Ранее мы уже затрагивали вопросы, связанные с обеспечением безопасности при использовании кипрских компаний для целей налоговой оптимизации и обеспечения безопасности активов.
Сегодня мы продолжим разговор на эту тему и попробуем разобраться, насколько обоснованы муссируемые в последнее время в СМИ сообщения о том, что новый порядок обмена информацией между Россией и Кипром по соглашению об избежании двойного налогообложения может поставить крест на использовании кипрских компаний в интересах российского бизнеса.
Сообщения о том, что сотрудничество с кипрскими компаниями может стать опасным и невыгодным для российских бизнесменов, стали появляться в российских СМИ после подписания 16 апреля 2009г. в Никосии (Кипр) Протокола к Соглашению между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Кипр «Об избежании двойного налогообложения в отношении налогов на доходы и капитал» от 05.12.1998г. (далее – «Протокол» и «Соглашение» соответственно).
Поводом к тому, вероятнее всего, стали «положительные» оценки подписанного Протокола представителями российской стороны, принимавшими участие в подготовке и подписании Протокола. Так, например, комментируя подписание Протокола, глава департамента налоговой политики Минфина РФ Илья Трунин отметил: «До последнего времени Кипр не шел на сотрудничество в части обмена информации, но, начиная с конца прошлого года, мы видим прогресс, согласие Кипра идти навстречу российским фискальным органам. Теперь, в итоге долгих переговоров, мы смогли найти баланс и в части наших требований, и их интересов».
Новый порядок обмена информаций между Кипром и Россией установлен в обновленной редакции одноименной статьи 26 Соглашения - «Обмен информацией», которая, в частности, предусматривает следующие нововведения:
- обмен информацией по всем видам взимаемых налогов, а не только по налогам на доходы и капитал, подпадающим под действие Соглашения;
- обязательное предоставление запрашиваемой информации даже в том случае, когда государство, предоставляющее информацию «не нуждается в такой информации для собственных налоговых целей»;
- невозможность обоснования отказа в предоставлении информации лишь тем, что «такой информацией располагает банк, иной финансовый институт, номинальное лицо, агент или доверительный управляющий», а также тем, что «такая информация касается имущественных интересов применительно к какому-либо лицу».
Безусловно, данные нововведения ухудшают положение российских предпринимателей, использующих в своей деятельности кипрские компании, поскольку расширяют круг информации, к которой могут получить доступ российские контролирующие органы, значительно сужая при этом перечень возможных оснований для отказа в предоставлении информации и делая возможным доступ к ранее закрытым сведениям, составляющим банковскую тайну. Это тем более актуально в свете формирующейся в России судебно-арбитражной практики по делам, связанным с использованием «необоснованной налоговой выгоды». Но являются ли новации критичными? Действительно ли они делают невозможным дальнейшее эффективное использование кипрских компаний? Мне представляется, что нет. И вот почему.
Во-первых, не каждый запрос о предоставлении информации из России может быть исполнен на Кипре. К исполнению могут приниматься лишь запросы соответствующие критериям, установленным Законом Кипра 71(I) 2008 об изменениях к Закону 1978 года о Подтверждении и Сборе Налогов. Это следует из закрепленного Соглашением принципа ненарушения внутренних административных процедур государства, предоставляющего информацию. Так, например, помимо прочего в запросе обязательно должны быть указаны:
• Информация о лице, в отношении которого запрашивается информация, позволяющая его идентифицировать;
• Описание запрашиваемой информации, желаемого способа и целей ее получения;
• Обстоятельства, указывающие на то, что запрашиваемая информация имеется у кипрских налоговых органов или находится в распоряжении иного лица в юрисдикции Кипра;
• Имеющаяся информация об имени и адресе лица, владеющего запрашиваемой информацией;
• Заявление о том, что в государстве, запрашивающем информацию, предприняты все возможные меры для получения запрашиваемой информации внутри этого государства.
Законом Кипра 71(I) 2008 также установлено, что запрос о предоставлении информации может быть принят к исполнению налоговыми органами Кипра только после получения предварительного письменного согласия Генерального Прокурора Кипра, которое, как правило, может быть получено только в случае наличия серьезных обвинений в мошенничестве или совершении иных противозаконных операций (например, таких как финансирование терроризма). При этом необходимо отметить, что налоговые правонарушения на Кипре не признаются уголовно-наказуемыми деяниями.
