Источник: E-xecutive
Взрастить топ-менеджера с нуля сложно. Зато пользы такой управленец принесет в разы больше, чем наемник со стороны. Чего не умеют российские топы, почему бизнес загибается без программ EMBA, а иностранные преподаватели закрывают глаза на коррупцию и чиновников — рассказывает Михаил Зайцев в беседе с E-xecutive
Охрана с автоматами, длинные коридоры и подземные переходы из корпуса в корпус — Российско-бельгийская программа Executive MBA расположилась в монументальном здании Академии Госслужбы на юго-западе Москвы. Пока идешь в нужную аудиторию, ноги успевают прочувствовать все тяготы пути к знаниям. Но, как обещают, оно того стоит. Российские представительства иностранных компаний охотно направляют своих топов на подобные совместные программы EMBA. Им нравится, что сотрудники учатся под боком, да еще и у западных преподавателей.
E-xecutive встретился с руководителем российско-бельгийской программы Михаилом Зайцевым, чтобы выяснить, можно ли назвать такое образование западным, почему компании вынуждены верить в EMBA и куда движется российское бизнес-образование.
E-xecutive: Какие топ-менеджеры сейчас нужны рынку: универсалы, которые разбираются во всем понемногу, или «специалисты» в двух-трех областях?
Михаил Зайцев: Настоящий специалист хорошо разбирается только в одной области — маркетинг, HR, финансы, продажи, проектирование. В двух-трех он уже теряется. А топ-менеджер управляет всей компанией. Чтобы принять адекватное решение, он должен ориентироваться во всем, чем занимаются его подчиненные, и свободно с ними общаться на любые темы. На EMBA за тем и идут, чтобы избавиться от комплекса «узкого специалиста». Опять же вы спрашиваете, какие топы нужны рынку? Но на разных рынках требуются разные управленцы. Скажем, на наших программах я практически не вижу госчиновников или руководителей госкорпораций, потому что их учреждения чаще всего удовлетворяют заказы «сверху» или пилят бюджеты. Рынок и клиенты их слабо волнуют.
E-xecutive: Хорошо. Вы заявляете, что готовите людей для крупных иностранных компаний, которые работают в России, и для крупного российского бизнеса. Но в такие компании обычно устраиваются люди с дипломом из топовых западных бизнес-школ.
М.З.: Мне нравится слово «устроились». Оно такое старое, советское. Наши слушатели еще до учебы устроились в жизни. Программа EMBA вообще нацелена на тех, кто уже чего-то добился в деловом мире, у кого есть статус в обществе. Они приходят в аудиторию и знакомятся с равными себе людьми, чтобы делать бизнес и продвигать свою компанию, а не для того, чтобы их потом взяли «на хорошую работу». Компании сами отправляют своих людей на учебу. Это же важный вопрос для каждого руководителя бизнеса — брать готового специалиста с MBA или воспитать своего человека.
E-xecutive: И что лучше?
М.З.: Воспитывать сложнее и дольше, зато бизнес от этого только выигрывает. Компания берет на входную должность приличного инженера, энергичного маркетолога или интересного HR, а потом, когда этот человек подрастет, отправляет его на EMBA и продвигает на более высокие должности.
E-xecutive: Среди ваших преподавателей есть иностранцы, и ваши слушатели дважды выезжают на зарубежные семинары. Этого достаточно, чтобы обучение называлось «западным»?
М.З.: Вы описываете образовательный туризм. Он популярен на многих российских EMBA. Совместные программы работают иначе: методики, инструменты, концепция обучения, правила, по которым слушатели обсуждают кейсы, — все это повторяет то, что делает партнерская бизнес-школа в Европе. Если мы везем группы за рубеж, то это уже не туризм: люди работают в аудиториях по 12 часов, они учатся без переводчиков, напрямую дискутируют с топ-менеджерами местных компаний. Я не понимаю, как можно качественно учиться с переводчиком. Мы как-то устраивали семинары в России. Приглашали преподавателей из Duke, London Business School. Синхронно переводили их выступления для российских топов. Но все равно люди шли в те залы, где разбирались кейсы на русском языке. Всегда интереснее пообщаться лично, чем слушать даже самый лучший перевод.
E-xecutive: Вы говорите, что слушатели учатся у западных преподавателей по западным программам. А эти преподаватели знают российскую действительность? Они же учат людей работать в России.
М.З.: Нам еще многому стоит научиться у иностранцев. Мы слишком часто прикрываемся национальными особенностями. Говорят, что даже законы природы в России действуют с поправкой на национальные особенности. Анекдот такой рассказывают, но все же это не так — законы природы везде одни. На первых парах мы пытались обсуждать с европейскими партнерами, что, мол, хорошо бы делать поправку в обучении на российскую действительность, но они сразу это пресекали: «Есть области, где национальные особенности важны. Но чаще оказывается, что преобладают общие законы экономики, бизнеса и производства».
E-xecutive: В каких областях лучше руководствоваться общими законами?
М.З.: Прежде всего в тех, о которых у нас много говорят, но мало учат, — повышение эффективности производства, операционный менеджмент. В Европе и Штатах хорошо управляют каждодневными операциями фирмы, а без них любая стратегия рухнет.
E-xecutive: По каким книгам учите?
