В феврале 2013 года башкирская деревня Шаймуратово через суд восстановила в правах свою локальную валюту: Верховный суд Республики Башкортостан снял с местного агропредприятия «Шаймуратово» запрет выплачивать своим сотрудникам зарплату шаймуратиками, наложенный за полгода до того районным судом. Так что уникальный для России эксперимент с обращением «свободных» денег продолжается и даже поднимается на новый уровень: вскоре шаймуратики начнут существовать в безналичной форме.
Все мы привыкли к тому, что государство, начиная бороться с кризисными явлениями, оперирует макропоказателями: уровень инфляции, ставка рефинансирования, объем денежной массы и т. д. Шаймуратики — это история совсем про другое. Про то, как локальными инструментами можно решить локальные проблемы небольшого сообщества людей.
Казалось бы, что с того, что на отдельно взятой территории вдруг начало хождение «параллельное» национальной валюте платежное средство? Общая масса выпущенных шаймуратиков сейчас составляет миллион с небольшим рублей; в своих расчетах их используют более 250 человек, проживающих на территории района. Какой экономический эффект это способно дать?
Мне довелось бывать в Шаймуратове несколько раз; это крупное село с населением более 800 человек в 60 километрах от Уфы. Отличия от других наших деревень из глубинки видны невооруженным глазом: село чистое и ухоженное, дома зажиточные (почти на всех висят спутниковые тарелки), в каждом втором дворе можно увидеть автомобиль. Что важно — село растет: недавно открылся новый детский сад, поскольку прежний уже не мог вместить всех детей. Молодые отсюда не уезжают: окончив местную школу, отправляются учиться в Уфу, затем устраиваются на работу и ездят туда, оставаясь шаймуратовскими жителями (таким «отхожим промыслом» занимается больше половины взрослого населения села). Местным тут же нарезают землю и позволяют строить свои дома. Даже оказывают посильную помощь в строительстве.
Впрочем, вплоть до середины 2000-х годов картина была совсем иной: село деградировало, местный колхоз на протяжении десятилетия находился в предбанкротном состоянии, работы не было, население спивалось. В 2006 году разорившееся хозяйство выкупил Артур Нургалиев, начавший «перезагрузку» села.
Основной владелец и генеральный директор «Шаймуратова» для руководителя сельхозпредприятия еще очень молодой человек. С «Айпадом», в модном шарфике, во время посевной и уборочной он постоянно пропадает в разъездах по хозяйству на своем джипе-вездеходе с рацией.
Местные жители любят вспоминать впечатление, которое он произвел в Шаймуратове, когда появился здесь впервые в 2005-м: тогда он приехал на «Лексусе», носился по полям, выдумывал какие-то прожекты — и выглядел совершенно оторванным от земли человеком. Но остался, пустил корни. До этого у него был бизнес в Ханты-Мансийском автономном округе, никак не связанный с сельским хозяйством, — сеть магазинов и ночной клуб.
— Чем я только не занимался, — вспоминает сам Артур. — Году в 2005-м как раз произошел серьезный скачок цен на сахар, поэтому у меня возникла идея взять на пробу сотню гектаров, вырастить сахарную свеклу, переработать на местном заводике и продать на Севере…
Аппетит пришел во время поездки в Башкирию. Хотел сто гектаров, а купил в итоге целый обанкротившийся колхоз: «Просто стало очень интересно, как это из одного маленького зернышка всего за сезон сначала вырастает свекла, а затем получается целый килограмм сахара».
Впрочем, от мысли засеять все свеклой быстро пришлось отказаться, разобравшись на месте в тонкостях агробизнеса: неправильно это — выращивать одну лишь высокомаржинальную культуру, рискованно. Цены-то на будущий год всегда непредсказуемы. Так что растут на шаймуратовских полях теперь и подсолнечник, и зерновые, и заготовки на силос. Второй задачей стало разведение крупного рогатого скота. Сейчас уже около 1,2 тыс. коров исправно поят всю округу прекрасным молоком.
