Истории административной нелюбви российских городских властей к нестационарным объектам розничной торговли (ларькам и павильонам) уже десять с лишним лет. В последнее время к борьбе с «нецивилизованным форматом торговли» подключились законодатели: целый ряд их инициатив грозит выбить экономическую почву из‑под ног стрит-ритейла.
На протяжении многих лет натиск городских властей на уличную мелкую розницу повсеместно носил характер административных кампаний. Наиболее ярким эпизодом стало искоренение ларьков в Москве с приходом нового мэра Сергея Собянина. Тогда его пожелание привести стрит-ритейл в цивилизованный вид многие муниципальные органы восприняли буквально и начали массово сносить торговые точки. За один месяц в 2010 году было ликвидировано 2,2 тыс. ларьков. Помимо тех,
что торговали «на птичьих правах», под раздачу попало множество предпринимателей, которые незадолго до того честно и по всем правилам выиграли тендер на право размещения своих объектов. Илья Хандриков, глава движения «За честный рынок», называет московскую кампанию «переделом рынка». «Благодаря этому многие торговые точки перешли к лицам, «аффилированным» с чиновниками», — утверждает он. Так или иначе, все постепенно приобрело вид новой программы размещения нестационарных объектов, в которой не нашлось места примерно для четверти точек, существовавших ранее.
Очевидное и невероятное
Будущее не сулит российским ларькам и уличным павильончикам ничего хорошего: в ближайшее время их число значительно сократится, но уже не одними лишь административными усилиями. По мнению экспертов, киоски на улицах могут почти исчезнуть как класс из‑за ряда уже принятых Госдумой законов, а также законодательных инициатив, которые еще только на подходе.
Согласно поправкам к 171-ФЗ, с 1 июля 2012 года ларькам, «прилегающим» к остановкам, запрещено продавать напитки крепостью более 0,5% (в том числе пиво). А с 1 января 2013-го пиво должно быть запрещено к продаже во всех объектах нестационарной торговли. Между тем российский Минздрав в настоящий момент активно проталкивает законопроект, который нацелен на запрет продажи табака в торговых точках площадью менее 50 кв. метров. В случае успеха он может обрести статус закона и вступить в силу чуть ли не с начала следующего года. Концепция законопроекта уже вызывает массу реплик со стороны экспертов и участников рынка. В частности, исследования НИУ-ВШЭ и РАНХиГС при Президенте РФ показали, что его принятие приведет к упадку предпринимательства, развитию коррупции и черного рынка табачных изделий в России. Экономическим результатом этой инициативы может также стать как минимум 30-процентное сокращение товарооборота мелкой розницы.
Особенное недоумение экспертов вызывает тот факт, что ограничение продажи табачных изделий касается исключительно малого бизнеса, который обычно и ютится на территории, ограниченной пятьюдесятью «квадратами». По мнению научного сотрудника РАНХ Натальи Корниенко, это дискриминирует малый бизнес. «Ни в одной стране мира, — отмечает она, — нет доказательного опыта, подтверждающего, что можно как-то снизить потребление табака, приняв ограничение по минимальной торговой площади». Законодатели руководствуются социальными мотивами, однако, как ни парадоксально, не учитывают здесь социальную (не только экономическую) функцию малого бизнеса. Ведь запрет на продажу пива и табака, по сути, лишает предпринимателей бизнеса. И собственно работы.
По подсчетам Татьяны Гончаровой, председателя правления воронежской областной общественной организации «Объединение предпринимателей», не менее 50% прибыли продуктовые палатки получают от продажи табака и пива. «Посчитайте потери от сокращения сопутствующего ассортимента (чипсы, рыбка и другие снеки), — предлагает Гончарова. — Добавьте к этому налоги, арендную плату, нагрузку по благоустройству близлежащей территории, нерегулируемые тарифы на электричество (которыми, по сути, бизнес оплачивает расходы социальных групп граждан) — и вы увидите, что без этих позиций в ассортименте у предпринимателя не остается никаких экономических оснований продолжать работу».
