В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ — ДО КОНЦА 2010 ГОДА — ДОЛЖНА ЗАВЕРШИТЬСЯ РЕОРГАНИЗАЦИЯ ГОСКОРПОРАЦИИ «РОСНАНО». СООТВЕТСТВУЮЩИЙ ЗАКОН («О РЕОРГАНИЗАЦИИ РОССИЙСКОЙ КОРПОРАЦИИ НАНОТЕХНОЛОГИЙ») БЫЛ ПРИНЯТ ГОСДУМОЙ РФ И ОДОБРЕН СОВЕТОМ ФЕДЕРАЦИИ РФ В ИЮЛЕ. И ВОТ В РЕКОРДНО КОРОТКИЕ СРОКИ, А ТАКЖЕ В ПОЛНОМ СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОМ НА НАШИХ ГЛАЗАХ ГОСКОРПОРАЦИЯ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО. СО СТОПРОЦЕНТНЫМ ГОСУДАРСТВЕННЫМ УЧАСТИЕМ.
При этом ключевые цели обновленной корпорации останутся прежними: «привлечение частных инвестиций в отечественную наноиндустрию и формирование конкурентного рынка нанопродукции». Но, как отметил на недавнем совещании по нанотехнологиям премьер-министр РФ Владимир Путин, реорганизация призвана повысить эффективность «Роснано». И вот тут возникает вопрос: насколько вообще госкорпорация как структура может быть эффективна?
Массово наштампованные за 2007 год отечественные госкорпорации — явление уникальное. Можно сказать — чисто российское изобретение. Мировых аналогов отыскать не удалось. Даже глава Роснано Анатолий Чубайс назвал госкорпорации «странным образованием с точки зрения корпоративного законодательства» и отметил очевидный дисбаланс между характером и объемом внешнего контроля и внутренних полномочий.
Действительно, с появлением ГК в России во многом воссоздается ситуация рубежа 1980–1990-х годов, с активной ролью «красных директоров». Особенность этих менеджеров вовсе не в коммунистических убеждениях. Главное — они получили широкие права по управлению предприятиями в отсутствие собственников, которым они подотчетны. Государство к тому моменту уже не могло осуществлять контроль, а частный собственник еще не появился. Важный признак «красных директоров» — наличие у них фактических собственнических прав при вакууме ответственности и мотивации, присущих полноценному собственнику. Как показала практика, это дорого обходится и предприятиям, и всей экономике.
По сути, мы попали в ту же ловушку и в кризис, когда государство оказывало помощь системообразующим предприятиям: выкупая долги, оно фактически устанавливает контроль над рядом предприятий. Затем появляется менеджмент, связанный с государством. Однако в силу понятной асимметрии информации менеджеры будут иметь очевидное преимущество над назначившими их чиновниками. К тому же менеджеры эти выросли уже в рыночной экономике. Вот мы и наблюдаем многочисленные примеры личного обогащения с использованием возможностей бесконтрольно-административного влияния на «ничейные» (государственные) финансовые и иные ресурсы.
В основе же — проблема ответственности. Частные интересы менеджера начинают доминировать над интересами вверенного ему предприятия. В таких условиях ожидать эффективной работы невозможно.
Комплекс претензий к госкорпорациям высказали и Счетная палата, и даже Генпрокуратура. В частности, последняя обвиняла их в слишком медленном и неэффективном освоении денег и малых вложениях в конкретные проекты. Кроме того, контролеры обращали внимание на нарушения при размещении заказов и проведении торгов.
Не секрет, что зачастую госкорпорации избирательно подходят к выбору поставщиков, создавая условия для коррупции. Разного рода примеров можно привести множество. Например, расследование миноритарных акционеров ВТБ показало, что на одной только сделке по закупке тридцати буровых установок $160 млн было затрачено сверх всякого здравого смысла. На этапе передачи их в лизинг превышение затрат ежегодно должно было составлять $1,5 млрд. Срок — 8 лет. Итого — еще примерно $400 млн ежегодно.
Каждый может выдвинуть свою гипотезу относительно того, зачем топ-менеджерам ВТБ эти сделки. Неудивительно, что стоимость акций ВТБ — «народных ценных бумаг» — непрерывно падала до кризиса, сильнее рынка — в кризис и слабее его росла в период восстановления. И только топ-менеджмент этого гиганта сохраняет стабильность, хорошо выглядит и уверяет, что все идет нормально.
Управы на госкорпорации не существует. Например, что бы они ни делали, банкротство исключено. А как быть банкирам и поставщикам? В ответ на просьбу дать кредит или оплатить товар они вполне могут услышать: «Отвали, не мешай работать». В суд идти бессмысленно: все равно не обанкротишь. Поэтому необходимо требовать от государства разработки четкого плана реприватизации этих компаний. И этот план должен быть широко известен.
