливые американские финансисты. Кто с хитроумными схемами отчетности вроде печально знаменитой Enron, кто с банальными «пирамидами» вроде многослойных производных бумаг, кто просто с гордыми дипломами MBA, якобы гарантирующими наилучшее возможное применение чужих денег…

Применение и впрямь нашлось прекрасное. Хваленое американское потребление, в сущности, оплачивается из кармана самих производителей. Им остаются щедрые обещания грядущих баснословных доходов от чудодейственных талантов американских инвесторов. А их же собственные реальные деньги бегают по кругу: выручка от продажи — американские ценные бумаги — кредиты и прочие пособия американским покупателям — выручка от продажи…

Конечно, на жизнеобеспечение самих производителей — от рядового конвейерного сборщика до скоробогача — тоже остается немало. Но все же, судя по уровню жизни, основная часть мирового денежного кровообращения проходит через американские карманы.

Как известно, надежда — хороший завтрак, но плохой ужин. Несостоятельность американских обещаний стала в конце концов очевидной даже для рядовых граждан США — не говоря уж о серьезном бизнесе. Сейчас из-за границы притекают в основном деньги самих же американцев, вложенные в реальную (а потому надежную) экономику, но репатриируемые под откровенными угрозами вроде margin call или террористического налета на Мумбай. На долгосрочное поддержание спроса их и впрямь не хватит. Так что же, промышленность мира обвалится?

Вряд ли. Не одни американцы нуждаются в одежде, транспорте, компьютерах. Европейский союз уже давно поставляет за океан ту же продукцию, что расходится и среди его собственных граждан. Нынче спрос на нее сокращается (в том числе и внутриевропейский, ибо европейцы теряют доходы от Америки, а потому и расходуют меньше). Но собственный западноевропейский рынок сопоставим с американским, так что перестройка экономики ЕС, скорее всего, пройдет не в катастрофическом режиме. Правда, именно поэтому и торопиться европейцы не будут. Скорее — воспользуются удобным моментом для упорядочения своего хозяйства, изрядно запутанного после интеграции нескольких восточноевропейских стран, политически ориентированных в большей степени на Америку.

Куда сложнее Бразилии, Индии, Китаю. Там значительная часть населения вовсе не вовлечена в классический цикл экономики, ибо живет натуральным хозяйством. А значит, трудно переориентировать на эту консервативную массу производство, развивающееся в последние годы на американские деньги и рассчитанное в основном на динамичные американские нужды. Но мастерство, накопленное многолетней работой на заморского дядю, позволяет справляться и с задачами посложнее. Деньги же, необходимые для начала реорганизации, найти легко: достаточно кредитовать не привычных покупателей, а собственных сограждан. Обретя платежеспособность, спрос быстро потянет за собою предложение. Главное — успеть. Как только тот же Китай прекратит массированные закупки американских ГКО, доллар обрушится столь быстро, что изрядную часть китайских валютных запасов не удастся использовать для дальнейшей раскрутки внутреннего рынка.

Экономисты объединяют Россию с этими странами в группу BRIC. Но наш народ далеко не так жестко разделен. Да и промышленность еще в советские времена формировалась в основном под внутренние нужды, а на экспорт ориентированы разве что оборонка да сырьевой сектор. Зато и кредитное стимулирование внутреннего спроса уже используется столь активно, что проблемы нашего потребительского рынка едва ли не острее американских. Главная из них: часть наших потребностей, покрываемая импортом, оказывается более значимой, чем в Америке.

Тем не менее пока не поздно использовать тот же прием, что пригодится прочим странам BRIC. Стаб-фонда хватит на отсрочки по солидной части уже выданных потребительских кредитов и даже на предоставление новых. Правда, без множества давно назревших реформ двигатель внутриэкономического сгорания не заработает. А без него, похоже, все-таки не обойтись.