Недоверие и инновации совместимы?

В середине 1990-х гг. книга американского социолога Френсиса Фукуямы «Доверие» (Trust) произвела сенсацию. В ней убедительно демонстрировалось, что доверие – это не только этическая категория.

Оказалось, что доверие коренным образом влияет на экономическую ситуацию в обществе. Отсутствие доверия в обществе приводит к резкому росту транзакционных издержек, связанных с различными способами снижения рисков в деловом обороте. Сформулированные Фукуямой тезисы о доверии стали общепризнанными почти во всем цивилизованном мире, но, конечно, не в России.

Напоминанием об этом стала информация об очередном намерении переделать Гражданский кодекс, ужесточив правила функционирования ООО и непубличных АО («Ведомости», 9.03.2011). При этом не могут не вызвать восхищения комментарии главы Высшего арбитражного суда. «Интересы бизнеса не являются главным приоритетом при написании ГК», — говорит председатель ВАС. А уж члены президентского совета по кодификации гражданского законодательства и вовсе не скрывают своей неприязни и недоверия к бизнесу: они утверждают, что критики законопроекта – корпоративные юристы – хотят «сделать отношения внутри бизнес-сообщества практически не регулируемыми законодательством».

Но ведь бизнес-сообщество функционирует в России уже не первый год и добилось определенных успехов, и вовсе не корпоративные юристы хотят изменить правила этого функционирования. Где же логика? Уставный капитал малого бизнеса в 5 млн руб. – может ли это прийти в голову человеку, который хоть рубль заработал за счет ведения бизнеса? Конечно, нет. Зато господин Суханов, член президентского совета, прямо говорит, что он должен «понимать, что у него (т. е. у юридического лица) за душой, чем оно отвечает и кто совершает сделки от его лица».

Странно, конечно, что юристы при разработке законов отказываются от презумпции невиновности. Этот отказ – символ тотального недоверия, пронизавшего все российское общество. Логика «если может украсть, значит, обязательно украдет, следовательно, нужно создать препятствия для воровства» приводит только к одному: честные бизнесмены бегут из страны, а лица, склонные к «креативному бухучету», процветают, поскольку сам смысл их существования состоит в обходе законов. Посмотрите, что происходит с ужесточением правил защиты диссертаций. Все нововведения, связанные с увеличением необходимых публикаций в журналах списка ВАК, лишь увеличивают коррупцию и вовсе не способствуют остановке потока квазинаучных диссертаций.

Трагикомично, что обсуждение подобных законодательных инициатив происходит на фоне широко дискутируемых фактов оттока капиталов из России, отчетливой инвестиционной непривлекательности страны, которую руководство государства вроде бы пытается преодолеть, произнося время от времени правильные слова. Это следствие неспособности системно посмотреть на происходящее? Или реализация простой стратегии, основанной на идее, что главным источником доходной части бюджета являются сырьевые отрасли, а вкладом всего остального бизнеса можно пренебречь? Тогда понятно, почему правительство не очень пугает отъезд наиболее активной и образованной части населения из России. При значительных сырьевых доходах обслуживание социальных обязательств уменьшающегося населения кажется проще.

В связи с очередной демонстрацией недоверия к бизнесу еще раз приходится усомниться в стратегии модернизации и инновационного развития страны. Всякий, кто имел дело с наукой, знает, что только циркуляция знаний, основанная на доверии, существующем в научном сообществе, обеспечивает нормальное функционирование этой сферы. Но наука, высокие технологии и вообще инноватика – это часть жизни социума. А если в социуме царит недоверие между его членами, а государство это недоверие систематически институционализирует, то можно ли верить в реалистичность инновационных перспектив страны? Урок о том, что построить коммунизм в одной отдельно взятой стране нельзя, мы вроде бы выучили. Теперь будем пробовать построить систему доверительных отношений в одной отдельно взятой сфере жизни общества? Вряд ли у этой идеи есть будущее. Но тогда какое будущее у страны?