Созданное в 2006 году хозяйство «Шаймуратово» работает на территории пяти соседствующих деревень и арендует 8,5 тыс. гектаров плодородной земли. Проблемы с самого начала были как у всех, и определялись они самим сельскохозяйственным циклом: деньги на село приходят лишь после продажи урожая осенью, зато траты исправно идут круглый год. Деньги поставщикам за солярку, корма, стройматериалы — вынь и положи. Зато работники — они терпеливые, и о них думают в последнюю очередь, отчего во многих хозяйствах задержки по зарплате могут достигать полугода и более.
Бывали моменты, когда Артур Нургалиев уже собирался пускать под нож часть стада, чтобы рассчитаться по долгам перед сотрудниками. А потом случайно встретился со старым знакомым Рустамом Давлетбаевым, который оказался большим поклонником теории «свободных денег» немецкого экономиста Сильвио Гезеля1 и предложил решение. Оно заключалось в том, чтобы выпустить на объем товарных остатков в магазине специальные талоны, которыми работники могли бы получать зарплату, — с тем чтобы расплачиваться за товары в магазине и между собой — и распутать наконец клубок взаимных задолженностей, возникших от безденежья. Важная деталь: в полном соответствии с учением Гезеля, эти талоны должны были обладать таким качеством, как демередж — то есть дешеветь в процессе обращения (на 2% в месяц). Гезель считал, что деньги должны служить средством обмена, а не сбережения; при этом максимально равномерная скорость обращения денег в экономике является важным фактором, позволяющим избегать кризисов. Как раз этому, по замыслу, и должен способствовать демередж.
Шаймуратики напечатали и запустили в обращение весной 2010 года. Товарные талоны выдаются сотрудникам в счет заработной платы, они принимаются в местном магазине, связанном с ООО «Шаймуратово». По большому счету местным жителям все равно, с какими деньгами идти в лавку: главное, чтобы теплый хлеб там был, а какими бумажками за него расплачиваться — дело десятое.
Магазин, в свою очередь, принимает оплату как рублями, так и шаймуратиками, причем практика показывает, что соотношение рублей и талонов — примерно 80 на 20. Если магазину не хватает рублевой выручки для закупки новых товаров у внешних поставщиков, он обращается в ООО «Шаймуратово», чтобы там выкупили талоны обратно за «живые» деньги.
Система в таком виде имеет ряд ограничений, но прекрасно справляется со своими задачами: у общества всегда есть средства для расчетов с сотрудниками, последние же всегда имеют возможность приобрести товары первой необходимости. К тому же они чаще ходят в свой магазин, поскольку в других торговых точках талоны не принимаются. Эта схема позволяет агропредприятию в целом очень серьезно выигрывать от беспроцентного товарного кредита, каковым, по сути, является работа сотрудников за талоны.
Александр Гарчу, главный инженер и по совместительству «евангелист» местной валюты, вспоминает, как шаймуратики начинали хождение. «Поначалу они принимались только в одном нашем магазине, — говорит он. — Получил аванс талонами в конторе — отоварился в магазине, вот и все хождение денег. И то приходилось некоторых водить в магазин чуть не за руку — показывать, что и бумажками можно расплачиваться». Однако прошло время, и даже окрестные таксисты стали принимать в качестве платы за проезд шаймуратовские талоны.
— Мы принципиально запретили в своих магазинах продавать за талоны алкоголь, так что они поначалу стали «валютой трезвости», — продолжает Гарчу. — Но местные самогонщики тоже быстро смекнули, что талоны ничем не хуже рублей, и быстро начали продажу за них своей продукции. Так что проблему пьянства талоны не решили. Сигареты тоже мы сначала не хотели продавать за шаймуратики. Но потом поняли, что не получится у нас трактористов и других мужиков от этой привычки отучить. Просто запретили продавать по пачкам — только блоками.
Два процента демереджа в месяц — вроде бы небольшая потеря. Но сам факт того, что просто лежащие в заначке талоны обесцениваются, оказывает влияние на шаймуратовцев. Оживился рынок разнообразных услуг (дрова нарубить, картошку накопать), на котором и заказчик, и подрядчик не против, чтобы расчет шел в шаймуратиках: не бутылкой же расплачиваться, как раньше было! Долги по зарплате постепенно рассосались, средняя зарплата выросла.
