Иностранные инвестиции — путь к иностранному контролю. Еще со времен Егора Тимуровича Гайдара и по сей день экономический блок правительства Российской Федерации неукоснительно заботится о создании в стране климата, благоприятного для иностранных инвестиций. По утверждениям множества уважаемых друг другом людей, только частный бизнес может разумно решать, куда направить деньги, и лишь иностранцы располагают не только достаточным количеством свободных денег для инвестирования, но и опытом, необходимым для принятия разумных решений.
За пару десятилетий правительства РФ добились выведения из страны в несколько раз большей массы денег, чем притекло из-за рубежа. Но правительства не унывают: на поле, зачищенное от ростков собственного хозяйства, должны прийти животворящие иностранцы!
Ради формирования инвестиционного климата, объявленного в нынешней экономической теории благоприятным для иностранцев, правительства РФ добились выведения из страны за пару десятилетий в несколько раз большей массы наших собственных денег, чем притекло из-за рубежа. Причем основную долю притока составляют все те же наши деньги, проведенные через зарубежную юрисдикцию, дабы принимаемые правительством меры не стали непреодолимыми препятствиями для их использования. А подлинно зарубежные вложения — в основном спекулятивные, утекающие из страны при первых же намеках на экономические неполадки в тех местах, откуда они пришли. Но российские правительства не унывают: согласно исповедуемым ими экономическим верованиям, рано или поздно на поле, зачищенное от ростков собственного хозяйства, придут животворящие иностранцы.
Однако если инвестор действует правильно, то вложит деньги в то, что выгодно его стране, — ведь в ней ему жить, ее благополучие оборачивается его процветанием. А уж будут ли эти вложения полезны той стране, куда он их нацелил, — вопрос, вряд ли вообще интересующий его.
Опыт полувека, предшествовавшего Первой мировой войне, экспериментально доказал это теоретическое утверждение. Российская империя тогда развивалась в основном на зарубежные деньги, тогда как другие страны, практически одновременно с нами вставшие на путь внутренних преобразований, — Соединенные Штаты Америки и Германская империя — сделали ставку на собственных инвесторов. Мы опередили обоих стратегических конкурентов по всем формально измеримым показателям, кроме одного: наша доля в валовом мировом продукте за эти полвека упала, а доли США и Германии возросли. Как раз потому, что зарубежные инвесторы поддерживали у нас только те направления, что не позволяли потеснить их на мировом рынке.
Отвлечемся от возможных противоречий интересов разных стран: предположим, что каждый инвестор печется исключительно об извлечении наибольшей возможной прибыли. Известный экономист Михаил Леонидович Хазин спросил: как эта прибыль выплачивается? Если инвестор внутренний — его устроит местная валюта. Внешний же нуждается в валюте страны своего постоянного пребывания. Или хотя бы в валюте, легко конвертируемой в его собственную. Отсюда Хазин сделал естественный вывод: общая сумма иностранных инвестиций ограничена общей же суммой валютных доходов страны. Если, например, норма прибыли — 10% в год, а страна получает в год 10 миллиардов долларов, то инвесторы заведомо вложат в нее не более ста миллиардов.
Если деньги вкладываются в предприятия, ориентированные на экспорт, а сам экспорт идет успешно, то ограничение фактически отсутствует: больше вложено — больше выручено. Именно в таком положении одна за другой оказывались на протяжении нескольких десятилетий страны Азии — от Индии и восточнее. Туда приходили деньги из регионов, где рабочая сила существенно дороже, и создавали предприятия для удовлетворения потребностей этих регионов. Правда, высокооплачиваемая рабочая сила оставалась без применения — но финансовые игры позволяли до поры до времени выплачивать щедрые пособия по безработице, замаскированные под оплату никем не востребованной деятельности. «Конец немного предсказуем»: эти игры стали одной из причин нынешней второй Великой депрессии. Но на несколько десятилетий инвесторы — да и получатели инвестиций — обрели благополучие.
