ИНТЕРЕСЫ ВЛАДИМИРА ПОРЫВАЕВА ПРОСТИРАЮТСЯ ДАЛЕКО ПОД ЗЕМЛЮ. ЗЕМЛЯ ДЛЯ НЕГО — ЗАЛЕЖИ БОГАТСТВ, НАКОПЛЕННЫХ ЗА ТЫСЯЧЕЛЕТНЮЮ ИСТОРИЮ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. СНАЧАЛА УВЛЕЧЕНИЕ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВОМ У ПОРЫВАЕВА ПРОТЕКАЛО В ЛЕГКОЙ ФОРМЕ: КОПАЛ НА ДОСУГЕ. А ПОТОМ ЗАРЕГИСТРИРОВАЛ КОМПАНИЮ, «ЗАТОЧЕННУЮ» НА ПОИСК КЛАДОВ.
Москвич Владимир Порываев превратил поиск утраченного в основной источник дохода. Он уверен: любой, кто хотя бы раз сходит с ним на нетронутый чердак или в пятиэтажку под снос, задумается о том, не бросить ли работу. «Если запустить меня в «хрущевку», ожидающую сноса, я в каждом подъезде найду потерянных или спрятанных вещей на тысячу долларов, — уверяет предприниматель. — Это может быть колечко, бюстик Ленина или винтажная шляпа 30-х годов. И со сбытом нет проблем. Вокруг меня вьется целый полк коллекционеров».
Попытки обнаружить что-нибудь ценное на чердаках, под окнами многоэтажек, на пляжах, у стоков канализации — все это разновидности так называемого современного городского старательства. «Город — он ведь как золотоносная жила. Где люди живут, там они и теряют», — повторяет Порываев свою привычную мантру. Судя по регулярности находок, с практическими навыками и опытом у него все в порядке. В маршрутке он нашел золотой перстень, на стоянке — браслет 750-й пробы, в луже — сережку. Впрочем, все это для Порываева скорее побочные увлечения. Или тренировка. Основная его деятельность — поиск кладов.
Шизофренические доходы
Владимир Порываев в детстве был мечтательным мальчиком, прилежно посещал кружки по истории и собирал старинные монетки у ручья рядом с домом. На том месте когда-то проходила дорога, по ней ездили повозки, и люди столетиями роняли гроши и червонцы… «После дождя я находил на берегу по пять монет в день», — вспоминает искатель.
Он рос в подмосковном селе Семеновском, в доме постройки 1880–х годов, входившем в усадебный комплекс. «Прапрадед был управляющим у графа, — рассказывает Порываев. — В общем, предки мои не дворяне, а скорее «топ-менеджмент».
Учился будущий кладоискатель в МАДИ, служил в свое время в чине капитана ФАПСИ, а в 90-е годы возглавлял службу кадрового обеспечения крупной компании. В свободное же время продолжал исследовать с металлоискателем леса и луга.
За кладами поначалу ходил в одиночестве. Признается: «Я очень жадный, меня «ломало» с кем-то делиться». Потом жизнь научила, что один–два товарища могут оказаться совсем не лишними. Особенно если копаешь в заброшенной деревне, где даже лопата для спившихся аборигенов — смутный объект желания.
«Ломало» Порываева уже и тянуть лямку на службе. Все чаще он задумывался о собственном бизнесе, который позволял бы путешествовать и приобщаться к старине. И наконец в 2003 году организовал довольно странное предприятие — «Кладоискательскую контору Владимира Порываева». Контора занялась сразу несколькими направлениями: поиском кладов, консалтингом в области кладоискательства и организацией кладоискательских экспедиций «под ключ». Чтобы начать бизнес, Порываеву хватило чуть больше двух тысяч долларов. Деньги пошли на аренду офиса, простенькую рекламу и приобретение поисковой техники.
Право слово
Прежде чем отправляться на поиски клада, стоит ознакомиться с правовыми аспектами этого увлекательного дела. Иначе можно столкнуться с серьезными проблемами.
В России в принципе нет «бесхозных» земель. Поэтому перед началом любых поисков кладоискатель должен запросить разрешение у владельцев земли или здания — либо у частного лица, либо в органах федеральной власти, если земля находится в госсобственности (лес, например), либо в местной администрации.
Если выяснится, что кладоискатель действовал без соответствующего разрешения, в собственность государства будет обращено все, что он нашел, а также орудия поиска — металлодетектор и пр. При наличии разрешения он будет иметь право на 50% от найденного клада — если между ним и собственником земли или здания нет иного соглашения. Если же клад представляет собой памятник истории и культуры (и это будет установлено при проведении экспертизы), то он полностью обращается в собственность государства. В таком случае собственник земли, где найден клад, и лицо, обнаружившее его, имеют право на получение денежного вознаграждения в размере 50% от стоимости клада, то есть каждому достается 25% его стоимостного выражения (если между ними не заключено иное соглашение).