Несмотря на все плюсы, которые дала такая валюта селу, местные правоохранительные органы проявили бдительность. Районная прокуратура усомнилась в праве ООО «Шаймуратово» производить выплату заработной платы работникам в форме товарных талонов, провела несколько проверок на предприятии и осенью прошлого года вчинила иск от «круга неустановленных лиц». И это притом, что никто из получавших талоны не согласился признать себя пострадавшим. Демонстрируя подлинную заботу о ближнем, жители Шаймуратова говорили на суде: «Да, мы знаем, что это не деньги. Но лучше мы талоны возьмем, а не рубли: вдруг кому-то понадобится что-нибудь купить не в нашем магазине, а в аптеке, например? Тогда им рубли будут нужнее!» Прокурорские работники искренне недоумевали, как это можно — сознательно выбрать бумажку вместо законно эмитированного платежного средства.
Суд первой инстанции наложил запрет на такой способ оплаты труда. Артура Нургалиева по суду на один год дисквалифицировали и запретили руководить предприятием, которое практически на 100% ему принадлежит. «Шаймуратово» подало апелляцию и в феврале добилось в Верховном суде РБ отмены запрета. Судебные баталии на этом явно не закончились.
В это же время, для того чтобы отстаивать интересы своего хозяйства и сотрудников предприятия, Артур Нургалиев выдвинулся на выборы в Совет муниципального района и был избран депутатом, получив поддержку более 70% избирателей.
Шаймуратики тем временем вовсю «работают» в сельской экономике. Артур Нургалиев и Рустам Давлетбаев
(он стал заместителем гендиректора ООО «Шаймуратово») приняли решение отказаться от бумажных купюр и перейти на безналичные расчеты во внутренней валюте. В апреле истекает срок жизни предыдущей эмиссии, и далее все планируется перевести на карты.
Наблюдения и выводы, которые Артур Нургалиев делает из шаймуратовского эксперимента, любопытны: оборот шаймуратиков достиг пиковых значений и стабилизировался, при этом произошло не вытеснение рублей, а дополнение местной валютой. Финансовая грамотность и финансовая дисциплина людей, получающих местную валюту, также возросла. Люди планируют свои расходы на продукты, не берут больше необходимого и тратят в срок; это привело к тому, что непосредственно от демереджа люди не страдают: на дату обесценивания практически все средства находятся в магазине или кассе предприятия. Но не все сотрудники согласны получать аванс и зарплату местными деньгами, предпочитая брать рублями; таких сотрудников — около половины. И причины тут две: с одной стороны, и у хозяйства дела стабилизировались, и таких задержек в выплате нет, с другой — люди, привыкнув к стабильной работе и высоким заработкам (а у Нургалиева они действительно ощутимо выше, чем в соседних хозяйствах), массово ринулись к потребительским радостям. Многие набрали себе товаров в кредит и сейчас остро нуждаются именно в рублях
для оплаты своих обязательств.
Антикризисные валюты
Поиск путей выхода из кризиса в последнее время стал идеей фикс для большинства экономистов (и не только экономистов). Идей и теорий — множество. Кто-то предлагает «отпустить» рынок и дождаться саморегуляции, кто-то — наоборот, вернуться к жесткой централизации и контролю со стороны государства. Общественная мысль чаще всего ходит по кругу, вновь и вновь возвращаясь к тому или иному комплексу идей, которые уже неоднократно доказывали свою несостоятельность. Пол Кругман даже придумал для них специальный термин — «зомби-идеи» (хотя в них нет ничего живого, их ничем не убьешь).
Для России таковыми являются идеи построения финансового центра, тотального вмешательства государства во все сферы экономики (о чем недавно вновь вспомнил Сергей Глазьев).
Все эти идеи роднит одно — глобальный подход к решению общих проблем. Результативность предлагается мерить макроэкономическими показателями: уровень безработицы, темпы роста ВВП, инфляция. Предлагаемые решения большие и красивые, однако частный человек в них рассматривается всего лишь как статистическая единица, не более. Однако эта самая единица как никто другой понимает, как адаптироваться к новым и выживать в сложившихся условиях.
