Вступление России в ВТО: отрицательный эффект проявится сам, а за положительный придется побороться — и государству, и бизнесу.
Приближается заключительный акт восемнадцатилетней эпопеи по присоединению России к Всемирной торговой организации: на конец мая — начало июня назначены итоговые слушания в Госдуме, которые должны завершиться ратификацией достигнутых соглашений, после чего через 30 дней они вступят в силу — и наша страна станет полноправным членом международного торгового «клуба». Депутаты очень рассчитывают, что вместе с пакетом ратификационных соглашений правительство РФ внесет на рассмотрение документ, который обозначит меры поддержки государством различных секторов экономики и «дорожную карту» по ведению бизнеса российскими предприятиями в рамках ВТО (его готовил еще прежний состав правительства). Так что под занавес весенней думской сессии нас вновь ожидают горячие — хотя, возможно, уже запоздалые — обсуждения плюсов и минусов членства в этой международной организации.
Нелегкая промышленность
В мае Российская экономическая школа (РЭШ) совместно с компанией Ernst & Young опубликовала аналитический обзор «ВТОрична для России?», в котором были уточнены прогнозы дальнейшего развития различных отраслей и приведены рекомендации по снижению негативных последствий, которые могут возникнуть в связи с получением Россией нового статуса. В масштабах всей экономики исследователи оценивают будущий эффект от вступления в ВТО как положительный: уже в краткосрочной перспективе уровень агрегированного потребления в стране возрастет на 0,5% благодаря изменению тарифов и улучшению условий доступа российских производителей на зарубежные рынки. Но есть нюансы. Позитивное воздействие будет крайне неравномерно распределено между различными секторами экономики и территориями. С отраслевой точки зрения основными «бенефициарами» присоединения к ВТО станут цветная и черная металлургия, химические и нефтехимические производства, оптовая и розничная торговля, электрогенерация. Перечень «пострадавших» внушительнее: его открывают деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная отрасль, легкая промышленность и машиностроение. По их поводу Александр Ивлев, управляющий партнер компании Ernst & Young по России, не склонен драматизировать ситуацию. «В случае последовательного курса государства на диверсификацию экономики позитивные эффекты будут множиться, — считает он. — Кроме того, нам нужно делать постоянный акцент на развитии несырьевых отраслей, чтобы избежать сильной зависимости от таких факторов, как цены на нефть и стабильность в нефтедобывающих регионах. А особенное внимание следует уделять высокотехнологичному сектору».
Неконкурентоспособные станут еще неконкурентоспособнее, потому что в условиях «большого рынка» им чаще придется иметь дело с зарубежными соперниками, для которых доступ на российский рынок станет более легким. Как замечает профессор РЭШ Наталья Волчкова, в условиях глобализации все страны увеличивают уровень своей специализации: растет выпуск в тех отраслях, в которых они имеют сравнительные преимущества: «Товары этих отраслей потребляются внутри страны и составляют большую часть экспортной корзины. При этом ряд неконкурентных отраслей неизбежно гибнет, однако в этом есть и положительный момент: высвобождаются ресурсы (в первую очередь трудовые), за счет которых происходит рост выпуска в отраслях специализации страны. Без этого нельзя специализироваться так, чтобы наращивать экспорт. Гибель части отраслей — это неизбежное следствие глобализации и одновременно условие выигрыша. Излишней поддержкой неконкурентных отраслей государство лишь нивелирует положительный эффект для экономики в целом».
Кто они — «кандидаты на вылет»? Значительная часть предприятий легкой промышленности, утверждает Наталья Волчкова. Она считает, что с точки зрения стоимости рабочей силы Россия вряд ли способна конкурировать в этой отрасли с предприятиями азиатского региона: «Потеря легкой промышленности ничем не грозит России. Однако необходимо целевым образом решить вопрос перемещения освобождающейся рабочей силы в новые центры занятости».
Но и это не является окончательным приговором. По мнению Александра Ивлева, многое зависит от того, насколько быстро Россия сможет реструктуризировать неконкурентоспособные отрасли.
«Кроме того, — напоминает он, — ВТО допускает определенные меры, которые могут способствовать сохранению и защите уязвимых отраслей. Они являются «чрезвычайными» действиями в отношении увеличения импорта определенной продукции, когда такой импорт наносит или грозит нанести серьезный ущерб отечественной отрасли импортирующей страны».
Курс самолечения
По большому счету жизнь в условиях ВТО лишь «разбередит» застарелые раны и болячки российской экономики. Но ведь залечивать их нужно в любом случае — безотносительно вступления или невступления в эту организацию.