Нельзя искать клады в местах, которые входят в Федеральный реестр памятников истории и архитектуры. За проведение археологической разведки или раскопок без разрешения полагается административная ответственность в виде штрафа от 1 500 до 2 500 рублей. В принципе, это слишком мягкое наказание — ведь если человек купил металлоискатель за 50 тысяч, заплатить две для него — пустяк.
За повреждение или уничтожение археологического памятника Уголовным кодексом предусмотрена уже более серьезная ответственность — в виде лишения свободы на срок до двух лет. Если же речь идет о преступных деяниях в отношении особо ценных объектов или памятников общероссийского значения, срок лишения свободы увеличивается до пяти лет.
Александр Прудников, адвокат
Искать клиентов «Конторе» поначалу очень помогали выезды в подмосковные деревни. Появление людей с металлоискателями в руках местные жители воспринимали как чудо. «Космонавтов так не встречали, как нас!» — гордится Порываев. Среди деревенских обязательно находились носители легенд о том, как местный купец закопал золото в соседнем лесу. Или о том, как чей-нибудь дед привез трофеи с войны и зарыл их у себя в огороде. «Один из клиентов рассказал, что его дед привез с войны золотые монеты в варежке, — начинает одну из своих баек Владимир. — Мы, говорит, ими играли, а одну потеряли. Дед осерчал и закопал монеты на участке, а потом и сам забыл, где. Я приехал и за 30 минут нашел этот «клад» под старой грушей». В другой раз Порываеву в панике позвонила бабушка, которая закопала в огороде трехлитровую банку с долларами, а потом не смогла ее найти. «Земля засосала!» — причитала старушка. Ничего, нашли.
Порываев и его товарищи по бизнесу быстро выяснили: связанные с кладами легенды имеются практически в каждой семье. Такие «наводки» срабатывают чуть ли не в половине случаев. Так удается оправдать затраты на экспедиции, да и заработать.
Начиная поиски клада «по заявке», «Контора» заключает с клиентом договор. «У нас очень грамотное юридическое сопровождение, — говорит Порываев. — Иначе нельзя: когда люди видят золото, у них «крышу срывает», и они забывают все устные договоренности».
Порываев либо договаривается об определенном проценте от стоимости находки, либо, если вероятность обнаружения клада кажется ему низкой, берет почасовую оплату за поисковые работы — две тысячи рублей. «Мы готовы копать хоть круглосуточно: любой каприз за ваши деньги! — острит Порываев. — Большая часть заказов у нас приходится на весну и осень. Ну, вы понимаете, это время, когда у шизофреников случаются обострения. Поэтому не меньше трех раз за сезон мы ищем библиотеку Ивана Грозного и золото Наполеона… В общем, роем там, где у заказчика руки потеют».
Правда, основной доход конторе приносит самостоятельный поиск кладов. Зимой Порываев корпит над картами, сидит в архивах, общается с археологами — чтобы по весне отправиться по верному маршруту. «Нужно знать, где копать», — многозначительно замечает он и от дальнейшего раскрытия собственных ноу-хау отказывается. За сезон, который длится «от первой проталины до глубокого снега», как выражается Порываев, конторе удается найти примерно пять кладов. Средняя стоимость одного — 20 тысяч долларов. Чаще всего искателям попадаются монеты, золотые украшения. «На нашу долю приходится минимум 30% кладов, которые находят по всей России», — хвалится Владимир.
Сейчас у «Кладоискательской конторы» три «офиса», расположенных в популярных торговых центрах с «мужским» уклоном, где продается снаряжение для спорта и туризма или всякого рода техника. У «офисов» несколько задач: они работают как магазины, консалтинговые конторы и выставочные залы. Торгует Порываев коллекционным материалом (военная атрибутика, антиквариат, монеты), литературой для кладоискателей и металлоискателями. А старинные вещи выполняют роль «приманки». «Здесь у нас специфический антураж, — говорит Порываев. — Человек, который идет мимо за лыжами или надувной лодкой, увидев все это, остановится и заинтересуется». Заинтересовавшихся граждан сотрудники конторы проконсультируют, продадут экипировку и литературу. «Сами офисы являются рекламой нашей деятельности», — уверен Владимир.
Среди клиентов конторы попадаются люди, с которыми можно скооперироваться. Кто-то способен дать хорошую наводку на «грибные места». Например, недавно к Порываеву обратился мирный старичок лесник из Смоленской области: принес немецкую каску в необычно хорошем состоянии. Ее Порываев оценил в 7 с половиной тысяч рублей. Выяснилось, что лесник нашел места, где во время войны «стояли» немцы, и раскопал погреб с десятками прекрасно сохранившихся касок. «Одна в одну были сложены, как горшочки в «Операции «Ы», — поясняет Порываев. — Мы с этим дядечкой договорились, что скоро приедем к нему в гости».
Поле чудес
Соизмеримые с доходами от кладов деньги Порываеву приносят продажи металлоискателей — инструмента, без которого любой «старатель» как без рук. Весной и летом он продает по 200 штук в месяц. Средняя стоимость металлоискателя — 15 тысяч рублей; с каждого прибора можно заработать 15–20%.