А может быть, человечеству стоит постараться выживать при кризисных явлениях не глобально, а малыми группами? Этим вопросом задаются уже много где. Греки, помимо того что в последнее время постоянно бастуют, создают альтернативную валюту TEM для взаиморасчетов между гражданами. По такому же пути пошли власти английского города Бристоля, создав бристольский фунт, обращающийся параллельно с национальной валютой.
Поиск альтернативных идей ведется как отдельными людьми и небольшими сообществами, так и на уровне центральных банков. Несколько швейцарских банков, например, еще в прошлом году ввели отрицательную ставку на краткосрочные депозиты на межбанковском рынке (это когда вкладчик не получает процентов за размещение средств на счету, а, наоборот, платит банку за сохранность денег). Идея про отрицательный процент уже более 10 лет публично обсуждается в Японии.
Цель инициатив — или создать новую валюту для обслуживания имеющихся потребностей, или стимулировать возврат в оборот огромной денежной массы в виде новых кредитов.
Как мы видим, приведенные примеры действительно интересны и оригинальны, но справедливости ради необходимо сказать, что практика создания новых валют в кризисных ситуациях — изобретение отнюдь не новое. Более того, параллельные валюты окружают нас постоянно — просто мы их не воспринимаем таковыми. Давайте все же присмотримся!
Но для начала стоит определить, что же мы понимаем под словом «валюта». По мнению автора, это некая информация, передаваемая участниками сделки для взаимного учета полезности. Форма передачи такой информации может быть очень разной, от меры зерна, куска золота и пачки сигарет (натуральные валюты) до байтов информации на серверах банков, платежеспособность которых не ставится никем под сомнение. Тем интереснее увидеть, какую форму принимала валюта в прошлом: быть может, это и есть ключ к будущему.
Анархисты Арагона
Самый радикальный взгляд на валюту и деньги был, безусловно, у коммунистов, предлагавших вообще отказаться от денег и давать каждому по потребностям. Всем известно, чем кончился коммунистический эксперимент, но очень немногие знают, что однажды такой подход дал превосходный результат. Правда, было это вовсе не в СССР, а в 1936–1939 годах в Испании, где во время гражданской войны в одной из аграрных провинций, Арагоне, победили идеи либертарного коммунизма и анархизма. Целый регион отказался от власти республики, учредив собственные советы (при этом открытого конфликта до некоторого момента не возникало: наоборот, было взаимовыгодное сотрудничество). На территории Арагона отменили деньги, каждый действительно трудился так, как мог, и получал на общественных складах ровно столько, сколько ему требовалось. Наемный труд был запрещен, а земля — передана в собственность тем, кто ее обрабатывал.
Однако все пошло совсем не так, как в экспериментах большевиков. Дело в том, что в Арагоне, упразднив центральную власть, не стали создавать и местную. Получилась полностью децентрализованная, неиерархическая структура.
Экономика анархистов Арагона строилась по следующим принципам: соседи объединялись в коммуны по 10–12 дворов, планировали, что они произведут сами, а в чем будут нуждаться, стараясь при этом по возможности удовлетворять внутренний спрос внутренним же предложением. Информацию об излишках продукции и недостатке товаров передавали в совет деревни, далее — в совет области, вплоть до совета всего региона. Последний, имея реальную информацию о спросе и предложении, производил перераспределение ресурсов. Региональный излишек сельскохозяйственной продукции в итоге обменивался на продукцию соседней, промышленно развитой Каталонии. Таким образом, планирование и исполнение плана строилось с самого низа, и каждая семья прекрасно представляла себе, что она может взять и что может принести на общественный склад. Лимитов на потребление не было, но и сверх меры никто не потреблял. В данном случае функцию валюты выполнял общественный договор.
История этого эксперимента закончилась ближе к концу гражданской войны. Сначала отступавшие республиканцы уничтожили в Арагоне поля и склады, чтобы они не достались врагу, а затем войска Франко окончательно подавили сопротивление арагонских анархистов. Эксперимент длился около двух лет, в нем участвовало, по разным оценкам, от 500 до 800 тыс. человек.