М.З.: Как принимать решения и финансы изучаем по американским книгам. Маркетинг, HR, психологию потребителя — по европейским учебникам. И вот европейский опыт порой расходятся с российской действительностью. Тут особенно важно, что иностранные преподаватели на совместных программах придерживаются мировой практики, а не скатываются к нашим «особенностям», потому что некоторые наши национальные шероховатости лучше бы вообще изжить. Слушатели сталкиваются с чиновниками и взятками каждый день. Они знают обо всем этом лучше преподавателей, их этому учить не надо.
E-xecutive: В чем, по вашему опыту, особенно слабы российские топы?
М.З.: Наши управленцы редко заглядывают далеко вперед, когда планируют бизнес. Поэтому они часто забывают анализировать инвестиционную привлекательность своих проектов и компаний. Операционный менеджмент тоже хромает в России, но тут есть вина и отечественного бизнес-образования, потому что на программах этому направлению учат мало. А это плохо. Вот сейчас много говорят об инновациях и модернизации. Сомневаюсь, что дело пойдет дальше простых разговоров. Но если мы действительно хотим изменить Россию, компании должны научиться грамотно управлять каждодневными операциями, проекты должны проходить серьезный финансовый анализ, и все должно строиться на фундаментальных знаниях в конкретных отраслях производства, экономики и бизнеса. Последнее особенно важно, потому что качество общего образования заметно падает. Я общаюсь с молодыми слушателями MBA и отчетливо это вижу.
E-xecutive: Сейчас поток людей на EMBA сокращается. Западные школы говорят, что набирают вполовину меньше, чем планировали.
М.З.: Да, сокращается. И те школы, которые говорят, что их кризис не коснулся, лукавят, потому что я точно знаю — сейчас все недобирают слушателей. В ИБДА, например, набор упал на треть, если сравнивать с прошлым годом. Рынок бизнес-образования от этих недоборов меняется в худшую сторону. Появляются программы, которые якобы учат хорошо, но быстрее и в разы дешевле. Я видел объявление в интернете: известный московский университет предлагает MiniMBA для генеральных директоров и собственников, полугодичный модульный курс, учат высококвалифицированные преподаватели, стоит все удовольствие 44, 9 тыс. руб. Это было бы смешно, если б не было так грустно.
E-xecutive: Раньше топы учились за счет своих компаний, сейчас корпоративных денег не хватает. Будете менять программы, чтобы привлечь тех, кто самостоятельно платит за учебу?
М.З.: Слушатели российских EMBA почти всегда платят за обучение сами. По крайней мере, в ИБДА это так. На совместных программах сложнее — люди хоть и могу оплатить все сами, но не отказываются от помощи своих компаний. Поэтому сейчас доходы совместных программ снизились. Однако мы уверены, что ближайшие год-полтора компании продолжат развивать своих людей. Это неизбежно. Иначе они столкнутся с системным кризисом.
E-xecutive: Компании зависят от EMBA?
М.З.: Серьезная компания всегда планомерно развивает своих сотрудников. Это, конечно, рискованно, потому что иногда люди получают хорошее образование, повышают свою ценность на рынке и уходят в другую компанию. Но как бы мы не иронизировали на эту тему, люди — это основной капитал компании. Хорошо сказал Михаил Прохоров в одном из материалов Executive, что все проблемы России возникают от того, что мы не ценим человеческий капитал страны. Здравомыслящие компании при первой же возможности продолжат развивать своих сотрудников, и сейчас они, скорее всего, предпочтут более короткие, более дешевые программы, которые дадут отдачу с первых дней учебы. Вот в этом направлении стоит меняться.
E-xecutive: Будете делать короткие и дешевые программы?
М.З.: Мы хотим разделить нашу российско-бельгийскую EMBA на две части. Пока это только далекие планы. Первое ответвление — для топ-менеджеров высочайшего европейского уровня без всяких оговорок. Лучшие преподаватели, аккредитации, высокие места в рейтингах. Естественно, такое обучение будет дороже. Второе ответвление — шаг в сторону более низкого ценового сегмента. Качество сохраняется, но на эту программу поступают более молодые и те, кто еще не успел наработать, скажем, семилетний бизнес-опыт. Бизнес-образование меняется именно в эту сторону, и на российском рынке уже есть примеры.
E-xecutive: А сейчас, когда аудитории полупустые, российские бизнес-школы снизят требования к кандидатам на EMBA, чтобы не лишиться последних денег?
М.З.: Чтобы не лишиться денег, надо сохранить качество образования. К нам часто приходят молодые, по-хорошему агрессивные, талантливые люди. Но мы им отказывали и продолжаем отказывать. Не мы такие злые, так устроен рынок. Наша аудитория — это профессионалы в своей области, которые доросли в своих компаниях до определенного уровня. Они должны идти дальше, а для этого им надо учиться. Но они не хотят учиться с молодыми, энергичными, агрессивными, талантливыми, немного наглыми людьми. Им будет некомфортно. Мы никогда не пойдем на то, чтобы наша программа EMBA помолодела. Иначе скатимся в нишу, где с людей только собираются деньги, но знания не даются. Как говорил один мой учитель, резкие перемены в образовании только вредят. В образовании все решают эффекты второго порядка — качество! Я этим принципом стараюсь руководствоваться всю жизнь.
Начать дискуссию