Но в Российской Федерации на экспорт ориентирована пока лишь сравнительно малая доля производства (в основном — оборонка и смежные отрасли вроде ядерной энергетики). Более того, еще в перестроечные времена главным доводом в пользу перемен объявили сравнительную скудость удовлетворения наших собственных потребностей — и по сей день внешние инвестиции привлекаются прежде всего в производства, нацеленные на внутренний рынок. Так, значительная часть нашего автопрома сейчас собирает (с разной степенью локализации производства) машины хороших фирм, торгующих своей продукцией по всему белу свету, да еще под контролем качества представителями этих фирм, но готовая продукция продается только в самой РФ: ее почти не пускают даже на рынки остальных частей России, дабы она не конкурировала там с изделиями других заводов этих же компаний.
Выходит, инвесторы могут рассчитывать на валюту, вырученную только сырьевым и оборонным экспортом. Значит, величина инвестиций во все наше производство будет в обозримом будущем ограничена сообразно этой выручке. И тогда вовсе непонятно: почему бы не использовать ее для непосредственного инвестирования, а не как приманку для доброго дяди?
Правда, на эту приманку можно поначалу привлечь немалые деньги (в примере, рассмотренном выше, вдесятеро больше годовой выручки). Но очень скоро вся валюта будет уходить в уплату за привлеченное ранее, а новые инвестиции уже не появятся. Краткий рывок обернется вечным застоем.
Но рассуждение Хазина не учитывает еще одного возможного способа использования дохода от инвестиций. Его можно и не выводить за рубеж, а реинвестировать внутри страны. Заводы, используя собственную выручку, постепенно разрастаются, совершенствуются, по мере надобности перепрофилируются…
То же самое могут делать и отечественные производители. Но экономический блок всех правительств РФ с упорством, достойным лучшего применения, уверяет: внешний инвестор эффективнее внутреннего — он располагает давним историческим опытом успешного предпринимательства, так что, в отличие от доморощенных производственников и торговцев, безошибочно выберет наилучшее возможное место приложения своих усилий.
Поверим людям, не раз удостоенным титулов вроде «лучший министр финансов развивающихся стран» или «научный руководитель Высшей школы экономики». И посмотрим, что выйдет, если выручку предприятий, созданных иностранными инвесторами, реинвестировать по мере накопления.
Понятно, произойдет это лишь с той частью выручки, что невозможно будет конвертировать и вывести за рубеж: ведь иностранным инвесторам нужно прежде всего обеспечивать собственные потребности у себя на родине. Значит, отечественные бизнесы окажутся ограничены в собственных инвестициях: они смогут приобретать необходимое оборудование в основном на внутреннем рынке, тогда как иностранцам будет доступен и внешний. Да и в рамках правительственной политики создания благоприятного для иностранцев климата они получат преимущества перед нашими гражданами. Следовательно, по мере развития хозяйства будет расти его доля, принадлежащая иностранцам. Рано или поздно практически вся страна окажется в зарубежном владении.
Кому-то из Ротшильдов приписывают слова: «Если я буду выпускать деньги страны — мне все равно, кто выпускает ее законы». Понятно, это относится и к иным способам распоряжения финансовыми потоками страны. Вспомним «семибанкирщину» конца 1990-х: тогдашнее политическое могущество олигархов опиралось не только на сами банки, но и на крупнейшие производства, купленные у государства на залоговых аукционах (то есть фактически на государственные средства) и подпитывающие эти банки своей выручкой. Но олигархи тогда все же не планировали отъезд за рубеж и поэтому были заинтересованы в существовании страны и даже в ее политическом могуществе. А в чем будут заинтересованы иностранцы, владеющие РФ всего лишь как дополнением к другим имуществам?
Ставка на иностранные инвестиции равноценна продаже страны. Возможно, правительствующих экономистов устраивает статус марионеток на зарубежной службе. Но вряд ли отечественный бизнес примирится с ролью подмастерья при иностранных мастерах, готовых даже закрыть его в своих интересах.
Начать дискуссию