Бартерные схемы
Если вернуться к истории России, то ярким примером альтернативных валют можно назвать период 1991–1998 года. Именно на этот период приходится расцвет бартерных схем и иных способов решения проблем ликвидности
для бизнеса и населения. Зачастую в сделках вагон мороженой рыбы менялся на 10 тонн топлива, которые далее выменивались на инструмент или автотехнику. Неудобно, долго, связано с огромными транзакционными издержками, и вместе с тем это был единственный способ не дать окончательно остановиться производству в нашей стране. При том уровне инфляции тонна дизтоплива в долгосрочной перспективе выглядела значительно привлекательнее, чем пачка банкнот, за которую ее можно было приобрести. Собственно валютой в тот момент становился сам товар. То есть гарантом по сделке выступало не мифическое государство, а сам товар со всеми его потребительскими свойствами. Причем нестабильность экономической обстановки приводила к поистине интересным прецедентам:
в то время многие муниципальные и областные администрации выпускали собственные векселя, которые занимали очень весомые доли в общем торговом обороте областей. Иногда доходило до казусов. Так, в Новосибирской области долгое время эмитировались векселя, обеспеченные прогнозируемыми поступлениями акцизов по табаку и алкоголю. И к ним относились как к настоящим деньгам: их с удовольствием принимали предприятия, банки и органы власти в качестве законного средства платежа.
Со стабилизацией экономики и усилением Москвы как финансового центра (то есть по мере централизации финансовых потоков) бартер и такие вот региональные деньги стали терять актуальность и вытесняться законным платежным средством — рублем. Следует отметить, что при ухудшении общей ситуации в экономике бартерные схемы очень быстро восстанавливаются, что можно было увидеть в 2008 — начале 2009 года. Стоило ликвидности исчезнуть, а банкам перестать кредитовать реальный сектор, как значительная часть предприятий пошла по проторенному еще в 1990-е годы пути. Масштабы, конечно, были несопоставимы, но только потому, что банковская сфера все-таки довольно быстро восстановилась и позволила хотя бы частично закрывать прорехи в финансировании.
Тем не менее и сегодня существует большое количество сфер экономики, малоинтересных для банков; там живые деньги — весьма редкое явление, а понятия «кризис ликвидности» и «кассовые разрывы» — норма жизни. Б’ольшая часть сельскохозяйственного сектора — как раз типичный образец.
Уже в кармане
Нет необходимости обращать свой взор в прошлое или уезжать в сельскую глубинку, чтобы познакомиться с дополнительными валютами. Они и так вокруг нас, и почти все мы — их активные пользователи. Накопленные авиамили, деньги на счету мобильного телефона, бонусы, которые зачисляются на карточку во время шопинга, — все это по формальным признакам относится к дополнительным валютам. Эмитент валюты отличен от ЦБ, хождение ограничено узким кругом, правила обращения регламентируются эмитентом. Авиакомпания или торговая сеть сама определяет, на каких условиях начисляет или принимает к оплате начисленные бонусы; потратить их можно только на товары самой сети или ее партнеров; срок хождения чаще всего жестко ограничен правилами. Безусловно, можно возразить, что приведенные примеры внутренних коммерческих валют жестко привязаны к рублю. Это так. И вместе с тем, хотя для эмиссии новой валюты компании получают от своих клиентов деньги, весь внутренний оборот этой квазивалюты полностью контролируется коммерческой организацией и осуществляется с целью соблюдения ее сугубо коммерческих интересов.