«Это простой бизнес, — рассказывает Порываев. — Производители рекомендуют нам продажную цену, а мы тупо продаем. В том числе и в регионы, оптом. Это позволяет существовать в глухие месяцы, когда нет экспедиций, содержать офисы, платить зарплату. У меня ведь семь постоянных сотрудников». Между тем среди компаний, торгующих металлоискателями, обостряется конкуренция: их в Москве не менее сорока, и, по оценкам Порываева, каждая продает минимум полсотни приборов в месяц. На фоне унылых конкурентов «Контора» выделяется ярким позиционированием, продвигая себя в первую очередь как организацию, оказывающую услуги по поиску кладов на договорной основе. А это необычное предложение для рынка. «Мои конкуренты, возможно, тоже оказывают подобные услуги, но «в черную», не платя налоги. А у меня все законно», — говорит Порываев, называющий себя «единственным белым кладоискателем России». Прежде чем начинать поиск клада, сотрудники фирмы проверяют наличие у заказчика документов на землю, запрашивают разрешение у администрации и археологов. На это уходит, разумеется, немало времени. Зато и проблем потом возникает куда меньше.
Продержаться на плаву зимой «Конторе» Порываева помогают заказы на поиск утерянных вещей. «Разные случаи бывают, — перечисляет предприниматель. — То молодожены поссорились и выбросили кольца в окно, то ключи от машины человек потерял в снегу. Мы помогаем». Кое-что приносят и продажи коллекционного материала, на которые приходится приличная часть сбыта «Конторы». Причем Порываев ориентируется не столько на обеспеченных арт-инвесторов, скупающих дорогой антиквариат, сколько на широкие народные массы. Стоимость монет у него начинается от одной–трех тысяч рублей за штуку. Говорит, что его коллекционный материал доступен и медсестре, и сантехнику. В общем, «дешево и массово». Зато приносят такие монетки Порываеву до 10–15% прибыли ежеквартально.
Кстати, металлоискатели предприниматель также продвигает как своеобразный «инвестиционный инструмент». И напоминает покупателям, что самый простой агрегат вполне можно «окупить» за несколько месяцев. Поддавшись уговорам, приборы частенько покупают пенсионеры, решившие таким образом обеспечить себе «прибавку» к пенсии, а также водители троллейбусов и все, у кого небольшие доходы, но богатая фантазия. Насколько велики шансы начинающих? «Главное — не ждать слишком многого, — советует Порываев. — Но вообще ничего не найти просто невозможно. Выезжайте за черту города, шагайте прямо в любом направлении метров на пятьсот — и копайте, копайте, копайте… За час найдете пять монет».
Почему не поставить именно этот метод на поток, наняв несколько сотен землекопов из числа гастарбайтеров? Владелец «Конторы» предпочитает крупную добычу: «Основная масса народу просто ходит по полям, ищет какие-то гнилые монетки. А я по натуре кладоискатель, мне нужно сразу и много. Я находил, например, горы екатерининских пятаков — по 100–200 кг меди: целые ведра, бочки. А потом эти монеты я продаю в розницу, да еще и реставрирую, повышаю их стоимость. Некоторые свои клады я распродаю уже не первый год, и они меня до сих пор кормят».
Что же, профессионалу виднее. Оборот своей компании Порываев не раскрывает (по оценкам «Бизнес-журнала», в год у предпринимателя может выходить до нескольких сотен тысяч долларов), но на жизнь не жалуется: его личные доходы позволяют покупать в Москве по нескольку объектов недвижимости в год.
Вот только искать клиентов в последнее время, похоже, стало едва ли не сложнее, чем клады. Это раньше стоило только появиться на пересеченной местности с металлоискателем в руке, как вокруг собиралась толпа из местных, охотно делящихся локальными легендами и мифами. А теперь в глубинке такой прибор у каждого второго. Да и все поля перерыты, словно трактора прошли, сетует кладоискатель. Теперь «срабатывает» только присутствие микроскопических «офисов» компании в торговых центрах и… личный бренд, широко известный в узких кругах. Порываев не скрывает попыток зарабатывать на имени. Говорит, что после публикаций в газетах, где он комментирует вопросы поиска сокровищ, в течение нескольких дней от звонков заказчиков телефон буквально разрывается. А недавно Порываев «раскрывал душу» в передаче «Званый ужин», где в ранг хорошего тона возведены кухонные сплетни. «Стебался» я там по-черному. Полную чушь нес о креветках и салатах, прямо-таки душу отвел», — радуется кладоискатель чему-то своему, тайному.
Что же, после того как стает снег, у владельца «Конторы» появится более приятный способ «отвести душу». Начнутся поездки, экспедиции. Он знает, что раскопки давно стали для него работой. Но Порываеву такая жизнь пока не надоела. Видимо, засосало. Как ту бабушкину банку. С долларами.
Начать дискуссию