Собеседники «Бизнес-журнала» уверены, что запрет на продажу пива и табака повлечет за собой и другие потери. «Современные покупатели привыкли отовариваться сразу всем ассортиментом в одном магазине, — напоминает Полина Денисова, руководитель экспертно-аналитического центра Межрегионального профсоюза предпринимателей. — Не удивлюсь, впрочем, если в скором времени начнется борьба с «вредными газировками», «вредными чипсами» и прочими подобного рода товарами, которые потребуют удалить из оставшихся малых магазинов под предлогом сохранения здоровья нации».
Итак, в зоне риска оказывается около 117 тыс. киосков и примерно 95 тыс. павильонов площадью менее 50 кв. м (по данным Росстата на начало 2011 года). Особенно тяжело перенесут удар регионы, где более высокий уровень безработицы. В результате закрытия малых предприятий по стране может высвободиться до 500 тысяч человек, подсчитывают эксперты.
Квадратура замкнутого круга
«Квадратные метры», на которые ориентируются законодатели, заставляют малых предпринимателей в поисках ответа на вопрос «Кому выгодно?» обращать свои взгляды на крупный ритейл, которого законодательные ограничения по пиву и табаку, разумеется, не коснулись. По словам владельца нескольких ларьков в Липецке Михаила Шведко, несетевых магазинов в его городе практически не осталось, и если исчезнет мелкая уличная розница, то у сетей не будет конкурентов. «Им даже можно будет обходиться без инвестиций в новые магазины: все и так пойдут в уже существующие, — рассуждает Шведко. — Кроме того, я уверен, что теперь наверняка можно ждать и прецедентов ценового сговора, ведь нескольким крупным игрокам проще договориться. Так или иначе, я не сомневаюсь, что цены поднимутся».
Эксперты считают, что вместе с исчезновением малых торговых форматов потребители лишатся выбора — где покупать. Пострадают и небольшие местные производители. «В Новосибирске довольно много ларьков, расположенных во дворах, — рассказывает Наталия Кошелева, координатор Всероссийского движения «Коалиция киоскеров». — Как и большинство продуктовых ларьков, они не могут специализироваться на какой-то одной группе товаров. В них есть якорные продукты — пиво и табак. А кроме того — молоко и хлебобулочные изделия местных производителей. Далеко не каждый производитель в состоянии выполнить все условия крупных сетевых компаний, чтобы поставить свою продукцию на их полки».
Малые форматы торговли служат основным каналом сбыта для малых и средних производственных предприятий. При сокращении стрит-ритейла многие из них также обречены на умирание.
«Не произойдет ни развития производства, ни перехода кадров, — категорична Полина Денисова. — Будет лишь сокращение рабочих мест — как в торговле, так и в производстве». В качестве примера она упоминает результаты московской кампании по сносу киосков. «После формирования схемы размещения в Москве в 2011 году в результате сокращения количества торговых мест больше всех пострадали киоски уличного фастфуда. В результате из‑за проблем только у одной такой торговой компании было закрыто собственное предприятие по производству хлебобулочных изделий мощностью 100 тыс. изделий в сутки», — рассказывает Денисова.
Российский колорит
По мнению Ильи Хандрикова («За честный рынок»), московская антиларечная кампания оказала влияние на всю страну: она послужила региональным властям руководством к действию. При этом их решения часто имели довольно колоритные особенности.
— На малом бизнесе в Саратове поставлен крест, — сообщает Владимир Комаров, исполнительный директор саратовского отделения ОПОРЫ РОССИИ. — У нас уже почти не осталось продуктовых ларьков. Сопротивляться было бесполезно. Большинство нестационарных объектов торговли было снесено и вывезено за пределы города за последние год–два. Причем зачастую происходило это в грубой форме, без судебных постановлений. Ларьки вывозили прямо с товаром, хлеб выбрасывали на улицу. Обращаться в местный суд было бессмысленно. Вот один из немногих позитивных примеров. Активная саратовская предпринимательница несколько раз проиграла арбитражные суды в Саратове. Когда она обратилась в суд Казани, он признал ее правоту. Дело было переправлено обратно в Саратов, и вот на днях принято решение в ее пользу! Теперь она намерена требовать с администрации города возмещения убытков.