Что касается масштабов, то они действительно впечатляющи. Судите сами: розничный российский рынок торговли топливом (АЗС) в 2011 году оценивали в сумму 4,5 трлн руб. (притом что весь розничный сегмент составил чуть меньше 20 трлн). При этом, по разным оценкам, от 40 до 60% розничных продаж топлива осуществляется по безналичной оплате, и это отнюдь не банковские карты. Дело в том, что на данном рынке зародился и активно развивается такой инструмент, как «топливная карта» — небанковская карта, эмитируемая самой сетью АЗС и несущая на себе информацию о ранее оплаченном топливе (в виде денежного остатка или литров оплаченного топлива). Права эмиссии, оборота и контроля оборота имеют исключительно сами эмитенты, то есть сети. Причем рынок этот — полностью децентрализованный. До развития карточных технологий весь этот оборот реализовывался посредством топливных талонов и чековых книжек, тоже своего рода топливной валюты.
В мировом масштабе эта цифра еще более впечатляющая: по данным Бернарда Лиетара, приведенным в его книге «Будущее денег», только за 2005 год пять мировых авиаальянсов зачислили своим пассажирам в общей сложности четырнадцать триллионов авиамиль. Это больше, чем общий объем наличных долларов и евро вместе взятых.
Локальные валюты под локальные задачи
Если систематизировать все существующие негосударственные валюты, то их можно разделить на два больших блока — коммерческие и некоммерческие. Коммерческие — это все системы лояльности, многие платежные системы и другие внутрикорпоративные решения, цель которых — повысить эффективность бизнеса. По большому счету сама организация может применять любые правила управленческого учета, в том числе вводить внутренние правила учета и ведения взаиморасчетов между своими подразделениями. Количество таких систем трудно подсчитать, но речь идет о сотнях тысяч.
С другой стороны, существует около четырех тысяч некоммерческих проектов местных валют. Это различные банки времени, LETS-системы, местные валюты взаимопомощи (в том числе бартерные).
За редким исключением, некоммерческие дополнительные валюты никогда не выходят за пределы тех сообществ и групп, в которых зарождаются. Число пользователей, как правило, составляет от нескольких человек до нескольких десятков тысяч. А основная задача такой валюты — удовлетворение каких-то очень конкретных и прикладных задач ее создателей: это может быть решение проблемы недостатка оборотных средств для местного бизнеса, защита местных производителей, поддержка общественных проектов или сочетание всех перечисленных или множества иных целей, которые только возможны для различных групп людей. Собственно частный интерес ее создателей — эта та движущая сила, которая позволяет зарождаться дополнительным валютам (будь то инициативная группа жителей, местный бизнес или собственник предприятия, как это произошло в Шаймуратове). Именно ограничения в общем интересе, с одной стороны, не дают таким системам разрастаться до масштабов страны (слишком разные интересы могут быть даже у жителей соседних городов, не говоря уже об иных областях и регионах), а с другой стороны, этот же частный интерес позволяет создавать проекты, очень плотно встроенные в повседневную жизнь людей, что делает ее устойчивой к внешним потрясениям и экономическим кризисам.
Именно как реакция на внешние неблагоприятные условия и создаются внутренние (дополнительные) валюты. Причем, хотя и существует весьма разветвленная классификация именно таких валютных систем, все они по-своему уникальны. Каждый конкретный случай может брать какую-то базовую модель за основу, но при этом всякий раз очень многое зависит от «тонких настроек». И подстройки под конкретные условия одинаково характерны как для коммерческих, так и для некоммерческих проектов.
У людей, впервые услышавших о создании новых денег, часто возникают опасения, не является ли это первым шагом к сепаратизму и нет ли тут угрозы для центральной власти. Опасения совершенно напрасные: все известные проекты были сугубо мирными и возникали не на основе протеста или конфликта, а исключительно на конструктивном желании поднять местную экономику, обеспечить ее нормальное функционирование в связке с соседями. Пожалуй, единственной стороной, чьи интересы могут как-то пострадать при появлении новых валют, являются крупные торговые сети, поскольку с их масштабами учитывать новые валюты практически невозможно, а покупатели, имея на руках купюры, выпущенные не Центральным банком, смогут отоварить их лишь в предприятиях местного бизнеса. Именно защита местного бизнеса и производства есть одна из наиболее частых причин их создания.