Было бы серьезной ошибкой использовать кризис для переоценки соотношения роли государства и частного предпринимательства. Конечно, хорошо, что в этот период государство оказалось готовым помогать бизнесу за счет накопленных резервов. Но чиновники по-прежнему безбоязненно собирают дань с бизнеса. Снижение уровня коррупции хотя бы на четверть даст гораздо больший эффект, чем уменьшение налогов. Коррупция для бизнеса — это не только деньги, а еще и неуверенность, страх постоянно преследуемого. В таком состоянии заметно уменьшаются ресурсы для развития, созидания и инноваций.
Очевидно, что главный способ борьбы с коррупцией — сокращение возможностей, открытых ныне перед чиновниками. Чем меньше будет государства в хозяйственных процессах, тем меньше станет и возможностей для взяточничества. Но реальная борьба с коррупцией начинается с ослабления давления государства на бизнес и общество. А для этого нужна активная, кропотливая работа бизнес-сообщества сразу по нескольким направлениям — прежде всего в политической сфере и по формированию соответствующей общественной атмосферы. Кроме того, нужно внедрить практику постоянной юридической защиты своих интересов.
ВЕРОЯТНО, СЛЕДУЮЩИЙ КРИЗИС СТАНЕТ СЛЕДСТВИЕМ БЮДЖЕТНЫХ ФИНАНСОВЫХ ВЛОЖЕНИЙ И ОГОСУДАРСТВЛЕНИЯ ЭКОНОМИКИ
Слабость социальных агентов модернизации, то есть делового сообщества и никак не могущего сформироваться до конца среднего класса, — еще один аспект проблемы неэффективного госуправления. Государство тоже не очень сильно. В том числе и в силу большого влияния неформальных группировок внутри госаппарата. Но неразвитость контрагентов делает его главной силой перемен, строителем рынка и фактически создателем национальных сообществ бизнеса. Получается, что «государственноцентрическая» модель отношений исчерпывает себя, но гражданское общество остается все еще очень слабым.
Итог: власти берут на себя инициативу по конструированию негосударственных партнеров с последующим делегированием этим продуктам «кремлевской сборки» части своих функций. Современная российская модель остается гибридной и внутренне противоречивой, а баланс между государством и бизнесом — неустойчивым и подвижным.
Возникает вопрос: так какая же экономическая система формируется в России? Наша экономика, конечно, весьма своеобразна. Но не настолько, чтобы в ней делалось то, чего не делает никто в мире. Госкорпорации за счет налогоплательщиков получают огромные финансовые и иные ресурсы, а также право практически бесконтрольной хозяйственной деятельности. С одной стороны, на словах высшие руководители страны не сомневаются в основных принципах рыночной экономики. С другой — все больше и больше коммерческих компаний переходит в собственность государства, да и остающиеся крупные собственники вынуждены следовать указаниям чиновников и политиков. Возможна ли рыночная экономика с преобладанием госсобственности?
Доминирование частной собственности, возможность быстрого обогащения рыночными методами — неотъемлемые части эффективно работающей экономики. Кризис можно объяснить как недостатком государственного вмешательства, так и неспособностью власти обеспечить эффективное регулирование. Мир не изменился. В его основе лежат гибкие технологии и быстрое обновление всех сторон технологической и экономической жизни. Этот мир плохо приемлет централизованное регулирование и бюрократическое вмешательство. Расширение роли государства в хозяйственных процессах не сулит ничего хорошего. Ничто и никогда не заменит энергию миллионов людей, направленную на достижение своего благосостояния и создание преимуществ своим детям и внукам.
Вероятно, следующий кризис станет следствием государственных финансовых вложений и огосударствления экономики, которое мы уже наблюдаем сегодня в рамках борьбы с экономической депрессией. Увеличение роли государства непременно создаст многочисленные проблемы в будущем. Там, где этого не поймут, мы увидим инфляцию, неэффективное хозяйствование, коррупцию и многое другое — все то, что обычно происходит, когда госсектор получает большие ресурсы. В таких странах следующий кризис будет похож на кризисы 70-х, которые были вызваны чрезмерно мягкой финансовой политикой, наводнившей экономику деньгами, и чрезмерным участием государства в экономике.
Главным принципом госполитики и нормотворчества должно быть всемерное поощрение конкуренции. Хочется верить: окажутся правы те, кто утверждает, что в кризис выживут самые жизнеспособные. Но только — чтобы без «российской специфики». Иначе в итоге останутся исключительно «мамонты» — государственные гиганты, за время советской власти доказавшие неэффективность своего существования.
Начать дискуссию