По мнению экспертов, в контексте ВТО у России появляется намного больше шансов бороться за деньги международных инвесторов с другими развивающимися экономиками. Помешать себе в этом мы можем только сами: все-таки со времени развала СССР Россия успела отгородиться от остального мира новым «железным занавесом». Это коррупция, на уровень которой, по мнению Натальи Волчковой, факт присутствия России в ВТО никак не повлияет: «Коррупция — внутренняя проблема, и решать ее нужно внутренними мерами. Эти меры более или менее известны. Но коррупцию нельзя побороть (по крайней мере в истории нет таких примеров), если это не будет инициировано на самом верху — причем в наиболее жестком виде и без исключений. К сожалению, сегодняшняя власть держится на круговой поруке: это означает, что изменений в отношении коррупции ожидать не приходится». Такое положение вещей говорит о том, что Россия не может рассчитывать на значительное увеличение объема прямых иностранных инвестиций, которое могло бы стать следствием присоединения к ВТО. «Между тем это единственная возможность для модернизации экономики, — утверждает Волчкова. — Нет улучшения бизнес-климата, включая борьбу с коррупцией, — нет роста иностранных инвестиций в экономику. А значит — нет модернизации. Зато остаются все риски сырьевой экономики».
Основными условиями для развития экономики, по мнению авторов исследования, остаются пресловутые улучшение делового климата, развитие инфраструктуры, финансового рынка с «длинными» деньгами, снижение административных барьеров. И если Россия не сумеет достаточно оперативно изменить положение на этих направлениях, то она не получит тех бонусов, которые можно было бы ожидать от присутствия в ВТО.
В ряду условий, влияющих на положительный эффект от членства в торговой организации, Александр Ивлев называет такие меры, как увеличение потенциала российского несырьевого экспорта путем снижения барьеров, препятствующих выходу отечественных компаний на зарубежные рынки, и принятие мер поддержки экспорта, не запрещенных в рамках ВТО. Например, уменьшение административной нагрузки на экспортеров и инвестиции в экспортную инфраструктуру. Так, авторам исследования представляются излишними требования обязательного валютного контроля для экспортных фирм: они создают дополнительные риски для российских экспортеров и часто являются фактором, который сужает географию российского экспорта.
После вступления в ВТО сразу снизятся пошлины для трети товарных групп. Для остальных групп они будут уменьшаться постепенно. Наиболее длительные этапы переходного периода предусмотрены для производства свинины (8 лет), а также автомобилей и вертолетов гражданской авиации (7 лет).
Наряду с этим Россия пошла на уступки во многих секторах рынка, связанных с услугами. Так, в телекоммуникациях она согласилась отказаться от ограничения в 49% на участие зарубежных собственников в предприятиях отрасли. Иностранные страховые компании смогут открывать свои отделения в РФ через 9 лет. Что же касается банковской системы, то для иностранных участников открывается половина всего рынка. Наибольший приток инвестиций можно ожидать в ритейле: Россия обязалась пустить на рынок компании со стопроцентным иностранным капиталом в сфере розничной и оптовой торговли, а также франчайзинговых услуг. Приток инвестиций, впрочем, таит в себе и определенные риски, как показывает опыт вступления в ВТО других стран. К примеру, в Китае рост прямых иностранных инвестиций, ставший одной из причин подъема национальной экономики, имел и оборотную сторону. В исследовании РЭШ и Ernst & Young отмечается: «Предприятия, созданные иностранным капиталом, конкурируют с появляющимися и быстроразвивающимися китайскими производителями, а также вытесняют их. По данным министерства торговли Китая, в 2005 году 60% экспорта приходилось на компании, принадлежащие иностранцам».