Между тем, по словам Комарова, власти не выражают желания находить с малым бизнесом общий язык. «В соседнем городе Энгельсе нашли прекрасный выход, — приводит пример эксперт. — При остановках там разместили мини-маркеты одинакового формата. Очень удобно для местных жителей: им не нужно сворачивать после работы с дороги домой, чтобы купить себе, например, сосиски. Между тем, предлагая чиновникам сделать что-то подобное в нашем городе, я слышал в ответ, что у нас такое делать нецелесообразно: «от них одна грязь».
В Новосибирске за ларьки также активно взялись примерно год назад. По словам Наталии Кошелевой из «Коалиции киоскеров», в отношении предпринимателей, которые торговали пивом в зоне остановок общественного транспорта, было проведено множество проверок. «А налагать штрафы начали еще до того, как закон вступил в силу, — возмущается она. — Справедливости ради, стоит сказать, что судебные решения в большинстве случаев выносились в пользу предпринимателей».
Пионером зачистки городов стала Северная столица, пережившая несколько болезненных фаз эстетизации уличной торговли. Как вспоминает Владимир Меньшиков, исполнительный директор Союза малых предприятий Санкт-Петербурга, началось все с того, что в начале 2000-х власти города предложили предпринимательскому сообществу поучаствовать в инвестициях в замену остановок общественного транспорта:
— Замена остановочных модулей происходила полностью за счет предпринимателей. В обмен они получали возможность торговать в пределах остановки и льготные арендные ставки. У этого проекта были сторонники и противники. Критики считали, что пункты торговли при остановках не делают город чище. Однако и социальная роль проекта была очевидной. К примеру, через эти пункты всегда можно было вызывать милицию.
Между тем в 2005 году в Петербурге решили изменить концепцию остановок, очистив их от торговых пунктов. Были закуплены новые модули. При этом предпринимателям, за которыми закреплены эти места, гарантировалось получение альтернативных площадей. Однако последнее, по информации Владимира Меньшикова, удалось лишь единицам. «Самым активным, которые постоянно ходили на встречи с властями города и буквально «в’ыходили» себе места», — иронизирует предприниматель.
Однако вскоре последовала новая волна местных инициатив. В 2007 году было установлено, что торговый нестационарный объект не может быть более 150 кв. м, а общепит — 400 «квадратов». «Логики здесь не наблюдается, — говорит Меньшиков. — Почему именно эти цифры, почему не наоборот — непонятно. Впрочем, мне как предпринимателю повезло. Я «укладывался» в эти рамки. Но некоторым пришлось закрыться».
Мнения по поводу того, какой метраж больше всего уместен для объектов нестационарной торговли, у администраций городов заметно разнятся. Если в Санкт-Петербурге все-таки тяготеют к крупным формам, то в таких городах, как Оренбург и Воронеж, решили установить максимальные планки. Татьяна Гончарова удивляется:
— Местная (Воронежская — Прим. ред.) дума постановила, что объекты нестационарной торговли — киоски должны быть не больше двадцати «квадратов». А если предприниматель решил перепрофилировать свой объект и нуждается в больших площадях? Он должен иметь право это сделать, ведь кто, как не малый бизнес, носом чувствует рынок и меняется, если видит новые возможности и потребности? Между тем, если предприниматель захочет открыть кафе — одна только кухня потребует около 25 кв. метров, то есть он уже не попадет в означенный метраж. Предприниматели не могут вести бизнес в условиях, когда им диктуют, как и чем следует заниматься. Но более всего нас всех беспокоят существующие объекты. Представляете, люди в свое время продавали квартиры, чтобы вложить деньги в бизнес, а теперь их вынуждают за свои же собственные деньги уменьшать павильоны!
Единые правила игры для мелкорозничной торговли, закрепленные на федеральном уровне, до сих пор не установлены — и это большая проблема для малого торгового бизнеса.