Также нельзя забывать и о ситуациях, когда в предоставлении информации запрашивающей стороне может быть отказано. Перечень таких случаев в Соглашении остался прежним и включает в себя:
1) Уже отмечавшуюся ситуацию, когда предоставление информации связано с необходимостью проведения административных мероприятий, противоречащих законодательству или административной практике государства, предоставляющего информацию;
2) Запрашиваемая информация не может быть получена в соответствии с законодательством или в соответствии с обычной административной практикой государства, предоставляющего информацию;
3) Предоставление информации раскроет какую-либо торговую, деловую, промышленную, предпринимательскую или профессиональную тайну, либо торговый процесс;
4) Предоставление информации противоречит публичному порядку (ordre public).
Таким образом, о массовом характере направления запросов (вернее, направления положительных ответов на них), а также о предоставлении информации по немотивированным запросам российской стороны, на наш взгляд, говорить вряд ли возможно, а предоставление дозированной информации по «настойчивым» мотивированным запросам в исключительных случаях было возможно и ранее.
Во-вторых, механизм обмена информацией между Кипром и Россией, в т.ч. и по процедуре, предусмотренной Законом Кипра 71(I) 2008, существовал задолго до подписания Протокола, однако факты выдачи информации по запросам российских контролирующих органов носили единичный характер, а данные о бенефициарах кипрских компаний не представлялись вовсе (по крайней мере, нам не известно ни об одном факте выдачи такой информации по запросу российской стороны).
Очевидно, что Кипр, стремясь не только сохранить проходящее через него потоки инвестиций, но и по возможности увеличить их, ни ранее, ни сейчас не был заинтересован в раскрытии информации о зарегистрированных на территории Кипра компаниях, их деятельности и владельцах, поскольку раскрытие «лишней» информации в отношении хотя бы нескольких крупных компаний, может повлечь за собой массовый лавинообразный отток капитала с Кипра. В этой связи, несмотря на подписание Протокола, с большой долей вероятности можно предположить, что на практике ситуация с ответами на российские запросы изменится незначительно.
В-третьих, введенные Протоколом правила обмена информацией не являются чем-то необычным и принципиально новым, поскольку, по большей части, они соответствуют нормам Модельной конвенции Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) редакции 2004 (2008) г.
В этой связи необходимо отметить, что отказ от использования кипрских компаний в пользу иных юрисдикций в настоящее время будет являться лишь небольшой временной передышкой, поскольку в недалеком будущем подавляющее большинство соглашений об избежании двойного налогообложения будут приведены в соответствие с упомянутой Модельной конвенцией ОЭСР. К тому же, учитывая развитость сервисного обслуживания на Кипре, либеральность его налогового законодательства, найти хоть сколько-нибудь похожую на Кипр по удобству и эффективности работы юрисдикцию будет нелегко.
Кроме того, в отношении уже прошедших периодов смена юрисдикции вообще не будет являться решением проблемы, а, напротив, может только усугубить ее, поскольку информация по Соглашению и Закону Кипра 71(I) 2008 может быть представлена даже в отношении уже ликвидированной компании.
По большому счету, наличие потенциальной возможности раскрытия информации необходимо рассматривать как своего рода плату за респектабельность Кипра, что в т.ч. позволяет ему присутствовать в «белом» списке юрисдикций, составленном по итогам саммита G20 в 2009г. и отсутствовать в локальных «черных» списках отдельных стран (так, по заявлениям Минфина РФ, Кипр будет исключен из списка оффшоров сразу же после ратификации Протокола).
Подводя итог вышесказанному, можно отметить, что новый порядок обмена информацией лишь вводит обновленные правила игры при построении моделей ведения бизнеса с использованием кипрских компаний, заставляя российский бизнес более взвешено и обдуманно подходить к управлению иностранной компанией и выбору сервисной компании, обслуживающей ее деятельность, но, отнюдь, не препятствует использованию широчайшего потенциала бизнес-возможностей Кипра российскими предпринимателями. Безусловно, в отношении многих уже используемых кипрских моделей может потребоваться их существенная корректировка, доработка, а, возможно, и полная смена формата взаимодействия.
В заключение также хотелось бы обратить внимание читателей, что изменения внесенные Протоколом еще не вступили в законную силу, поскольку Протокол пока еще не прошел процедуру ратификации в РФ. Однако, по мнению автора, ожидать ратификация Протокола возможно самое в ближайшее время (возможно, до конца 2009г.).
Начать дискуссию