Больше всего времени на «раскачку» и приведение себя в конкурентоспособное состояние отведено российскому сельскому хозяйству. Так, в 2012 году стране «позволено» в рамках агрегированных мер поддержки субсидировать сектор в объеме до $9 млрд, однако в дальнейшем эту сумму придется постепенно уменьшать, и к 2018 году размер дотаций должен будет снизиться до $4,4 млрд. Тем не менее главной проблемой российского агрокомплекса в ближайшие годы будет скорее возросшая активность иностранных конкурентов на нашем рынке, а не уменьшение господдержки. К примеру, в 2008 году объем всей поддержки сельского хозяйства страны составил $6,5 млрд, причем б’ольшая часть этих средств проходила в рамках «зеленых мер», которые как раз не подлежат ограничению. «Зеленые меры» предполагают господдержку, ориентированную на развитие НИОКР, борьбу с вредителями, обучение специалистов, консультационные услуги, страхование рисков, маркетинг/продвижение, а также развитие инфраструктуры (электроснабжение, дороги и проч.). А вот дотации на приобретение средств производства, семян, удобрений, а также другие программы, попадающие в зону «желтых мер», ограничениям подлежат. Авторы исследования также отмечают, что Россия обязалась не предоставлять никаких экспортных субсидий в сельском хозяйстве. А налоговые льготы по уплате НДС на некоторые виды сельскохозяйственной продукции, произведенной в стране, будут отменены к моменту присоединения к ВТО.
Многое будет зависеть от того, насколько быстро Минэкономразвития сумеет подготовить экономистов и юристов, специализирующихся в области международной торговли. Ведь ВТО — это эффективная переговорная площадка, на которой нужно уметь работать, чтобы отстаивать экономические интересы — национальные и отдельных крупных предприятий. Так, Китай в преддверии вступления в ВТО заранее подготовил 6 тысяч экспертов и специалистов. В России же, похоже, такая работа вообще не велась — несмотря на то что многие международные институции, в том числе Всемирный банк, настоятельно рекомендовали озаботиться подготовкой профессионалов. Таким образом, страна сегодня выглядит незащищенной, не располагая собственным «корпусом» в мировом сообществе профессионалов, поднаторевшем в лоббировании и ведении торговых споров в рамках ВТО. «Можно предположить, что такая работа ведется, хотя и не афишируется, — заключает Наталья Волчкова. — Однако пока признаков каких-либо действий в этой сфере не наблюдается».
Почувствуйте разницу
Отдельная тема — последствия вступления России в ВТО для различных регионов нашей страны. Они будут неодинаковыми: здесь также окажутся свои выигравшие и потерявшие. Как отмечают авторы исследования, ключевыми параметрами, определяющими эффект на региональном уровне, станут структура издержек местных предприятий, а также величина транспортных и торговых расходов. Причем различия иногда будут заметны в том числе и на муниципальном уровне. Например, ожидается, что в значительном числе моногородов России произойдет снижение спроса, подобное тому, которое наблюдалось во время кризиса в 2008–2009 годах.
Максимальный рост потребления прогнозируется в Москве и Московской области (0,88%). Чуть меньше — в Татарстане, Тюменской области, на Урале и в Сибири. Повышение или падение выпуска продукции зависит от доминирующих в регионе отраслей. Поэтому в зону особого риска попадают моногорода, в которых градообразующее предприятие относится к проблемной отрасли. Именно на них, по мнению экспертов, власти должны обратить первоочередное внимание. Для минимизации потерь рекомендуется прежде всего продумать меры социальной политики, связанные с перемещением рабочей силы из неконкурентоспособных предприятий и отраслей туда, где имеется потенциал роста. При этом эксперты рекомендуют властям решать проблему в рамках социальной, а не промышленной политики, то есть вкладываться в людей (переобучение, помощь при переезде, субсидии на развитие малого и среднего бизнеса и т. п.), а не заниматься финансовой поддержкой предприятий, которым государство вряд ли в силах помочь.
Пока такой подход к проблемам моногородов в целом не был свойствен российским властям. Среди мер господдержки, разработанных несколько лет назад, основными инструментами стали дотации с целью обеспечения сбалансированности бюджетов субъектов РФ, кредиты на создание инфраструктуры, инвестиционная поддержка градообразующих предприятий — и сравнительно небольшие субсидии на развитие малого и среднего бизнеса. При этом намеченные в 2009 году планы по перемещению населения из наиболее проблемных населенных пунктов на практике реализовать так и не удалось. Между тем, по мнению Натальи Волчковой, для моногородов необходимо срочно разработать новый пакет мер. Причем общих рецептов быть не может: для каждого города должен быть свой план действий. «К примеру, — говорит Волчкова, — если рядом есть крупные города — достаточно создать транспортную инфраструктуру. Если нет — надо переселять людей!»
В конечном счете все яростные споры последних лет по поводу вступления в ВТО на самом деле вращаются вокруг одной-единственной темы — необходимости повышения конкурентоспособности российской экономики. А сам факт членства в этой организации лишь привносит нюанс — устанавливает определенный «дедлайн». Все-таки переходный период в 5–8 лет пройдет незаметно. И отсчет уже запускается.
Начать дискуссию