— Все спущено на региональный уровень, что позволяет местным властям проявлять собственную фантазию, которая чаще всего направлена на уничтожение мелкой розницы — либо приводит к размещению на улицах только подконтрольных профильным чиновникам объектов, — считает Полина Денисова. — Основные права малого, в том числе нестационарного бизнеса должны быть закреплены в федеральном законе, как это сделано, например, в Германии. Региональные власти в рамках этих основных принципов могли бы разрабатывать свои программы развития малого бизнеса, ориентируясь на спускаемые сверху целевые показатели. Отдавать формирование целей на уровень регионов в условиях отсутствия сильных торговых союзов, как показывает практика, нецелесообразно.
Кому — цветы, а кому — мороженое
Сторонники сокращения уличной розницы обычно напирают на то, что это высвободит кадры для других отраслей. Высвободившихся (то есть потерявших свой ларечный бизнес) уже полно. Но обрести новое дело или трудоустроиться в других отраслях у большинства не получается. По словам Владимира Комарова, в Саратове многим бывшим бизнесменам пришлось устроиться продавцами в стационарные торговые точки. Часть в поисках заработка уехала в Москву. Московские предприниматели думают о покупке франшиз у сетей-дискаунтеров. Некоторым приходится вспомнить свои исходные профессии. А Михаил Шведко из Липецка переквалифицироваться не намерен: «Семнадцать лет назад мне уже пришлось изменить профессию: раньше я был нефтяником. Сейчас мне пятьдесят, и снова менять ее я не готов: буду бороться до конца. Единственное, в кого можно перепрофилироваться в такой ситуации, — это в кого-то вроде революционера».
В качестве рецепта по выживанию в новых условиях власти способны предложить ларечникам очень немногое. Общая рекомендация — переходить на другой ассортимент. Например, на цветы и мороженое. «У нас в Новосибирске и без того достаточно мест, где можно купить цветы, — говорит Наталья Кошелева. — А мороженое — это сезонный продукт. С другим ассортиментом тоже возникают проблемы. Например, новосибирским ларечникам, работающим в зоне остановок, этим летом чуть было не помешали продавать даже безалкогольные напитки, запретив устанавливать холодильники рядом с торговыми точками. Помог только митинг, во время которого мы стояли с плакатами: «Вы будете пить горячий квас?»
Предпринимателям также рекомендуют заняться продажей газет. Однако и в этой нише наблюдаются неприятные тенденции. Так, совладелец барнаульской сети киосков «Роспечать-Алтай» Юрий Пургин в последней версии схемы размещения нестационарных торговых объектов в городе обнаружил, что ему отведено место лишь под четыре киоска, в то время как в его сети их 106.
«Сейчас занимаюсь тем, что пишу письма, — сообщает он. — В прокуратуру, антимонопольный комитет, администрацию города, а также лично Владимиру Путину». По словам Пургина, внятных объяснений, почему киоски сети не попали в новую схему размещения, он не получил. Зато регулярно получает уведомления о расторжении договоров аренды из администраций разных районов города.
«Я думаю, — вздыхает он, — что в этом году будут расторгнуты договоры со всеми киосками. Если мы не добьемся другого результата, бизнес придется закрыть. Таким образом, без работы останутся около пятисот человек».
По мнению Юрия Пургина, парадокс заключается в том, что, уменьшая количество киосков, специализирующихся на продаже газет, власть наносит удар не только по бизнесу. Страдают и читатели — потребители, и продавцы — малообеспеченные люди. «Наши продавцы — это, как правило, пенсионеры, для которых работа является не только «прибавкой» к пенсии, но и средством общения», — отмечает Юрий.
При этом экспертов «умиляет» тот факт, что гонения на ларьки происходят на фоне непозитивных прогнозов относительно второй фазы кризиса. «Уничтожать то, что может приносить доход и пополняет местные бюджеты (особенно в дотационных регионах!), — просто преступно, — считает Илья Хандриков. — И негуманно. Уничтожением слабых занимаются только в нецивилизованных обществах».
Начать дискуссию