Это вполне законно
В разных странах очень разнятся правовые основы для существования параллельных денежных систем. Например, в большинстве стран Южной Америки такие проекты не только не запрещены, но и всячески поддерживаются центральными властями. Именно на этом континенте существует межправительственный фонд по разработке методологии и учебных материалов, а также по разработке соответствующих программных решений для местных денежных инициатив. По плану Центрального банка Бразилии к концу этого года должно функционировать 300 валютных систем, создаваемых на базе производственных кооперативов. В Новой Зеландии статус местных валют абсолютно легитимен, ряд местных муниципалитетов даже принимает часть налогов в местной валюте.
С другой стороны, есть страны, некоторым образом ограничивающие свободную эмиссию. К примеру, в Великобритании запрещены такие типы локальных валют, которые подразумевают именно печать и использование каких-либо денежных знаков, поэтому до последнего времени там были распространены лишь так называемые банки времени (структуры, в которых функцию денег исполняли взаимные обязательства ее участников, номинированные в часах). Однако новость о денежной инициативе в Бристоле наводит на мысль, что законодательство туманного Альбиона стало несколько лояльнее к денежным экспериментам.
Тем интереснее ситуация в России, как показывает опыт Шаймуратова, где существует как минимум две схемы — уход в сторону ценных бумаг и вексельного права и выпуск обязательств для расчетов с сотрудниками в рамках лазейки в трудовом законодательстве.
Что касается коммерческих систем, то тут также не все однозначно: со вступлением в силу №161-ФЗ «О национальной платежной системе» многие старые схемы исчезли. В частности, все ранее существовавшие системы электронных денег либо прекратили свое существование, либо перешли в собственность банков и, соответственно, под контроль ЦБ РФ. Тем не менее до сих пор не существует ни одного законодательного акта, который регулировал бы бонусные системы лояльности. Есть лишь информационные письма ЦБ и аналогичные им разъяснения налоговых и иных служб о том, как следует трактовать те или иные аспекты учета бонусов, и вместе с тем существует множество различных схем работы этих дополнительных денег.
По всей видимости, в ближайшие годы все же будет наведен порядок и дано определение бонусным и прочим системам лояльности. С одной стороны, будет устранен ряд возможностей и действующих лазеек, с другой — зафиксированные условия станут основой для построения новых денежных систем, способствующих решению локальных задач бизнеса и сообществ.
Инфраструктура уже есть
Правовой вопрос является хотя и самым болезненным, но не единственным при построении внутренней экономики; велико значение также техники и формы создания дополнительных валют. Существует безусловный запрет на использование государственной символики при печати любых купюр, и это правильно. И в случае, если печатается валюта на бумажном носителе, создается свой собственный оригинальный дизайн, к тому же, поскольку их хождение серьезно ограничено, интерес для мошенников локальные валюты представляют небольшой, и различные дорогостоящие технологии по предотвращению подделки мало востребованы (исключение составляют коммерческие валюты, обеспеченные ликвидным товаром, — например, топливные талоны).
С другой стороны, все чаще проекты по выпуску валют ориентируются на электронный вариант. Собственно говоря, любая платежная система может быть адаптирована под работу с любой самой фантастической валютой. Но даже и разрабатывать ничего не требуется: существует ряд решений, бесплатно разрабатываемых и доступных любому желающему. Например, проект Cyclos предлагает скачать дистрибутив и самостоятельно развернуть полноценную платежную систему для любых коммерческих и некоммерческих целей. В логику решения заложено несколько экономических моделей, в том числе с поддержкой отрицательного процента; есть ряд модулей для работы с мобильными приложениями, бесконтактными картами и рядом других «фишек».
Вся необходимая инфраструктура имеется в полном объеме, есть и правовая основа, и вполне проверенные методики монетизации дополнительных валют. В наличии все необходимое для реализации давней мечты австрийского ученого и нобелевского лауреата Фридриха фон Хайека о децентрализации денежной эмиссии; фактически, как показано на примерах выше, мы и так живем в мире, где валют не много, а очень много. Просто существует некая сакрализация денег как сущности, поэтому рубль — он один, и все эксперименты с работой параллельных валют просто выпадают из внимания. Мы пользуемся этими валютами, но отказываемся признавать их сущность как денег.
Начать дискуссию